Значит, так.  Выстрел.
Вор убит. Упал. Незнакомцу нужна трость, и  он  делает  шаг  к  яме.  Нет.
Никакой ямы нет. Какого черта? Сам же Диомидов видел эту проклятую яму.  И
Зойка. А может, Зойка путает? Загляделась на цветочки и не  заметила,  как
подошла к яме. Если это так, то все становится на место. А  если  не  так?
Тогда где же в это время находился труп?
   - Вот чушь! - вслух пробормотал Диомидов и снял телефонную  трубку.  Он
решил еще раз переговорить с Зоей.
   - Не было, - ответила она. - Нет, я понимаю, что говорю. Я  наклонилась
за цветком и увидела... Нет, я вполне вменяема сейчас... И тогда...
   - Чушь? - прошептал Диомидов и тихо опустил трубку на рычаг...


   Телеге  далеко  не  совершенный  способ  передвижения.  Но  выбора   не
оказалось, и Диомидову пришлось добираться до  Сосенска  от  аэродрома  на
этом виде транспорта. Самолет отнял два часа. Телега - три. Но как  бы  то
ни было, в четыре часа дня Диомидов уже шагал по улицам городка.  Хотелось
есть. И прежде чем пойти к Ромашову, он решил завернуть в чайную.
   По дороге Диомидов с  любопытством  рассматривал  аккуратные  домики  с
резными крылечками и удивлялся обилию  животного  мира  на  улицах.  Перед
чайной ему пришлось остановиться. Дорогу переходило стадо гусей.  Диомидов
давно не видел сразу столько белых птиц, важно переваливающихся с ноги  на
ногу. Картина эта вызвала на его лице улыбку.
   Сколько же лет прошло с тех пор, когда босоногому Федьке здорово попало
от матери за соседского гусака? Ох  и  много!..  Впрочем,  Веньке  Гурьеву
досталось не меньше. Но Федьку утешало хоть чувство победителя в споре.  А
Венька проиграл. Надо же было дураку додуматься, что гуси могут  жить  под
водой. Ох и трепыхался же тот гусак, когда  они  вдвоем  притопили  его  в
речке! Птица все же  выжила.  А  Венька  проспорил  тогда  какую-то  вещь.
Свайку, что ли? И вот уже нет Веньки: война  проглотила  Веньку.  А  жизнь
дальше бежит...
   Гуси прошли. Диомидов отогнал пришедшие не к месту мысли  и  шагнул  на
крыльцо чайной. Долго читал меню, не зная, на  чем  остановиться.  Наконец
выбрал рубленый бифштекс и кофе. Заказывая обед, спросил официантку,  есть
ли в Сосенске гостиница.
   - А зачем она нам? - удивилась востроносенькая девчушка. - Дачники, они
вовсе на частных живут. А  командировочные  вроде  вас,  те  как  придется
устраиваются.
   - Неужто я не похож на дачника? - поинтересовался Диомидов.
   - Какой же дачник в такую слякоть поедет? - искренне удивилась девушка.
- Разве ненормальный какой. - И смутилась,  заторопилась.  -  Заказывайте,
гражданин. Не положено мне сейчас посторонними разговорами заниматься.
   - Не положено, значит, - серьезно сказал Диомидов.  И  подумал,  что  в
этом Сосенске трудно потеряться. Здесь, наверное,  соседи  наперед  знают,
что у кого на обед будет вариться. - Так, так. И давно дачники съехали?
   - Да что вы, в самом деле, привязались? С месяц уж никаких  дачников  у
нас нет. Опоздали вы малость.
   - Это почему же я опоздал? - удивился Диомидов. - Может, я и  есть  тот
самый ненормальный дачник.
   Девушка прыснула. Ей определенно понравился  этот  широколицый  дядька,
по-видимому фининспектор.  Кто  же  еще  дачниками  будет  интересоваться?
