ественного объяснения  физических  явлений,  Гарри
заключил, что в шахте наверняка бродит кто-то неизвестный. Однако ни самые
тщательные поиски, ни  исследование  малейших  неровностей  стен  не  дали
результатов; он не нашел ничего и не смог прийти ни к какому определенному
выводу.
   Итак, Гарри положился на  случай,  чтобы  раскрыть  тайну.  Он  замечал
иногда  вдали  светлые  вспышки,  перелетавшие  с  места  на  место,   как
блуждающие огоньки; но они  были  коротки,  как  молнии,  и  ему  пришлось
отказаться от выяснения их природы.
   Если бы эти фантастические огни попались на глаза Джеку Райану и другим
суеверным  жителям  рудников,   те,   конечно,   начали   бы   кричать   о
сверхъестественном!
   Но Гарри, так же как и его отец, даже не думал об  этом.  И  когда  они
беседовали  об  этих  явлениях,  вызванных,  очевидно,  чисто  физическими
причинами, то старый горняк говорил:
   - Подождем, мой мальчик. Все когда-нибудь объяснится.
   Нужно, однако, заметить, что до сих пор ни на Гарри, ни на Симона Форда
не было сделано никаких покушений. Если камень, упавший в этот самый  день
к ногам Джемса Старра, был брошен злодейской рукой,  то  это  была  первая
преступная попытка такого рода.
   Джемс  Старр,  с  которым  говорили  об  этом  происшествии,   высказал
предположение, что камень отозвался от овода штрека. Но Гарри не  допускал
столь простого объяснения. По его мнению, камень не упал сам собою, а  был
брошен. Он никогда не описал бы  такой  большой  траектории,  если  бы  не
получил толчка извне.
   Итак, Гарри видел здесь прямое покушение на себя, на  своего  отца  или
даже  на  инженера.  Взвесив  все,  что  ему  пришлось  наблюдать,   можно
согласиться, что он имел основание так думать.



7. ОПЫТ СИМОНА ФОРДА

   На старых деревянных часах в зале пробило полдень, когда Джемс Старр  и
два его спутника вышли из коттеджа.
   Свет, проникая через вентиляционный ствол, слабо озарял  площадку.  Тут
лампочка Гарри казалась бесполезной, но вскоре должна  была  понадобиться,
так как старый мастер хотел вести инженера в  самый  дальний  конец  шахты
Дочерт.
   Пройдя мили две по главному штреку, три разведчика, -  мы  увидим,  что
это была именно разведка,  -  подошли  ко  входу  в  узкий  туннель,  свод
которого  опирался  на  деревянные  крепления,  обросшие  беловатым  мхом.
Туннель шел примерно в том же направлении, что и  верхнее  течение  Форта,
находившееся в полутора тысячах футов над головой.
   Джемс Старр и Симон Форд шли, беседуя между собой. Полагая, что инженер
мог несколько позабыть расположение шахты Дочерт, Симон Форд напоминал ему
очертания и сопоставлял ее план с географическими ориентирами.
   Гарри шел впереди, освещая дорогу. Иногда, внезапно  направляя  свет  в
сумрачные   углубления,   он   старался   уловить   в   них   какую-нибудь
подозрительную тень.
   - Далеко нам идти, старина Симон? - спросил инженер.
   - Еще с полмили, мистер  Джемс.  Раньше  мы  сделали  бы  этот  путь  в
вагонетке, по рельсам... Как давно это было.
   - Значит, мы направляемся к концу последнего пласта?
   - Да. Я вижу, вы хорошо помните шахту.
   - Еще бы, Симон, - произнес инженер,  -  если  не  ошибаюсь,  это  было
трудное место для проходки.
   - Верно, мистер Джемс. Там наши кайла отбили последний  кусок  угля.  Я
помню это, как сейчас! Я сам нанес этот последний удар,  и  он  отдался  у
меня в груди еще сильнее, чем в пластах! Дальше шли  только  песчаники  да
сланцы, и когда вагонетка покатилась к подъемному стволу, мне  показалось,
что я иду за гробом бедняка.  Словно  вся  жизнь  ушла  из  шахты  с  этой
вагонеткой!
   Глубокая  грусть,  с  которой  старый  мастер   произнес   эти   слова,
взволновала инженера, которому была  понятна  эта  скорбь.  Такие  чувства
испытывает моряк, покидая свое  тонущее  судно,  или  фермер,  у  которого
разрушают дом его предков.
   Джемс Старр пожал руку Симону Форду. Тот ответил крепким рукопожатием.
