весело,  с
ликованием - для того, дают понять, чтобы я не пугался, не принял болезнь.
Больные  сплошь  и  рядом  слышат  голоса,  которые  приказывают,   зовут,
заставляют, и все зловеще, в страхе, ужасе. А тут вроде бы милые  шутки  и
будто бы приглашение к общению. Благожелательно, ласково, но  и  отчетливо
извне, как одна копейка. Извне, извне - улыбаются. Ну, понимается мне, что
с улыбкой или еще  с  чем-то  совершеннее  улыбки.  Издалека,  издалека  -
подтверждают, не успел я спросить, только нацелился. Догадаешься  -  прямо
лучатся ликованием. И уж  в  самом  деле  мне  и  так  ясно,  вытекает  из
подкинутой мысли. Но почему же ее  подкинули  мне,  а  не  кому-нибудь  из
ученых,  которые  совещались  в  Бюракане?  Потому,   хохочут,   это   мне
представляется,  что  хохочут,  по  пульсирующему  ликованию,   по   моему
радужному состоянию, по небесной голубизне,  по  снежной  искристости,  по
красноватым стволикам молоденьких лип  на  солнечном  склоне  у  меня  под
ногами, потому, что  тогда  бы  был  явный  контакт,  а  побратимка-то  не
выросла... И опять щекочущие волны ликования.
   Вот с этой _побратимкой_, каждый раз, когда рассказываю, не хочется мне
повторять, уж очень выглядит не у  места  словечко.  Тем  более  слов  как
таковых мне не слышалось, не  запечатлевалось.  И  пробовал  избегать,  но
как-то терял что-то без _побратимки_, как будто и ее подкинули  ключом  ко
всей мысли.
   А почему бы, вопрошаю, и тоже так  шутя,  почти  залихватски,  вам  эту
мысль не всадить в ту же ученую голову без указания адреса, будто родилась
сама? О! - отвечают, как мне показалось, с грустью даже, и  демонстрируют:
люди трясут мозгами, отгоняя неподходящие, по их мнению,  мысли,  особенно
ученые. Повторяю, мозгами, и мне показали, видел, хотя и не могу объяснить
удовлетворительно. Трясут, мысли отскакивают, отгоняют их, как  мух  кони.
Возможно, силовым полем. Ну а я? Со мной можно? Ведь тот же контакт.  Хотя
я и без ответа понял, что не тот же, а лишь тень контакта. Допустим - буду
толкаться всюду, утверждать: со мной вступили  в  контакт!  Чего  добьюсь?
Неправдоподобно, что со мной, а не с  учеными,  которые  контакта  жаждут,
ищут, просят. Маньяк, скажут, а кроме того, меня и _не уполномочивают_ те,
что пульсируют ликованием, улыбаются моим  состоянием.  Не  уполномочивают
действовать в лоб. Просто мне _подобает_ довести, рассказывая  полушутя  о
подброшенной мысли, не забывать употребить _побратимку_,  и  все...  Мысль
будет жить уже в нескольких людях, а значит, и в человечестве,  как  бы  с
легким флером своего происхождения извне, отнюдь не достоверным, никого  и
ни к чему не обязывая, пока... но я сам не знаю, что _пока_.
   Собственно, и мысль, которую мне подбросили, ничего засвидетельствовать
не в состоянии. Ока могла быть  высказана  и  раньше,  и  даже  в  том  же
Бюракане, только не принята во внимание, и практика противоположна тому, к
чему и к каким выводам эта  мысль  направляет.  Вот  ее  содержание.  Если
человечество понимает, что оно _не одиноко_  разумом  во  вселенной  (ведь
природа не терпит  исключений),  то  оно  способно  понять,  что  есть  во
вселенной  разум  и  _несоизмеримо  высшей_   организации,   располагающий
_несоизмеримо  совершеннейшими  средствами  коммуникации_,  и   не   нужно
соваться  к  нему,  заявлять  о  своем  существовании,  если  _не  выросла
побратимка_.
   Говорим же мы дома своим младшим: рано тебе, вырастешь, сам узнаешь,  а
пока  нос  _не  дорос_.  Так  и  надо  понимать  _побратимку_.  Необходима
глубинная упрощенная народность, языковая связь с корнями общества,  чтобы
ощутительней задевала мысль. Это я додумывал уже после, самостоятельно.


