рассвело, его мнение  подтвердилось.
Все лишние надстройки были срублены, и  он  мог  обогнать  любое  судно  в
Карибском море, кроме самых быстроходных.
     "Морж",  прежде  чем  им  завладел  Флинт,  был  испанским  фрегатом,
патрулировавшим Флоридский пролив к северу от Гаваны. Пиратам он достался,
когда  половина  экипажа  валялась  в  лихорадке  под  палубами.  Развесив
остальных  по  реям,  Флинт   решил   конфисковать   корабль,   для   чего
дезинфицировал его окуриванием и приказал протереть палубу спиртом. "Морж"
нес на себе тридцать восемь орудий и сто шестьдесят душ экипажа.
     Вскоре после  того,  как  Сильвер  поднялся  на  борт,  туда  втащили
мертвецки пьяного Флинта. Лицо его ужасало - все в  серо-синих  пятнах.  С
ним был Билли Бонс, чье обгоревшее на солнце лицо лоснилось  от  пота.  Он
тоже был пьян до  бесчувствия,  но  все  же  узнал  Сильвера,  приятельски
стиснул ему руку, хотя сам  едва  держался  на  ногах,  а  затем,  шатаясь
отправился в каюту, чтобы лечь и протрезветь.
     Назавтра к обеду Флинт отошел достаточно, чтобы суметь  пьяным  ревом
потребовать от Дарби Макгроу, немого его слуги, принести еще рому. Бедняга
не понял желания своего господина, за  что  получил  увесистую  затрещину.
Шатаясь, как терновник на  ветру,  полуодетый  Флинт  выбрался  из  каюты,
неодобрительно сощурил глаза при  виде  Сильвера  и  назвал  его  дураком,
потому что тот записался в экипаж  капитана  Ингленда,  когда  "Кассандра"
отплывала в Индию. Но Бонс  и  Пью  защитили  его,  напомнив  Флинту,  как
отлично проявил себя Сильвер в том плавании.
     Так, хоть и неохотно, Флинт согласился принять  Сильвера  на  корабль
квартирмейстером. Несомненно, Джон облегчил капитану решение, положив  ему
на колени горсть пиастров в качестве пая в предприятии и в знак  уважения,
как он сам сказал. Согласие команды было получено  без  спора  -  Сильвера
знали многие.
     Люди Флинта действительно были страшными негодяями. Сам  капитан  мог
убить кого угодно не моргнув глазом; богатую поживу он чуял в трезвом виде
издалека.  Билли  Бонс  с  тех  пор,  как  Флинт  спас  его  в  развалинах
Нью-Провиденса,  стал  еще  безжалостнее  -  на  корабле  он  был   первым
помощником и навигатором и мог зарубить человека с такой же легкостью, как
поздороваться с ним. Жестокость Пью  расцвела  при  Флинте  отвратительным
кровавым цветком, Израэль Хендс, Джоб Андерсон, Черный Пес, Том  Морган  и
другие сплотились в грозную шайку подлецов и убийц, готовых  на  все  ради
кровавых денег. Особняком стояли лишь  некоторые  -  так,  в  экипаже  был
изысканный джентльмен, американский хирург, сбежавший  из  Гарварда  и  на
первый взгляд деликатный, как дама. С легким  сожалением  Сильвер  заметил
среди моряков Джорджа Мерри  и  О'Брайена  -  таких  же  негодяев,  как  и
остальные, но вносивших во всю  шайку  раздор  своими  вечными  ссорами  и
дрязгами. Выделялся из всей компании также один робкий, неуверенный в себе
и на вид добродушный бывший батрак из Девона по имени Бен Ганн.
     Когда Джон Сильвер присоединился к экипажу "Моржа", ему было немногим
более тридцати, но  уверенный  голос  и  внушительная  осанка  делали  его
гораздо солиднее. Ему нетрудно было командовать людьми, и хотя  редко  кто
слышал, как он повышал голос, моряки со всех ног спешили исполнить приказы
Долговязого Джона. И это продолжалось все время  службы  у  Флинта.  Может
быть, тайна власти над грубыми и невоздержанными людьми заключалась в  его
скрытном характере. Никто никогда не знал, чего ждать от  него,  а  потому
все старались поддерживать хорошие отношения с Сильвером, в то  время  как
периодичность буйных припадков садизма угрюмого Флинта  легко  можно  было
предвидеть, а хитрого и жестокого Пью постоянно надлежало опасаться.  Джон
Сильвер всегда оставался для всех загадкой, и даже сам  Флинт  держал  его
под пристальным своим надзором - быть может,  сам  боялся  его  в  глубине
своей черной души. Билли Бонс начал опасаться и завидовать  ему  во  время
плавания "Моржа", и, несомненно, этим объясняется его  позднейшее  решение
похитить карту острова Кидда и скрыться от Сильвера.
