также
хорошенькая дочка.
  Дон Диего плохо знал дядюшку Иларио. Дело в том, что сей достойный муж
предпочитал обо вс„м иметь собственное мнение, и оно частенько не
совпадало с таковым тр„х его сестер, их мужей и прочих родственников,
включая и младшего брата - дедушку Диего. Мнением же всех этих
родственников дирижировала старшая из сест„р, двоюродная бабушка дона
Диего, весьма разумная особа с тв„рдыми принципами. Вот почему о доне
Иларио, несмотря на занимаемый им некогда крупный пост, сложилось мнение,
что он - человек хотя и небесталанный, однако чудаковатый и трудный в
общении. Матушка дона Диего, тем не менее, всегда находила с дядей общий
язык, хотя виделись они редко.
  К счастью для молодого Диего, хозяин находился в сво„м городском доме, что
избавило юношу от тяжелого путешествия пешком по жаре. Привыкший к
прохладному, или, ещ„ хуже, приторно-сочувственному отношению своих
родственников, Диего был ошеломл„н сердечностью дона Иларио.
  Дон Иларио, ещ„ весьма крепкий и бодрый, был много старше матушки Диего.
Л„гкая хромота не мешала ему двигаться быстро, и он порывисто обнял
мальчика.
  - Сын племянницы Марии! Подумать только! Последний раз я тебя видел, когда
приезжал на свадьбу твоей двоюродной сестры - когда же это было? Кажется,
не меньше десяти лет назад. Благополучно ли здоровье твоей матушки?
  - Благодарю вас, матушка здорова. У меня есть для вас письмо от не„.
  Приведение себя в порядок, отдых, обед и пересказ основных новостей
Картахены за последние два-три года заняли немало времени. Наконец
разговор коснулся самого Диего.
  - И зачем же, позволь спросить, ты едешь в Европу?
  - Видите ли, сеньор... я хотел бы учиться... и... - неуверенно начал Диего.
  - Ну-ну! Я верю, что ты хочешь учиться, однако, как мне кажется, у тебя
есть ещ„ кое-что на уме?
  К своему удивлению, Диего почувствовал потребность поговорить откровенно.
  - Вы правы, сеньор, есть ещ„ что-то. Я никому не говорил об этом, даже
матушке, но я чувствую, что вы могли бы дать мне добрый совет.
  - Я слушаю тебя, племянник.
  - Дело касается моего отца. Я чувствую, что мой долг - долг сына моей
матери - найти негодяя, сделавшего е„ несчастной. Я и так прождал слишком
долго. У моей бедной матушки не было защитника, когда этот сукин сын, мой
достопочтенный папенька...
  - Что ж, - сказал дон Иларио серь„зно, - познакомиться с отцом - это
неплохая идея. Я немного знал его, и мне кажется, что вы бы понравились
друг другу.
  Диего поперхнулся. Дон Иларио вежливо ждал, когда гость прокашляется.
  - Я вижу, что тебе не приходило в голову, что может существовать множество
версий одних и тех же событий, - сказал он наконец. - Люди видят вещи
по-разному, и это приводит ко многим сложностям. Я думаю, то, что ты
знаешь, - это официальная версия. Твоя бабушка обожает создавать
официальные версии. Самое забавное, что они гораздо основательнее,
правдоподобнее и убедительнее, чем сама жизнь. Они как-то понятнее.
  - Так вы хотите сказать, сеньор, что моя бабушка говорит неправду?!
  - Ни в коем случае! - возмущ„нно произнес дон Иларио. - Моя сестра всегда
говорит только правду. Но - заметь себе это, племянник, - она говорит не
всю правду. Вся правда - явление очень запутанное и сложное. Всю правду
трудно понять и ещ„ труднее объяснить другому. Вот - например - как ты
объяснил бабушке свое желание поехать в Европу?
  Дон Диего понял, почему дон Иларио не ладил с бабушкой и был в отличных
отношениях с матерью.
  - Ну разумеется, сеньор, ведь я и вам не вс„ рассказал. И - я даже не
знаю, как это можно было бы объяснить...
  Дон Иларио сочувственно покивал головой.
  - Должно быть, тебе захотелось уехать куда-нибудь подальше - туда, где
никто тебя не знает и не будет докучать непрошенным сочувствием или
советами. А заодно - посмотреть большой мир, прекрасные города...
  - Вот-вот. Вырваться, увидеть Мадрид, Севилью, Неаполь, Венецию, Рим... Ну
- и это ещ„ не вс„. Мне так интересно, как выглядят настоящие европейские
девушки...
