ками, он мог  не только менять
направление,  но  и  увеличивать  скорость  полета.  Заколотив  ладонями  по
воздуху, он свернул на запад -- в ту часть света, которая казалась ему более
таинственной  и  привлекательной.  Джордж  поднимался над  крышами  парившей
деревни,  и  люди махали  ему,  а он им.  В этом было что-то неправильное  и
восхитительное; он взглянул вниз, и там на огромной золотой втулке вращалась
земля.  Мимо  пролетела  птица,  белая,  с  черными  кончиками  крыльев. Она
посмотрела на Джорджа бусинками глаз, опустила одно крыло и в быстром вираже
умчалась прочь.
     Вещи обступали его  со всех сторон. У Джорджа складывалось впечатление,
что   воздух   сам   являлся   отдельным   миром  --  той  сферой,   которая
характеризовалась полнотой, а не пустотой.  Он видел  здесь  города и башни,
небесные  реки,  созданные из  воздуха,  и они отличались от  того,  что  их
окружало, чем-то неуловимо тонким и  почти  неощутимым.  Джордж поднялся еще
немного и заметил впереди  себя какую-то маленькую сияющую точку. Он полетел
к  ней,  корректируя  курс изящными и  плавными движениями  пальцев.  Объект
приблизился, вырос в размерах, и тогда Джордж  понял, что перед ним в океане
неба маячил белый парус.
     Да, он подлетал к небольшой белой яхте  с ослепительно белым парусом, в
центре которого виднелся  странный и загадочный символ -- круг, пересеченный
двумя линиями.
     Он подлетал все ближе и ближе, и судно становилось все больше и больше.
Но  как бы пристально Джордж ни осматривал палубу, он так и не увидел на ней
ни одного человека.
     -- Пусть  это тебя не волнует,  --  сказал черепахан.  -- Морской закон
гласит, что если  ты  встречаешь лодку, и она оказывается незанятой, то  эта
лодка может стать твоей.
     -- В твоих  словах нет  никакой логики,  -- сказал  словесный мешок. --
Яхты  на   волнах  не  валяются,  и  эта   лодка   тоже  должна  кому-нибудь
принадлежать.  Но  давайте не будем  гадать. Пролетим парус и посмотрим, что
случится дальше.
     Джордж  и сам так подумал. Но яхта выглядела слишком уж заманчиво  -- с
высоким  резным  корпусом  и  широким   парусом,   с  блестящими  тросами  и
незакрепленным румпелем. Подлетев сбоку, Джордж вскарабкался на борт.
     --  Теперь она уже не выглядит такой  необитаемой, -- сказал  словесный
мешок.  --  Джордж, ты  не  мог бы положить меня  на эту  скамеечку? Я  хочу
немного передохнуть.
     Джордж выполнил его  просьбу. Черепахан, перестав, наконец-то, ворчать,
устроился на носу яхты и подставил свой  панцирь под жаркие лучи полуденного
солнца. К  тому времени  яхта  развернулась  и,  слегка кренясь  под напором
свежего ветра, помчалась в каком-то определенном направлении.
     -- Интересно, куда мы плывем? -- спросил Джордж.
     -- Не задавай глупых  вопросов, -- ответил черепахан.  -- Только ты  об
этом и знаешь.
     Лодка приближалась к гряде облаков -- к огромным белым штукам с черными
и  пурпурными  днищами. Джордж хотел проплыть  прямо через  них, но какое-то
смутное предчувствие заставило его направить яхту вдоль гряды. Вытянув руку,
он коснулся одного из облаков, и его худшие подозрения подтвердились; пальцы
наткнулись на твердый  остов, который скрывался под пушистой внешней частью.
Переступив  через  борт, Джордж  шагнул  в  облако.  Но перед  этим он нашел
прочный канат, привязал его к носу яхты и взял второй конец с собой. Его  не
прельщала  идея  оказаться  черт  знает где, на необитаемом острове,  хотя в
своих грезах он не раз проводил в таких местах недельку, а то и две.
     Джордж пошел по краю  облака,  выискивая проход  среди  холмов, которое
вздымались  причудливыми и неприступными кручами.  Заметив подходящюю тропу,
он начал подниматься вверх.
     -- Эй, Джордж, не бросай нас здесь! -- закричал ему вслед черепахан.
     --  Мне хочется немного осмотреться,  --  ответил  Джордж. --  Я  скоро
вернусь назад.
     -- Все они так говорят, -- проворчал словесный мешок.
