даже плантации проклятого
Бишопа - то есть, извини, твоего двоюродного дедушки, - и те не свели его
в могилу. Или тогда, в девяносто втором: все же его уже, считай, и
похоронили, так ведь выбрался он, через две недели вышел и людей вывел.
Ты-то, наверное, этого не помнишь, совсем малышкой была...
  Бесс ненадолго успокаивалась, но через день-другой прибегала снова.
  Арабелла старалась скрывать от дочери свою тревогу. Совершенно напрасно, -
думала Бесс. Мама не хотела пугать дочь, - а ведь Бесс и сама прекрасно
вс„ понимала. Насколько было бы легче, если бы можно было поговорить,
тихонько поплакать вместе. Но Арабелла замкнулась, и говорить с ней об
отце было невозможно.
  Наконец, настал день, когда денег не стало совсем, их едва хватало на
существование. Слуги разбегались, и дикие перцы в саду больше никто не
поливал. Мать заложила вс„, что смогла. Дальше была нищета. И Бесс
решилась.
  Деньги на поездку ссудил тот же дядюшка Нэд: его кабачок, в отличие от
барбадосских плантаций Арабеллы, процветал.
  - Конечно, было бы проще сесть на какое-нибудь английское или голландское
судно, - сказал Нэд. - Да только сезон кончается - все они уже на полпути
домой. Есть, правда, выход: испанский флот, как всегда, запаздывает, можно
перехватить какой-нибудь галеон в Картахене, или Порто-Белло, или Гаване.
А на рейде как раз стоит "испанец" - комендант разрешил ему заменить здесь
треснувшую мачту. Надо думать, не задаром. Кстати, они уже кончают. Так
вот, этот их сторожевик вез„т почту и груз в Порто-Белло, и испанский
галеон будет его дожидаться. Оно и к лучшему: их караваны хорошо
охраняются. Попробуй поговорить с капитаном.
  Да, думала Бесс, направляясь к гавани. Подумать только - "испанец" гостит
в Порт-Ройяле! Видно, после смерти их Карла в Еевропе заварилась такая
каша, что комендант уже сам не знает, кого куда можно пускать7... Или ему
попросту вс„ сходит с рук? Что бы подумал папа!
  О месте пассажира Бесс договорилась легко. Оставалась, однако, ещ„ одна
проблема. Арабелла наотрез отказалась отпустить дочь без сопровождения.
Сама она то и дело болела, и Бесс понимала, что дорога будет для не„
слишком тяжела. Нужна была компаньонка, но просить у дяди Нэда денег ещ„ и
на "дуэнью" она не хотела, да и не чувствовала себя нуждающейся в
присмотре. Возвращаясь домой из порта, Бесс лихорадочно размышляла.
  Размышления эти, однако, не помешали ей заметить в конце улицы знакомую
фигуру. Бесс приветливо помахала рукой. Навстречу ей, держась в тени стен
и тщательно прикрывая лицо от солнца белым ажурным зонтиком, семенила
мадемуазель Дени, очередная гувернантка двух дочерей полковника Мэллэрда.
Поприветствовав мадемуазель, Бесс поинтересовалась здоровьем милых деток.
  - Я оставила это место, - объявила француженка, решительно взмахнув
зонтиком и возвращая его в прежнюю позицию. - Нет, с детками я
спг'авлялась, пускай они и не подаг'очек. Однако сам полковник...
  - О! Неужели он был невежлив?!
  - Пг'едставьте, милочка, этот нахал вообг'азил, что его внешность и
положение делают его неотг'азимым - по кг'айней мег'е, для тех, чьи услуги
он оплачивает. Пока это касалось кухонной пг'ислуги, я могла лишь
возмущаться вульгаг'ными манег'ами этого солдафона. Но вчег'а он осмелился
пег'енести сво„ внимание на меня. Mon Dieu! На меня! Пг'авнучку одного из
сог'атников добг'ого ког'оля Анг'и!!! Дог'огая, я нанималась
пг'исматг'ивать за его детьми, а не потакать гнусным пг'ихотям этой
скотины! Я съездила ему по мог'де, забг'ала месячное жалование и ушла.
  - И что же вы намерены делать? - заинтересованно спросила Бесс,
увернувшись от очередного выпада зонтика.
  - Попг'обую поискать что-нибудь ещ„. К счастью, гувег'нантки нужны даже в
этой ваг'ваг'ской части света. Моя сестг'а великолепно устг'оилась в
Гаване, и даже пг'иглашала погостить.
  - А вы не хотели бы уехать прямо завтра?