Непонятно было только, почему он так поздно приехал. Обычно  фининспекторы
приезжали в разгар сезона.  Тогда  в  поселке  поднималась  тихая  паника.
Квартиросдатчики, державшие непрописанных жильцов и не  платящие  налогов,
бегали от инспекторов, как мыши  от  кота.  Кто-то  все  равно  попадался,
платил штраф. Но инспектор уезжал, и дела  шли  прежним  порядком.  Жители
поселка к этим налетам  привыкли  как  к  неизбежному  злу.  А  этот  явно
опоздал: наверное, еще неопытный.


   Когда раздался телефонный звонок, полный джентльмен  дремал  в  кресле.
"Да, - сказал он в трубку, - я жду вас,  мой  друг".  Все  эти  дни  он  с
нетерпением ждал, чем кончится миссия худощавого,  который  отправился  на
вертолете  прямо  в  эпицентр  "фиолетовой  чумы".  И  вот   наконец   тот
благополучно вернулся. Кое-что он  увидел.  По  поводу  увиденного  в  его
голове созрел ряд вопросов. Их нужно было обсудить. "Да", - сказал  полный
джентльмен еще раз и положил трубку на рычаг.
   На  месте  лаборатории  Хенгенау  худощавый  джентльмен   нашел   груду
дымящихся развалин. Ни старика,  ни  фиолетовых  обезьян  ему  не  удалось
увидеть. В  бывшей  спальне  ученого  он  обнаружил  полуобгоревший  сейф.
Железный ящик был открыт. Ключ  торчал  в  замке.  Это  навело  худощавого
джентльмена на размышления, которыми он и поделился со своим боссом.
   - Я так и предполагал, хотя не понимаю, зачем это ему  понадобилось,  -
сказал босс. - Впрочем, от этих немцев можно ждать чего угодно.
   Худощавый покачал головой. Он тоже не  понимал  многого,  хотя  главное
сомнений не вызывало: Хенгенау удрал. Об этом свидетельствовал  не  только
ключ  в  дверце   сейфа.   Взорванная   ограда   террариума,   испорченное
оборудование - все это говорило о том, что Хенгенау  сознательно  разрушил
все мосты.
   - Что ж, - произнес полный джентльмен после некоторого раздумья.  -  Мы
поступим правильно,  если  постараемся  извлечь  из  сельвы  то,  что  там
осталось.
   - Там? - удивился худощавый. - Там, по-моему, ничего уже нет.
   - Ну, ну, - сказал полный. - Есть специалисты, которые этим займутся. В
Хенгенау вложено слишком много денег.  Кстати,  что  значит  это  слово  -
"Маугли"? Странная фантазия.
   - Хенгенау любил Киплинга.
   - Я тоже его люблю. Почему Хенгенау не назвал это как-нибудь иначе?
   Худощавый джентльмен заметил, что он  никогда  не  задавал  себе  этого
вопроса.  Кодовые  названия  иногда  бывают  крайне   причудливыми.   Босс
возразил, он сказал, что в этих символах часто скрывается  очень  глубокий
смысл.
   - Вспомните-ка, что нам говорили Хенгенау и Бергсон,  когда  предлагали
свои услуги. Речь шла  тогда  о  том,  что  Хенгенау,  занимаясь  газовыми
камерами, открыл какое-то  странное  поле.  А  что  получилось?  -  полный
джентльмен бросил взгляд на худощавого.
   - Но ведь Зигфрид информировал нас об изменении характера работ.
   - Он ничего не сообщал ни о "фиолетовой чуме", ни о цепной реакции.
   - Вы хотите сказать, что они обманули нас?
   - Хенгенау - да. Он и Зигфрида обманул. И Бергсона. Он оказался  умнее,
чем я предполагал. И по этому поводу можно только выразить сожаление.
   - Очень сложно получается, - сказал худощавый, покачав головой.
