да  он  спадал,  горизонт,  выделявшийся  отчетливой  чертой  в
открытых  местах,  -  все  вызывало  в  ней   новые   чувства,   оставляло
неизгладимое впечатление. После первых  расспросов  Нелль  умолкла,  и  ее
спутники, словно по общему согласию, не мешали  ее  задумчивости.  Они  не
хотели повлиять своими речами на чуткое воображение девушки и предпочитали
дать мыслям самостоятельно зарождаться у нее в уме.
   Около половины двенадцатого они дошли до северного берега Форта. Там их
ждала лодка, нанятая Джемсом Старром; она должна была за  несколько  часов
доставить их в Эдинбургский порт.
   Нелль увидела у своих ног блестящую воду, колеблемую приливом и  словно
усеянную дрожащими звездами.
   - Это озеро? - спросила она.
   - Нет, - ответил Гарри, - это большой  залив  с  проточной  водой,  это
устье реки, почти морской рукав. Зачерпни рукой этой  воды,  Нелль,  и  ты
увидишь, что она не пресная, как в озере Малькольм.
   Девушка наклонилась, обмакнула руку в набежавшие волны и поднесла ее  к
губам.
   - Вода соленая, - заметила она.
   - Да, - ответил Гарри, - море дошло сюда,  потому  что  сейчас  прилив.
Такой соленой  водой,  которой  ты  сейчас  отведала,  покрыто  почти  три
четверти Земного шара.
   - Но если вода в реках та же, которая  падает  из  туч,  образуемых  из
морской воды, то почему она пресная? - спросила Нелль.
   - Потому что, испаряясь, вода теряет соль, -  ответил  Джемс  Старр.  -
Тучи образуются из испарений и изливают на землю эту пресную воду  обратно
в виде дождя.
   - Гарри, Гарри! - вскричала вдруг девушка. -  Что  это  за  красноватый
свет на горизонте? Не лесной ли это пожар?
   И она указала на восток,  где  небо,  подернутое  дымкой,  было  слегка
окрашено в красный цвет.
   - Нет, Нелль, - ответил Гарри. - Это восходит луна.
   - Да, луна! - воскликнул Джек Райан. - Великолепное  серебряное  блюдо,
которое духи проносят по небу, чтобы собрать целую россыпь звездных монет!
   - Право, Джек, - заметил, смеясь, инженер, - я и не знал за тобой такой
склонности к смелым сравнениям!
   - Что ж, мистер Старр, мое сравнение верно. Вы видите, звезды  исчезают
по мере того, как луна движется. Потому я и думаю, что они на нее падают.
   - Это значит, Джек, - возразил инженер,  -  что  луна  затмевает  своим
блеском звезды до шестой величины, и потому они как будто исчезают  на  ее
пути.
   - Как это прекрасно, - повторяла Нелль, вся обратившаяся в зрение. - Но
я думала, что луна совсем круглая.
   - Она бывает круглой в полнолуние, - ответил Джемс  Старр,  -  то  есть
когда стоит против солнца. Но сейчас она на ущербе, в последней  четверти,
и от серебряного блюда нашего друга Джека остался лишь тазик для бритья.
   - Ах, мистер Старр,  -  воскликнул  Джек  Райан,  -  какое  недостойное
сравнение! Я как раз хотел запеть песню в честь луны:

   Светило ночи, что лучом
   Своим ласкаешь...

   Но нет, теперь  это  невозможно!  Ваш  бритвенный  таз  сбрил  все  мое
вдохновение!
   Тем временем луна  постепенно  поднималась  над  горизонтом.  Последние
облачка вокруг нее растаяли. В зените и на западе звезды еще  блистали  на
черном фоне, который должен был вскоре побледнеть в лунном  сиянии.  Нелль
молча созерцала это прекрасное зрелище, глаза ее не  утомлялись  от  этого
мягкого, серебристого света, но рука дрожала в руке Гарри  и  говорила  за
нее.
   - Сядем в лодку, друзья мои, - произнес инженер. - Нам нужно  подняться
на Трон Артура до восхода солнца.
   Лодка была привязана у берега; ее сторожил моряк. Нелль и  ее  спутники
заняли свои места. Подняли парус, и его сейчас же  надул  северо-восточный
ветер.
   Какое неизведанное ощущение для Нелль! Она каталась  несколько  раз  по
озерам Нового Эберфойла, но как бы плавно  Гарри  ни  двигал  веслом,  оно
всегда выдавало усилия гребца. Здесь же Нелль впервые  почувствовала  себя
увлекаемой вперед, скользящей почти так же плавно, как скользит  воздушный
шар в атмосфере. Залив был спокоен, словно озеро. Полулежа на корме, Нелль
отдавалась этому  движению.  Иногда,  при  перемене  галса,  лунные  блики
дробились блестками на поверхности воды, и тогда  лодка  плыла  словно  по
мерцающему серебряному покрывалу. Это было восхитительно!