   Тогда же,  пока  съезжал  между  молоденькими  липами  по  склону,  мне
слышалось пульсирующее ликование, и  затухание  его  длилось  долго-долго.
Может быть, несколько дней. А улыбка осталась, думаю, навсегда, потому что
я чувствую ее в себе постоянно, особенно когда не верят моим рассказам, не
верят, что нужно ждать, расти и становиться достойными доверия, способными
не отмахиваться от непривычных мыслей и, главное, не лезть  непрошеными  в
братья со своими младенческими погремушками.
   Конечно, я никого не могу убедить, что все так и было, что только так и
следует поступать. Но ведь я и не уполномочен. Да мне и ничего  больше  не
нужно, раз во мне живет  прикосновение  братьев  -  их  улыбка.  Как  одна
копейка.



   Дмитрий Шашурин.
   Достоверные картины лесной жизни

   -----------------------------------------------------------------------
   Авт.сб. "Печорный день".
   OCR & spellcheck by HarryFan, 26 September 2000
   -----------------------------------------------------------------------


   Сначала я и названия хотел давать подробные.  Про  случай,  вследствие,
или там по причине, которого треснула чугунная сковорода, будучи на речке,
например. Только  такие  названия  во  много  слов  с  запятыми  даже  Лев
Николаевич Толстой не ставил  никогда.  Поэтому  я  в  окончательном  виде
избрал названия, как у него, - "Анна Каренина", "Война и  мир"  -  в  одно
слово. "Паводок", "Масло", "Объяснение", "Кружево", "Сковорода"...