     Джордж прекрасно понимал  их чувства, начиная от осязания  и обоняния и
кончая  слухом. Но ему действительно хотелось осмотреться и увидеть все, что
находилось  на  твердом  облаке.  У  самой  вершины  он  обнаружил  вход  на
лестничную  клетку  и, спустившись по  ступеням,  попал в великолепный  зал,
стены  которого  были  покрыты шелковыми  портьерами. Около  низкого  стола,
ломившегося  от  изысканных  яств, стояли  резные кушетки,  обитые тончайшим
дамастом. От горячих блюд  шел пар, от холодных закусок веяло холодом, и все
выглядело так, будто здесь кого-то ждали. Он осмотрелся, заглянул под стол и
кушетки, но не обнаружил ни хозяев, ни гостей.
     Джордж сел, потом  снова встал. Это место смущало его чем-то странным и
неправильным.  В нем чувствовался какой-то  изъян, какая-то  незавершенность
сюжета.  Кому предназначался  пиршественный стол? Джордж  должен  был в этом
разобраться.
     Пройдя  по залу, он заметил еще одну дверь, которая, по всей видимости,
вела в следующее помещение внутри облака. Табличка на ней гласила следующее:
"Лучше не открывай, если не хочешь сюрприза. "
     Джордж не чувствовал особой предрасположенности к сюрпризам. Вернувшись
к столу, он сел на кушетку и осмотрел  продукты питания. Рядом  с ним стояли
подносы с креветками, сбоку  виднелась жареная говядина двух сортов,  а чуть
дальше  находились горшочки  с супом,  салат с кусочками бекона  и множество
прочих  яств.  Джордж  не  знал, что  ему делать,  но  он не  находил ничего
зазорного  в небольшой дегустации  некоторых  блюд.  Судя по всему,  хозяева
куда-то  ушли  и, в принципе, могли не вернуться.  Кроме того, этот шикарный
стол   могли  приготовить   специально   для   него.   Успокоив  себя  таким
предположением, он поднял толстозадую креветку, макнул ее в соус  из куриных
потрошков и засунул в рот.
     В тот же миг зал наполнился звоном гонга.
     -- Это еще что такое? -- - проворчал  он, торопливо прожевывая и глотая
креветку.
     В боковой стене открылась доселе невидимая дверь. В зал медленно  вошла
процессия дев  --  шесть юных созданий, одетых в  платья  из кружев и тонкой
прозрачной ткани. И каждая из них была краше другой.
     -- Приветствуем тебя, о, наш гость! -- закричали они.
     -- Большое вам спасибо, -- ответил Джордж.
     -- Мы долго ждали твоего прихода.
     -- Все это, конечно, мило, но только как вы меня могли ждать, если пару
минут назад я и сам не знал, что приду сюда?
     --  Наш повелитель  велел нам приготовить прием для барышника, и вот ты
явился к нам!
     -- Так кого же вы ждали? Меня или этого типа? -- спросил Джордж.
     -- Мы ждали барышника. То есть тебя. А разве что-то не так?
     Джордж даже не знал, что ответить. В общем-то, он не прочь был заменить
какого-то  барышника,  но  ему  не  хотелось  вляпаться  в  новую  беду.  Он
повернулся к словесному мешку.
     -- Ты что-нибудь слышал о барышнике?
     -- Подожди минуту.
     Внутри  мешка  послышался  шуршащий   звук,  будто  множество   пальцев
зашелестели  бесчисленными  томами  справочной  литературы. Через  некоторое
время шум затих, и словесный мешок сказал:
     -- Нет, о таком здесь ничего не говорится.
     -- Я тоже о нем  не слышал,  --  вклинился в  разговор черепахан. -- Но
думаю, ты должен немного рискнуть.
     Джордж повернулся к девам.
     -- А как выглядит этот ваш барышник?
     -- Если бы мы знали, как он выглядит, то не сомневались бы сейчас -- ты
это или не ты, -- сказала девушка постарше. -- Но  может быть  нам вообще не
стоило его ждать?
     -- Может быть и не стоило, -- ответил Джордж. -- А позвольте  спросить,
так шутки ради, что произошло бы, если бы я оказался не барышником?
     --  Это очень  непростой вопрос, -- ответила  старшая из девиц. -- Тебя
ожидали  бы тогда большие неприятности.  А возможно, даже смерть в недалеком
будущем. Но разве ты не барышник?