   Глаза у Нелль невольно закрывались. Ею овладела неодолимая дремота,  и,
склонившись головой на плечо Гарри, она уснула спокойным сном.
   Гарри хотел разбудить ее, чтобы она не пропустила ни  одного  из  чудес
этой ночи.
   - Дай ей поспать, мой мальчик, - сказал ему инженер. - Два часа  отдыха
помогут ей перенести впечатления дня.
   В два часа ночи лодка достигла пристани  Грэнтон.  Едва  она  коснулась
берега, как Нелль пробудилась.
   - Я спала? - спросила она.
   - Нет, дитя мое, - ответил Джемс Старр. - Тебе только снилось,  что  ты
спишь.
   Ночь была  очень  ясная.  Луна,  на  полпути  от  горизонта  к  зениту,
разливала по небу свои лучи.
   В маленьком Грэнтонском порту стояли  только  две-три  рыбачьих  лодки,
тихо  покачиваясь  на  волнах.  С  приближением  зари  ветер  утих.   Небо
очистилось от туч, все предвещало один из тех  дивных  августовских  дней,
которые так прекрасны близ моря. Вдали поднимался теплый пар, такой тонкий
и прозрачный, что первые же лучи  солнца  должны  были  рассеять  его  без
остатка. Девушка могла видеть море, сливавшееся с  краем  небосклона.  Это
расширяло ее горизонт,  но  все  же  она  еще  не  получала  того  особого
впечатления, какое дает океан, когда свет словно раздвигает его пределы до
бесконечности.
   Гарри взял Нелль за руку, и они  пошли  за  Джемсом  Старром  и  Джеком
Райаном по пустынным улицам. В представлении Нелль это предместье  столицы
было лишь скоплением темных домов, напоминавшим ей  Колсити,  с  той  лишь
разницей, что свод здесь был выше и мерцал  блестящими  точками.  Она  шла
легко, и Гарри ни разу не пришлось замедлять шага, из боязни утомить ее.
   - Ты не устала? - спросил он после получасовой ходьбы.
   - Нет, - ответила она. - Мои ноги словно не касаются  земли.  Небо  так
высоко над нами, что мне хочется улететь туда, будто у меня есть крылья.
   - Держи ее крепче! - вскричал Джек Райан. - Нам  нужно  сохранить  нашу
маленькую Нелль! У меня тоже иной  раз  бывает  такое  ощущение,  когда  я
некоторое время безвыходно проведу в шахте.
   - Оно вызвано тем, - пояснил Джемс Старр, - что мы больше не  чувствуем
давления сланцевых сводов, поднимающихся над Колсити. Тут нам кажется, что
небо - это глубокая бездна, и хочется в него устремиться.  Не  это  ли  ты
ощущаешь, Нелль?
   - Да, мистер Старр, - ответила девушка, - именно это.  У  меня,  право,
кружится голова.
   -  Ты  привыкнешь,  Нелль,  -  возразил  Гарри.  -  Ты   привыкнешь   к
бесконечности внешнего мира и, быть может, забудешь нашу мрачную шахту...
   - Никогда, Гарри! - ответила  Нелль  и  прикрыла  глаза  рукою,  словно
хотела оживить в душе воспоминание обо всем, что она покинула недавно.
   Дома вокруг спали. Джемс Старр со своими спутниками пересекли Лейс-Уок,
обогнули Колтон-Хилл, где в полумраке возвышались Обсерватория и  памятник
Нельсону; потом они пошли по Реджент-стрит и, сделав после моста небольшой
крюк, достигли конца Канонгэт.
   В городе еще не было движения. На  готической  колокольне  канонгэтской
церкви пробило два часа.
   Здесь Нелль остановилась.
   - Что это за темная масса? - спросила она, указывая на здание, стоявшее
отдельно в глубине небольшой площади.
   - Это дворец прежних властелинов Шотландии,  Холируд,  где  совершилось
столько печальных событий! - ответил Джемс Старр. - Историк мог бы вызвать
тут немало царственных теней, начиная с злосчастной Марии Стюарт и  кончая
старым французским королем Карлом Десятым. И  все-таки,  несмотря  на  эти
мрачные  воспоминания,  когда  рассветет,  Нелль,  вид  этого  дворца   не
покажется тебе чересчур угрюмым. Со  своими  четырьмя  толстыми  зубчатыми
башнями Холируд похож  на  загородную  резиденцию,  у  которой  каприз  ее
владельца сохранил феодальный облик. Но двинемся  дальше.  Там,  в  ограде
старинного Холирудского аббатства, возвышаются живописные скалы  Солсбюри,
а над ними господствует Трон  Артура.  Туда-то  мы  и  поднимемся.  С  его
вершины, Нелль, ты увидишь, как восходит солнце над морским горизонтом.
