му.  Физическая  боль  оттеснила,  сняла  прежнее
мучительное ощущение нечистоплотности происходящего. Осталась  просто  ночь,
теплое касание ветерка, похрустывание камешков под подошвами...
   Магнолия, как и советовал Виктор, не стала выходить на  дорогу.  Она  шла
вдоль нее. Но не в сторону их сада, а в  противоположную.  Было  очень  жаль
Виктора - не спит, напряженно ожидает ее кукареканья - или чего? - мяуканья.
Но под всевидящее око  телекамер  идти  не  имело  смысла.  Прости,  Виктор!
Возвращение в усадьбу-ловушку? Нет, надо было уходить - все дальше и дальше.
В темноту, в теплый ночной ветер. Каждый  шаг  почти  на  сорок  сантиметров
удалял ее от той совершенно безумной ситуации, что сложилась вокруг дома.
   И, как ни мало расстояние в сорок сантиметров, повторяясь снова и  снова,
оно превращалось в десятки метров. Потом в сотни метров, в тысячи  -  и  это
уже было кое-что, это уже было настоящее, взаправдашнее расстояние.
   Черные мрачные деревья справа и слева  от  дороги  резко  закончились,  и
открылось поле - пустое, тихое после шелеста  оставшейся  позади  листвы.  А
впереди - ясно различимый - ну опять-таки шлагбаум! Понаставили!
   Может быть, там никого и не было, но Магнолия на всякий случай спустилась
с дорожной насыпи и круто взяла вправо, далеко обходя торчащую вверх, строго
указывающую на небо палку.
   15
   Она остановилась на обочине, лицом к наплывающим фарам, и подняла руку.
   Вой мотора перешел в громкое тарахтение. Машины, привозившие им продукты,
вещи, оборудование - военные машины, гудели не так, а ровно и сильно.
   "Мо-ло-ко",  -  с  трудом  разглядела  Магнолия  большие  буквы  на  боку
светло-грязной  цистерны,  громыхающей  позади.  Дверца,   лязгнув   ручкой,
заунывно пожаловалась на жизнь - и Магнолия заглянула  в  тускло  освещенную
кабину.
   - Ну что, будешь залезать, нет? - раздраженно спросил мужичонка в  кепке,
придерживая левой рукой руль.
   - Да, конечно, спасибо, - сказала Магнолия, ухватилась за  поблескивающую
ручку, забралась по вибрирующим ступенькам, уселась. Было жестко и  неудобно
- пружины выпирали из продавленного сиденья. Но Магнолия слишком устала.
   - Дверь сильнее захлопни, - подсказал мужичонка и выключил свет.
   Когда Магнолия сильным рывком захлопнула дверцу, он не  глядя,  привычным
движением воткнул скорость, и машина, озлобленно взвыв, тронулась с места. В
тусклом свете Магнолия видела его крупные, некрасиво  исполосованные  жилами
руки, мятый воротник рубашки, щетинистый большой кадык.
   - К родным? - спросил он, не отворачивая
   голову от дороги.
   - А? - не поняла Магнолия.
   - Едешь куда? К сродственникам? Или какие знакомые у нас живут? Может,  я
знаю?
   - Вы меня, пожалуйста, не расспрашивайте, - устало попросила Магнолия.  -
Я, понимаете, ничего ответить вам не могу.
   - К хахалю, что ль? - неправильно истолковав ее слова, предположил шофер.
- А чего такая оборватая? Дралась, что ль, с кем?
   - Нет,  нет,  не  дралась,  -  помотала  головой  Магнолия,  -  извините,
пожалуйста, я как-то совсем устала... и, наверно, сейчас засну...
   - Ты, того, лучше не спи! Лучше поговори со мной. А то заснешь, я засну -
что ж это за дела будут?
   Но Магнолия не слышала - она уже спала, откинувшись назад,  и  голову  ее
мотало из стороны в сторону.
   - Во шальная девка, - констатировал шофер, взглянув на  нее,  и  полез  в
бардачок за сигареткой. Прикурил. Забросил коробок спичек обратно  в  темную
пасть бардачка, потянулся  было  прикрыть  его  крышку  -  как  вдруг  резко
отдернул руку, вильнув от неожиданности рулем.
   Там, где  под  свисающей  крышкой  бардачка  только  что  торчала  голая,
расцарапанная коленка шальной  девки,  теперь  слегка  покачивалась  толстая
мужская нога в мешковатых форменных солдатских брюках, засунутых в  голенище
сапога. Шофер так резко затормозил, что их обоих инерция  кинула  вперед,  и
поскорее включил свет в кабине.
   - Что, приехали? - сонно спросила Магнолия, выпрямляясь на сиденье и  изо
всех сил протирая кулачками слипающиеся глаза.
