илия должна быть Кулибин.
Теперь  у  американцев получили прекрасную возможность  поработать  руками -
либо поставить укороченную  мачту  и выбираться с парусом, если смогут, либо
древнейшим способом - сделать из досок весла и... Пришлось собрать небольшое
собрание.  Трупы  мы вынуждены, при такой жаре, на  нашей  маленькой лодочке
отвезти через камыши подальше (как  смогли пробиться сквозь сплошные заросли
всякой речной флоры)  и,  привязав  камни из  балласта  джонки, и опустить в
воду. Пленных было трое. Я постарался проникновенно и доходчиво доказать им,
что вели  они  себя,  как настоящие  герои и сражались  до конца,  но только
варварские  методы  войны  и  русский  бесчеловечный  головорез  не дали  им
одержать  заслуженную  победу.  Если  они  хотят,  мы можем  им даже  выдать
соответствующий  документ,  чтобы  облегчить их положение на  многочисленных
служебных  расследованиях,  связанными  с потерей большей  части  команды  и
катера,  принадлежащего армии  США.  Это  все-таки имущество,  состоящие  на
соответствующем  балансе  и  его  надо  как-то  списывать.  Эту  юридическую
казуистику я узнал от  лейтенанта, который  более всего сокрушался не поводу
смерти своих людей,  а именно по поводу захвата катера. Лейтенант смотрел на
меня с нескрываемой надеждой, зато механики никак  не могли врубиться, что я
плету: какие  документы,  какие  расследования -  они  честно  сражались, но
проиграли,  не всегда же побеждать и вопрос стоит гораздо  важнее, останутся
они жить или их на этой же лодочке отвезут подальше и бросят в воду. Поэтому
механики с  нескрываемым презрением смотрели на своего командира и с испугом
на меня. Я успокоил их - безоружных мы не убиваем, пленных не пытаем, только
подробно  расспрашиваем  - хочешь  отвечать, отвечай, не хочешь, то рискуешь
схлопотать по  роже,  но  не более того. Мы не  какие-то  там  гэбешники или
представители северной контрразведки, мы  просто  удираем от  войны. Правда,
если нам мешают,  мы не  церемонимся  в выборе средств,  как вы  сами  могли
убедиться.  Так  что мы оставляем  им  джонку со срубленной мачтой, разбитым
дизелем и горой фруктов. Мясо, конечно лучше, но есть  куры и  коза, которых
можно использовать можете использовать  по прямому назначению. Найти выход -
это теперь их проблема. Все разрушения на джонке - простая предосторожность,
чтобы весь Меконг  не очень  скоро узнали наших  подвигах,  так  как мы люди
очень  скромные  и не  любим  шумихи  вокруг нас.  Услышав  такое,  механики
повеселели  -  они  надеялись на  свои  умелые  руки и не  видели  особенных
трудностей, чтобы  невредимыми выбраться отсюда.  Лейтенант сидел мрачный  и
его  мучил  позор  поражения.  Механикам это  было до лампочки, они  встали,
протянули нам руки и сказали, что мы настоящие парни, и они желают нам удачи
-  добраться  туда,  куда мы  желаем. Лейтенант остался  на месте, и  я  был
уверен,  что  его  подчиненные  после  нашего  ухода получат  идеологическую
взбучку, вроде, как от  нашего замполита. Лейтенант очень походил  на такого
типа...
     Все вопросы были теперь окончательно решены. Между тем Нго почувствовал
себя  хуже  -  он терял  порой сознание,  бредил.  Я  вкатил ему еще  порцию
антибиотиков,  снотворного  и  он  на время  затих. Но  меня  волновало  его
состояние. Мы не хирурги и что нож этого амбала повредил в могучем теле Нго,
мы не знали.  Да  если  бы и знали, что могли сделать? Операцию?  Оставалось
надеяться на американские лекарства и живучесть Нго.
     Катер  медленно пробивался  через  заросли к  чистой  воде.  Надо  было
выскочить весьма осмотрительно, а вдруг нас уже ждет 6-й флот, специально по
воздуху переброшенный  на Меконг  для нашей торжественной встречи? У  самого
края зарослей  Энди забрался  на  крышу рубки и внимательно в мощный бинокль
(трофей) оглядел реку с одного видимого края до другого. Если нас кто-нибудь
не ждет в засаде за ближайшим поворотом, то можно считать все в порядке.