   - Легкомыслие,  мой  друг,  украшает  только  женщину,  -  сказал  босс
назидательным тоном. - А вот над названием "Маугли"  стоит  задуматься.  Я
придерживаюсь той мысли, что Хенгенау с самого начала водил нас за нос. Он
вытряхивал из меня деньги на свою лабораторию и  делал  что-то  совершенно
другое. И, благополучно добравшись до конца, выпустил на мир обезьян.  Да,
оборудованием лаборатории следует заняться.  И  придется  эту  задачу  вам
взять на себя, мой друг. Теперь об Отто. Команда  Бергсону  дана.  Условия
связи отосланы. Конечно, Отто изрядно удивится, когда Бергсон сообщит  ему
наши директивы. Но что поделаешь? Выбирать ему не приходится.
   - Мне кажется, удивлен будет Бергсон. Он ведь до сих  пор  уверен,  что
Отто мертв.
   - Откуда у вас эти сведения?
   - Бергсон сам говорил мне. Он рассказывал,  как  вместе  с  Хенгенау  и
Зигфридом присутствовал на похоронах Отто, погибшего якобы в автомобильной
катастрофе.
   - А он знал Отто в лицо?
   - Нет.
   - Что ж,  Хенгенау  надо  отдать  должное.  Он  умеет  обделывать  свои
делишки. Но с нами у него это не пройдет. Устроил я все так,  что  Бергсон
придет к Отто от Зигфрида. Зигфрид в свое время сообщил мне все пароли.  А
Хенгенау воображает, что Отто его человек.
   Полный джентльмен позвонил и приказал лакею Подать коктейли,  Худощавый
задумчиво побарабанил пальцами по подлокотнику кресла и спросил:
   - Так что же это такое: "Маугли"? Вы меня заинтриговали.
   - Я полагаю, мой друг, что вам не следует задерживаться  в  столице,  -
ответил полный. - Чем быстрее  мы  разберемся  в  обстановке,  чем  скорее
извлечем остатки лаборатории Хенгенау из сельвы, тем  скорее  вы  получите
ответ на этот вопрос. Тем временем и фантастический жезл окажется у нас  в
руках. Между  прочим,  неплохо  бы  организовать  поиски  Зигфрида.  Будет
неприятно, если окажется, что он мертв. Ну, а если  он  жив,  то  надо  не
допустить,  чтобы  с  Зигфридом  Вернером  что-нибудь  случилось.   Вполне
вероятно, что он находится сейчас рядом с Хенгенау.  Секретарь  профессора
не должен покидать своего хозяина. Однако кто знает? Хенгенау уже  доказал
нам, что он человек решительный. И если он подозревал своего секретаря...
   Закончив эту длинную тираду, полный джентльмен поднес  бокал  к  губам.
Худощавый последовал его примеру. Но еще не  все  вопросы  были  выяснены.
Сделав глоток, худощавый джентльмен медленно произнес:
   - Не слишком ли мы оптимистично настроены? Ведь с этим  Отто  никто  из
наших людей никогда не связывался.
   - Да, - вздохнул полный. - Но он жив и здравствует. Вот полюбуйтесь.  -
И он подал собеседнику книгу.
   - Я ведь не читаю по-русски, - сказал худощавый.
   - Это он. Видите, год выпуска нынешний. - И полный джентльмен прочитал:
- "Ридашев. "Жажда".
   - Он стал писателем?
   - А что тут особенного? - откликнулся полный. - Каждый устраивается как
умеет.
   Джентльмены выпили коктейли и разошлись. На сегодняшний вечер с  делами
было покончено. Все вопросы  решены,  машина  запущена.  Оставалось  ждать
результатов.


   Из того факта, что человек спит на девичьей кровати, не следует  делать
вывода, что ему снятся девичьи сны. Людвиг Хенгенау спал  без  сновидений.