     --  Я  этого  не  говорил,  -- произнес  Джордж,  выкрутившись  с такой
быстротой, что протер дыру в материале мироздания. -- Во всяком  случае,  вы
не  докажите, что  я вам  в этом  признался,  поскольку  никому  из  вас  не
известно, как выглядит барышник. Скажите, а что вы вообще обо мне думаете?
     -- Твое появление в этот день, твоя  нелепая  челка и тот факт,  что ты
носишь словесный мешок и черепаху -- все это точно совпадает с написанным  в
древние времена манускриптом, который пришел к нам из давно забытых веков.
     -- А! Теперь я понимаю, -- сказал  Джордж. -- И что же  ждет  меня, как
барышника? *
     * С этого места  было бы неплохо в слове "барышник" ставить ударение на
"а" (для баб -- бабник, для барышен -- барышник).
     --  Много  приятных  вещей, --  с  чарующей  улыбкой  ответила  молодая
барышня.
     У нее были каштановые волосы и очень многообещающий вид.
     -- Ах, вот как! -- воскликнул Джордж. -- Тогда позвольте представиться:
я -- отпетый барышник.
     Внезапно наступила  гробовая  тишина. Джордж  содрогнулся, осознав свою
опрометчивость. Он вновь пошел против  собственных правил, нарушив  принципы
окольности и подвешенности.  Впрочем, даже ему  иногда доводилось  совершать
поступки.  Все  в  этом  мире  когда-нибудь кончается,  и время  от  времени
приходится  наводить мосты к  тому  далекому  и неясному,  что  возникает  в
воздухе, как белый парус, украшенный непонятным символом.
     -- Он -- отпетый барышник! -- закричала барышня постарше.
     И  остальные -- а их  к  тому  времени стало  гораздо больше  -- дружно
запели:
     -- Барышник, барышник, улетай через поля,
     Где белеют кости тех, кто погиб до тебя.
     Нам не вынести слез в эти долгие ночи,
     Если выклюет ворон твои черные очи. *
     * "Хинкомен, Хинкомен, улетай домой
     Через зеленые поля, где кости не вырвать с корнем,
     Но пусть хранит тебя милость его величества,
     Когда черные дрозды попытаются впиться в твое лицо. "
     Не  успели  они  пропеть  последнюю строчку песни,  как Джордж  услышал
громкий  звук,  напоминавший тяжелую поступь великана -- гиганта, обутого  в
порванные  башмаки с  торчавшими наружу  сапожными  гвоздями.  Звук  исходил
издалека, где бы оно там ни было.
     -- Это еще что такое? -- спросил Джордж.
     --  Это  великан, -- ответила старая дева.  --  Каждый  раз, как  к нам
приходит  какой-нибудь  барышник,  он пробуждается  от спячки и  тоже спешит
сюда.
     -- А что он делает, этот гигант?
     -- Он пыхтит, иногда плюется, но вреда от него не бывает  -- вернее, не
так много.
     Только теперь Джордж заметил несколько  щелей, которые виднелись из-под
ковров на полу.  Оттуда потянуло сквозняком, и ветерок зашелестел страницами
газет,   лежавших  на  журнальном  столике.   Сквозняк  крепчал,  постепенно
превращаясь  в  ветер.  Джордж  почувствовал,  как  в  его  рукав  вцепилась
черепаха.
     -- Пора сматываться, Джордж. Скорее, или будет поздно.
     Джордж  был того  же мнения. У него сложилось впечатление, что он может
не  справиться  с миссией барышника.  Это, наверняка,  привело бы к каким-то
непоправимым и, возможно, фатальным последствиям, а Джорджу не  хотелось  ни
первых, ни вторых. Выскользнув ужом через иллюминатор, он вернулся на палубу
яхты. Черепахан и словесный мешок упорно  цеплялись за  его шею. Впрочем, от
существ из грез не так-то просто избавиться.
     Под  натиском свежего ветра яхта накренилась и понеслась вперед.  Между
тем,  здесь  имелось несколько  других ветров,  и терпеть  садизм  какого-то
шквала не было  никакой необходимости. Джордж повернул румпель в сторону, но
в тот же миг на их маленькое судно обрушилась волна небытия, и когда ее воды
схлынули с палубы,  вокруг них раскинулось  чистое  пространство,  ожидавшее
новых образов и картин.
     -- Эй, взгляните туда! -- закричал черепахан. -- Неужели не видите? Это
же антилопы и остолопы! А значит где-то рядом земля!
