. Судя по многочисленным красным пятнам на куртке,  он  явился  сюда
прямо с Кровавой реки. У него было суровое, неулыбчивое лицо клерка с крепко
сжатыми губами. Ничего особо примечательного в  нем  не  было,  но  какая-то
атмосфера неуравновешенности, близкой к безумию,  окружала  его,  и  это  не
предвещало ничего хорошего.
   Старший официант безошибочно учуял что-то неладное и сразу же отправил  к
посетителю Герту Симз.
   Герта  -  крупная,  полногрудая  женщина  с   большим   приятным   лицом,
обрамленным веселыми рыжими кудряшками, умела управляться с такими странными
типами. Она и сама была немного странной.
   - С чего начнем? - приветливо спросила она, протягивая Кромптону огромное
сувенирное меню с тремя тысячами тремя названиями блюд. -  Выпьете  глоточек
для аппетита? Напитки у нас - на любой вкус.
   - Ни с чего не начнем, - жестко заявил Кромптон.  Он  внимательно  изучал
меню, пока не дошел  до  раздела  "Земные  лакомства".  -  Мне,  пожалуйста,
дуврский палтус без масла,  зеленый  салат  без  приправ  и  большой  стакан
молока. Еще кусочек прожаренного тоста и...
   Он замолк на полуслове. Герта ждала с карандашом наготове. Она  заметила,
как исказилось лицо клиента. Похоже, в нем шла какая-то  внутренняя  борьба:
лицо его менялось беспрестанно, будто он надевал на себя то одну, то  другую
маску.
   - Я знаю, как это бывает, когда не знаешь, что выбрать, - посочувствовала
Герта.
   Клиент с большим усилием взял себя в руки.
   - Вы должны извинить меня, -  сказал  Кромптон,  -  у  нас  тут  возникли
трудности.., то есть, у меня возникли кое-какие трудности.
   - Не надо спешить, - сказала Герта. - Вы прямо из пустыни? Там не  больно
повыбираешь, что поесть.
   - Совершенно верно, - согласился Кромптон. - В первый раз возникла  такая
проблема.
   Лицо его снова  задергалось,  различные  гримасы  сменяли  друг  друга  с
неуловимой скоростью. Похоже, будто два парня спорят друг с другом, подумала
Герта.
   - Ну ладно, - сказал клиент, - принесите нам фунт нью-йоркского бифштекса
с кровью, без овощей.
   - Очень хорошо, - сказала Герта.
   -  А  также  сычуаньские  <Сычуань  -  провинция  в  Центральном  Китае.>
лакомства. И палтус, пожалуйста. Боюсь, вам такой набор  кажется  не  совсем
обычным.
   - Ах, если бы вы знали историю моей жизни, - вздохнула Герта, - вы поняли
бы, что никакими странностями меня не удивишь. Что будете пить?
   Клиент снова изменился в лице, но быстро успокоился.
   - Мы.., я хотел бы кружечку "Лаки Лейджера",  стакан  молока  и  хорошего
французского вина.
   Когда стол был накрыт, Герта заметила, что клиент чередует разные блюда в
строгой последовательности. Примечательно, как при этом  менялось  выражение
его лица: вот оно расплылось от удовольствия - и тут же скривилось в гримасе
отвращения. Еда, похоже, его не успокоила, поскольку он  беспрерывно  что-то
бормотал себе под нос.
   Герта прислушалась.
   - Я просто не выношу запах этого мяса... - ворчал клиент.  -  Шел  бы  ты
куда подальше со своими китайскими помоями...  Что  это  за  гадость?  Разве
сейчас твоя очередь? Лумис, ты сожрал  вдвое  больше,  чем  мы  оба,  вместе
взятые...
   К концу обеда клиент весь покрылся потом, руки  его  тряслись,  казалось,
его вот-вот хватит кондрашка.
   И Герта приняла решение - решение, которое она принимала всегда при  виде
одинокого, больного странника, которого никто не пожалеет, разве что  родная
мать.
   - Послушайте, - сказала она, - похоже, вы порядком взвинчены. У вас  есть
где остановиться?
   Клиент прекратил свое ворчанье и взглянул на нее страдальческими глазами.
   - Пока нет. Вы знаете какой-нибудь тихий отель?
   - Вы шутите? Да ни в каком отеле вам не только комнаты не  дадут,  вас  в
таком виде даже на порог не пустят. Вот, держите, - и она положила перед ним
ключ.
   - Что это?
   - Это ключ от моей комнаты. Подниметесь по служебной  лестнице,  в  конце
коридора - моя комната. Согласны?
   - Очень мило с вашей стороны... - замялся Кромптон.  -  Право  же,  я  не
знаю... - По лицу его прошла болезненная судорога,  и  он  продолжил  совсем
другим тоном, обволакивающим и нежным:
   - Моя дорогая, как вы добры! Как  только  я  немножко  оправлюсь,  я  вам
возмещу... - Тут голос снова изменился, на сей раз он был грубым и хриплым:
   - Большое спасибо, леди. Я вам не помещаю...
   Клиент  расплатился  и  неуверенной  походкой  направился   к   лестнице,
позвякивая ключом, словно это был ключ к вратам  рая.  Герта  провожала  его
взглядом. К ней подошел старший официант и тоже посмотрел ему вслед.
   - Герта, - сказал он, - куда ты вляпалась на сей раз?
   Она пожала плечами и нервно рассмеялась.
   - Что это за парень? - спросил официант.
   - Не знаю, Гарри. Может, безработный чревовещатель, к тому  же  чокнутый.
Послушал бы ты, как он тут разговаривал на разные голоса!
 