Его не мучили кошмары ни в молодости, когда он  служил  рядовым  врачом  в
психиатрической  лечебнице,  ни  потом,  когда  он  производил  опыты  над
заключенными в лагере смерти под Эльбой. Это был секретный лагерь. Целиком
спрятанный в землю, он не привлекал внимания любопытных глаз.  В  обширных
бункерах не было никаких производств. Только лаборатории и  помещения  для
подопытных. И если в какой-нибудь лаборатории вдруг  раздавался  крик,  то
его гасили толстые бетонные стены.
   Бергсон возглавлял охрану. Хенгенау руководил научными  исследованиями.
О характере работ даже Кальтенбруннер не имел представления,  хотя  они  и
проходили по его ведомству. Болтали, что Хенгенау ищет  вирус  шизофрении.
Но это была, конечно, болтовня.
   В  1944  году  Хенгенау  пожелал   сделать   личный   доклад   Гитлеру.
Недоверчивый  фюрер,  напуганный  заговорами,  долго  колебался.   Наконец
разрешение было получено. Гитлер принял Хенгенау  в  присутствии  Бормана.
Перед тем как пустить ученого в кабинет, его тщательно обыскали. Это  было
унизительно, но Хенгенау смирился. Он  вытерпел  даже  запах  потной  руки
чиновного эсэсовца, бесцеремонно обшарившего его рот.
   Доклад длился час. Не было сделано ни одной записи. И сразу же начались
работы по перевозке  лаборатории  в  сельву.  Во  всех  приказах  операция
называлась "Маугли". Что стояло за этим словом, никто  не  знал.  Бергсон,
хоть и был близок к Хенгенау, в существо  дела  не  был  посвящен.  Личный
секретарь Хенгенау Зигфрид Вернер знал немногим больше.
   Когда кончилась война, Бергсон был принят полным джентльменом,  который
снисходительно выслушал его и препоручил  заботам  худощавого.  А  немного
спустя лаборатория в сельве стала получать оборудование  и  медикаменты  с
маркой одной из фирм босса. Транспортировкой занимался Бергсон.
   Хенгенау к смене хозяев отнесся безразлично. Откуда текут  деньги,  его
мало интересовало. Он спал спокойно, без сновидений. Он не видел снов ни в
золотом детстве, ни  в  юности,  ни  теперь.  Как  психиатр,  он  понимал,
конечно, что человек не может спать без сновидений. Но он не  помнил,  что
ему снится.
   В то утро  он  проснулся,  как  всегда,  рано.  И  решил  окончательно:
довольно, "Маугли" себя исчерпала.
   Позавтракав, Хенгенау надавил кнопку звонка.  В  дверях  вырос  толстый
белокурый немец.
   - Зигфрид, - сказал старик, не глядя в его сторону. -  Зигфрид,  сейчас
вы отпустите всех цветных. Рассчитайте их - и в шею.
   - Хорошо, господин доктор. Как поступить с охраной?
   - Охрану снимите. Пусть отдыхают. Завтра придет  вертолет.  Завтра  они
будут тискать мулаток в Рио. Мы кончили работу.
   - А "эти", господин доктор?
   - Что "эти"? "Эти" у себя  дома.  -  Хенгенау  усмехнулся.  -  Ну,  ну,
старина, не надо трусить. Их я возьму на себя.
   Хенгенау пошел в центральную лабораторию. С грустью огляделся. Со  всех
сторон на него смотрели экраны приборов. Черные и зеленые ящики,  усеянные
кнопками, тумблерами и индикаторными лампами, стояли словно в ожидании.  К
одному из них, опутанному проводами, старик ласково прикоснулся рукой.
   - Прощай, дружок, - тихо прошептал он. - Тебя я никогда не забуду. - И,
резко повернувшись, вышел в другую комнату. Открыл  дверцу  сейфа,  достал
оттуда стеклянную ампулу, наполненную белыми кристалликами, и  взвесил  ее
на руке.
   - Жизнь, - усмехнулся он. - Ну  что  ж,  поторгуемся,  господа.  Только
предварительно я преподам вам урок вежливости.