  - Куда?!
  - Ну, разумеется, в Гавану. Только с заходом в Порто-Белло. Вы
когда-нибудь бывали в Порто-Белло во время золотой ярмарки? Говорят, это
нечто неописуемое!
  - Но, дог'огая, лишний кг'юк мне вс„-таки не по каг'ману! К тому же я
слышала, что в Пог'то-Белло свиг'епствует ж„лтая лихог'адка... Конечно,
чудеса Пог'то-Белло стоит посмотг'еть, но я лучше дождусь пг'ямого г'ейса.
  - Но, дорогая мадемуазель, я хочу предложить вам оплатить вашу дорогу до
Порто-Белло. Видите ли, у меня возникло небольшое затруднение...
  Объяснение отняло считанные минуты. Мадемуазель Дени умела не только
говорить, но и - когда это бывало нужно - внимательно слушать.
Щепетильность мадемуазель была побеждена парой симпатичных сер„жек, а
также несколько авантюрным складом е„ собственного характера. Домой Бесс
вернулась уже в сопровождении компаньонки. А о том, что компаньонка была
нанята лишь на срок, достаточный для ухода "испанца" из Порт-Ройяла, они
никому говорить не собирались.
  - Я продам барбадосские плантации, и это позволит мне протянуть какое-то
время, - говорила Арабелла Бесс тем же вечером. - Неизвестность - страшнее
всего. Даже если случилось самое ужасное, ты, по крайней мере, будешь
знать...
  - Что за мысли, мама! Мы знаем, что он жив и пока ещ„ не смещ„н с
должности - иначе бы королева назначила нового губернатора.
  - Ты права... права. Я и сама вс„ время себе об этом напоминаю. Но вс„ же
мне страшно...
  - Послушай, мама, мне только сейчас пришло в голову: ведь если папа не
смещ„н, должно быть его жалование...
  - Да. Весь первый год полковник передавал мне деньги, причитающиеся
Питеру. Потом он сказал, что деньги перестали поступать... У меня, правда,
сложилось впечатление, что... что он просто... но у меня не было
возможности проверить. Возможно, мне следовало просить...
  - Ещ„ чего! Не вздумай унижаться! Ох, с каким удовольствием я посмотрю на
физиономию полковника, когда папа верн„тся!
  - Поезжай, дорогая... Но, прошу тебя, будь благоразумна. Надеюсь,
мадемуазель хорошо за тобой приглядит - вс„-таки, у не„ такой опыт. Но я
вс„ равно не отпустила бы тебя, если бы не думала, что, быть может, я
больше никогда...
  - Глупости! - Бесс почувствовала л„гкую неловкость по поводу мадемуазель.
- Лучше скажи: "Тр-ридцать тр-ри доххлых акулы!" Вот увидишь - сразу
станет легче.
  Арабелла слабо улыбнулась.
  Так Бесс оказалась на борту испанского сторожевика, а затем заняла место
на галеоне "Дон Хуан Австрийский". Вс„ е„ имущество составляли
благословение матери, небольшой узелок с вещами и второй - с мемуарами
отца. По слухам, мемуары были в большой моде в Европе, и Бесс рассчитывала
в случае чего превратить рукопись в какие-нибудь деньги.
  3 сентября 1707 года "Дон Хуан" покинул Порто-Белло.


                                  Глава 2


  Уходили с ночным отливом. Как это было заведено у испанцев, часть
полагающихся по штату тяж„лых пушек осталась на берегу, и их вес
возместили пассажиры с вещами, тюки с товарами, ящики. Пассажирам была
выделена верхняя из орудийных палуб. Вообще-то галеон должен был
перевозить только государственные грузы; ни людей, ни частных товаров на
н„м официально не было. Порядка на золотом флоте не прибавилось даже после
того, как пять лет назад англо-голландская эскадра подстерегла у берегов
Испании очередной караван, и, хотя и не сумела его захватить, пустила ко
дну семнадцать груж„ных золотом галеонов. В колониях об этих событиях в
бухте Виго говорили много, но невнятно - точно никто ничего не знал.
Вернее, знали многие - но все почему-то по-разному.
  "Будем надеяться, что нынешний караван обойд„тся без подобных приключений"
- подумала Бесс и тихонечко усмехнулась про себя: "Это ж надо! Желать
удачи испанцам!" Пути Господни, воистину, были неисповедимы. Л„жа с
открытыми глазами в чернильной темноте, Бесс прислушивалась к звукам.