   МАСЛО

   Недоверие к моим случаям? Как и откуда оно берется,  да  еще  у  самого
близкого мне человека, моей жены, многолетней спутницы жизни? Сколько я ни
размышлял, но четкости не было до тех пор, пока не прочел новейшие  данные
о нервных клетках.
   То, что они не размножаются, сколько их есть  сначала,  столько  должно
хватить, никаких в дальнейшем прибавлений, только постепенная убыль,  -  я
знал давно. Но вот недавно  оказалось:  главная  убыль  нервных  клеток  -
отмирание - происходит чуть ли не в  младенчестве.  На  протяжении  каждых
двадцати лет жизни отпадает около восьми процентов  нервных  клеток,  а  в
первые годы формирования организма в несколько раз больше. Объяснение тому
не совсем определилось, ученые еще не отоптали целину вокруг нового факта.
Для меня же все встало по местам.
   Человек рождается с универсальными задатками  для  жизни  во  всяческих
условиях, для всяческой деятельности и с запасом для этого нервных клеток.
Дальше происходит так. Родился в  жарком  климате:  немедленно  за  работу
принялись соответствующие клетки; а те, что предназначены для  обеспечения
жизни в холоде, потыркались, потыркались без работы  и  отсохли  навсегда.
Родился в скотоводческом племени - сразу же активизируются клетки, которые
помогут  человеку  чувствовать  животных  гораздо  лучше,  чем   человеку,
родившемуся у земледельцев, а клетки, которые,  скажем,  предназначены  на
случай жизни помора-рыбака, отомрут. Это грубые примеры. В приблизительном
изложении. Потому что бывали случаи, когда скотовод из степей становился в
ходе жизни и земледельцем и мореходом. Все гораздо тоньше. Отмирают-то или
активизируются  сверхспециализированные   клетки,   которые   обеспечивают
интимнейшее слияние с данной средой или  данным  родом  деятельности.  Мы,
люди, давно это знаем и говорим про одного:  это  прирожденный  чабан,  он
родился моряком - про другого.
   Теперь про нас со старухой. Я родился на лесном кордоне,  где  родились
отец, дед и прапра тоже. Никто из них да и я сам  не  отлучались  из  леса
надолго, особенно в детстве. Можно  представить  поэтому,  что  ни  единая
клеточка, которая нацелена на лесную жизнь и деятельность, в нашем роду не
отмирала, а,  наоборот,  как  и  положено  нервным  клеткам,  обучалась  и
обучалась до бесконечности. И даже, я допускаю, передавала усвоенное, хотя
это ей наукой и не положено, по наследству. Но по женской  линии  связь  с
лесной природой не достигала такой  полноты.  Жен  себе  предки  брали  со
стороны, уходили из лесу их дочери.
   Старуха моя родилась далеко отсюда в большом селе, теперь это райцентр,
а в лесу впервые побывала лишь в девичестве.  Сыновья  наши  покинули  лес
очень рано и на кордон,  по  всему  видно,  не  вернутся  для  постоянного
жительства. Те нервные клетки, которые у них активизировались  в  детстве,
начали уже по восьмипроцентной  норме  отсыхать,  как  я  замечаю  при  их
наездах, и нет уже у сыновей со  мной  понимания.  Жена  постоянно  у  них
гостит, и то хотя бы внешнее понимание природы, которое получено от  меня,
у нее тускнеет с каждым разом.
   Хотя вот так прямо, в лоб, "чушь" или "враки" она еще  не  произносила,
но недоверие мелькает и во взгляде и в  жестах,  а  то  поежится  вроде  с
озноба или прижмет руку тылом к губам. Кроме  того,  взяла  в  обыкновение
приводить услышанное от меня к какой-никакой другой причине. И  получается
у нее намек, что я вроде бы прикрываю рассказами о случаях свои  упущения,
нерадивость или забывчивость. Масло, мол, позабыл сбить, вот и вышло такое
объяснение про случай.
   А я ведь и не все рассказываю,  что  было,  что  чувствовал,  оставаясь
благодаря обучившимся нервным клеткам неразрывной частью окружающей лесной
природы. То не передать никакими средствами, только можно пережить в своем
потомственном соединении с лесом без всяких оформленных  образов,  даже  в
мыслях. Вдруг осеняет: колупну шишку, и  произойдет  так,  согну  ветку  -
этак. Однажды в  обходе  заметил:  изо  мха  лезет  шляпка  белого  гриба,
аккуратней некуда, красавец, и пространство кругом  вольное.  Тут  же  мне
представляется, и я исполняю -  от  корней  соседнего  дуба  отгибаю  мох,
напротив,  между  осиной  и  кривой  березой,  вколачиваю  кол  из  сухого
валежника примерно на метр с четвертью. Не знаю  еще,  зачем  сделал,  как
осенило, потом уж дал себе отчет, что  произвел  воздействие  на  грибницу
этого боровика, которая находится в симбиозе, с одной стороны,  с  корнями
дуба, с березовыми и осиновыми -  с  другой.  Про  симбиоз  я  называю  по
книгам, чтобы понятнее вам. На самом деле там ох как почуднее.  Постепенно
догадываюсь и о результате. Кто занимался садоводством или слышал  -  есть