   Шофер смотрел на ее голую коленку - все царапины были на месте.
   - Ты, девка, этого... того... ты чего творишь-то? - сипло  спросил  он  и
непроизвольно отодвинулся в угол. Он и сам не понимал - чему  верить:  тому,
что видит сейчас, или тому, что видел секунду назад.
   - Я, что, превратилась в кого-то? - вяло позевывая, спросила Магнолия.  -
Вы извините, мне что-то приснилось... Вы не обращайте, пожалуйста,  внимания
- это не страшно... Это, должно быть, недолго... будет, наверно...
   Последние слова она уже едва протолкнула сквозь непослушные  губы  и,  не
дослушав себя, опять уснула.
   Шофер ощутил в углу  рта  размокшую  сигарету,  выплюнул  ее  за  окошко,
вытащил новую  из  мятой  пачки,  выцарапал  дрожащими  пальцами  спичку  из
коробка, чиркнул и судорожно затянулся.
   Было очень тихо -  когда  ж  это  он  заглушил  мотор?  Девка  -  обычная
городская девка, даже, можно  сказать,  ничего  так  девка  -  мирно  спала,
неслышно дыша приоткрытым ртом.
   Шофер матюкнулся, повернул ключ  зажигания,  со  второго  раза  молоковоз
завелся и не спета, гремя и раскачиваясь на ухабах,  покатил  по  привычному
маршруту. Только вместо девки на  сиденье  опять  спал,  тяжело  всхрапывая,
какой-то важный толстый сержант с золотым кольцом на волосатом пальце. Девка
предупредила, что это будет не страшно - но это все-таки было страшно.
   А когда шофер через какую-то секунду снова повернулся к ней,  на  сиденье
спал уже какой-то другой мужик - тоже толстый,  но  совсем  не  сержант,  не
первой молодости, в хорошем светлом костюме.
   "Еще запачкается тут у меня", - машинально подумал шофер.
   У мужика в костюме из угла приоткрытого рта покатилась струйка  слюны,  и
он, не просыпаясь, вытер ее мягкой пухлой ладошкой.
   "Пришелец! - наконец понял шофер. - То он девка, то  мужики  какие-то,  а
сам - на тарелке прилетел на разведку!" По  телевизору  говорили  про  такие
случаи.
   - Во, мать твою так! -  успокаиваясь,  пробормотал  шофер.  -  Нестрашно,
говоришь? А в милицию мы тебя  все-таки,  голуба,  доставим.  Прямо  к  дому
участкового подвезу - пускай разбирается!
   Удовлетворенный своим решением, он украдкой глянул  на  сиденье  рядом  с
собой, и опять, резко скрипнув тормозами, машина замерла посреди дороги.  На
сиденье никого не было.
   16
   ... А Магнолии снился удивительный сон.
   Тело было очень легким. Даже как-то неприятно легким. Вокруг было  совсем
тесно - не повернуться - и темно - хоть глаз выколи. Очень хотелось спать  и
было очень душно. Хотя и не холодно.
   Магнолия неуверенно потрогала свою голую  руку  и  удивилась,  какая  она
скользкая - до блеска. Если бы хоть чуть-чуть  света  -  рука  наверняка  бы
заблестела, как полированная.
   И она вдруг заблестела.
   Магнолия  подняла  голову  -  над  головой  расширялась  звездная   щель.
Несметное  количество  звезд  -  просто  невообразимое  количество!   И   их
становилось все больше, ведь щель расширялась.
   Вдруг Магнолия ощутила совершенно невежливый толчок. И поскольку  она  ни
за что не держалась, то чуть не улетела.  К  звездам.  В  последний  момент,
когда, казалось, путешествие в  звездную  бесконечность  уже  неизбежно,  ее
скользкие пальцы нашли край отворяющейся створки и изо всех сил вцепились  в
нее.
   Створка  оказалась   довольно   толстая,   очень   холодная,   продолжала
открываться, таща с собой Магнолию. Ох, добром это не кончится!
   Магнолия взглянула вниз - туда, где она до этого  помещалась.  И  увидела
кипу каких-то  замысловато  сложенных  деталей.  Сейчас  эта  кипа  начинала
медленно взбухать, расправляться, принимать определенную форму - пока еще не
ясно какую.
   Дальше Магнолия рассмотреть не  успела,  потому  что  створка  откинулась
полностью и  прямо  перед  лицом  оказалась  огромная  планета  Земля.  Чуть
тронутая серпом тени, Земля  была  такая  живая  среди  бессердечно-мертвого
Космоса, такая родная и милая,  вся  в  кудряшках  бело-голубых  разводов  -
Магнолия едва не ойкнула. Но вовремя спохватилась - еще плотнее сжала  губы,
не давая Космосу проникнуть в легкие.