   Положив  ампулу  на  стол,  Хенгенау  вытащил  из  сейфа  пачку   густо
исписанных листов бумаги. Подошел к камину, чиркнул спичкой.  И  тщательно
мешал горящие листы щипцами, пока они не превратились в золу.
   - Теперь все, - вздохнул он и приблизился к  окну.  Отсюда  было  видно
помещение охраны. "Двадцать, - размышлял старик. - Их двадцать, а я  один.
Плюс верный Зигфрид. Он уже, конечно, сделал все, что надо".
   В окно  было  видно,  что  у  домика  охраны  царит  оживление.  Группа
разномастных людей что-то обсуждала. От толпы отделились двое  и  побежали
через двор по направлению к складу с продуктами.
   - Торопитесь! - пробормотал старик. - Я ведь тоже спешу. Но  почему  не
видно Зигфрида? Хотя...
   Он подождал еще. Те  двое  возвращались  с  корзинами  в  руках.  Толпа
встретила их радостным гулом.  На  свет  появились  бутылки.  Старик  взял
бинокль и удовлетворенно хмыкнул.
   Через  полчаса  он  уже  шел  через  двор.  Перешагнув  порог   домика,
остановился в дверях. На полу в разных позах лежали охранники. Двое сидели
за столом, уронив головы. Хенгенау пересчитал их.  Двадцать.  Теперь  надо
найти Зигфрида, подумал он и закрыл дверь.
   Но Зигфрид исчез. Старик два раза обошел дом, заглянул  на  склады,  на
электростанцию. Его верного секретаря и телохранителя нигде не было.
   "Догадался, - подумал Хенгенау. - Ну да черт с ним!  Никуда  не  уйдет.
"Эти" бегают быстро".
   Он снова пересек двор, но уже в другом направлении. Подошел к  бетонной
стене и отпер маленькую железную дверь. Спустился в узкий коридор, который
привел его к другой двери. Он отпер ее и поднялся в  маленькое  помещение.
Хенгенау оказался как бы внутри половинки  яйца,  поставленной  краями  на
землю. Через три окна, похожие на амбразуры дота, он мог видеть почти  всю
территорию,  огороженную  высокой  бетонной  стеной.  Это  был  террариум,
предмет гордости Хенгенау. А сем он находился на наблюдательном пункте.
   Так начинались события, потрясшие некоторое  время  спустя  почти  весь
мир. И в оценке причин этих событий был в большей степени  прав  худощавый
джентльмен, а не его босс. Но и босс не во всем ошибался. Старый  Хенгенау
не желал менять хозяев. Просто он решил  дать  им  понять,  что  он  стоит
больше, нежели они думают. И нужно это было  потому,  что  Хенгенау  знал:
скоро ему потребуется много денег на новые опыты. Он чувствовал, что стоит
на пороге большого открытия. Такого открытия, какого еще не знал мир ни во
времена Галилея, ни позже. Правда, ему еще далеко не  все  было  ясно.  Но
детали Хенгенау не волновали. Его ум улавливал  существо  вопроса,  а  это
было сейчас самым главным. Стоило думать, стоило жить, стоило выколачивать
деньги. Хенгенау хотел быть так же велик, как Эйнштейн.



7. "ЭТИ"

   Старик приблизился к  одному  из  окон.  Толстый  пластик  был  измазан
снаружи.
   - Опять загадили, - пробормотал он  брезгливо  и  потянулся  к  кнопке,
включающей механизм для смыва  грязи  с  наружной  поверхности  стекол.  У
"этих" была скверная привычка гадить на бетонном куполе. Хенгенау пришлось
придумать приспособление для очистки. Но он напрасно давил кнопку. Сегодня
двигатель электростанции молчал. Вспомнив это, старик примирился с мыслью,
что ему придется наблюдать происходящее через мутные стекла.
   Поблизости от купола бродили два существа,  внешне  похожие  на  людей.