Глава 2 
 
   Вернувшись к себе, Герта обнаружила, что мужчина, которого она  приютила,
распростерся на полу в  жестокой  горячке.  Она  с  трудом  уложила  его  на
кровать, а сама пристроилась рядом на стуле, вслушиваясь  в  его  бессвязные
речи.
   Вскоре она уже различала три голоса, препиравшиеся между собой, причем  у
каждого было свое имя. Кромптон был тот, с кем она разговаривала в ресторане
вначале. Казалось, он был главным, но двое остальных яростно оспаривали  его
лидерство. Он  был  педантичен,  рационален,  сдержан,  говорил  негромко  и
взвешенно. Лумис показался ей легкомысленным малым, рафинированным и опытным
сердцеедом. Третий, Стэк, производил впечатление человека крутого и буйного,
но было в нем и что-то мальчишеское, легко ранимое.  В  его  голосе  звучали
сила, страсть и упрямство. Иногда они обращались к  четвертому,  Финчу.  Он,
по-видимому, был одним из них, но ни разу не произнес ни слова.
   Герта решила, что  она  любит  их  всех,  только  каждого  по-своему.  Но
фаворитом был Кромптон, его она жалела.
   Казалось, их спор никогда не кончится. К  рассвету,  когда  речной  туман
прокрался  в  комнату,  Герта  озябла.  Три  голоса  все  не  умолкали.  Она
попыталась вмешаться в разговор, но они ее не заметили.  Тогда,  поразмыслив
немного, она забралась к ним в кровать.
   Это сразу прекратило ссору. Они переключили все свое внимание на  нее,  и
весьма небезуспешно.
   Позднее Герта никак не могла решить, было  ли  то,  что  произошло  между
ними, оргией. Но, как ни называй, это было хорошо: все эти мужчины давно  не
имели женщин. И все они были разными: Стэк был мужественным и любвеобильным,
Лумис - искусным и забавным, а  Кромптон,  хотя  и  сопротивлялся  поначалу,
оказался неискушенным, ребячливым и бесконечно милым.
   На следующий день Кромптон проснулся раньше других и  поведал  Герте  обо
всех своих мытарствах. Рыжеволосая женщина спокойно выслушала его рассказ.
   - Что ж, - проговорила она, - пришлось вам хлебнуть, ничего  не  скажешь.
Ну а теперь, когда все вы оказались в одной голове, что теперь будет?
   - Мы должны  слиться,  -  шепотом,  чтобы  не  разбудить  других,  сказал
Кромптон.
   - Что это значит?
   - Это значит, что мы должны стать одной цельной личностью. Но  вот  этого
как раз и не получилось и, боюсь, не получится.
   - А вы можете что-то сделать для этого? Кромптон пожал плечами.
   - Я сделал все, что только мог. Мой врач на Земле предупреждал, что шансы
на успех реинтеграции невелики. Но я должен был попытаться.
   - И что же теперь будет?
   - Боюсь, я.., мы сходим с ума. Ни один из нас не  может  взять  верх.  По
идее я самый устойчивый в этой команде, но  я  чувствую,  что  силы  мои  на
исходе.
   - А не могли бы вы, мальчики,  как-нибудь  договориться  между  собой?  -