     Энди спустился и полез в  моторный отсек. Он все-таки пилот, к машинам,
пусть  даже  нелетающим, имеет  прямое  отношение,  и  потому  мы отдали ему
почетное место корабельного механика. Впрочем, если  не случалось неполадок,
то двигатели имели дистанционное управление  из рубки. Энди  нужен был внизу
только в плохих  случаях. Наша дружная команда поредела - никакие лекарства,
похоже, не помогали бедному  парню, у него поднялся  жар,  и мы могли только
укладывать  мокрые полотенца  на  его  покрытый  потом  лоб. Было смертельно
обидно и  стыдно за невозможность помочь  мальчишке. Но нас  ждала дорога  к
свободе, и Энди врубил  двигатели на  всю катушку. Да, это не  наша  родимая
джонка  (жалко  ее все-таки было бросать...), настоящий гоночный катер, если
останемся живы, заявим его на участие в Багамской гонке. Правда, впереди был
еще один такой же чемпион, хотя  по слухам и на одной  ноге, но Джон Сильвер
тоже был одноногим!

     Река Меконг,
     понедельник,
     не более 8 миль от Вьентьяна.

     До  желанного Вьентьяна оставались считанные мили, и потому желание еще
раз  с  кем-то воевать  сильно  поубавилось,  чувство близкой безопасности и
сыграло с нами  нехорошую шутку. Едва  мы прошли очередной поворот,  по  нам
неожиданно врубила  скорострелка, а через грохот ее выстрелов слышался и рев
пулемета.  Ничего  не скажешь, рейдеры  поганые,  проворонили укрывшийся под
навесом из деревьев катер. Видимо какой-то пост все-таки наблюдал за нами, и
скоро  можно  было  ждать  подкрепления  с   другой  стороны   реки.  Логика
подсказывала - с  этим  ублюдком  надо расправляться  как  можно быстрее.  Я
заложил крутейший разворот почти на пятке  и Тханг ответил длинной очередью.
Надо было выманить их от берега. Сквозь рев моторов докричаться до Энди было
невозможно, а связи между  моторным отсеком и рубкой,  увы, не было. Тогда я
резко сбросил газ почти  до минимума, и из  люка мгновенно показалась голова
пилота.  Я заорал ему, рискуя навсегда  остаться без  голоса: "Сделай  дым!"
Дымовая шашка тут не годилась, слишком уж явная провокация. Энди сообразил и
через двадцать секунд  из моторного  отсека  повалил  сине-черный  дым (явно
какое-то тряпье  с соляркой). Я чуть-чуть добавил обороты и начал уходить из
зоны  огня,  так  чтобы они  не могли использовать  обе свои пулялки. Точно,
скорострелка замолчала, у нее не стало зоны обстрела. А Тханг поливал  их из
кормового  пулемета  и  мешал  противнику, спокойно прицелится для  решающей
очереди -  свистящие рядом пули диаметром в 12.3 миллиметра плохо отражаются
на спокойствии у кого угодно...
     Наконец они  купились, и оторвались от  берега,  чтобы на  своем  одном
движке (храбрые ребята, ничего  не скажешь) попытаться  догнать нас на нашем
черепашьем  ходу,  развернуться  к  нам  бортом  и  расстрелять наш  славный
кораблик сбоку, используя  все, что  у  них стреляло. Я дал знак Тхангу и он
перестал лупить длинными очередями - пусть думают,  что  мы начали экономить
боеприпасы. Передние скорострелки мы зачехлили так,  что один человек вполне
мог сдернуть чехол за пару  секунд,  а потом  справиться  сразу с обеими. Но
зачехленная пушка  (кто же знал,  что их  там две) и ни малейшей попытки  ее
использования (видимо, неисправна?), совершенно расхрабрили наших визави. Их
катер, несмотря  на усилия рулевого, описывал циркуляцию -  у  этих  катеров
раздельные  приводы  на  винты  от  каждого  двигателя.  Я  потихоньку  тоже
прибавлял  газку, чтобы выманить их на середину  реки  и не  дать  им, потом
возможность  снова  прижаться  к  берегу.  Я  старался  сохранить  дистанцию
примерно   в  пятьсот  метров,  чтобы  не  дать  возможности  для  абсолютно
прицельной стрельбы.
     Когда они пустились за нами в погоню, снова завякала их скорострелка  и
я ощутил пару попаданий, к счастью, на первый взгляд, несерьезных. Посмотрим
позже,  если  доживем.  Циркуляция  их катера  заметно  возросла  -  механик
увеличил до предела обороты и не мог выдерживать курс  только рулем.  Теперь
они  были метрах  в трехстах  позади и левее  - до берега им не удрать. Энди
смотрел на меня неотрывно,  и я подмигнул ему, одновременно увеличив ход  до
полного. Энди пулей вылетел из люка и бросился к нашему "секретному оружию".