   - В тот день мы все ошиблись, - сказал  он.  -  Нет,  старая  шахта  не
умерла! Шахтеры покидали не труп, и я смею утверждать,  что  сердце  шахты
еще бьется!
   - Говорите же, Симон! Вы открыли новый пласт? -  взволнованно  вскричал
инженер. - Я так и знал! Ваше письмо  не  могло  иметь  другого  значения!
Такое  известие,  да  еще  с  шахты  Дочерт...  Что  еще  могло  бы   меня
интересовать, кроме открытия угленосного слоя?
   - Мистер Джемс, - ответил Симон Форд, - я не  хотел  говорить  об  этом
никому, кроме вас...
   - И хорошо сделали, Симон! Но скажите, как, с помощью какого бурения вы
убедились...
   - Послушайте, мистер Джемс,  -  произнес  Симон  Форд.  -  Я  нашел  не
залежь...
   - А что же?
   - Только доказательство того, что эта залежь существует.
   - Какое доказательство?..
   - Можете ли вы допустить, чтобы из недр земли выделялся рудничный  газ,
если там нет угля, из которого он получается?
   - Конечно, нет! - ответил инженер. - Без угля не может быть и газа. Без
причины следствия не бывает...
   - Как нет дыма без огня.
   - И вы обнаружили присутствие метана?
   - Старый горняк не может ошибиться, - ответил Симон  Форд.  -  Я  сразу
узнал нашего старого врага, рудничный газ.
   - Но может быть, это другой газ? - возразил Джемс Старр. - Метан  почти
лишен запаха, он  бесцветен!  По-настоящему  он  выдает  свое  присутствие
только взрывом...
   - Мистер Джемс, - ответил Симон Форд, - угодно ли будет  вам  позволить
мне рассказать о том, что я сделал... и как сделал...  по-своему,  извинив
за длинноты?
   Джемс Старр хорошо знал старого мастера - почтенному шахтеру нужно было
предоставить рассказывать, не перебивая его.
   - Мистер Джемс, - продолжал Симон Форд, - за эти  десять  лет  не  было
дня, когда бы мы с Гарри не думали о том, чтобы вернуть копям  их  прежнее
благосостояние, - ни одного дня! Если существуют какие-нибудь  залежи,  мы
решили во что бы то ни  стало  их  открыть.  Но  каким  способом?  Буренье
применить мы не могли, но у нас  было  шахтерское  чутье,  а  чутье  часто
бывает сильнее разума. По крайней мере я так думаю...
   - И я с вами совершенно согласен, - вставил инженер.
   - Так вот что раза два  Гарри  пришлось  видеть,  когда  он  бродил  по
западной части шахты: где-нибудь за поворотом или сквозь щели  в  закладке
крайних штреков появлялись и внезапно исчезали огни. Отчего они вспыхивали
- я не понимал и до сих пор не понимаю. Ясно одно -  эти  огни  доказывают
присутствие рудничного газа, а наличие этого газа означает, что  там  есть
пласт угля.
   - Огни не давали взрывов? - живо спросил инженер.
   - Лишь мелкие, частные взрывы, - ответил Симон Форд. - Такие же,  какие
вызывал я сам,  когда  хотел  убедиться  в  наличии  рудничного  газа.  Вы
помните, каким способом предупреждали взрывы  в  шахте,  пока  наш  добрый
гений Гемфри Дэви не изобрел своей безопасной лампы?
   - Да, помню, - ответил Джемс Старр. - Вы говорите о "кающемся". Мне  не
случалось видеть его за работой.
   - Да, мистер Джемс, вы еще слишком молоды, несмотря на свои годы, и  не
могли этого застать. Но я на десять лет старше вас и  видел,  как  работал
последний "кающийся" в копях. Его называли так потому, что он  носил  рясу
вроде монашеской. Его настоящее название было "человек огня". В  то  время
уничтожать вредный газ умели только путем сжигания  его  мелкими  взрывами
раньше, чем он благодаря своей легкости накопится в большом  количестве  в
верхних  частях  штреков.  Вот  почему  "кающийся",  с  маской  на   лице,
закутанный с головой в рясу с капюшоном, передвигался ползком. Так он  мог
дышать свободно, потому что в нижнем слое  воздух  чист,  а  правой  рукой
водил у себя над головой горящим факелом. Если в воздухе  было  достаточно
газа, чтобы образовать взрывчатую смесь, то взрыв получался неопасный,  и,
повторяя эту операцию несколько раз, можно было предотвратить  катастрофу.