     Нельзя сказать, однако,  чтобы  эта  мрачная  атмосфера  коварства  и
недоверия  помешала  пиратам  в  их  кровавых  делах.  Джон  Сильвер  стал
квартирмейстером  "Моржа"  в  благоприятное  время  -  начало   войны   за
австрийское  наследство,  когда  Англия  воевала  с  Испанией  и  Францией
повсюду, где  переплетались  их  интересы;  Карибское  море,  естественно,
оказалось одним из этих мест, и ставка в  игре  была  немалой  -  торговые
суда, занятые частной торговлей или контрабандой, право  доставлять  рабов
на плантации сахарного тростника, возможность  награбить  вволю  золота  и
серебра, гарантированно доходная добыча с береговых поселений.
     Совершенно естественным было для Флинта воспользоваться  возможностью
совершать  нападения,  вредившие  испанским  интересам,  как  он  говорил,
"раздавить проклятых испанских папистов", имея при этом надежный тыл. Так,
с присущей ему дерзостью,  он  открыто  ввел  "Морж"  в  порт  Кингстон  и
потребовал каперскую грамоту.
     Когда Флинта, за которым  следовали  Бонс  и  Сильвер,  ввели  в  зал
заседаний губернаторского дворца, наступило неловкое молчание. Губернатор,
его превосходительство генерал сэр Ричард Кортней, был полный  краснолицый
человек и, казалось, в любой миг мог стать жертвой апоплексического удара.
Он сидел за большим полированным столом и нетерпеливо  барабанил  пальцами
по полированной его поверхности. С одной стороны  от  него  сидел  капитан
первого ранга, по другую сторону усердный секретарь писал приказы ясным  и
четким почерком.
     Губернатор заговорил первым, с усилием скрывая презрение:
     - Это вас зовут мистер Флинтсток?
     - Флинт, ваше превосходительство, - прошептал ему секретарь, - Флинт.
     - Да, конечно, -  раздраженно  ответил  губернатор.  -  И  вы  хотите
получить каперскую грамоту, не так ли, мистер Флинтсток?
     Флинт, на чьем смуглом лице появилось злобное выражение еще при входе
в парк губернаторского дворца, сделал шаг вперед, брякнув саблей.  Сильвер
быстро откликнулся, чтобы предупредить ругательства, готовые вырваться  из
глотки Флинта.
     - Так точно, сэр. Мы хотим служить  под  славным  британским  флагом,
сэр, да так, чтобы страна гордилась нами.
     - Между нами, - синие глаза губернатора вылезли из  орбит,  -  страна
больше будет гордиться, если вас троих предадут военному суду и в  тот  же
час расстреляют. Но это к слову. Времена изменились,  и  из  Лондона  есть
приказ действовать по обстоятельствам.
     - Слушай, - сердито воскликнул Бонс, - мы не нищие и не за милостыней
сюда пришли. У нас достаточно пороху и ядер, чтобы  потопить  все  суда  в
гавани и, между прочим, выдернуть перо из чьей-то потешной шляпы.
     - Мой приятель Билли хотел сказать, - хладнокровно вмешался  Сильвер,
на миг скосив взгляд в сторону треуголки  губернатора,  украшенной  пышным
белым пером, - в нашем лице, сэр, вы  найдете  отличных  бойцов  в  помощь
планам вашего превосходительства.
     Губернатор внимательно и долго оглядывал Джона. Наконец спросил:
     - Как вас зовут, сэр?
     - Сильвер, Джон Сильвер, сэр.
     - Сильвер, так? Само имя говорит, что вы краснобай [игра слов: silver
- серебро, silver tojnqued -  красноречивый,  краснобай].  Что  ж,  мистер
Сильвер, я скажу вам и вашим приятелям две  вещи.  Во-первых,  предпочитаю
иметь дело со стаей волков, чем  с  вами.  Во-вторых,  у  меня,  увы,  нет
выбора. Сейчас, когда испанцы и французы взяли нас за  глотку,  мне  нужен
любой корабль, который можно пустить в дело. Но слушайте внимательно: если
вы и ваши разбойники допустите хоть одно нарушение приказа, вас  раздавят,
как тараканов, и все вздохнут спокойно.
     Слова губернатора еще звучали в облицованном черным деревом зале, как
Сильвер ответил:
     - Благодарю вас, сэр! Возвышенные мысли у вас, ничего не скажешь.
