ирландец.
     - Далеко же вы за ним отправились.
     - Еще раз повторяю, я ирландец.
     - Как же вы за границей обходились без него столько лет?
     Конуэй ухмыльнулся:
     - Послушайте, совершенно очевидно, что я ни в чем не виноват. Почему бы вам не признать этот факт?
     - Отвечайте на вопрос.
     - Про пиво? Да, за границей я ужасно без него мучился. Весь покрывался сыпью. Поэтому я и уехал из Германии.
     Колвин посмотрел на репортера жестким взглядом. Он никак не ожидал встретиться с таким тертым типом.
     - Есть одна вещь, которая меня интригует.
     Конуэй выжидательно молчал.
     - Дело вот в чем. Все время я пытался разобраться в вашем характере. Нарочно обозвал вас лжецом, шпионом, дал понять, что не верю ни единому вашему слову. А вас, судя по всему, это совершенно не тревожит. Вы и не думаете обижаться.
     - Понимаете, все полицейские одинаковы. Им хочется, чтобы ты вышел из себя. Все вы ведете себя примерно по одному сценарию. У нас с вами сейчас акт первый. Акт второй начнется, когда придет большой, сильный, грубый полицейский, который начнет мне угрожать.
     - А акт третий?
     - Вы превратитесь в моего друга и защитника. Будете оберегать меня от вашего грубого и нехорошего напарника.
     В дверь постучали, и вошел Кларк.
     - А вот и злой следователь, - усмехнулся Конуэй. Кларк тоже улыбнулся:
     - Я вовсе не злой.
     Наступила неловкая пауза. Потом Колвин сказал:
     - Похоже, дело у нас не двигается.
     - Это потому, что я совершенно невиновен, - заметил Конуэй.
     - Если не считать телефонного звонка Стэнли Джексону, - тихо произнес Колвин.
     Конуэй и глазом не моргнул.
     - Я сказал, что вы звонили Стэнли Джексону, - громче повторил Колвин.
     - Это кто такой?
     - Человек. Живет в этом городе.
     - Стэнли Джексон? - повторил Конуэй, задумчиво глядя в потолок, потом щелкнул пальцами. - А, вспомнил! Это игрок в крикет, верно? К тому же он еще член парламента. Я угадал?
     - Вы посмотрите на этого умника, - с восхищением произнес Колвин, обращаясь к Кларку.
     - Да, большой шутник, - согласился Кларк.
     - Слишком большой. Приехал в нашу страну играть здесь в свои грязные игры. Задал нам массу работы, и все ему нипочем. Он у нас умник, невинен как овечка. Во всяком случае, так говорит он сам. Давайте от него избавляться.
     - Прикажете выставить его из страны?
     - И чем скорее, тем лучше.
     - Позвольте, я суммирую сказанное, - заявил Конуэй. - Вы арестовали меня по ошибке, безо всяких на то оснований, а теперь из мелкой мстительности, не желая признать свое заблуждение, хотите на мне же и отыграться.
     Снова наступила пауза. Потом Колвин сказал:
     - Именно это я и сделаю.
     Конуэй улыбнулся:
     - Наплевать. Я все равно уезжаю.
     - Когда?
     - Завтра. Вот мой обратный билет. Хотите взглянуть? - Он сунул руку в карман.
     - С огромным удовольствием, - сказал Колвин. - И позвольте уж заодно взглянуть на ваши записи.
     - Какие записи? Вы имеете в виду черновик статьи?
     - Именно.
     - Я никогда не веду черновиков.
     - А имена и адреса? Их вы запоминаете на память?
     - В Брэдфорде я разговаривал с мистером Пэдди Мэрфи в кабачке ?Колокольчики-бубенчики?. В Лестере я разговаривал с мистером Шоном О'Коннелом в кафе ?Колокол?. Надо сказать, совсем неплохое заведение. В Ковентри я еще не успел ни с кем пообщаться.
     - Кроме мистера Джексона, - вставил Кларк.
     - А он что, ирландец?
     Колвин вздохнул:
     - Вам случалось общаться с людьми из гестапо?
     - Пару раз видел.
     - Как это, должно быть, чудесно, - мечтательно произнес Колвин, - когда у человека есть возможность потолковать с хитрым, ловким парнем вроде вас по-другому. Нет нужды сидеть и выслушивать его дурацкие шутки, берешь и с размаху вышибаешь ему все зубы.
     - Представляю, как вам этого не хватает, - хмыкнул Конуэй.
     Колвин жестом пригласил Кларка выйти в коридор. За дверью сказал:
     - У нас никаких шансов.
     - Да. И все же голос его выдает. Это тот же самый человек, который записан на магнитофон.
     - Мы этого не сможем доказать. Придется его отпустить.
     - Кроме того, Джексону больше не звонили.
     - И не позвонят, раз Конуэй у нас. По-хорошему надо было бы сопроводить его прямо до корабля, но, пожалуй, мы не станем это делать.
     - Почему?
     - Я вам объясню почему. Мы отпустим этого человека и установим за ним слежку. Если он прямиком отправится на корабль, то Бог с ним. Если нет, там будет видно.