     Две секунды  и на солнце заблестели  два  ствола  рядом с целым складом
боеприпасов. Что было сил, я заорал: "Держитесь!" (нет, в Большом мне больше
не  петь) заложил такой  вираж,  что катер  чуть не  опрокинулся.  Теперь мы
летели  навстречу друг другу. У летчиков это называется лобовая атака.  Энди
врубил  оба своих  самопала, и только стреляные  гильзы  зазвенели по  всему
полубаку. Янки явно не  ожидали такого подлого поворота событий и попытались
сделать  разворот,  чтобы включить в дело и  кормовой пулемет. Теперь  жизнь
каждого на обоих катерах была вручена лично Господу Богу.  Я  поставил катер
на  параллельный курс, и  по моим расчетам мы должны были пройти в 50 или 70
метрах  от противника.  Пули  грохотали  по обшивке,  корпусу, но,  судя  по
стрельбе пока все  были живы.  Расчет был один - успеть потопить или поджечь
их за  те  считанные секунды, когда  мы  на полном  ходу  будем  расходиться
бортами.  Закрепив  штурвал, я упер плечевые дуги  пулемета, припрятанного в
рубке, и включился игру. Наша огневая мощь явно превосходила  противника, но
корабли весьма живучие  средства передвижения и, хотя я видел, как от катера
противника  летели  обломки  и прочая дрянь, он  двигался и стрелял. Наконец
замолкла носовая пушка, наводчик присел возле нее, как будто отдохнуть после
тяжелой  работы.  Энди  перенес  весь огонь  на  корму,  примерно  на уровне
ватерлинии - там были  баки  с горючим. Я оглянулся назад,  как там  Тханг и
обомлел  -  на  палубе,  положив  М-60 на низенький  фальшборт,  лежал Нго и
методично  вколачивал  очередь  за  очередью,  целясь явно в  узенькую дверь
рубки,  откуда тоже  высверкивали  вспышки выстрелов. Неожиданно выстрелы из
рубки прекратились и  из нее медленно, подгибая колени, выпал на палубу один
из членов команды, наверно рулевой...
     Нго  удовлетворенно улыбнулся, хотя эта улыбка на белом  застывшем лице
явно умирающего человека  выглядела жуткой. Тем временем  Энди - таки всадил
им точную очередь из своей двустволки  и над катером вспыхнул  жирный костер
солярки. Я бросил пулемет  и срочно развернул свой  кораблик от  обреченного
судна.  Выстрелы  с  нашего  катера   прекратились   без  команды.  Добивать
побежденных мы не умели. Если сумеют живые доплыть до  берега, их счастье, а
для нас бой кончился. Я сбросил обороты, закрепил штурвал и бросился к Нго.
     Он уже был мертв с той же улыбкой на лице. Традиция погребения нам была
уже, к сожалению, хорошо известна и мы опустили Нго в его любимый Меконг...
     Энди получил царапину, а Тханг, ни на  минуту не выходивший из боя, был
целехонек, как стеклянный шарик на новогодней елке. Снова нас осталось трое,
и  надо  было  решать,  что  и  как  делать дальше.  Появление  в  порту  на
продырявленном и явно  пиратски захваченном американском катере вполне могло
вызвать  массу  глупых  и  неуместных   вопросов  у  местных   чиновников  и
блюстителей порядка. Война, хоть и затронула этот уголок земли, но не велась
так  явно и  безжалостно,  как на юге.  Скорее всего, здесь еще  действовали
кое-какие  законы. Посовещавшись,  мы решили понадежнее  припрятать катер  в
зарослях, и он послужит нам с  Энди и домом и крепостью - нас тут так просто
не возьмешь. Но это экстремальный случай.
     Основной же план заключался  в  том, что Тханг,  правда  неизвестно под
каким видом, учитывая плачевное состояние  его  гардероба, идет  в  город и:
во-первых,  выясняет, не ходят ли  по  городу  мерзкие  слухи, что  какие-то
бандиты  пиратствуют  на  Меконге и власти усиленно ищут их,  чтобы передать
своим американским  друзьям. Второе,  купить  для нас с Энди одежду, ибо то,
что было на нас, вызвало бы самые серьезные  вопросы  у любого полицейского.