  - О! Достойная причина для поездки. А тебе не интересно, как выглядят
девушки Китая, Индии, Африки?
  - Ну нет, только не Африки!
  - А пока, - до Европы еще далеко, - неужели ты не начал изучать девушек
уже сейчас?
  Дон Диего стал серь„зен.
  - Ещ„ одно странное обстоятельство, - сказал он. - Представьте, сеньор, на
"Доне Хуане" плыв„т в Европу пассажирка - дочь губернатора Ямайки, Питера
Блада.
  Повисло молчание.
  Наконец дон Иларио медленно произн„с:
  - Действительно, странно. Но ты сказал - "ещ„". Что ты имел в виду?
  - Я думаю, вам известно - штурман "Дона Хуана"...
  - Да! Действительно, странно. Что бы там ни было, ты вс„-таки обязан за
ней присматривать. И - однако - налей себе ещ„ вина, племянник - в жизни
странные ситуации иногда разрешаются самым прозаическим образом. Не помню,
говорил ли я тебе, что был знаком с капитаном Бладом? Вот я и думаю -
прилично ли будет такой старой развалине, как я, пригласить в свой дом
юную особу, отца которой я когда-то знавал? Кстати, когда он стал
губернатором, мы возобновили это знакомство - насколько позволяла
политическая обстановка.
  - Если мне будет позволено высказать сво„ мнение, сеньор, репутация
молодой особы ни в коем случае не может пострадать от пребывания в вашем
доме.
  - Ты меня оскорбляешь, щенок. Ладно, посиди здесь - я напишу ей. Затем
отнес„шь ей приглашение. Она, конечно, путешествует с прислугой?
  - Она путешествует с двумя узелками. Эти англичанки очень самостоятельны.
  - Понимаю. В молодости я тоже был... самостоятелен. Да и у тебя, как я
заметил, самостоятельности хватает. Постарайся, однако, вернуться до
темноты - иначе я буду волноваться.


                                  * * *


  Диего было о ч„м подумать, когда он шел в нижнюю, портовую, часть города.
Хотя дон Иларио фактически не сказал Диего ничего, что противоречило бы
привычным представлениям, он был озадачен новой для него мыслью, что всем
известная печальная история его рождения - не более чем устраивающая семью
официальная версия. Он был рожд„н через девять месяцев после того, как
Картахена была захвачена и разграблена нечестивыми французскими и
английскими пиратами, ведомыми проклятым Богом бароном де Риваролем, и его
матушка сполна заплатила цену за возможность спасти священные церковные
реликвии. Разумеется, вслух все восхищались самопожертвованием
благочестивой доньи Марии. Разумеется также, что матушка так и не вышла
замуж и жила на средства, из жалости выделяемые семь„й. Диего же, будучи
незаконным сыном безродного авантюриста, упрямо считал себя настоящим
идальго - и в кровь дрался с каждым мальчишкой, позволившим себе в этом
усомниться.
  Сама же донья Мария каждое воскресенье, надев сво„ лучшее платье,
отправлялась в церковь - "чтобы вознести хвалу Господу, Который, в Сво„м
могуществе, ниспослал ей все эти испытания", как она говорила. Одним из
этих испытаний был, видимо, сам Диего. Мальчику впервые пришло в голову,
что брак матушки с доном Эстебаном - расстроившийся, кстати, не только по
причине несчастий, постигших семью д'Эспиноса, но и по причине несчастий,
постигших его матушку - мог быть и не столь уж желанен для не„, особенно
учитывая то обстоятельство, что помолвлены они были, когда ей исполнилось
всего четыре года.
  Между тем Бесс в гостинице не оказалось. "Молодая сеньорита вышла
погулять." Диего, подождав немного, начал волноваться. Прогулки по
вечернему порту в его представлении мало подходили для молодых девушек.
Прокляв в душе самостоятельность англичанок, он отправился осмотреть
окрестности. Легче было найти иголку в стоге сена. Когда через час, в
быстро сгущавшихся сумерках, Диего вновь заглянул в гостиницу, Бесс там
ещ„ не было. Выскочив на улицу, он вновь помчался на поиски.