***

     Когда Конуэй выходил из полицейского управления Ковентри, колени у него слегка дрожали. Он одержал победу, но далась она нелегко. Полиция не слишком на него наседала, и это показалось ирландцу подозрительным. Он плохо представлял себе, насколько изменилось британское общество за военные годы. Полиция должна была, обязана была измениться. Им следовало допросить его как следует, проверить каждое слово, повторять десять раз одни и те же вопросы, ловя его на несоответствиях и оговорках. Надо было измотать его допросами до тех пор, пока он окончательно не потерял бы способность спокойно рассуждать. Почему они этого не сделали? Во всяком случае, не потому, что были заняты другими делами. Иначе с ним не стали бы беседовать два больших полицейских начальника - а в том, что это были не простые следователи, Конуэй ничуть не сомневался. И тем не менее они его выпустили, лишь погрозив пальчиком и сказав: отправляйся восвояси, и чем скорее, тем лучше.
     Конуэю в жизни не раз приходилось чувствовать за собой слежку. Он ожидал, что к нему приставят ?хвоста? и на этот раз. К немалому своему изумлению, он обнаружил, что слежки вроде бы нет. Тем не менее, репортер решил соблюсти все меры предосторожности. Он сразу отправился на вокзал и купил билет до Хэйсхэма, откуда паром отправлялся в Белфаст. Вот еще один вопрос, который ему почему-то не задали в полиции: зачем тащиться в Ирландию через Хэйсхэм и Белфаст, когда можно плыть на пароходе прямиком в Дублин?
     Конуэй зашел в вокзальный буфет, взял чашку чая и кекс. Кекс по вкусу напоминал кусок гипса. Репортер решил, что пора всесторонне оценить ситуацию. Итак, он занимался шантажом и был застукан практически на месте преступления. Полиция не смогла ничего доказать и выпустила его. Произошло это меньше чем через два часа после ареста. Он сказал следователю, что возвращается в Ирландию, и полиция заявила, что всячески поддерживает его в этом намерении. Несмотря на угрозы и обещания доставить его прямиком на борт парохода, полиция проявила доверчивость и разрешила ему двигаться своим ходом.
     Конуэй допил чай и окончательно решил, что дело пахнет керосином. Полиция явно разработала какой-то план. Лучше всего будет действительно сесть на поезд, уехать в Хэйсхэм и первым же пароходом покинуть Англию. В Англии слишком опасно. В Ирландии куда веселее. К счастью, между двумя этими странами не существует соглашения о выдаче преступников.
     Но было одно ?но?.
     Конуэй стал думать про это самое ?но?. Взял еще одну чашку чая и пирог с вареньем, похожий на кекс, как братья-близнецы. Пока его челюсти сосредоточенно расправлялись с непропеченным тестом, репортер думал о Лестере. До этого города всего двадцать три мили, но он находится в противоположном направлении. Хэйсхэмский поезд увезет его в другую сторону. Как бы выбраться в Лестер и забрать свои деньги? Нельзя ли ускользнуть от слежки, если она все-таки есть?
     Конуэй был человеком предприимчивым и все свои способности устремил на разрешение этой проблемы. Раз уж он находится на вокзале, уехать отсюда надо будет на поезде - иначе получится подозрительно. Но какой поезд выбрать - это уже дело другое.