   Они вошли в Королевский парк, потом,  постепенно  поднимаясь,  миновали
Виктория-Драйв -  прекрасную  круговую  дорогу,  удобную  для  экипажей  и
удостоившуюся нескольких строк в романе Вальтера Скотта.
   В сущности Трон Артура представляет собою лишь холм высотой  в  семьсот
пятьдесят футов, одинокая вершина которого  господствует  над  окружающими
возвышенностями. Поднимаясь по тропе, извивавшейся по  его  склону,  Джемс
Старр и его спутники меньше чем за полчаса достигли  вершины,  похожей  на
львиную голову, если смотреть на нее с запада.
   Там все четверо сели, и Джемс Старр, у которого  всегда  была  наготове
цитата из сочинений великого шотландского романиста, сказал:
   - Вот что написал Вальтер Скотт в главе восьмой "Эдинбургской темницы":
"Если бы мне нужно было выбрать место, откуда лучше всего видны восход или
закат солнца, я выбрал бы именно это". Погоди же, Нелль,  вскоре  появится
солнце, и ты увидишь его во всем великолепии.
   Взоры девушки обратились к востоку. Гарри, сидевший рядом,  внимательно
и тревожно наблюдал за нею: не окажется ли восход солнца  слишком  сильным
для нее впечатлением? Все молчали; притих даже Джек Райан.
   В прозрачной дымке над горизонтом обозначилась узкая светлая  полоса  с
розовым оттенком. Воздушные облачка, заблудившиеся в зените, были  тронуты
нежным светом. У подножья  Трона  Артура  смутно  виднелся  еще  окутанный
сумраком спящий Эдинбург; в темноте там и сям виднелись  светлые  точки  -
первые огоньки, засветившиеся в окнах старого  города.  На  западе  горный
хребет, поднимавшийся вдали причудливыми зубцами, замыкался линией  острых
вершин, каждую из которых  солнечные  лучи  должны  были  вскоре  украсить
огненным султаном.
   Тем временем на востоке морская даль вырисовывалась  все  яснее.  Гамма
красок возникала постепенно, в том же порядке, что  и  в  радуге.  Красный
цвет дымки на горизонте мало-помалу переходил к  зениту  в  фиолетовый.  С
каждой секундой палитра становилась все ярче.  Розовый  цвет  переходил  в
красный, красный - в огненный. В  точке  пересечения  светозарной  дуги  с
окружностью моря рождался день.
   Нелль переносила взгляд от подножья холма к городу, отдельные  кварталы
которого начали постепенно выступать из общей массы. Там и сям поднимались
высокие строения, остроконечные колокольни, и контуры  их  рисовались  все
отчетливее. В воздухе разливался словно какой-то пепельный свет.  Наконец,
первый солнечный луч коснулся глаз девушки; это был тот самый  зеленоватый
луч, который  поднимается  утром  или  вечером  из  моря,  когда  горизонт
совершенно чист.
   Еще через полминуты Нелль выпрямилась, указывая рукой на какую-то  одну
точку над новым городом.
   - Огонь! - воскликнула она.
   - Нет, Нелль, - ответил Гарри, -  это  не  огонь.  Это  золотой  венец,
которым солнце отмечает вершину памятника Вальтеру Скотту!
   Действительно, верхушка колокольни высотою в двести футов блистала, как
маяк первого класса.
   День  настал.  Взошло  солнце.  Его   диск   казался   влажным,   точно
действительно  вышел  из  морских  волн.  Сначала  сплюснутый   вследствие
рефракции, он постепенно принял круглую форму.  Его  сияние  вскоре  стало
нестерпимым, словно открылся в небе зев раскаленного горна.
   Нелль была вынуждена тотчас же  зажмуриться  и  даже  прикрыть  слишком
тонкие веки плотно сжатыми пальцами.
   Гарри хотел, чтобы она отвернулась в другую сторону.
   - Нет, Гарри, - возразила она, - нужно, чтобы мои глаза привыкли видеть
то, что видят твои.
   Сквозь ладони Нелль видела свет, еще розовый, но белевший по мере того,
как солнце поднималось над горизонтом.  Постепенно  ее  глаза  привыкли  к
нему. Потом ее веки разомкнулись, и глаза  наполнились,  наконец,  сиянием
дня.