спросила Герта.
   - Мы пытались, - сказал Кромптон. - Но этого хватало  ненадолго,  даже  в
тех случаях, когда мы по  очереди  контролировали  тело.  Наши  противоречия
фактически неразрешимы. Герта, вы были добры к нам. А теперь я прошу  вас  -
уйдите, пока остальные не проснулись. Они могут распалиться...
   - Послушайте, у меня идея, - сказала Герта. - Почему бы вам не сходить  к
моему психиатру? Со мной он буквально сотворил чудеса.
   - Это бесполезно, - сказал Кромптон. -  Самые  лучшие  доктора  на  Земле
занимались моим случаем и ничем не смогли мне помочь.
   - Все равно, сходите к доктору Бейтсу! - сказала Герта. - А вдруг за  это
время что-то изменилось?
   - Слишком поздно, - прошептал Кромптон. - Мои компоненты скоро проснутся,
и это будет наше последнее представление. По совести говоря, я даже  рад.  Я
так устал, что мне на все наплевать.
   Кромптон уронил голову, глаза  его  закрылись,  лицо  погасло.  Затем  он
внезапно сел и выпрямился. Широко открытые глаза смотрели в пространство  со
странным выражением, какого Герта у него еще не видела.
   - Не пугайтесь, Герта, - произнес незнакомый голос, мягкий и глубокий.
   - Кто вы?
   - Герта, у вас должно быть такое лекарство - "Голубые сумерки".
   - Это опасное средство. Откуда вы узнали, что оно у меня есть?
   - Дайте им четыре капсулы.
   - Черт возьми! Да это же огромная доза!
   - Порошок не повредит им. Он подействует на них как снотворное.
   - Я должна усыпить их? И что это даст?
   - У  Кромптона  иммунитет  к  этой  группе  транквилизаторов.  С  помощью
"Голубых сумерек" он  продержится  еще  несколько  дней  и  будет  полностью
контролировать тело, - Я знаю, кто вы! - воскликнула Герта. - Вы Финч!
   - Дайте им порошок, - настаивал глубокий, проникновенный голос. - Скажите
Кромптону, что я советую ему навестить  вашего  доктора  и  последовать  его
рекомендациям.
   Герта взяла снадобье и вложила  Кромптону  в  рот  четыре  капсулы.  Финч
смотрел куда-то сквозь нее остановившимся бездумным взором.
   - Почему вы раньше не помогали им? - спросила Герта. - Вы можете  сделать
для них еще что-нибудь? И что вы сами за личность?
   - Я не личность, - сказал Финч. - Я даже не никто. Я ничего не сделал,  а
это уже кое-что. И вообще - может, все это просто приснилось вам.
   И Финч исчез.
   Когда Кромптон пришел в себя, Герта рассказала ему о Финче и "сумерках".
   - Не нравится мне все это, - покачал головой Кромптон. - Финч вроде бы  с
нами, но он не вмешивается в наши разговоры. Я не знаю, чего он хочет.
   - Думаю, он просто хочет жить, - сказала Герта.
   - Сомневаюсь, что это его волнует... Но зато я действительно хочу жить!
   Доктор Герты сразу согласился встретиться с Кромптоном.
 