***

     - Мы его потеряли, - сказал Колвин полтора часа спустя. - Так и не ясно, сел он на поезд или нет - на перроне было слишком много народу. Когда поезд подошел, оттуда высыпала целая толпа, и Конуэй моментально растворился в ней. Сейчас он может быть где угодно.
     - Можно проверить хэйсхэмский поезд, - сказал Кларк. - Если Конуэй все-таки сел в него, мы выясним, где он сошел.
     Колвин покачал головой:
     - Это обычный поезд местного значения. Он останавливается в каждой деревне. На перроне может не быть ни местного полицейского, ни даже дежурного. Но этот чертов тип действительно виновен. Теперь мы это знаем точно.
     - Я не сомневался в этом ни секунды с тех пор, как впервые его увидел, - сказал Кларк.

***

     Тем временем Конуэй трясся в автобусе, направлявшемся на запад от Ковентри, в сторону Бирмингема. Теперь он был почти на сто процентов уверен, что слежки больше нет. Если он ошибался, то здорово рисковал - поездка в бирмингемском автобусе должна была усилить подозрения полиции. В Ковентри на вокзале Конуэю необычайно повезло: когда подошел местный поезд, люди с него почему-то высыпали на платформу так густо, что затеряться в толпе оказалось проще простого. Конуэй не упустил предоставившуюся возможность.
     В Бирмингеме репортер отправился в магазин ?Все для дома?. Если полиция потеряла след беглеца, прежде всего они станут разыскивать его в магазинах готовой одежды, куда первым делом отправляется всякий желающий изменить свою внешность. В магазине ?Все для дома?, где тоже есть отдел одежды, шансов встретиться с полицейскими меньше. Кроме одежды Конуэй купил лист плотной бумаги и бечевку, после чего сел на лестерский автобус.
     В Лестере все было без проблем. Ирландец примерно с час поболтался по городу, окончательно убедился, что ?хвоста? нет, потом нарочно подошел к полицейскому и спросил, который час. Полисмен был с ним вежлив и внимателен.
     Конуэй забрал чемоданчик, зашел в кабинку общественной уборной, переложил деньги на лист бумаги и соорудил аккуратный сверток. Посылку он адресовал самому себе в газету ?Белфаст ньюслеттер?, на имя редактора отдела хроники (передать лично мистеру Конуэю). С этим редактором репортер был знаком. На всякий случай отправил туда же и письмо, рассудив, что оно придет раньше посылки. Объяснил редактору, что вскоре появится сам и заберет посылку, которая должна прибыть на его имя.
     Теперь можно было продолжить путь в Ирландию. Больше поездок в Англию не будет, это было ясно. В Белфасте тоже возможны осложнения, напомнил себе Конуэй. Надо соблюдать всемерную осторожность, чтобы достичь Дублина в безопасности и не лишиться денег. Жаль, конечно, что не удалось выдоить Джексона, но ничего - они с Рашем заработали на двоих тридцать тысяч фунтов стерлингов!
     Путешествие в северном направлении прошло без приключений. Конуэй думал о своей доле добычи. Никогда еще у него не было таких денег, а достались они совсем просто. Впереди комфортабельная, свободная, беззаботная жизнь, о которой он всегда мечтал. Конуэй радостно улыбался.