Голые тела отливали на солнце бледно-лиловым, Они поочередно наклонялись к
бетонному желобу и остервенело лизали сухие стенки. Бессмысленные лица  не
выражали никаких чувств. Но поведение существ показывало, что  они  чем-то
недовольны. Вот одно из них схватилось руками  за  желоб  и  стало  злобно
трясти его. Второе в это время колотило кулаками себя по груди. Потом оба,
встав на четвереньки, запрыгали в сторону. А  к  желобу  уже  приближалась
следующая пара.
   Хенгенау подсчитывал. Пищи их лишили  два  дня  назад.  Вода  выключена
утром. Что ж, можно, пожалуй, начать эксперимент. "Эти" подготовлены.  Они
пойдут далеко. И старик  протянул  руку  к  маленькому  черному  ящичку  с
рукояткой, как у телефонного аппарата военного образца. Прижав левой рукой
ящик, он правой сильно крутнул ручку.  Дрогнула  земля.  Издалека  донесся
глухой взрыв, Хенгенау приник к окну. В ограде  на  противоположном  конце
террариума зияла рваная брешь, Облако пыли опускалось на землю.
   - Маленький урок вежливости не помешает, - пробормотал  старик.  -  Вы,
кажется, не доверяли мне, господа. Вы считали, что  вздорный  чудак  водит
вас за нос. То ли еще будет.
   Одно из странных существ приблизилось к пролому  в  стене.  Оно  широко
раздувало ноздри. Тусклые глаза,  казалось,  внимательно  всматривались  в
лес, открывшийся так неожиданно. Существо сделало два прыжка. Вот оно  уже
в проломе, фиолетовое тело мелькнуло в кустах и скрылось в сельве.
   "Они здорово хотят жрать", - подумал Хенгенау и  спустился  в  бетонный
коридор. Двери за собой он не стал  запирать.  Теперь  это  уже  не  имело
значения.
   В доме он побыл недолго. Вскипятил кофе на спиртовке. Немного  поел  и,
захватив ампулу, вышел во двор. Теперь он направился  через  сад  в  самый
дальний закоулок своих владений. Там стоял  накрытый  брезентом  маленький
вертолет. Старик, пыхтя, освободил машину. Тщательно проверил, все  ли  на
месте, пересчитал банки с консервами. И присел отдохнуть на траву. "Что ж,
- думал он. - Немного одиночества. Это не  страшно.  Вы,  конечно,  будете
искать меня, господа. Но я приду сам. Когда сочту это необходимым".
   Он забрался в машину.  Бросил  взгляд  вокруг.  Увидел,  что  по  аллее
движется прямо к вертолету фиолетовое  страшилище,  Старик  ухмыльнулся  и
поднял машину в воздух.
   - Быстро, - подумал он. - Быстрее, чем я предполагал.
   Тень вертолета  накрыла  существо.  Оно  присело  и  безумными  глазами
проводило машину. Потом запрыгало обратно.
   Хенгенау летел низко над зеленым ковром сельвы. Дорога была знакома. На
этом же вертолете он возил Бергсона туда, куда сейчас направлялся сам.
   Хенгенау был доволен. Сидя за  штурвалом,  он  даже  мурлыкал  песенку.
Предприятие увенчалось успехом. Операция "Маугли", о которой  он  когда-то
докладывал Гитлеру, принесла первые результаты. Не беда, что Гитлер  канул
в вечность. Ведь Хенгенау еще тогда знал, что пройдет  много  лет,  прежде
чем он закончит свою работу. Ее нельзя было завершить раньше,  потому  что
человеческий организм развивается медленно. С мушкой дрозофилой  можно  бы
обернуться скорее. Или с кроликами, потомство которых вырастает необычайно
быстро. Но Хенгенау нужен был именно человек. И потом  он  слишком  поздно
понял, что опыты можно ставить только на человеке.  Ни  одно  животное