Иногда "кающийся", пораженный сильным взрывом, погибал  на  месте,  и  его
заменял другой. Так было до тех пор, пока во всех шахтах не ввели лампочки
Дэви. Но я знал этот способ. Именно пользуясь им, я и открыл наличие газа,
а следовательно, и наличие новой угольной залежи в шахте Дочерт.
   Все, что рассказывал старый мастер о "кающемся", было совершенно верно.
Именно так поступали когда-то в шахтах, чтобы очищать воздух от метана.
   Рудничный газ, иначе называемый болотным газом или метаном,  бесцветен,
почти лишен запаха, слабо светится при горении и абсолютно непригоден  для
дыхания. Шахтеры не могут жить в атмосфере этого вредного газа, как нельзя
жить  в  газометре,  наполненном  светильным  газом.  Кроме  того,  как  и
светильный газ, являющийся окисью  углерода,  метан  образует  с  воздухом
взрывчатую смесь, как только его содержание в  нем  достигнет  восьми  или
даже пяти процентов. Если по какой-либо причине эта  смесь  воспламенится,
то происходит взрыв, почти всегда сопровождающийся страшными катастрофами.
   Эту-то опасность  и  предотвращает  лампа  Дэви,  изолирующая  пламя  в
сетчатой металлической трубке. Газ горит только  внутри  этой  трубки,  не
дающей пламени распространиться. Эту  безопасную  лампу  усовершенствовали
десятки раз. Разбиваясь, она гаснет.  Если  шахтер,  несмотря  на  строгие
запреты, откроет ее, она тоже гаснет. Почему же все-таки случаются взрывы?
Потому что нельзя избежать ни неосторожности рабочего, который во  что  бы
то ни стало хочет раскурить свою трубку, ни  удара  инструмента,  могущего
высечь искру.
   Не все шахты богаты рудничным газом.  Там,  где  его  нет,  разрешается
пользоваться обыкновенными лампами. Такова, между  прочим,  шахта  Тьер  в
Анзэнских копях. Но если разрабатывается  месторождение  жирного  угля,  в
котором  содержится  большое  количество  летучих   веществ,   газ   может
выделяться в изобилии. Одна лишь безопасная лампа устроена так,  чтобы  не
допускать взрывов, тем более ужасных, что даже  шахтеры,  не  пострадавшие
непосредственно,   рискуют   задохнуться,   когда    штреки    наполняются
газообразным продуктом взрыва - углекислотой.
   В пути Симон Форд рассказывал инженеру, что он  сделал  для  достижения
своей цели: как он убедился в том, что в глубине крайнего штрека  западной
части шахты выделяется газ, как  ему  удалось  вызвать  в  трещинах  между
слоями сланца частичные взрывы -  вернее,  воспламенения,  не  позволяющие
сомневаться в природе газа, который выделялся понемногу, но постоянно.
   Через час после выхода из коттеджа Джемс Старр со своими спутниками был
уже в четырех милях от  него.  Увлекаемый  надеждой  и  желанием,  инженер
проделал этот путь, даже не думая о его длине. Он размышлял обо всем,  что
сообщил ему старый горняк.  Он  мысленно  взвешивал  доводы,  которые  тот
приводил в защиту своей идеи. Джемс Старр тоже  полагал,  что  непрерывное
выделение  метана  наверняка  указывает  на   наличие   нового   угольного
месторождения. Если бы это был только "карман", наполненный  газом,  какие
образуются иногда между пластами,  то  он  быстро  опустел  бы  и  явление
прекратилось бы. Но дело обстояло далеко не так. По словам  Симона  Форда,
метан  выделялся  непрерывно,  и  можно  было  заключить  о  существовании
значительного  пласта.  Следовательно,  богатства  шахты  Дочерт  не  были
окончательно  исчерпаны.  Но  был  ли  это  только  слой   незначительного
протяжения или же залежь, занимающая целый  горизонт  угленосного  района?
Вот в чем состоял главный вопрос.
   Гарри, шедший впереди отца и инженера, остановился.
   - Ну, вот мы и пришли! - вскричал старый горняк. - Слава  богу,  мистер
Джемс, вы здесь, и мы сейчас узнаем...
   Голос старого мастера, всегда такой твердый, слегка дрожал.
   - Дорогой мой Симон, успокойтесь, старый друг, - сказал ему инженер.  -
Я волнуюсь так же, как и вы, но не будем терять хладнокровия.
   В этом месте крайний штрек шахты,  расширяясь,  образовал  нечто  вроде
темной пещеры. Здесь не было стволов, и штрек,  глубоко  ушедший  в  недра
земли, не имел прямого сообщения с поверхностью графства Стерлинг.