  Вечерние улицы отнюдь не были пустынны. То и дело встречались - поодиночке
и группами - подгулявшие матросы, их голоса в наступивших сумерках
казались особенно громкими. Из раскрытых дверей слышались пение, брань,
хохот. Пройдя улочку с расположенными на ней в ряд тавернами, Диего
углубился в лабиринт сараев и длинных бараков - портовых складов. Здесь
прохожих почти не попадалось. Яркая луна освещала бараки, но узкие проходы
были почти темны. Внезапно Диего уловил какое-то движение в боковом
переулке. Двое здоровенных громил пытались схватить Бесс! Вот один из них
протянул руку... Диего с воплем, на ходу пытаясь высвободить шпагу,
бросился вперед. Бесс, вместо того, чтобы отшатнуться от громилы,
увернувшись, бросилась тому навстречу. Громила заорал, прижимая ладони к
оцарапанному лицу - в руке Бесс сверкнуло узенькое лезвие. Второй
попытался отпрыгнуть так, чтобы видеть одновременно и Бесс, и несущегося с
воплем Диего. Тот, наконец, смог достать шпагу, но не остановился вовремя,
налетел на громилу, и оба покатились в пыль. Шпага отлетела в сторону и
застряла в камнях, тоненько звеня. Бесс, глядевшая только на дерущихся, с
хрустом наступила на не„ каблучком. Тем временем громила прижал Диего к
земле. Бесс успела подобрать камень и с силой ударила по голове - она
надеялась, что громилу. Второй, оценив ситуацию, уже удирал.
  Выбравшийся из-под громилы Диего был в ярости.
  - Идиотка! Дура набитая! Кой ч„рт пон„с тебя шляться по ночному порту!
  - Кретин! Кто тебя просит лезть не в сво„ дело! Разве не ясно - я бы и
сама справилась!
  - Ты сломала мою шпагу!
  - За каким чертом ты за мной ходишь!
  - Девчонка!
  - Болван!
  - Сеньорита, я вынужден с прискорбием отметить, что ваш отец, будучи
человеком сомнительной профессии, привил Вам дурные манеры!
  - С каких это пор управление островами от имени Е„ Величества стало
сомнительной профессией? Со своей стороны, сеньор, вынуждена
конс-та-тировать, что ваш батюшка не только не привил вам хороших манер,
но даже не научил держать в руках шпагу!
  Ничего более ужасного Диего не слышал за всю свою жизнь. А тут ещ„ шпага!
Он обреч„нно поднял обломки длинного шестигранного клинка и провел
пальцами по гравировке - "I Toled fesit". В темноте гравировки не было
видно, но Диего знал, что буква "s" на клейме слегка перекошена. Раньше
его это огорчало. Девчонкам не понять. Первое в его жизни настоящее боевое
оружие. Драгоценный толедский клинок. Стало так тоскливо, что не хотелось
даже ругаться.
  Наконец он сч„л, что ему удалось взять себя в руки.
  - Сеньорита, я никогда не осмелился бы нарушить ваше уединение, если бы не
это письмо, которое мне было поручено вам передать. Теперь, поскольку
поручение выполнено, я испрашиваю вашего разрешения удалиться! - и он
чопорно поклонился.
  Напрасно надеялся.
  - Неужели, сеньор, ваше благородство позволит вам бросить беззащитную
девушку одну в ночном городе? - с не менее чопорным реверансом отвечала
Бесс.
  Диего сдался. Отряхнув, как мог, шляпу и камзол, он по всем правилам
этикета предложил Бесс руку и пов„л е„ к выходу из лабиринта.
  Некоторое время они молчали - оба ещ„ не успели остыть. Наконец Бесс, как
бы оправдываясь, произнесла:
  - Дядюшка Нэд - это бывший лейтенант моего отца - всегда говорил мне, что
девушку никто не обидит, если она сама этого не хочет.
  - Так значит, именно сегодня вам хотелось чего-нибудь необычного.
  - Но раньше никто не пытался меня обижать!
  - Ну ещ„ бы! Только не стоит забывать, сеньорита, что здесь вы уже не дочь
всемогущего губернатора. Не будет ли дерзостью с моей стороны - просить
разрешения в следующий раз сопровождать вас? Я просто о-бо-жаю приключения
подобного рода. А вот и дом моего дядюшки. Ну и влетит же мне сейчас!
  Дон Иларио нервно расхаживал по веранде.
  - Неужели три часа тебе понадобилось, племянник, чтобы дойти до порта и
обратно! - напустился он на Диего. - Что вы там, в Картахене, ходить
разучились? И в каком ты виде! И... - не соблаговолишь ли ты представить
меня сеньорите?


                                  * * *


  Позже они разговаривали на открытой веранде, наслаждаясь теплым вечерним
воздухом.
  - А потом, после того, как мой отец ремонтировал свой корабль в Пасти
Дракона, вы встречались с ним? - с любопытством спросила Бесс.