     Взглянув в  указанном  направлении, Джордж увидел  вельд  или  какое-то
другое  природно-климатическое образование.  Среди длинной  травы  и колючих
деревьев  бродили неизменные  антилопы и  неизбежные остолопы.  Что-то здесь
было  не  так, но  Джордж  не обнаружил  ничего подозрительного. Он еще  раз
повернул румпель,  и  его  магическое  судно,  ковыряя  косточкой  в  зубах,
медленно направилось к берегу.
     Откуда-то издалека доносились крики: "Бабник!  Бабник! " Джорджу они не
понравились.  Он  посмотрел  на  небо  и  увидел крылатого медведя,  который
пикировал  прямо  на  него. Медведь  не  понравился ему  еще  больше, но вид
хищника  заставил Джорджа предпринять ряд решительных действий. Пригибаясь и
совершая  короткие перебежки,  он  начал искать какой-нибудь  новый  поворот
сюжета, однако  вокруг  мелькали только непонятные  огни  и  занудно звучали
цимбалы.  Внезапно Джордж  оказался на самом верху веревочной  лестницы,  на
которую  он  нечаянно  взобрался.  Времени  оставалось  в  обрез,  но ничего
разумного в голову не приходило. И все же, путь, по  которому он намеревался
идти,  существовал. Увернувшись от медведя и двух  его медвежат  -- довольно
милых,  но явно не прирученных созданий -- Джордж забежал за ствол огромного
баобаба и увидел город.
     -- Ты видишь то, что вижу я? -- спросил он у словесного мешка.
     -- Город, что ли? -- отозвался мешок. -- Да, я его вижу.
     -- А ты имеешь какое-нибудь представление, что это за город?
     -- Я не уверен, но мне кажется, что это потерянная Каркосса, -- ответил
словесный мешок.  -- По  виду, конечно,  не скажешь, но ведь  и  город-то не
настоящий.  Все, что возникает так неожиданно, почти наверняка является фата
морганой.  В истории этого и других миров есть множество сведений о городах,
которые  появлялись, как видения, на границе видимости глазного  яблока. Они
внезапно входили в бытие, существовали целые века  и  только потом  начинали
возвращаться в ничто, из которого вышли.
     -- Значит этот город тоже такой?
     -- А что ты меня все  время спрашиваешь? Почему бы тебе не пойти туда и
не взглянуть на него своими глазами?
     -- Я чувствую тошноту,  когда меня вертит в виртуальной реальности,  --
сказал Джордж. -- Мне больше нравятся места за зеркалами.
     -- Ты говоришь какие-то странные вещи, -- заявил черепахан.
     --  На  моем  месте ты тоже чувствовал  бы  себя  довольно  странно, --
ответил Джордж.  --  В этом городе у нас наверняка возникнут проблемы, но  я
думаю, мы должны рискнуть. Что вы на это скажите?
     -- Он  начинает спрашивать  нас  только тогда,  когда любой из  ответов
равно невозможен,  -- сказал  черепахан. -- Лично  я голосую за обед.  А  мы
случайно уже не обедали?
     -- У таких парней, как я  и  Джордж, всегда  найдется место для другого
обеда, -- мудро заметил мешок.
     -- А что едят словесные мешки? -- поинтересовался Джордж.
     -- Больше  всего мы любим жареные факты,  --  ответил  мешок. -- Но они
довольно редки в этой части  света,  поэтому  я  не  отказался  бы сейчас от
холодной окрошки.
     О, крошки! Фраза  похожая на уютную постель. И они действительно бывали
то горячими, то холодными. Хотя, по  правде говоря, Джордж не понимал, каким
концом они связаны с обедом. Решив, что пора отправляться в путь, он оседлал
лошадь,  неожиданно  возникшую в  сюжете, и медленно  потрусил в направлении
города.
     А потом, по нелепой прихоти автора, на пути Джорджа появились светляки.
Позже он  узнал, что их демобилизовали из Центрального военного округа,  где
они  проходили курс  молодого бойца. Боец не  подкачал,  и каждый  светлячок
получил  от него маленькую личинку. Создав  плотную  завесу  заградительного
огня, они  закружились вокруг  Джорджа. Ему  захотелось прихлопнуть  парочку
этих  жучков,  но  он  удержался,  испугавшись  непредвиденных  последствий.