Вокруг дышали, храпели и бормотали люди, временами слышался топот крысиных
лапок, писк и возня. Качка усиливалась и отч„тливее слышался шорох волн.
Дыханию людей вторил ритмичный и протяжный скрип переборок. Теперь Бесс
понимала, почему моряки считают свой корабль живым существом. Старый
галеон кряхтел, ворчал и жаловался на прожитые годы, трудную службу и
заплаты в обшивке. Ему было тяжело.
  В кормовой части, где размещались более состоятельные, чем Бесс,
пассажиры, с помощью растянутой парусины были выделены крохотные каютки.
Впрочем, и там, и здесь люди спали не раздеваясь, лишь распустив слегка
шнуровки неудобных платьев или положив под голову мятый камзол. В эту
первую ночь Бесс так и не смогла толком заснуть и, едва пришло
долгожданное утро, поторопилась выйти на палубу.
  Там, под свежим морским ветерком, е„ настроение быстро улучшилось. Глядя,
как тяжко лавирует перегруженный корабль, Бесс живо представляла себе
легендарный фрегат отца. Вот он, курсом фордевинд, вылетает из-за низкого
зел„ного мыса. Вот, приведя в смятение команду и пассажиров бортовым
залпом... нет, достаточно предупредительного выстрела из носового
орудия!... ид„т на сближение. Сверкают золоч„ные края открытых пушечных
портов, сверкает золоч„ная носовая фигура. Летят крючья. Толпа полуголых
пиратов наводняет палубу. Вот, пробираясь между пассажирами, дьявольски
элегантный, с изящной тростью ч„рного дерева, в ч„рном с серебром
костюме...
  Должно быть, Бесс сильно задумалась. Внезапно, споткнувшись обо что-то,
она потеряла равновесие и была подхвачена кем-то в ч„рном с серебром
костюме, с воротником и манжетами тонких брабантских кружев.
  В первое мгновение серде у не„ подпрыгнуло. Но нет, никакого сходства,
конечно, не было и в помине. Юнец был тощ, угловат и высок. У него были
правильный нос с л„гкой горбинкой и тв„рдо очерченные губы, но сочетание
высокомерия и растерянности, написанных на этом лице, было столь нелепым,
что Бесс чуть не расхохоталась. Перейдя к костюму, Бесс обнаружила, что он
действительно имел когда-то серебрянную вышивку и галуны, а манжеты
рубашки и впрямь некогда были брабантскими. Впечатление несуразной худобы
усиливалось широкими обшлагами камзола, который к тому же явно был пошит
на мальчика пониже ростом. На боку юнца болталась длинная шпага с
серебряной гардой.
  - Позвольте представиться, сеньорита, - дон Диего де Сааведра из
Картахены, к вашим услугам, - церемонно произн„с юнец. - Если вас
интересует происхождение костюма, то могу сообщить, что шил его у лучшего
портного Картахены, и, когда я покажу его в Европе, у мастера отбоя не
будет от клиентов.
  Бесс рассмеялась. Мальчишка по крайней мере не был начисто лишен чувства
юмора, - а она и вправду разглядывала его слишком бесцеремонно.
  - А я - Элизабет Блад, дочь губернатора Ямайки, - представилась она в свою
очередь.
  - Как?! Санта Мадонна! Раз... Все... Кр...
  - Разрази вас гром. Все дьяволы преисподней. Кровь Христова, - вежливо
подсказала Бесс, и, задумавшись на секунду, любезно добавила: - Вымбовку
вам в глотку.
  - Что? - Благодарю вас, сеньорита. Ценное дополнение к моему лексикону.
Как вы сказали - ...
  - Вымбовку. Это такая толстая деревянная штуковина для вращения шпиля.
  - О! Вы, наверное, хорошо знаете море?
  - По рассказам, в основном, но весьма подробно. Это было неизбежно. Вот,
например, я как раз думала - наш галеон...
  - И что же?
  - Тихоходен. Перегружен. Плохо слушается руля. Чтобы взять его на абордаж,
достаточно десятипушечного шлюпа и хорошей команды. Я бы даже порох не
стала тратить, - важно добавила она.
  - Это почему же?
  - Ну! Очень массивные борта. Незачем и пытаться. А вот скорость и
маневренность в этом деле - вс„, - продолжала Бесс тоном знатока. - На
заре флибустьерства такие вот сундуки часто становились жертвами маленьких
суд„нышек, так мне говорили. Вообще, у малых судов масса преимуществ, надо
только иметь смелость ими воспользоваться.
  - Вы бы смогли?