Третье.  Постараться  выяснить, есть ли где-либо поблизости частный аэродром
или частная авиакомпания, скажем для  посильной  помощи  контрабандистам или
торговцев наркотиками. Все.
     Тханг  только покачал  головой, сделать  это  в  чужом  городе... Самое
разумное, на его взгляд прикинуться  нищим беженцем  от войны, у которого не
осталось  ни  семьи, ни кола, ни двора. Между прочим,  все  было именно так.
Денег он взял минимум для покупки одежды  и оплаты некоторых сведений. Нищий
вьетнамец с кучей "зеленых" в кармане рваных шортов, эт-то что-то...

     Борт катера, заваленного тростником, ветками,
     кожурой от бананов и напоминающего плавающую
     мусорную кучу, которую течением прибило к берегу.

     Ожидание  всегда  противно  и  мы коротали время  игрой в  "очко".  Как
выяснилось, Энди вообще был  пай-мальчиком и  в жизни не  слыхивал про такую
игру. Правда, он быстро научился, но я забыл ему сообщить, что моим учителем
в  эту игру  был  один  "зек" (заключенный по-ихнему)  и играть со  мной все
равно, что было  просто время от времени передавать мне  разные суммы. Но во
мне проснулась совесть (с чего бы это вдруг) и я рассказал Энди  о некоторых
приемах, которые никогда  не дадут ему  возможности  выиграть. Энди  сначала
разгорячился, что-то кричал о шулерстве, но  я вернул ему все проигранные им
деньги и объяснил, что это была всего  лишь шутка, для коротания времени. Он
остыл и стал просить меня обучить этим самым приемам.
     Время шло, Тханг ушел на рассвете, а сейчас уже дело шло к вечеру и мы,
не показывая, друг другу вида ,изрядно нервничали.  Условный сигнал раздался
уже в темноте.  Мы проделали в  груде тростника  что-то наподобие  крысиного
лаза,  и Тханг  вполз,  таща за собой спортивную сумку. При  свете аварийной
лампочки мы не  могли  его  узнать - он был выбрит  (для вьетнамца, конечно)
подстрижен,  на нем  были  коричневые брюки,  цветастая  рубашка навыпуск  и
добротные сандалии. Короче, как  мы поняли, именно это  сейчас и  модно этом
сезоне.  Не  говоря ни слова, он вынул  из  сумки  две  пары джинсов, легкие
туфли, майки (явно  сделанные  подпольно по образцу американских), несколько
рубашек, бейсбольные кепки и даже  небольшой кейс. Мы были потрясены. Если и
сведения,  которые  он  раздобыл,  будут  столь обильными,  то  ЦРУ или  КГБ
потеряли прекрасного специалиста.
     Точно,  потеряли. Тханг  с обычной неторопливостью сообщил, что о нашем
героическом рейде здесь очень  хорошо известно и на нас даже делались ставки
в подпольных букмекерских конторах. Властям  на нас  начхать, лишь  бы мы не
натворили  ничего  похожего,  о  чем   уже  рассказывали  на  улицах  всякие
проходимцы. Здесь есть,  аж три авиакомпании: одна государственная (развозит
крестьян и  их свиней по деревням) и две частных. Одна - нечто  вроде  клуба
летчиков-любителей,  другая  занимается  частным  извозом  без определенного
направления  деятельности.  Мы  с  Энди  переглянулись - это нам  подходило.
Кстати,  аэродром  этой компании находился за городом,  и туда вела довольно
приличная  для этих мест  дорога, по которой часто ездят грузовики, видимо с
грузами.
     Аэродром обнесен  оградой и  есть  даже  охрана,  но  несерьезная  - от
любопытных глаз.  Но,  черт побери, у  нас  глаза  самые  любопытные в  этом
городишке. Надо  было проверить бдительность  этих стражей  и выяснить  типы
самолетов. Хочешь, не хочешь, а идти надо  было Энди. Прикрою его я, а Тханг
будет в стороне и будет чем-то вроде корректировщика огня.
     Я  не выдержал и  спросил Тханга, как  он заполучил всю эту информацию.