*** 
 
   - Четыре самостоятельные личности  в  одном  теле!  -  воскликнул  доктор
Бейтс,   откладывая   в   сторону   когноскоп.   -   Явление   редкое,    но
небеспрецедентное.
   - Мы никак не можем соединиться, - объяснил ему Кромптон. -  Мы  даже  не
можем жить в согласии.
   Мы без конца деремся, и, кажется, конец  наш  близок.  Вы  можете  помочь
нам?
   - Я бы с радостью, - ответил Бейте. - У  нас  на  Йигге  такие  случаи  -
большая редкость. Но, честно говоря, у меня нет ни нужного оборудования,  ни
средств, чтобы помочь вам.
   - Тогда что вы предлагаете? Вернуться на Землю и там заняться лечением?
   Бейтс в задумчивости покачал головой.
   - Здесь необходимо самое лучшее и передовое  техническое  оснащение.  Оно
есть только в одном месте. Это абсолютно новое и,  по  правде  говоря,  пока
экспериментальное предприятие. Вы слыхали что-нибудь об Эйоне?
 
Глава 3 
 
   Добраться до Эйона оказалось легче, чем предполагал Кромптон: на  местном
корабле он перелетел из Бренх'а в  Йиггавилль,  в  ближайшем  трансагентстве
взял билет на космолет, в тот же день доставивший его  на  Танг-Бредер,  как
раз вовремя, чтобы пересесть на "Стар Вэлли Коннекшн", следующий до Эйона.
   Путешествие  было  для  Кромптона  приятным  отдыхом.  Он  подружился   с
корабельным доктором-андроидом, шотландцем и выпивохой, таким  же  фанатиком
кроссвордов, как и сам Кромптон.  Доктор  снабдил  его  пачкой  "Блотта-44",
одного  из  новейших  психостероидов.  Благодаря  его  уникальному   эффекту
периферийного насыщения (ЭПН) Лумис и Стэк по-прежнему пребывали в  глубокой
спячке. На Финча это средство не действовало. Но Финча можно было не брать в
расчет, хотя Кромптон постоянно ощущал его зловещее присутствие-отсутствие.
   Впервые за много дней Кромптон был единоличным и  полновластным  хозяином
своего ума и тела. Это доставляло ему  истинное  удовольствие,  несмотря  на
побочные явления, такие, как сыпь на левой ноздре, зеленая  слюна  и  зуд  в
указательных пальцах.
   О, благословенные космические дни! Как бы хотелось Кромптону, чтобы  этот
полет длился вечно, и он оставался бы хозяином самому себе, отложив на время
все свои заботы. Однако Кромптона предупредили,  что  через  несколько  дней
Лумис и Стэк снова оживут и громогласно заявят о себе.
   Он  внимательно  изучал  брошюру   об   Эйоне,   которую   ему   дали   в
трансагентстве. Она называлась "Предварительные заметки к статье о некоторых
проблемах Эйона".
   "Эйон, расположенный под куполом  на  непригодной  для  обитания  планете
Деметра V, раскинулся на десяти  тысячах  квадратных  миль,  пейзаж  которых
создавался по образу и подобию Калифорнии. В результате  получилась  зеленая
благодатная местность с горами,  долинами,  чарующими  пляжами,  прекрасными
ресторанами, самыми разнообразными развлечениями и - конечно же! - со  всеми
видами психотерапии.
   В Эйон  за  помощью  прибывают  существа  самого  разного  происхождения,
наклонностей, и прочая, и прочая. И мы со  всеми  стараемся  обращаться  как
можно более деликатно. По нашему мнению, все виды лечения  -  только  разные
аспекты одного Универсального Лечения, так же как все виды разумных  существ
- это лишь различные аспекты Универсального Разума.
   Соответствует эта концепция истине или нет, она  настолько  красива,  что
над нею стоит призадуматься.
   Мы здесь, в Эйоне, не формалисты и  не  слепые  почитатели  академических
знаний. Мы не пишем учебников,  не  проводим  конференций  по  психологии  и
стараемся  не  злоупотреблять  словечком  "символ".  Мы  не  претендуем   на
фундаментальные  знания,  на  какое-то  особое  мастерство  и  категорически
отвергаем  роль  гуру,  которую  нам  иногда  навязывают  пациенты  в  своем
бесплодном  стремлении  найти  легкую  дорожку  к  самосовершенствованию.  И
все-таки, пусть даже это прозвучит несколько парадоксально, все, что  ведено
сделать для вас, мы сделаем, а невозможное вы с нашей помощью  сделаете  для
себя сами. И все это, заметьте, по вполне доступным ценам!
   Мы надеемся, таким образом, что нам удалось  развеять  одно  из  наиболее
распространенных заблуждений,  касающихся  Эйона.  А  потому  разрешите  нам
закончить  словами:  "Добро  пожаловать!"  Вы  не  ошиблись,  выбрав   такое
благословенное место, как Эйон. Постарайтесь воспользоваться этой счастливой
возможностью в полной мере, работайте прилежно, чтобы обрести спасение!"
   Кромптон подумал, что все это звучит довольно туманно, но  многообещающе.
В любом случае, деваться ему  было  некуда.  Корабль  приземлился,  и  Лумис
что-то забормотал во сне.
 