  - Не знаю. Хотела бы попробовать. Ну - не смотрите на меня с таким ужасом.
Просто из любопытства, не более.
  - Хотел бы я знать, каким был... ваш отец.
  - О! Лучший из отцов, разумеется. Но вас же, наверное, интересует другая
сторона его жизни? Е„ я тоже знаю в основном по рассказам. Мо„ воспитание,
знаете ли, было довольно односторонним.
  - Ну, мо„ воспитание можно считать совсем скудным: я не только не ходил
сам на абордаж, но даже не умею отличить шкив от шкота.
  Бесс опять рассмеялась. Мальчишка был совсем не таким надутым, как
большинство пассажиров галеона.
  - Однако расскажите мне ещ„, - продолжал тем временем юный кавалер. -
Откуда вы так знаете испанский? Мой английский гораздо хуже.
  - Меня научил отец. Он всегда повторял, что язык вероятного противника
следует знать, - невинным тоном сообщила Бесс, хлопая глазками. Диего
поперхнулся.
  - Э-э-э... Кстати, о вашем отце. Кажется, несмотря на преимущества малых
судов, столь вдохновенно воспетых вами, сам он плавал на огромном военном
галеоне?
  - Нет-нет, на фрегате, - большая разница. Кстати, он захватил его всего с
двадцатью людьми. А прежде фрегат принадлежал дону Диего
д'Эспиноса-и-Вальдес.
  - Я слышал об этом, - произн„с Диего странным тоном. - Видите ли, моя
матушка в молодости была помолвлена с доном Эстебаном, сыном дона Диего.
Потом в результате некоторых... э... обстоятельств эта семья впала в
немилость и помолвка расстроилась. Вы, случайно, не знаете дона Эстебана?
  - Нет, откуда же? А почему вы спросили?
  - Дело в том... Странная случайность: дон Эстебан - помощник капитана
этого галеона. Он ведь вырос на корабле и, главное, хорошо знает наши
воды. Далеко он не пош„л, но его ценят как хорошего штурмана.
  - Действительно, странная случайность. А... Вы хорошо его знаете?
  - Я знаю его по рассказам. Кстати, я догадываюсь, о ч„м вы подумали.
  - Да?
  - У помощника капитана должен быть список пассажиров.


                                  * * *


  Дон Эстебан д'Эспиноса-и-Вальдес аккуратно вн„с в журнал координаты
галеона и число пройденных миль и, вздохнув, приписал: "Сегодня капитан
был пьян". Дон Эстебан знал, что, когда они выйдут за пределы Карибского
моря и попадут в зону устойчивых ветров, плавание на какое-то время станет
совсем монотонным и эта запись будет появляться в журнале вс„ чаще.
Вздохнув ещ„ раз, дон Эстебан отложил перо. Для него это значило, что ему
и второму помощнику прид„тся делить вахты капитана между собой и к
собственным утомительным заботам добавится застарелое недосыпание, а к
концу пути он окажется вымотан до предела. Однако жаловаться бесполезно: у
капитана есть родственники в Торговой палате в Севилье и на любые свинства
там скорее всего закроют глаза. Сам же дон Эстебан, пожаловавшись,
неминуемо привлеч„т к себе недоброжелательное внимание и неизвестно ещ„,
чем это для него обернется. Ему тридцать пять, и он достиг потолка своей
карьеры, а ведь он способен на большее, и, если бы судьба не была столь
неблагосклонна к его семье, он мог бы... Дон Эстебан снова вздохнул.
Труднее всего было запрещать себе бесплодные сожаления. В конце концов,
его собственное положение, столь раздражавшее его, для многих других было
недосягаемой мечтой. Да и, ч„рт побери, какого дьявола ему ещ„ надо? Он
любит море - пожалуй, он больше ничего не любит так сильно, - и он любит и
умеет водить корабли; так моря здесь - хоть залейся, а он - правая рука
Господа на этом галеоне, особенно, когда капитана побеждает его обычный
недуг, заставляющий его по нескольку дней не покидать своей каюты. Итак -
он имеет вс„, что хочет от жизни, а хотеть большего - значит, гневить Бога.
  Однако дон Эстебан прекрасно знал, что лукавит. Несмотря на привычный
самоконтроль, которым он так гордился, чувствовал он себя скверно.
Тщательно поддерживаемое душевное равновесие готово было разлететься на
куски. А вс„ дело было в двух фамилиях, которые он обнаружил в списке
пассажиров.