такой прием: на плодовом дереве  с  образовавшимися  завязями  ствол  ниже
сучьев охватывается обручем,  который  стягивается  специальными  болтами.
Тогда питательные вещества, накопленные листьями, не будут  спускаться  по
лубяным волокнам к корням, а попадут в завязи - ни одна из них не  опадет,
и плоды созреют быстрее, крупнее, слаже. Подобное действие  я  произвел  с
грибницей.
   Через двое суток никакого там вольного пространства не осталось:  ножка
гриба с одной стороны касалась дуба, с другой -  упиралась  в  осиновый  и
березовый стволы, а шляпкой в их нижние сучья. Полный же результат  -  без
малого центнер сушеного белого гриба.
   - Что насушил - хорошо. Но уж накромсал по-уродски.  Зачем  это?  Опять
небось случай? Не узнаешь, где шляпка, где ножка. Не дождевик ли?
   Я не объяснял, не доказывал, решила практика. Сварили раз, сварили два.
Суп - объедение. Икра - еще лучше, или грибной паштет - по-кулинарному.
   - Вот что, ты больше эти грибы в дело не пускай, я их детям  повезу  на
гостинцы, - приказала старуха.
   Два года возила. Остатки отправила совсем недавно по почте.
   С маслом этим я тоже не  хотел  объяснять  и  доказывать,  проговорился
невзначай, возможно, и сгоряча. Когда пристанут  -  почему  да  отчего,  а
заранее придуманного ничего нет, поневоле скажешь  правду.  Хотя  потом  и
будут передерг плечами, как с озноба, недоверчивые взгляды  и  прикрывание
губ тылом ладони - в конце концов правда есть правда.
   Началось тогда с самого утра. Проснулся на восходе, накачал из  колодца
воды, а сам прислушиваюсь к  какому-то  внутри  себя  беспокойству.  Отвел
корову пастись на край ельника, двинулся в обычный маршрут:  от  Алешкиной
засеки через Лыкодер, Мачтовик к Подсочке. И только когда  прошел  Лыкодер
(там когда-то с лип драли кору на лапти, рогожи, а теперь уж не только про
лапти никто не помнит, самих лип давно нет,  но  название  живет),  только
после Лыкодера разобрался в своей печали. Получалось, с утра я беспокоился
из-за медвежат - в ночь  они  появились  у  медведицы,  и  что-то  с  ними
неладно. Чтобы вы поняли, осенило меня, значит, в  очередной  раз:  и  что
медвежата, и что неладно, и что именно в эту ночь, когда я спокойно спал у
себя  на  кордоне.  Где  берлога,  я  тоже   лишь   чувствовал   примерно,
приблизительно, в каком урочище.
   Заканчивал обход, потянуло взглянуть на корову, хотя загонять ее еще не
время, просто подчинился побуждению. Подходил опять-таки по  предчувствию,
как подходят к диким животным, навстречу ветру.
   Настолько странная открылась картина, что я даже и неправильно оценил -
медведь нападает на корову. И чуть было не свистнул, чтобы отогнать зверя.
Спасибо, сразу помутнение ослабло - правильно  сработали  нервные  клетки.
Медведь-то сидит, корова-то  жует  серку  -  в  наших  местах  так  жвачку
называют, - вон опять прокатился у нее комок по горлу от груди к голове, и
опять  начала  Красавка  спокойно  жевать,  глядя  печальными  глазами  на
медведицу. Так и есть - та самая медведица. И будто они  разговаривают,  и
будто договорились, закончили беседу;  медведица  поднялась,  потрусила  в
ельник.
   Я не шелохнулся, и  будь  здесь  кто  другой,  даже  без  потомственной
сжитости с природой, и тот бы понял: обязательно жди продолжения.
   Медведица, словно у нее все было подготовлено заранее,  вскоре  так  же
вразвалку вернулась из ельника с медвежонком,  которого  она  волочила  за
шкирку. Красавка, как только их увидела,  опустилась  сначала  на  колени,
потом, приловчившись, легла, выставив вымя вбок и вверх сосками. Медведица
ткнула медвежонка к вымени, проследила, чтобы он припал к соску, и  только
потом пошла за вторым топтыжкиным. Вот она, печаль-то  какая,  не  было  у
медведицы своего молока.
   - Ну где же масло-то, месяц я в отъезде, сколько за это время  Красавка
надоила! Где масло?
   Не хотел я объяснять, что весь  месяц  ежедневно  выводил  Красавку  на
кормежку медвежатам, что и медведица уже меня не дичилась, что с вечернего
удоя мне едва хватало молока  на  кашу.  Но  когда  ничего  не  придумаешь
заранее, а тебя донимают: "Ну  почему  ты  молчишь?  Почему?"  -  невольно
брякнешь правду.
   Насчет же пожимания плечами, как от озноба,  можно  понять  и  так:  от
сомнения в своем недоверии. Не верит, сомневается в моих рассказах жена  -
и ладно, спокойно ей. Но иногда вдруг прояснится у нее вопрос: а что, если
он именно так и видел, так и было на  самом  деле?  Тогда  ее  неосознанно
охватывает состояние удаленности не только от природы, но и  от  меня,  от
моего охвата жизни. А разве потерянность  не  может  продрать  морозом  по
коже?