   Джемс Старр, сильно заинтересованный, внимательно все разглядывал.
   На дальней стене пещеры еще виднелись следы последних  ударов  кайла  и
даже несколько  отверстий  для  шпуров,  взорвавших  скалу  при  окончании
разработки. Тут сланцевая порода была крайне твердой. Поэтому в тупике,  в
котором работы должны были остановиться, не было сделано закладки.  Здесь,
упершись в сланцы и песчаники третичной эпохи, угольный  пласт  окончился.
Как раз тут, в этом самом тупике, был вынут последний в шахте Дочерт кусок
угля.
   - Вот здесь, мистер Джемс, - сказал Симон Форд, поднимая свое кайло,  -
здесь мы вскроем пустую породу, ибо позади  этой  стенки  на  большей  или
меньшей глубине наверняка  находится  тот  угольный  пласт,  о  котором  я
говорил.
   - Именно на этой стенке вы обнаружили просачивание рудничного  газа?  -
спросил Джемс Старр.
   - Да, - подтвердил Симон Форд. - Мне удавалось  поджечь  его  попросту,
приблизив лампу к срезу слоев. Гарри делал то же, что и я.
   - На какой высоте? - спросил Джемс Старр.
   - В десяти футах от пола, - ответил Гарри.
   Джемс Старр сел на камень. Казалось, подышав воздухом этой  пещеры,  он
усомнился в рассказах шахтеров, хотя слова их звучали вполне убедительно.
   Дело в том, что метан не совсем лишен  запаха,  и  инженер  был  прежде
всего удивлен тем, что его обоняние, вообще очень тонкое, не  обнаруживает
присутствия  взрывчатого  газа.  Во  всяком  случае,  если  здесь  газ   и
примешивался к воздуху, то в очень малом количестве. Следовательно,  можно
было, не опасаясь взрыва, открыть  безопасную  лампу,  чтобы  решиться  на
опыт. Старый горняк так и сделал.
   В этот миг Джемс Старр беспокоился не о  том,  что  в  воздухе  слишком
много газа, а о том, что его слишком мало или даже нет совсем.
   - Неужели они ошиблись? - прошептал он. -  Нет,  эти  люди  знают  свое
дело. И все-таки...
   Он не без тревоги ожидал, чтобы в его  присутствии  произошло  явление,
описанное Симоном Фордом. Но в этот момент Гарри, очевидно,  тоже  заметил
отсутствие характерного запаха  рудничного  газа,  потому  что  голос  его
изменился, когда он сказал:
   - Отец, кажется, газ не проникает больше сквозь слои сланца.
   - Не проникает! - вскричал старый горняк.
   Плотно сжав губы, он несколько раз с силой потянул воздух носом,  потом
резко сказал:
   - Лампу, Гарри!
   Симон  Форд  взял  лампу  дрожащей  рукой.  Он  отвинтил  металлическую
сетчатую трубку, окружавшую  фитиль,  и  пламя  стало  гореть  в  открытом
воздухе.
   Как они и предвидели, взрыва не произошло. Но, что было важнее, горение
даже не сопровождалось  тем  потрескиванием,  которое  говорит  о  наличии
небольших количеств газа.
   Симон Форд взял у Гарри шест и, прикрепив лампу к его концу, поднял  ее
вверх, где вследствие своего малого удельного веса  должен  был  скопиться
газ, хотя бы его было в воздухе самое незначительное количество.
   Пламя лампы, ровное и белое, не обнаруживало никаких следов газа.
   - Подведи ближе к стенке, - сказал инженер.
   - Сейчас, - ответил Симон Форд, поднося лампу к той части  стенки,  где
они с Гарри еще вчера наблюдали просачивание газа.
   Рука старого мастера дрожала, когда он стал проводить лампу  на  уровне
трещины в сланце.
   - Замени меня, Гарри, - сказал он.
   Гарри взял шест и поднес лампу поочередно к  различным  местам  стенки,
где  слои  словно  раздваивались...  но  потрескивания,  характерного  для
выходящего рудничного газа, не слышалось, и Гарри угрюмо хмурил брови.
   Воспламенения не было. Очевидно, ни одна молекула газа не  выходила  из
трещин в стене.
   - Ничего нет! - вскричал Симон Форд, сжимая кулаки скорее от гнева, чем
от разочарования.
   Вдруг у Гарри вырвался крик.
   - Что с тобой? - живо спросил Джемс Старр.
   - Трещины в сланце замазаны!
   - Не может быть! - воскликнул старый горняк.
   - Смотрите!