   Девушка упала на колени и взволнованно воскликнула:
   - Бог мой, как прекрасен твой мир!
   Потом она опустила глаза и огляделась. У ее ног  расстилалась  панорама
Эдинбурга: чистенькие, прямые кварталы нового города, нагромождение  домов
и причудливая сетка улиц Старой коптильни. Надо всем  этим  господствовали
две высоты: замок, прилепившийся к  базальтовой  скале,  и  Колтон-Хилл  с
руинами современного греческого памятника на  своем  округлом  хребте.  От
столицы лучами расходились прекрасные,  обсаженные  деревьями  дороги.  На
севере Фортский залив,  подобно  морскому  рукаву,  глубоко  врезывался  в
берег, в  котором  открывался  Лейсский  порт.  Выше,  на  третьем  плане,
развертывалось живописное побережье Файфского графства. Эти северные Афины
соединялись с морем дорогой, прямой,  как  Пирей.  К  западу  расстилались
прекрасные песчаные пляжи Ньюхейвена и Портобелло, где песок  окрашивал  в
желтый цвет первые волны прилива. Даль оживляли рыбачьи  лодки  и  два-три
парохода, поднимавших к небу султаны черного дыма. За всем  этим  зеленели
необозримые поля.
   Равнина была там  и  сям  слегка  всхолмлена.  Ломонд-Хилл  на  севере,
Бен-Ломонд и Бен-Лиди на западе отражали солнечные  лучи  так,  словно  их
вершины были покрыты вечными снегами.
   Нелль не могла говорить. Уста ее шептали несвязные слова.  Руки  у  нее
дрожали, голова кружилась.  Силы  на  миг  оставили  ее.  На  этом  свежем
воздухе, перед этим дивным зрелищем она вдруг почувствовала, что  слабеет,
и упала без сознания на руки Гарри, успевшего подхватить ее.
   Эта девушка, жизнь которой  до  сих  пор  протекала  в  глубине  шахты,
увидела, наконец, все то, что составляет мир, каким его создала природа  и
человек. Ее взгляд, обежав город и поля, впервые обратился к  необъятности
моря и к бесконечности небес.



18. ОТ ОЗЕРА ЛОМОНД К ОЗЕРУ КЭТРАЙН

   Неся Нелль на руках, Гарри вместе с Джемсом Старром  и  Джеком  Райаном
спустился с Трона Артура. После  нескольких  часов  отдыха  и  завтрака  в
"Ламберт-отеле" решено было закончить экскурсию прогулкой по стране озер.
   Силы вернулись к Нелль.  Глаза  ее  могли  теперь  спокойно  переносить
солнечный свет, а легкие -  вдыхать  свежий,  живительный  воздух.  Зелень
деревьев, изменчивые оттенки растений, небесная лазурь развертывали  перед
ее глазами богатую гамму красок.
   Поезд, на который они сели, привез Нелль и ее  спутников  в  Глазго.  С
моста, переброшенного через Клайд, они любовались движением морских  судов
на реке. Ночь они провели в "Королевском отеле".
   На следующий день они поехали поездом, идущим через Думбартон и  Баллох
к южной оконечности озера Ломонд.
   - Это родина Роб-Роя  и  Фергуса  Мак-Грегора,  так  поэтично  воспетая
Вальтером Скоттом, - воскликнул Джемс Старр. - Ты знаешь эти места, Джек?
   - Знаю по песням, мистер Старр, - ответил Джек Райан, -  а  когда  край
так дивно воспет, он должен быть великолепным!
   - Так оно и есть, - произнес инженер, - и наша милая Нелль  сохранит  о
нем самые лучшие воспоминания.
   - С таким проводником,  как  вы,  мистер  Старр,  -  ответил  Гарри,  -
путешествовать вдвойне полезно:  пока  мы  будем  осматривать  страну,  вы
будете рассказывать нам ее историю.
   - Согласен, Гарри, - сказал инженер, - насколько мне  позволит  память,
но с одним условием: пусть наш веселый Джек помогает мне. Когда  я  устану
рассказывать, он должен петь.
   - Ну, меня упрашивать не придется, - ответил Джек  и  взял  вибрирующую
ноту, словно желая настроить горло на основной тон.
   Между торговой столицей Шотландии и южной оконечностью озера Ломонд  по
железной дороге Глазго - Баллох насчитывается не более двадцати миль.
   Поезд миновал Думбартон, королевский город и  столицу  графства,  замок
которого,  все  еще  укрепленный  согласно  Союзному  договору,  живописно
венчает обе вершины огромного базальтового утеса.