   ПАВОДОК

   Скрипела у нас в сторожке дверь: то свиристнет, то заверещит, то  будто
подскуливает, а то зальется жеребеночком. Я  специально  слушал  -  отворю
дверь и тяну потихоньку, потом быстрей. Старуха придет -  удивляется:  кто
выстудил избу?
   Ей, конечно, дверная музыка быстро надоела. Смажь да смажь. Я и  мазал.
Пуд сала извел - кругом измазал,  кроме  одного  места.  А  когда  старуха
вычитала про аллергию, пришлось смазать и это место.
   Как раз из-за этой смазки и получился случай.
   Пошел весной паводок. Старуха в деревню перебралась, я живу на  кордоне
один. Кругом вода. Проснулся однажды, открываю  дверь,  а  идти  некуда  -
водяная стена во весь дверной проем до притолоки.  Только  сальная  пленка
сдерживает воду. Сквозь сальную пленку смотрит на меня из воды сом,  рядом
с ним топырится щука. И  оба  норовят  проткнуть  пленку.  Щука  действует
мордой, сом - усами.
   Один сомовый ус проткнулся, в дырку жиганула струйка, а по всей  пленке
образовались трещины. Еще чуть-чуть -  лопнула  бы  пленка.  В  самый  тот
момент я прихлопнул дверь и подпер ее спиной.
   Держу дверь. В окнах за стеклами тоже зеленым-зелена вода, и я  в  избе
как в подводной лодке. Дверь трещит, давит на спину жерновом, ноги дрожат.
Сил нет держать, а держу.  Вошел  в  какое-то  оцепенение,  перед  глазами
круги, в голове звон. И вдруг все потемнело.
   Очнулся я от легкости и света. Солнце к вечеру - озолотило печку. Тихо.
Только за дверью, чуть повыше порога, тренькает вода.
   Я как стоял, так и сполз спиной по двери на пол.  Из-под  двери  что-то
торчит, не пойму. Потрогал - сомовый ус.
   Схватил я острогу и из окна по завалинке к крыльцу. Там  воды  осталось
пальца на два. Сомина черный, здоровый, еле ворочается. Рядом с ним  щука.
Она то пихнет сома, то дернет за хвост. Вроде бы и  просит:  айда  отсюда!
Вода совсем сходит, а щука не уплывает, все пытается утащить  сома.  Вдруг
сообразила: змеей  подползла  к  порогу,  разинула  пасть  и  хамкнула  по
прищемленному усу. Сом подпрыгнул и в воду, щука  за  ним,  и  поплыли  по
поверхности вдаль рядом, как лебеди.
   Я стоял на завалинке с острогой.  Они  уже  скрылись,  только  тогда  я
заметил, что стою с раскрытым ртом.
   Я бы всю жизнь молчал про  это.  Но  года  через  два  ночевал  у  меня
знакомый из рыбацкой бригады, он подтвердил одну мою мысль.
   Облавливала  их  бригада  Митрюхинский  плес.  Вытащили  за  одну  тоню
видимо-невидимо всякой рыбы.  Лещи  с  противень,  метровые  судаки,  пуды
всякой бели и, кроме того, сом, а уж потом щука.
   Рыбак так рассказывал:
   - Начали мы крылья сводить, эта щука, дуй тя,  через  крыло  вымахнула.
Да. Ушла. Но только мы улов в челны сложили, она тут явилась сама.  Прямо,
дуй тя, сиганула в челн. Да.
   Он всегда не торопясь говорит. С созерцанием.
   А дело было вот как. Сома в челне прижали баграми. Он по  борту  хлещет
хвостом. Хлестнет, будто подождет немного ответа, и  еще  хлестнет.  Вдруг
около челна - бултых - выскакивает щука, ударилась об челн. И так до  трех
раз.
   Сом - хлясть, щука - бултых. На четвертый попала в челн. Ее хотели тоже
прижать баграми - не далась. Думали, уйдет. А она  подкатилась  к  сому  и
затихла, и сом не бил  больше  хвостом.  Лишь  хотел  повернуться  к  щуке
мордой, но голову ему не пускал багор. Так они и заснули рядом.
   - Сом-то, дуй тя, был культяпый, без одного уса. Да.
   Вот я и думаю, что и сом и щука были те же, а еще после этого  я  часто
думаю о чувствах.
   До того иногда задумаешься, что старуха не вытерпит, спрашивает:  зачем
это я рот раскрыл, и грозит, что как-нибудь положит в него чапельник.



   ОБЪЯСНЕНИЕ

   Очень  меня  поразило  последнее   открытие   нейрофизиологов.   Чудеса
открываются для людей, если, конечно, сделать правильные выводы  и  начать
соответственные действия. Я уже  объяснял,  что  открыто:  нервные  клетки
человека  начинают  отмирать  вскоре  после  его  рождения.  И  в  больших
количествах, чем за всю последующую жизнь.
   Причина-то  для  меня  совершенно  очевидна,  поскольку  я  никогда  не
отрывался от природы, все в  ней  могу  объяснить,  когда  мне  представят
определенный факт. Конечно, я и сам могу до любого  факта  докопаться,  но
ведь их бесчисленно в природе. Какой из них интересует  науку,  я  сам  не
угадаю нипочем. Объяснить - другое дело.
   С нервными клетками? Очень просто, и я уже частично объяснял по  поводу
одного случая,  но  косвенно.  Теперь  обдумываю,  как  написать  напрямую
соответствующее письмо в академию или  статью  в  энциклопедию.  Склоняюсь
даже больше в пользу энциклопедии, чтобы стало известно всем и сохранилось
навсегда.
   Человек рождается, чтобы стать всемогущим или всевладеющим  -  вот  что
значит этот огромный запас нервных клеток.  Только  они  должны  сразу  же
вступить в дело,  такой  у  природы  принцип:  что  не  нужно,  то  вскоре
отмирает. Человеку же все  нужно,  только  он  не  умеет  сразу  ко  всему
подключиться сам, а родители то ли разучились,  то  ли  еще  не  научились
этому подключению. Теряет свое могущество человек еще в  пеленках.  Вот  я
сказал, а вам кажется неубедительным, человек-то, дескать, и там всемогущ,
всем  овладевает.  Правильно,  овладевает.  А  за  счет  чего?   За   счет
перегрузки, перетренировки, универсали