   Гарри не ошибся: замазанные трещины были ясно видны  при  свете  лампы.
Свежая известковая шпаклевка оставила на стене длинную  беловатую  полосу,
плохо скрытую под слоем угольной пыли.
   - Он! - воскликнул Гарри. - Это может быть только он!
   - Он? - переспросил Джемс Старр.
   - Да, это он! -  ответил  Гарри.  -  Тот  самый  таинственный  человек,
который бродит по нашей шахте, кого я сто раз подстерегал и ни разу не мог
поймать! Это безусловно автор письма, которое должно  была  помешать  вам,
мистер Старр, приехать на свидание, назначенное отцом! Это он и сбросил на
нас камень в штреке ствола Ярроу! О, сомнений больше  быть  не  может!  Во
всем этом видна человеческая рука!
   Гарри говорил так горячо,  что  его  уверенность  мгновенно  передалась
инженеру. Что касается старого мастера, то его и не нужно  было  убеждать.
Впрочем, налицо был  неоспоримый  факт:  замазанные  трещины,  из  которых
только еще накануне газ выходил свободно.
   - Бери кайло, Гарри! - вскричал Симон Форд.  -  Встань  мне  на  плечи,
мальчик! Я еще достаточно крепок, чтобы выдержать тебя.
   Гарри понял. Его отец встал вплотную к стене. Гарри  взобрался  ему  на
плечи, чтобы достать  кайлом  до  замазанной  трещины.  Потом  несколькими
ударами он пробил небольшое отверстие в этой шпаклевке.
   Тотчас же послышалось легкое потрескиванье, похожее  на  звук,  который
передается у английских шахтеров звукоподражанием: "пуфф".
   Гарри схватил лампу и приблизил ее к трещине.
   Раздался слабый взрыв, и на стенке запорхало,  как  блуждающий  огонек,
небольшое красное пламя, синеватое по краям.
   Гарри тотчас же спрыгнул на землю, а старый мастер, не в силах сдержать
свою радость, схватил инженера за руку.
   - Ура! ура! ура, мистер Джемс! Газ горит! Значит, уголь есть!



8. ВЗРЫВ ДИНАМИТА

   Опыт, о котором говорил старый мастер,  удался.  Метан,  как  известно,
образуется  только  в  угольных  залежах.   Следовательно,   нельзя   было
сомневаться в том, что здесь есть пласт этого драгоценного топлива. Велики
ли его размеры и высоко ли качество - это можно было определить позже.
   Таковы были выводы, сделанные инженером из его наблюдений. Они во  всем
согласовались с теми, к которым уже пришел Симон Форд.
   "Да, - сказал себе Джемс Старр, - за этой стенкой простирается угольный
пласт, до  которого  не  дошли  скважины!  Досадно,  потому  что  придется
возобновлять все оборудование шахты, покинутой десять лет  назад.  Ничего!
Месторождение считалось выработанным, а мы нашли новый пласт и на этот раз
используем его до конца!"
   - Ну как, мистер Джемс, - спрашивал Симон Форд,  -  что  вы  думаете  о
нашем открытии? Вы не раскаиваетесь, что посетили шахту Дочерт? Я  не  зря
побеспокоил вас?
   - Нет, нет, мой старый товарищ, - ответил Джемс Старр.  -  Мы  пока  не
потеряли времени,  но  сейчас  можем  потерять  его,  если  не  отправимся
немедленно в коттедж. Нам следует возвратиться сюда завтра. Мы взорвем эту
стенку динамитом и вскроем выход нового пласта; если  после  ряда  бурений
окажется, что пласт значительный, я организую Общество Нового Эберфойла, к
величайшей радости прежних акционеров. Нужно, чтобы не позже чем через три
месяца были поданы на-гора первые бадьи угля из новой залежи!
   - Золотые слова, мистер Джемс! - вскричал Симон Форд. - Значит,  старые
копи помолодеют, как вдова, снова выходящая  замуж.  С  ударами  лопаты  и
кайла, с рокотом вагонеток, ржаньем лошадей, скрипом бадей, грохотом машин
к шахте снова вернется прежнее оживление! И  я  увижу  все  это.  Надеюсь,
мистер Джемс, вы не считаете меня слишком старым  для  того,  чтобы  снова
принять обязанности мастера?
   - Нет, Симон, конечно нет! Да вы моложе меня, старый друг!
   - И да хранит нас святой Мунго! А вы  опять  будете  нашим  директором!
Пусть новая разработка длится долгие годы,  и  дай  мне  бог  умереть,  не
увидев ее конца!
   Радость старого мастера била через край; Дж