Трассирующий огонь  светляков затмил слабое  сияние города, и Джордж  не мог
понять,  в каком  направлении ему следовало  двигаться. Однако он и мысли не
допускал о том,  чтобы  оставаться  на месте.  Он должен был скакать вперед,
назло всем  бедам,  не  обращая  внимание на  насмешки многотысячных толп. И
поэтому он  решил отправиться дальше. Словесный мешок поддержал его решение,
но черепахан попросил  их немного задержаться. Ему хотелось дослушать сонату
на гитаре, которая доносилась  из-под корней развесистого дуба.  Их окружали
неяркие  цвета пурпура  и зелени. Путь  в город  затерялся, и Джордж не  мог
отыскать его вновь.  Просто  странно  иногда, куда исчезают  все эти красные
фонари, когда они нам так необходимы?
     Тем  не менее,  времени на  подобные  рассуждения  не  оставалось.  Его
хватало только для  движения  вперед,  вопреки  определенной  неосязаемости,
которая окружала их своими вредными испарениями.
     -- Разве это выход? -- спросил Джордж.
     -- Я думаю, вы справитесь, -- ответил неопознанный голос.
     Устав от подобных трюков, Джордж нашел  параграф, который лежал на боку
и немощно дрыгал ногами. Поставив его надлежащим образом, он сел сверху,  но
параграф тут же свелся до французской  революции, а затем и вовсе сплющился.
Джордж понял,  что это не тот конек,  на  котором  можно  сидеть. Он еще раз
осмотрелся вокруг.
     Возвращение  на  яхту оказалось  приятным  сюрпризом. Пожилые  дамы  на
нижней палубе вязали на спицах или сновали по углам со своими видеокамерами.
Дети   играли  в  боковых  проходах,   а  головы   пассажиров  покачивались,
вскрикивали и  смеялись. Берег все больше терялся вдали, но здесь на корабле
преобладали забавы на роликах и беседы  о кроликах, сигары,  напитки, меха и
накидки. И на воде  мелькали оранжевые пятна,  которые появлялись по законам
невидимого мира,  а  затем исчезали  в  густом тумане, скрывавшем  все,  что
только можно скрыть. Время от времени за кормой раздавались чавкающие звуки.
Это  великан вытягивал из илистого дна свои ноги в гигантских крагах. Он все
ближе подбирался к судну, которое уносило от него барышника-самозванца.
     -- Да вы сами подумайте, какой из меня барышник, -- возмущался Джордж.
     -- Нет, думать я буду позже, -- отвечал ему великан.
     У  него были проницательные  голубые глаза,  непристойные черные усики,
синяк на левом  запястье  и тамильский  пояс мстителя, на  котором виднелось
множество  таинственных  символов.  Однако  больше  всего  ситуацию ухудшала
группа  балерин,  сопровождавших великана  по  топи.  Их тапочки чавкали  по
грязи, но они смеялись и хихикали в той манере  сновиденных образов, которую
Джордж находил просто отвратительной.
     -- Отвратительно! -- воскликнул  мешок.  -- Это слово звучит  как  звон
набата.
     -- Избавь меня от своих поэтических сравнений, -- огрызнулся Джордж.
     -- Как бы нам узнать, что они задумали?
     -- Так вот ты где, барышник! -- закричал гигант.
     Он приблизился настолько,  что Джордж  при  желании мог бы  сказать ему
пару слов прямо лицо  в лицо. Длинные нечесанные волосы великана нависали на
маленькие глаза,  а  те,  в свою очередь,  напоминали  помятые широкие юбки.
Джорджу не понравился жалкий вид гиганта. Прежде всего, он оказался не таким
уж  и  большим.  Фактически,  это  был  какой-то  пигмейский  великан  -- на
несколько дюймов короче самого Джорджа. Но малый рост не умолял его основных
качеств, которыми, в общем-то, и характеризовались великаны; я имею  в  виду
некоторую грубоватость  и  врожденное мастерство  в  обращении  с вязальными
спицами.
     -- Фе, фи, фо, фам, -- произнес великан. --  Я не помню остального, но,
кажется, там были еще  горькая жалоба и песня о  людях, которые могут спать,
не обращая внимание на грозящую им опасность. А теперь, сэр, ответьте мне на
один вопрос. Вы -- барышник?
     -- Ну, а что, если да? -- дипломатично спросил Джордж.
     -- Да в общем-то ничего, -- ответил гигант, и в его голосе  послышались
извиняющиеся нотки. -- В  принципе,  меня не волнует, кто  вы  такой. И могу
заверить вас,  что я не сторонник поспешных действий. Как говорят, поспешишь
-- людей насмешишь.
     -- И во