  - Разумеется, и неоднократно. Несколько месяцев спустя я встретился с ним
недалеко от Эспаньолы. Наши ман„вры отняли несколько часов. В конце концов
Блад сбил фок-мачту моего галеона, и я приказал спустить флаг.
  - Вы сдались?! - с негодованием воскликнул Диего.
  - Обстоятельствам, мой мальчик. А ты хотел бы, чтобы я дожидался абордажа
с сомнительным исходом? После этого мы пообедали.
  - Что?!!
  - Уверяю вас, дети, многочасовые ман„вры разжигают зверский аппетит. Да и
потом - Блад, конечно, снял с моего корабля все ценности, но меня, по
старому знакомству, отпустил без выкупа. Он сказал, что удовольствие
пообедать со мной - уже достаточная плата за мою свободу. Ну а я сказал
ему, что удовольствие отобедать с ним я ценю ещ„ выше - если судить по
результатам боя.
  - Господи! Я никогда бы не подумал, что...
  - Смелей, племянник! Что два таких идиота могут оказаться в море
одновременно? Я бы и сам не поверил.
  Дон Иларио покосился на громко фыркнувшую Бесс. Девушку нисколько не задел
нелестный эпитет, относящийся, как-никак, и к е„ уважаемому батюшке.
  - Вы напрасно приписываете мне столь неуважительные выражения. Я изумл„н -
вы все делаете наоборот, а получается, как надо.
  - Не всегда и не со всеми. Но - позволь поинтересоваться, как - надо?
  - А потом? - пришла Бесс на выручку смешавшемуся Диего. - Вы встречались с
папой ещ„?
  - О! Один из его бывших капитанов, некто Ибервиль, француз, оказался
захвачен в плен. Блад написал мне, что, будучи губернатором английской
колонии, он, разумеется, не может интересоваться судьбой какого-то
французского пирата, но предлагает солидный выкуп - как частное лицо. Он
сам прив„з этот выкуп.
  - И вы пообедали, - улыбнулась Бесс.
  - Разумеется. Я вообще стараюсь это делать каждый день. А, кстати об
обедах, известна ли вам история о том, как капитан ван дер Киндерен брал
"Арабеллу" на абордаж?
  - Я никогда не слышала, чтобы "Арабелла" была взята кем-то на абордаж, -
тв„рдо заявила Бесс.
  - Ну как же! Эту историю я услышал от некоего Дайка, одного из офицеров
Блада, во время того самого обеда на борту "Арабеллы". Он изобразил мне е„
в лицах - он был очень талантливый рассказчик.
  - И что же это за история?
  - Как вы, конечно, знаете, когда-то Блад служил под началом адмирала де
Ритт„ра. Он командовал большим фрегатом "Вильгельм Оранский".
  - А сам де Ритт„р держал свой флаг на гигантском военном галеоне "Семь
провинций", - важно вставила Бесс.
  - Да-да, "Семь провинций", стопушечный галеон с командой в 750 человек,
спущен на воду в 1665 году - невозмутимо подтвердил дон Иларио (Диего
злорадно взглянул на Бесс). - Однако речь не об этом. Лейтенантом у Блада
был некто ван дер Киндерен. Этот лейтенант его просто боготворил. А позже
он перебрался сюда - уже в качестве капитана капера, двадцатипушечного
брига.
  И вот представьте себе Блада, ещ„ мало кому известного, который
возвращается из первого, довольно тяж„лого, полугодового похода.
"Арабелла", требующая очистки днища и разнообразного ремонта, полз„т
курсом бейдевинд левого галса. Тут-то и появляется на сцене бриг
"Эсмеральда", капитан которого, безошибочно оценив ходовые качества и
степень загрузки "Арабеллы", вступает в бой.
  Блад разрядил пушки правого борта, однако качка была сильной, и залп не
причинил "Эсмеральде" вреда. "Эсмеральда" же, уклоняясь от залпа, успела
развернуться носом к "Арабелле", и, продолжая начатый поворот, разрядила
все свои восемь пушек левого борта в высокий борт "Арабеллы", слишком
медленно начинавшей поворот оверштаг.
  Результат был ужасен. Не раз уже латанный фальшборт "Арабеллы" был разбит,
но самой большой неприятностью были две пробоины на уровне ватерлинии.
Окно кормовой каюты разлетелось вдребезги. Блад отдал приказ сбросить
пушки правого борта и приготовиться к отражению абордажа - команда капера
вряд ли насчитывала более сотни человек, и у "Арабеллы" были все шансы
отбиться.