Глава 4 
 
   Кромптон прошел  иммиграционные  службы,  таможню  и  карантин,  а  затем
отправился в приемную, где хорошенькая блондинка в клетчатом  трико  помогла
ему заполнить необходимые бумаги, получила с него плату (200 тысяч  СВУ  без
сдачи) и  вручила  ему  ключи  от  номера  и  карту  с  подробным  описанием
достопримечательностей Эйона, включая рестораны, модные  лавки,  кинотеатры,
секс-шопы, кегельбаны, а также сотни разнообразных частных  клиник,  которые
наперебой приглашали к себе на прием.
   - Вы можете идти, куда захотите, -  сказала  блондинка,  -  все  оплачено
вашим взносом. Центр свяжется с вами, как только вы устроитесь. Счастливо.
   - А вы сами проходили лечение? - спросил Кромптон.
   Она покачала головой.
   - Они не приняли меня. Велели прийти  тогда,  когда  возникнут  настоящие
проблемы. Негодяи! И смеют еще толковать  о  сострадании!  Меня  это  просто
взбесило: я-то  знаю,  какая  глубокая  драма  скрывается  за  моим  внешним
спокойствием! Вы этого не заметили, совсем не заметили?
   - Да нет, - признался Кромптон. Она вздохнула.
   - А, ладно. Вы, наверное, очень больны, да?
   - Ну, - сказал Кромптон, -  у  меня  параноидальная  шизофрения,  во  мне
обосновались три личности, не считая моей собственной. Думаю,  мне  придется
несладко, когда они вырвутся на свободу.
   - Четыре  личности,  и  все  разные!  -  воскликнула  она,  посмотрев  на
Кромптона с нескрываемым интересом.
   - Должен сказать, что один из них не говорит ни слова, и  с  ним  никаких
проблем нет. А вот двое других - это сплошное наказание.
   Глядя на него  заблестевшими  глазами,  блондинка  проворковала  влажными
губками:
   - Вы и в самом деле тяжелый случай, не правда ли? Я это сразу поняла. Как
только увидела вас. Вокруг тяжелых всегда особая аура... Между прочим,  меня
зовут Сью. Если хотите, приходите сегодня вечером ко мне. Я приготовлю ужин,
мы повеселимся, и, может быть, вы поможете мне разобраться в моих  болезнях.
Я знаю, что в глубине души я сумасшедшая,  но  прямые  симптомы  у  меня  не
проявляются.
   При виде ее  пылающего  от  страсти  лица  с  приоткрытым  ртом  Кромптон
подумал, что безумие тоже имеет свою иерархию, своих героев  и  поклонников.
Неудивительно, что в Эйоне, где  процветает  единственный  вид  индустрии  -
индустрия болезней, звездами считаются настоящие сомнамбулы, а  обыкновенный
невротик чувствует себя аутсайдером. Короче говоря,  Эйон  -  не  место  для
страдающих возрастными или сексуальными расстройствами домохозяек. Нет, Эйон
- для сильно сдвинутых,  таких,  как  Кромптон  с  его  тремя  "сожителями",
ведущими  борьбу  за  власть  над  телом,  со  всеми  вытекающими  из  этого
последствиями. Вот настоящее дело для Эйона!
   Ответ Кромптона был продиктован этой новой внутренней самооценкой.
   - Спасибо, Сью, - сказал он,  -  но  я  воспользуюсь  вашим  предложением
как-нибудь в другой раз. Сначала я должен разобраться, что к чему.
   - Все тяжелые так говорят, - печально заметила Сью. - Ах да, вот идет ваш
друг-на-два-часа.
   К ним приближался высокий негр с веселой физиономией  и  густой  вьющейся
шевелюрой.
   - Мой что? - переспросил Кромптон.
   - Человеку с тяжелым психическим расстройством, - сказала Сью, - в первую
очередь необходим друг, особенно когда он потрясен  прибытием  в  незнакомое
место.
   - Не понимаю.
   - "Эйон Фаундейшн" каждого вновь прибывшего гостя обеспечивает другом. На
эту работу нанимают добровольцев, и только на  два  часа,  потому  что  быть
другом абсолютно чужого  и  неинтересного  тебе  человека  -  это  тяжкий  и
изматывающий труд.
   - Эй, - сказал негр, - я Кави с Фиджи.
   - Не нужен мне никакой назначенный  друг,  -  возмутился  Кромптон.  -  Я
отказываюсь...
   - Не говорите это мне, - сказала Сью. - Скажите  все  это  вашему  другу.
Затем он к вам и приставлен.
   - Скажи мне, детка, все,  что  думаешь,  -  предложил  Кави,  и  Кромптон
послушно поплелся за фиджийцем к ожидавшему их на улице такси.
 
Глава 5 
 
   Кави помог Кромптону устроиться в  современном  однокомнатном  номере  на
бульваре Поляни. В комнате  была  установлена  автоматическая  видеосистема,
записывающая каждое произнесенное слово и каждое  движение.  Предназначалась
она для того, чтобы пациент мог  проследить  за  своим  поведением  и  таким
образом наблюдать за процессом выздоровления.  Кромптон,  как  и  многие  до
него, отключил систему. Он хотел знать, когда начнется настоящее лечение,  в
чем оно будет заключаться и сколько часов в день займет. Кави объяснил  ему,
что никаких строго определенных процедур не будет.
   - Вы должны запомнить, - сказал  добродушный  фиджиец,  достав  из  своей
роскошной шевелюры сигарету, зажигалку и пепельницу,  -  что  Эйон  -  самый
передовой центр терапии во всей Галактике.  Здесь  не  существует  какого-то
одного вида лечения или процед