  Де Сааведра - фамилия обширная. Интересно, имеет ли отношение мальчишка
к... Может быть, и нет. Хотя у не„ были братья и он может быть е„
племянником. Теоретически он может даже быть е„ родным младшим братом,
хотя... Вздор. Какое ему дело. Маленькая девочка с огромными ч„рными
глазами не стала его женой, и дон Эстебан запретил себе вспоминать о ней.
  А вот другая фамилия... Никаких сомнений. Ещ„ пять лет назад он не
удержался бы от мести. Мысль о том, что девчонке всего семнадцать и что
она не имеет никакого отношения к событиям более чем двадцатилетней
давности, не удержала бы его. В конце концов, разве сам он не был ещ„
младше, когда на его семью обрушилась череда ужасных несчастий? И разве
девчонка не носит ненавистную фамилию? И разве не справедливо было бы
отомстить тому, кто был виновником и причиной этих несчастий, даже если
месть эта заденет его лишь косвенно? Да, именно так он и рассуждал бы ещ„
пять лет назад.
  Однако за эти пять лет дон Эстебан перешагнул тридцатилетний рубеж. Если
мужчине суждено поумнеть, к тридцати годам это, как правило, уже
происходит. Дон Эстебан считал себя поумневшим, иными словами, он стал
фаталистом. Судьба сводит людей и разводит, и спорить с ней - значит,
накликать новые беды. Если судьбе угодно дразнить его - что ж, он будет
терпелив. Если же судьбе будет угодно покарать этого нечестивца - она это
сделает без его, дона Эстебана, участия. Ну... - дон Эстебан поколебался -
в крайнем случае он е„ немного подтолкн„т.


                                  * * *


  Бесс не могла ничего знать о настроениях дона Эстебана, но это-то и
выводило е„ из себя. Поглядывая на него время от времени, она ни разу не
уловила ответного взгляда. Если он и знал о ней - он явно предпочитал о
ней не думать. А, может, он жд„т удобного случая? Но - удобного для чего?
С ума сойд„шь. Испанцы. Культивируют невозмутимые физиономии. Мы,
англичане, более открытый народ. Известна же история про одного
благородного дона, который отчитал за оторванную пуговицу своего
дворецкого, ворвавшегося в спальню хозяина с воплем: "Сеньор, наводнение!
Гвадалквивир вышел из берегов!" Об англичанах никогда не расскажут ничего
подобного.
  Красивое лицо. Вид уверенный и надменный, костюм безукоризненный. Может,
ему и нет до не„ никакого дела. А в самом деле, какое ему до не„ дело?
Когда погиб его отец, е„ ещ„ и в помине не было. Говорят, он смертельно
ненавидел папу. Говорят даже, было за что. Но это было давно. Сохранил ли
он эту ненависть, и если сохранил, то может ли и к ней питать недобрые
чувства? Как знать. Ничего не пойм„шь по этой растреклятой испанской роже.
  Проклятый дон расхаживает по палубе, да„т указания рулевому, опять ходит.
Смотрит в подзорную трубу. Господи, что он там может увидеть? Опять ходит.
Проклятый дон.
  Ну и ладно, я тоже так могу. Praemonitus praemunitus8. Вот так.
Взад-впер„д. А смотреть на него нечего. Если ветер продержится, скоро
будем в Гаване. Там таких пруд пруди.


                                  Глава 3


  Надлежит признать, что благородные доны не расхаживали по Гаване в
промысловых количествах. Во всяком случае, в портовой части города.
Преобладали носильщики-мулаты, торговцы, оборванцы, негры, матросы вполне
пиратского вида и ярко одетые женщины всех оттенков кожи. "Дон Хуан"
должен был простоять здесь дней пять - или даже больше - в ожидании
конвоя, и поэтому часть пассажиров сошла на берег и устроилась в гостинице.
  Бесс сошла также. Пробираясь сквозь толпу, она заметила дона Эстебана,
который беседовал с двумя весьма т„много вида личностями. Поскольку Бесс
тв„рдо решила не смотреть на проклятого дона, она не оглянулась, вот
почему она не увидела, что проклятый дон не только смотрит ей вслед, но и
показывает на не„ своим собеседникам.
  Что же касается молодого дона Диего, то у него было письмо к дядюшке -
точнее, к дяде его матери, следовательно, двоюродному дедушке, дону Иларио
де Сааведра, который некогда занимал важный пост на Эспаньоле, а теперь
жил в загородном имении на Кубе. Городской дом у него тоже был, так что,
как видите, это был весьма богатый родственник. Впрочем, у него, помимо
внучатого племянника Диего, были родные племянники и племянницы, а