Глава 9

     С терпением у Колвина дела обстояли плохо: он совсем не умел бездельничать. Если бы слежку вел он сам, ловко маскируясь в толпе, не спуская глаз с объекта, то чувствовал бы себя куда счастливее. Но этим занимались другие, и поэтому Колвин изнывал от скуки.
     Конуэя взяли на заметку в Хэйсхэме, где ирландец садился на белфастский паром. Никакой заслуги полиции в этом не было - репортер открыто явился в порт и во время плавания вел себя совершенно естественно. У Колвина было достаточно времени, чтобы договориться с белфастской полицией о наружном наблюдении. Слежка продолжалась два с половиной дня и велась вполне профессионально. Ничего примечательного Конуэй за это время не делал: шесть раз сходил в кино, питался в скучнейших ресторанах английской кухни, провел две ночи в тихом пансионе.
     - Спит допоздна, ходит в кино и больше ни черта не делает, - доложил Колвин своему непосредственному начальнику, комиссару Уиллсу.
     - Чего-то ждет, - заметил Уиллс.
     - Конечно. Но интересно - чего? Может быть, хочет по-тихому пересечь границу?
     - Возможно, но вряд ли.
     У комиссара Уиллса была репутация человека, обладавшего отлично развитым инстинктом. Уиллс стеснялся этой репутации и сам своим инстинктам не доверял. Однако, к собственному раздражению, неоднократно убеждался в том, что предчувствие обманывает его редко.
     - Ну допустим, - согласился Колвин, - но граница все-таки меня беспокоит. Она расположена совсем рядом с Белфастом. Достаточно просто доехать на автобусе до стены, перемахнуть через нее - и поминай как звали. Нам его уже будет не достать.
     - Законным образом, - поправил его Уиллс.
     Колвин выругался.
     - Я не понимаю, зачем он вообще поперся в Белфаст. Ему нечего делать в Северной Ирландии, мог бы отправиться на пароходе прямиком в Дублин, получилось бы быстрее и проще. Но нет, Конуэй зачем-то едет в Белфаст. Зачем?
     - Попробуйте ответить на этот вопрос сами.
     - Попробую. Белфаст находится хоть и в Ирландии, но на территории Великобритании. Если же Конуэй отправился бы в Дублин, то переехал бы из воюющей страны в нейтральную. Ну и что? Если он чист, почему бы ему не вернуться на родину прямиком?
     - У него с собой что-нибудь есть? - спросил Уиллс.
     - Нет.
     - Значит, будет.
     Томительное ожидание продолжалось - на этом настоял Уиллс. Это он решил - не забыв извиниться, потому что опять полагался на свой инстинкт, - что Конуэй может оказаться гораздо важнее, чем им поначалу показалось. Колвин придерживался мнения, что они имеют дело с хитрым, но мелким мошенником. Колвин обладал гораздо большим опытом общения с преступниками, чем комиссар, и был уверен, что профессиональное чутье никогда его не подводит. В частности, он полагал, что ?берлинский список? - плод художественного воображения Конуэя. Репортер - просто лавкач, придумавший хитроумную идею. Шантажом вообще занимаются люди слабые. А это значит, что Конуэя нужно схватить за шиворот, как следует потрясти - и он расколется сам. Надо было самого начала придерживаться этой тактики.
     Но окончательные решения принимал Уиллс, а он велел:
     - Нет. Дайте ему побегать.
     С Белфастом постоянно поддерживалась связь - с той самой минуты, когда Конуэй ступил на берег. Днем и ночью Колвин не отходил от телефонного аппарата. Что касается комиссара Уиллса, то его интересовали не столько передвижения Конуэя, сколько подробности его поведения. Он потребовал, чтобы белфастская полиция докладывала о том, как Конуэй выглядит. Волнуется ли он, проявляет ли нетерпение или нервозность? Белфастские детективы томились от безделья точно так же, как Колвин, и устроили себе целую забаву. Они докладывали, что Конуэй с тревогой посмотрел на часы; нервно закурил сигарету и так далее. После того как Колвин получил сообщение, что Конуэй передвигается по улице ?нервной трусцой?, он велел детективам завязывать с шутками. Кстати говоря, выяснилось, что ?нервной трусцой? Конуэй бежал в общественный туалет.
     На третий день подозреваемому, очевидно, наскучило слоняться по кинотеатрам.
     - Куда-то идет с озабоченным видом, - доложил голос в трубке с явным белфастским акцентом.
     - Я уже приказывал воздержаться от определений и комментариев, - прошипел Колвин. - Ясно, куда он движется?
     - Пока нет.
     Колвин нажал кнопку селектора.
     - Сэр, объект покинул отель и куда-то идет. Судя по всему, с озабоченным видом. Наверное, опаздывает в кино на ?Унесенных ветром?.
     - Подключите меня к линии, пожалуйста, я хочу послушать, - попросил Уиллс.