  И вот когда люди с "Эсмеральды" попрыгали на палубу "Арабеллы"и на шкафуте
уже завязалась потасовка, Блад, остающийся на юте, внезапно хватается за
подзорную трубу, затем подзывает горниста - и разда„тся сигнал "Слушайте
все". Все не то чтобы слушают, но недоум„нно замирают. Перегнувшись через
перила, Блад командует: "Прекратить свалку! Передайте на эту шаланду -
капитана ван дер Киндерена - ко мне!"
("Что такое "шаланда"?" - спросила донья Леонора. -"Это такое
средиземноморское корыто", - ответила Бесс.)
Озадаченный ван дер Киндерен переходит на борт "Арабеллы", пробирается к
юту - и тут обе команды с изумлением наблюдают, как он, придерживая шпагу,
вдруг бросается бегом, взлетает по трапу и вытягивается перед Бладом. А
тот тихо так, проникновенно, начинает ему что-то говорить. Обе команды
прислушиваются - однако только зычные ответы ван дер Киндерена позволяют
догадываться, о ч„м идет речь. Выглядит это так: "Виноват, сэр! Так точно,
сэр! Никак нет, сэр, не последний! (болван, очевидно). Не могу знать, сэр!
(кой ч„рт меня надоумил, - смекает команда). Есть, сэр! Будет сделано,
сэр!" Наконец Блад, повернувшись на каблуках в знак окончания разговора,
бросает через плечо: "Исполняйте!" - "Есть, сэр!" - говорит ван дер
Киндерен, но с места не трогается. - "В ч„м дело?" - спрашивает Блад. -
"Но, сэр, "Эсмеральда" останется без пушек!" - "Ничего подобного, - с
удовольствием говорит Блад, - мне, как вы понимаете, нужны только
восемнадцать пушек, которые я потерял по вашей милости, так что два ваши
носовые орудия можете оставить себе." - "Но, сэр, как же мы доберемся до
порта!" -"Ну хорошо, - десять пушек на мой борт и бочонок рома для моей
команды," - говорит Блад. "Есть, сэр!" - радостно отвечает капитан
"Эсмеральды" и, повернувшись к команде, начинает распоряжаться: "Очистить
палубу от хлама! Убрать крюки! Плотники - в трюм! Кока - ко мне!" А Блад
добавляет: "Команде "Арабеллы" - отдыхать".
  - И они отправились обедать, - не удержался Диего.
  - Ну, не сразу. Приведение в порядок "Арабеллы" и приготовление
праздничного ужина на триста человек из запасов "Эсмеральды" отняли
какое-то время. Пока команда "Эсмеральды" занималась всем этим, люди с
"Арабеллы", которые, конечно, не могли пропустить такое зрелище, в
качестве отдыха болтались по палубе, висели на вантах и давали тысячи
ценных советов. На следующий день они вместе погнались за... за кем-то, но
упустили - на "Эсмеральде" оказалось слишком мало пушек.
  - Теперь я припоминаю, - сказала Бесс, - что в журнале Питта меня
интриговала одна странная запись: "На широте 1950'N и долготе 7330'W имели
совместный ужин с экипажем "Эсмеральды". Ремонт корпуса произвед„н на
месте".
  - Диего мог бы сказать вам, что это - официальная версия, - с улыбкой
пояснил дон Иларио.
  - И вы действительно верите в эту историю, сеньор? - осторожно спросил
Диего.
  - Е„ действительно так рассказывают, - отвечал дон Иларио. - А сеньорита
видела журнал. Так что, наверное, встреча и вправду была, и капитаны
действительно не сразу узнали друг друга. А в остальном... Такие истории,
племянник, не всегда во вс„м следуют фактам, зато правду характеров
передают удивительно хорошо...
  Через три дня Бесс и Диего покидали дом дона Иларио. Гардероб Диего
пополнился двумя камзолами; узелок Бесс также выглядел более объ„мистым.
  - Сеньорита, - говорил дон Иларио в той своей мягкой и учтивой манере, в
которой он обращался к любой девушке старше восьми лет, - путешествие до
Лондона может затянуться, и, хотя вы, несомненно, способны с честью
выдержать любые испытания, я никогда не прощу себе, если отпущу вас, дочь
моего старого друга, без надлежащего сопровождения. Будьте снисходительны
к моему беспокойству и разрешите мне приказать своему племяннику
сопровождать вас до самого Лондона. Он - славный мальчик, хотя и изрядный
шалопай... Могу ли я сделать для вас ещ„ что-нибудь?