     Флинт заговорил за ним бессвязно и в то же время со скрытой угрозой в
голосе:
     - Ну, черт тебя подери! Даешь или нет?
     - Каперскую грамоту, ваше превосходительство, -  напомнил  секретарь.
Наступило молчание, губернатор снова принялся шумно барабанить пальцами по
столу.
     Сильвер заметил, что коммодор перестал писать и взглянул  на  каждого
из троих по очереди внимательно, как бы стараясь хорошо запомнить их лица.
В первый раз, войдя в эту комнату, Сильвер смутился от его проницательного
взгляда.
     К счастью, губернатор нарушил  молчание,  дав  им  знать,  что  прием
окончен.
     - Явитесь утром, часов в десять. Коммодор Мейсон  объяснит  вам  ваши
обязанности.
     Солнце на улице пекло нещадно. Флинт отер пот со лба грязной  зеленой
тряпкой.
     - Рому! - молвил он. - Мне надо чарку-другую  рому,  друзья,  честное
слово мне нужно рому!
     - Эй, капитан, уж не напугало ли тебя его надутое превосходительство?
- засмеялся Сильвер. - Если хочешь пить, нет ничего  проще.  Эй,  мальчик,
иди сюда.
     Он дал знак продавцу воды, сновавшему среди толпы бродячих  торговцев
около входа в губернаторский дворец. Мальчик подбежал к  ним,  придерживая
руками два деревянных ведра, висевших на коромысле на его плечах.
     - Чудесная ключевая вода, джентльмены, всего пенни чашка.
     - Пенни за чашку? - ахнул Билли Бонс. - Да это же грабеж  среди  бела
дня! А ну, поди сюда, сопляк! Как ты говоришь,  ключевая  вода?  По-моему,
она прямо из гавани. - И он хотел ухватить мальчика  за  ухо,  но  Сильвер
быстро остановил его:
     - Спокойно, Билли! Не забывай, мы теперь настоящие корсары, или почти
настоящие. Нельзя же вести себя, как разбойники  на  дорогах  Ямайки.  На,
малыш.
     Он бросил под ноги мальчику монетку.
     - Три чашки для меня и моих друзей, и сдачи не надо.
     Мальчик улыбнулся Сильверу, сверкнув белыми зубами.  Бонс  и  Сильвер
жадно выпили воду, но Флинт, отхлебнув глоток, сплюнул на землю.
     - Помои! - крикнул он злобно. - Рому, вот что  мне  надо,  а  не  эти
помои.
     И Флинт направился в трактир возле порта, где  через  час-другой  уже
ревел "Пятнадцать человек  на  сундук  мертвеца..."  и  ругательски  ругал
посетителей, имевших несчастье попасться ему на глаза.
     Сильвер глубоко затянулся своей трубкой и многозначительно  посмотрел
на Билли Бонса, уже порядочно пьяного.
     - Билли, - сказал он тихо, - так нельзя. Флинт очень быстро упивается
ромом. Да и у губернатора во дворце едва мог связать пару слов,  а  сейчас
ревет и угрожает всему живому. Флотские офицеры не захотят  иметь  дело  с
таким человеком, как он, уж будь уверен.
     Лицо Бонса помрачнело, он пытался сообразить, что ответить, и наконец
промолвил:
     - Ты прав, Джон, но не во всем. Как только отплывем, Флинт забудет  о
выпивке и примется за дело, как надо. Его портит ожидание на берегу.
     - Возможно, - ответил Сильвер, -  но  я  сам  его  видывал  мертвецки
пьяным на  корабле.  Билли,  кому-то  надо  быть  трезвым,  если  случайно
припечет пятки. Я-то могу удержаться,  а  вот  как  насчет  тебя?  Ты  же,
ей-богу, пустился по дорожке Флинта, наливаешься ромом выше  ватерлинии  и
орешь, когда не грех и шептать.
     - Ты мне не проповедуй, епископ Окорок! Ведь ты один сидишь здесь, не
глотнув ни капли, пока мы с Флинтом обмываем добрую удачу. Как тебе верить
после этого, Джон Сильвер?
     - Человеку можно верить по его делам, Билли. А что касается рома,  то
нет человека, который любил бы его больше  меня,  но  оставь  меня  с  ним
наедине, я на него и глядеть не стану, если у меня есть дела поважнее.
     - Ну, ты примерный мальчик, Джон Сильвер!
     - Примерный, Билли. Ты сам сказал:  "примерный".  А  ведь  ты  хорошо
знаешь, что мой нос чует золото и добычу на десять  ярдов  под  землей.  Я
хватаю всякий кусок, но хочу в это время быть  достаточно  трезвым,  чтобы
спокойно улизнуть в суматохе.