   Думбартон построен при слиянии Клайда с Ливеном. По этому поводу  Джемс
Старр рассказал несколько  эпизодов  из  полной  приключений  жизни  Марии
Стюарт. Из этого замка отправлялась она  во  Францию,  чтобы  стать  женой
Франциска II и французской  королевой.  Там  же  в  1815  году  английское
правительство намеревалось заточить  Наполеона,  но  потом  выбор  пал  на
остров Святой Елены, и  пленник  Англии  отправился  умирать  на  скалу  в
Атлантическом океане, что еще более умножило его легендарную славу.
   Вскоре поезд остановился в Баллохе, возле деревянной эстакады, у самого
берега озера. Туристов, совершающих экскурсию по  озерам,  ожидал  пароход
"Синклер". Нелль и ее спутники сели на него, купив билеты до  Инверснайда,
на северной оконечности озера Ломонд.
   День начинался ясный и солнечный, без обычного британского  тумана.  Ни
одна из деталей пейзажа, разворачивающегося на протяжении  тридцати  миль,
не должна была ускользнуть от пассажиров "Синклера". Нелль, сидя на  корме
между Джемсом Старром и Гарри, всем своим  существом  впитывала  величавую
поэзию, столь щедро разлитую в прекрасной природе Шотландии.
   Джек Райан  ходил  взад  и  вперед  по  палубе  "Синклера",  без  конца
расспрашивая инженера, который, впрочем, и без  расспросов  с  энтузиазмом
описывал страну Роб-Роя по мере того, как она проходила перед глазами.
   Прежде всего показались многочисленные мелкие  островки.  Словно  целый
выводок их рассыпался тут по озеру. "Синклер" обходил  их  крутые  берега,
пробираясь в проливах между ними, и тогда перед путниками  открывались  то
одинокие долины, то дикие ущелья, ощетинившиеся отвесными утесами.
   - Нелль, - говорил Джемс Старр, - у каждого из этих островов есть  своя
легенда и, быть может, своя песня, как и у  гор,  окаймляющих  озеро.  Без
особого преувеличения можно сказать,  что  история  этой  страны  написана
гигантскими буквами - островами и скалами.
   - Знаете, мистер Старр, - сказал Гарри, - что мне напоминает эта  часть
озера Ломонд?
   - Что же, Гарри?
   - Тысячу островов озера Онтарио, так восхитительно описанного  Купером.
Это сходство должно поразить тебя так же, как и меня, милая Нелль, -  ведь
несколько дней назад я читал тебе роман, который по  справедливости  можно
назвать шедевром американского писателя.
   - В самом деле, Гарри, - ответила девушка, - пейзаж здесь такой  же,  а
"Синклер" скользит среди этих островов,  как  скользил  по  водам  Онтарио
куттер Джаспера Пресная Вода.
   - Ну, вот, - продолжал инженер, - это  доказывает,  что  обе  местности
одинаково заслуживали быть воспетыми большими писателями. Я не знаю тысячи
островов на Онтарио, Гарри, но  не  думаю,  чтобы  они  являли  вид  более
разнообразный, чем архипелаг озера Ломонд. Взгляните на этот  пейзаж!  Вот
остров Меррей  со  своим  старым  фортом  Леннокс,  где  жила  престарелая
герцогиня Олбени после  того,  как  ее  отец,  муж  и  двое  сыновей  были
обезглавлены по приказанию Иакова Первого. Вот остров  Клар,  остров  Кро,
остров Торр, - одни скалистые,  дикие,  другие  округлые  и  зеленые.  Вот
лиственницы и березы. Вот  целые  поля  пожелтевшего,  засохшего  вереска.
Право, мне трудно поверить, чтобы острова  озера  Онтарио  были  столь  же
разнообразны по виду!
   - Что это за маленький порт? - спросила Нелль, смотревшая на  восточный
берег озера.
   - Это  Балма,  врата  в  нагорья,  -  ответил  Джемс  Старр.  -  Отсюда
начинается горная Шотландия.  Вон  там,  -  погляди,  Нелль,  -  развалины
старинного женского монастыря, а в  этих  разбросанных  могилах  погребены
члены рода Мак-Грегор, который еще славится по всей стране.
   - Славится пролитой кровью, своей и чужой, - заметил Гарри.
   - Ты прав, - ответил Джемс  Старр,  -  и  нужно  заметить,  что  слава,
купленная в битвах, всегда бывает самой громкой.  Эти  сказания  о  битвах
идут из глубины веков...
   - И увековечиваются в песнях, - прибавил Джек Райан и