     Колвин держал телефонную трубку на плече, то и дело проверяя, в порядке ли связь. Бывало и так, что почтовое ведомство не вовремя разъединяло линию. На этот раз все было в порядке. Полицейский сержант, находившийся на противоположном берегу Ирландского моря, докладывал:
     - Объект свернул на Донегал-стрит.
     - Там находится что-нибудь примечательное?
     - Редакция газеты ?Белфаст ньюслеттер?. Вы же говорили, что он журналист.
     - Да, верно, - повторил Колвин в селектор. - Он отправляется в редакцию местной газеты, сэр.
     - Правда? Сейчас я к вам присоединюсь.
     Колвин послушал еще белфастского полицейского и добавил:
     - Заходит внутрь.
     - Ждите, сейчас буду. - Через несколько минут комиссар вошел в кабинет. Он был похож на скромного, ничем не примечательного клерка.
     - Итак, на третий день объект начал действовать, - сказал он.
     Они подождали еще какое-то время. Колвин то и дело проверял связь, шли минуты.
     - Выходит, - доложили из Белфаста.
     - Ну и?
     - Несет посылку.
     - Посылку? - переспросил Уиллс. - Форма, размер?
     - Небольшая. Примерно как пара толстых книг.
     - Вот то самое, что он собирается взять с собой в Дублин, - прошептал Уиллс.
     - Похоже, возвращается в гостиницу, - доложил сержант.
     Уиллс вопросительно взглянул на Колвина:
     - Хочет взять чемодан?
     - Понятия не имею, сэр.
     - Таможня может проверить посылку на границе.
     - Вот уж в чем я совершенно не сомневаюсь, сэр, так это в том, что он к таможенному посту и на милю не подойдет.
     - Звонит по телефону, - сообщили из Белфаста.
     - Можете узнать, куда именно? - быстро спросил Колвин.
     - Пробуем. Подождите.
     Они подождали.
     - О чем-то договаривается, - нетерпеливо сказал Колвин.
     Через две минуты из Белфаста взволнованно сообщили:
     - Мы выяснили, что посылка была адресована редактору отдела хроники ?Белфаст ньюслеттер?. Пришла сегодня утром, с пометкой ?передать лично мистеру Конуэю?. А вчера редактор получил письмо, в котором его предупреждали о посылке.
     - От кого было письмо?
     - От самого Конуэя.
     - Вы хотите сказать, что он отправил посылку самому себе? - спросил Колвин.
     - Похоже на то, сэр.
     - Откуда?
     - Письмо было из Лестера. Редактор сказал, что штамп на посылке разобрать не смог. - Сержант хмыкнул. - Вот любопытный дьявол.
     - Он журналист. Любопытство - его профессиональная болезнь. - Колвин обернулся к Уиллсу: - Все продумано заранее. Нужно брать его, не то сбежит.
     - Если он действительно отправляется в Дублин, - мягко заметил Уиллс. - Очень любопытно было бы знать, куда он двинется теперь.
     - Он исчезнет. Ему это очень просто сделать. Ведь он исчезал от нас и прежде.
     - Насчет телефонного звонка, сэр. Объект звонил в Дублин, но мы подключились слишком поздно - не успели подслушать... Он снова куда-то направляется.
     - Куда?
     - Возможно, на автовокзал, сэр.
     - Не забудьте, что у него есть билет на поезд, - заметил Колвин. - Линия границы длинная, пересечь ее можно где угодно. Ради Бога, сэр.
     Уиллс молча посмотрел на него. Колвин редко о чем-то просил.
     - Он найдет пустырь, перелезет через стену - и был таков, - настаивал Колвин.
     - Ну хорошо, допустим, я соглашусь. Что мы получим?
     - Его самого плюс посылку.
     - Если дать ему еще погулять, мы можем получить гораздо больше.
     - Если мы дадим еще погулять ему, то получим пшик.
     - Здравый смысл подсказывает, что вы правы.
     - Я действительно прав.
     Уиллс еще поколебался, потом неохотно кивнул.
     - Не могли бы вы его зацапать? - сладким голосом произнес Колвин в трубку.
     - С превеликим удовольствием, сэр.

***

     Конуэй угодил в какой-то кошмар. Прежде чем он успел опомниться, его схватили под руки, втолкнули в полицейский автомобиль, отвезли в участок, раздели догола и тщательно обыскали. Посылку вскрыли. При этом не было произнесено ни единого слова.
     Через час репортера уже доставили в аэропорт, посадили в военный самолет, и самолет тут же взлетел.
     Самолет был транспортный, без сидений. Скованного наручниками Конуэя усадили на железный пол и приковали к какой-то скобе. С ним по-прежнему никто не разговаривал.
     Самолет приземлился на военном аэродроме в Хаунслоу. Ирландца пересадили в закрытый кузов грузовика, где он в полном одиночестве трясся минут двадцать. Потом двери распахнулись, он спрыгнул на землю и увидел, что находится в каком-то гараже. Открылась дверь, Конуэя пихнули в спину, он оказался в коридоре, потом в какой-то комнате.
     Комната была совершенно пустой