     Они умолкли. В это время Флинт выхватил саблю из ножен,  подбросил  в
воздух лимон и сильным ударом разрубил его надвое.
     Сильвер кивнул Бонсу. Билли подошел к Флинту и схватил его за  правую
руку, всю залитую лимонным соком, а  Джон  подскочил  слева.  Несмотря  на
ругань и сопротивление, они выволокли капитана  из  трактира  и  повели  к
пирсу, где была привязана шлюпка. Через час они поднялись на борт "Моржа".



                               18. КОРСАРЫ

     К обеду следующего дня Флинт протрезвел настолько, что смог  сообщить
экипажу свои намерения.
     - Парни, - закричал он, - вот каперская грамота  для  работы  в  этих
водах! - Он размотал свиток пергамента и, глядя в него,  начал  читать  по
слогам: - "Выдано и подписано  мною...  на  третий  день  мая  в  лето  от
Рождества господня тысяча семьсот сорок пятое... сим  разрешается  кораблю
по имени "Морж" вооружаться, снаряжаться  и  действовать,  как  корсарский
корабль против судов Испании и Франции..." - Тут Флинт прервал чтение, так
как от усилия пот уже струился по его носу, и заявил:
     - Хватит этих важных побасенок!  -  скрутил  свиток  и  продолжал:  -
Теперь у нас развязаны руки. Можем  нападать  в  Карибском  море  на  кого
захотим. Можем вполне законно брать на абордаж все французские суда. Можем
разорить гнусные испанские селения и сжечь их дотла,  а  королевский  флот
нам только спасибо за это скажет.
     Он подождал, пока моряки разберут его слова.
     - Это что за дела, а? - сварливо заорал Джордж Мерри. - Эй,  капитан,
да ты вроде сговорился с разными там адмиралами, герцогами и  графами,  а?
Это вчера еще мы были черными овцами в Карибском море, а теперь,  выходит,
невинные ангелочки, так? Это как же так полу-чается?
     - Заткнись, Мерри, а то язык тебе отрежу! - взревел Флинт и  пояснил:
- Если такой недоверчивый, можешь взглянуть в этот документ, сам  увидишь,
здесь  написано  точь-в-точь  все,  что  я  тебе  сказал.  Вчера  я  этому
губернатору прямо говорю: "Мы к тебе по-хорошему и будем на твоей стороне.
Айда, давай это разрешение, говорю, и долго не тяни", говорю  ему.  Мистер
Сильвер и мистер Бонс были со мной, - добавил он скромно. - Они могут  все
подтвердить.
     "Боже, дай мне сил", - мысленно взмолился Сильвер,  вставая  на  ноги
справа от Флинта. Перевел дыхание и любезно заговорил:
     - Капитан сказал  чистую  правду.  Мы  можем  ходить  под  английским
флагом, и никто, даже  лорды  адмиралтейства,  даже  парламент,  даже  сам
король не сделают с нами ничего, если мы примемся обирать подлых  испанцев
и французов!
     - Докажи это! Где доказательства? - крикнул О'Брайен, дружок Мерри. А
доказательством было то, что Сильвер провел полтора часа утром у коммодора
Мейсона, передавшего ему приказы и объяснившего, докуда простирались права
команды  "Моржа".  Попутно  коммодор   подверг   Сильвера   основательному
перекрестному допросу, чтобы понять, что подтолкнуло его и Флинта  служить
королю. Мейсон был человеком с холодным и точным умом. "Когда имеешь  дело
с таким человеком, - подумал Сильвер, - держи ухо востро, потому что он не
простит никакой вольности, ни малейшей ошибки, а врага будет  преследовать
неумолимо до подножья виселицы". Но как все это объяснить пиратам?
     Флинт снова заговорил, или, скорее, зарычал:
     -  Больше  ничего  не  остается  ни  тебе,  Джордж  Мерри,  ни  этому
безмозглому волу О'Брайену, как тявкать на  меня.  Так  вот,  мы  получили
приказы. Королевский флот придумал планы,  по  которым  мы  все  наверняка
разбогатеем.
     - Какие-такие планы? - снова крикнул один из пиратов.
     - Планы, - желчно ответил Флинт, - очень важные планы. -  После  этих
слов поколебался и неохотно продолжал: - Долговязый Джон  говорил  с  этим
флотским, вот он пусть и расскажет.
     Но как только Сильвер вновь поднялся, чтобы  заговорить  с  моряками,
Флинт злобно прошептал:
     - Только покороче, это тебе не речи в парламенте  и  не  агитация  на
выборах капитана!