Все  оказалось до удивления просто  - он  прихватил с  собой  часть  опиума,
поболтался  по улицам, заприметил нескольких молодцов, прикинулся валенком и
предложил им товар. Они, конечно, раскусили в нем простофилю, а не агента по
борьбе  с  наркотиками,  купили  весь запас, при  этом крупно надув  его при
расчете,  и таким образом  подружились  и  отправились ближайший  бар обмыть
сделку. Тханг  осторожно  намекнул, что у него  есть богатые друзья, которые
хотели  бы  часть  товара продать  здесь, а остальной доставить в  Бангкок -
такая уж у них договоренность с тамошними торговцами. А этот опиум он украл,
чтобы заработать себе хотя бы на одежку. Над ним посмеялись и посоветовали в
такой  одежке  долго не расхаживать  по  городу - у местных полицейских есть
мерзкая привычка  хватать оборванцев и заставлять их  чистить  улицы.  Тханг
посмеялся за компанию и, поблагодарив за добрый  совет, пошел покупать  себе
одежду,  оставив своих  новых друзей  обмывать  удачную сделку с деревенским
простофилей.  Тханг  приобрел одежду  у мелких уличных торговцев,  не рискуя
входить в приличные лавки и магазины.
     Теперь мы  точно знали, что нам предстоит сделать. После дискуссии Энди
убедил  нас,  что  надо  идти  не  в  эту  подозрительную авиакомпанию, а  в
добропорядочный  летный  клуб.  Во-первых,  в  той компании  нас обязательно
попытаются, как  новичков,  убрать  вместе  с  товаром, во-вторых, даже  при
условии слабой охраны не стоит  грубо нарушать  местные законы и наводить на
себя еще и лаосскую полицию. Доводы были убедительными, и мы решили раненько
по утру оставить свое гнездышко и прогуляться по городу.

     Вьентьян, среда, 6 часов утра,
     аэродром частного летного клуба.

     В  южных городах  жизнь начинается рано, утихает  в середине  дня из-за
жары и  потом  продолжается  до утра.  Два небрежно,  как  и положено  янки,
джентльмены  не  спеша  двигались  по  улице,  с   любопытством  разглядывая
всяческие  восточные диковинки  и шумно (как и положено янки)  обсуждали все
это и  громогласно хохотали собственным шуточкам. Местные жители поглядывали
на нас со скрытой усмешкой. Говорил, в основном Энди,  я больше поддакивал и
вовремя хохотал.  Мой славянский акцент  мог  услышать (один шанс из тысячи)
или еще один янки, которых мы изредка встречали, или шибко грамотный местный
житель. Янки были явно  туристами - в основном пенсионеры, путешествующие по
льготным путевкам. Тханг шел впереди нас шагов за двадцать,  почему-то тащил
с собой гитару в  жестком  футляре и пока никаких  знаков не подавал. Летный
клуб выглядел, как здоровенный сарай с башенкой управления полетами наверху,
а я еще  заметил антенну  для довольно  мощной  радиостанции, кроме  обычных
антенн  для местной связи и прочих летных дел.  Немного в  стороне крутилась
антенна обзорного локатора. Короче, не глядя на сараистый вид, клуб выглядел
вполне респектабельным. На небольшом, но ухоженном аэродромчике  стояли  три
"Сессны", спарка "Спитфайер" времен  царя  Гороха и два  биплана неизвестной
мне  марки.  Энди  едва  заметно  кивнул  в сторону  "Сессны" и мы  небрежно
отправились к той части сарая, где просматривалась какая-то вывеска. Тханг с
независимым видом прошел мимо ворот и неторопливо отправился дальше.
     Приветливый тип в непонятной униформе со значком этого  клуба на рукаве
вскочил  нам  навстречу. Энди  принял вид богатого,  но скучающего  искателя
развлечений.
     - Здесь кто-нибудь говорит по-английски?
     - Канесна,  сэр, осенно мгого говорить. Сто сэр  зелает -  прогулка над
город, путесествие  к  самым красивым  дефоцкам  или просто  тренировка  для
мускул?
     Лаосец действительно говорил много, но достаточно понятно.
     -  Я хочу зафрахтовать самолет без пилота, я сам  пилот, на неделю, это
вы можете?
     - Канесна  сэр, но без насего  пилота никак не  можно. Вдруг вы  плохая
летцик и кто будет платить за поломанная самолет?
     - Я и буду платить, ты что не понял?
     - Моя  понял, а  если  господин,  о,  Боже,  умрет  вместе  с  самолет?
Страховая  компания  не будет платить  -  без наш летчик летают только цлены
клуба.
     - Так в чем дело, примите меня в члены и дело с концом.
     - Эта совсема не просто, нузно стобы вас рекомендовала два цлена клуба,
и вы прошли экзамен.
     - Я пилот-профессионал высшей к