     Сильвер заговорил спокойно, как бы ничего не слыша:
     - Парни, я горжусь, что плаваю с таким капитаном, как наш  Флинт.  Да
вы что, не верите планам, которые он задумал? Через эти планы мы  все  как
один разбогатеем. Просто чудо, что он придумал.
     На широком его лице появилась  сердечная,  дружеская  улыбка.  В  его
манерах обнаружилась вдруг такая утонченная почтительность, как  будто  он
испытывал  к  капитану  не  меньшее  уважение,  чем  молодой  священник  к
епископу.  Многие  из  пиратов,  стоящих  на  палубе,  тоже   заулыбались.
Простодушный  Бен  Ганн  засмеялся  от  радости,  и  экипаж   принял   это
благосклонно.  Даже  желтые  глаза   Джорджа   Мерри   на   миг   блеснули
умиротворенно.
     - План, придуманный капитаном на этот случай, - продолжал Сильвер,  -
и лопнуть мне на месте, если он на флоте не понравится, состоит в том, что
мы пойдем под Новый Орлеан и наделаем французам гадостей в этих водах. Там
нас ждет эскадра королевского флота. Если блокируем французов в их колонии
Луизиане, они не  смогут  помогать  испанцам  оборонять  Гавану  и  другие
города.
     - А в Мексиканском заливе нас ждет добыча, - пояснил Билли Бонс. -  У
французов, видно, не так-то много фрегатов в тех местах. Им  надо  собрать
большой флот, чтобы защитить саму Францию и ее колонии в Индостане.  Кроме
того, они увязли в Квебеке и Сен-Лорансе  [река  Лаврентия  -  на  востоке
Канады], не говоря об  островах  в  Карибском  море,  Гваделупе  и  других
портах. Да, тут будет на чем руки погреть, так мне думается.
     - Вот так-то, - прервал его  Флинт.  -  Не  такой  я  человек,  чтобы
работать за здорово живешь, но решать вам, висельники этакие. Ну,  да  или
нет?
     - Да! Ура капитану Флинту! - заревели пираты  на  палубе,  размахивая
кулаками и топая ногами.
     Сильвер задумчиво глядел, как  они,  хлопая  друг  друга  по  плечам,
принялись за работу. Да ведь они почти как овцы.  Уже  представляют  себе,
как набивают карманы  луидорами  и  только  что  отчеканенными  дублонами.
Подозревают ли, что их ждет, - мели, неприятельская  картечь,  изувеченные
руки и ноги? Нет, это не приходит им на ум, и слава богу, что не думают ни
о чем, иначе ни за что не стали  бы  они  к  орудиям  и  не  дожидались  с
нетерпением атаки на вражеские суда.
     - За работу,  квартирмейстер!  -  прозвучал  над  ухом  грубый  голос
Флинта. - Хочу видеть этот  корабль  чистым  и  блестящим  еще  до  захода
солнца, иначе плохо тебе придется. Так и  знай,  сброшу  тебя  за  борт  и
глазом не  моргну!  Или  ты  думаешь,  что  назначен  квартирмейстером  за
красивые глаза? А? Давай, за дело!
     Так "Морж" поднял якоря и отплыл Юкатанским проливом  в  Мексиканский
залив. Плаванье прошло спокойно. Встретили  только  одно  испанское  судно
возле мыса Катуш, где полуостров  Юкатан  изгибается  на  северо-восток  к
Кубе, но сторожевой корабль не был склонен вступить в  бой  с  "Моржом"  и
благоразумно отошел к берегам Новой Испании.
     На совещании в губернаторском дворце коммодор  Мейсон  объяснил,  где
"Морж"  должен  встретиться  с  британскими  боевыми  кораблями  -  в  ста
пятидесяти милях юго-восточнее Нового Орлеана, место встречи было  выбрано
на славу, потому что оттуда можно легко заметить  неприятельские  суда  по
пути к Флоридскому и Юкатанскому проливам.
     Наконец  забелели  топсели   британских   боевых   кораблей.   Вскоре
наблюдатели с мачт "Моржа" доложили подробности:
     "Два боевых корабля и одно трехмачтовое сторожевое судно".
     Пока "Морж" приближался  к  боевым  кораблям,  капитан  Флинт  созвал
главарей в свою каюту и,  устремив  взгляд  поверх  собравшихся  корсаров,
напомнил им о долге.
     - Сейчас придем на место и начнем переговоры с флотскими. И если кому
из  вас,  висельников,  случайно  придет  на  ум  перекинуться  к  ним   и
сговориться с этими капитанами и коммодорами, я ему череп раскрою. Мы сюда
пришли потому, что это нас устраивает, чтобы