   Но как же так? Раз Земля освещена, значит, почти точно позади должно быть
Солнце?
   Магнолия  оглянулась,  но  Солнца  не  было.  Его  закрывал  растрепанный
(видимо, недостроенный)  шар  гигантской  орбитальной  базы,  поблескивающий
металлическими потрохами в голубом сиянии Земли и щетинящийся лесом каких-то
причудливых конструкций.
   И тут произошла  та  неприятность,  которую  Магнолия  предчувствовала  с
самого начала. Расправившаяся кипа деталей, продолжая разрастаться, толкнула
Магнолию  в  затылок,  оцарапала  правый  висок.  Пытаясь  от   нее   как-то
защититься, Магнолия повернулась, выставила правую руку,  но  так  неудачно,
что рука проскользнула  между  двумя  движущимися  перемычками  и  ее  стало
медленно, но неотвратимо зажимать чуть выше локтя.
   Кричать Магнолия не могла, потому что не дышала. Но боль  была  адская  и
быстро усиливалась.
   Стиснув зубы, Магнолия уцепилась  за  одну  из  перемычек,  нечеловечески
напряглась - и отломила железку, отбросила в Космос. Потащила к  себе  руку,
перечеркнутую широким рубцом... и  конечно  же  не  удержалась  на  открытой
створке. Медленно, беспомощно повалилась в Космос, спиной прямо на звезды.
   Грузовой корабль, с  откинутой  створки  которого  она  сорвалась,  начал
стремительно уменьшаться в размерах, съеживаться, удаляясь,  быстро  теряясь
среди мерцающей бездны -  и  это  было  так  страшно,  что  необходимо  было
проснуться...
   17
   С тяжелым, мучительным стоном Магнолия очнулась  -  опять  на  прыгающем,
неудобном  сиденье  молоковоза,  возвращающегося  порожняком   с   районного
молзавода. Лучи фар дергались впереди по рытвинам деревенской дороги.
   - Ох, какой неприятный сон мне приснился, - пожаловалась Магнолия шоферу.
   Но тот как-то дико на нее взглянул и ничего не ответил.
   Правая рука болела  невероятно.  Красный  рубец,  наискосок  пересекающий
предплечье, надувался чудовищным кровоподтеком.
   "Так это - правда? Неужели, что было в Космосе, - это правда?" - подумала
Магнолия и заплакала. - "Вот почему все меня боятся. Я могу летать в Космос,
могу там не дышать, не мерзнуть, поломать какую-то космическую технику...
   Ну почему я такая несчастная? Ну как  мне  жить,  если  люди  меня  будут
бояться?"
   Слезы просто брызнули из глаз - так  стало  себя  жалко.  Одинокая  -  ив
Космосе, и на Земле, страшная для всех, а на самом деле - такая беззащитная.
Ох, как рука болит!
   Шофер смотрел-смотрел на нее и неожиданно для себя, не бросая одной рукой
руль, другой обнял ее за худенькие плечи,  осторожно,  как  малого  ребенка,
прижал к себе, приговаривая смущенно: - Ну чего, чего, шальная ты девка.  Ну
приснилось так приснилось. Да мало ли чего приснится!
   А   впереди,   поперек   дороги,   уже   показались    два    приземистых
бронетранспортера  в  полной  боевой   готовности.   И   солдат   в   тускло
отсвечивающей  каске  уже  энергично  махал   молоковозу   флажком,   требуя
остановиться. И все уже было поздно.

   Глава IV ПРЕВРАЩЕНИЕ

   1
   Нет, Виктор не стал дожидаться, пока его схватят.
   Они приближались со всех сторон, они ползли - почти неслышные в  темноте,
страшные, как бы Виктор ни храбрился. Их  было  много,  и  все  они  были  с
оружием, в форме - и Виктор не выдержал. Он дернулся, как в  конвульсии,  он
сжался и разжался, будто пружина. Он прыгнул! Как заяц - но зайцы так далеко
не прыгают. Так вообще никто не прыгает.
   Виктор прыгнул - и вдруг оказался непонятно где, но только не в их саду.
   Он стоял в маленьком, тускло освещенном помещении.  В  какой-то  каморке.
Слабенький ночничок чуть-чуть выделял из окружающей темени кожаный  диван  -
довольно дряхлый, с растресканной на спинке обивкой. На  диване  угадывались
смятые  простыни  и  спящий  человек.  Сон  человека  был  беспокоен  -   он
постанывал, вздрагивал, вжимаясь лицом в подушку.
   Виктор еще больше перетрусил. Ему не было дела до этой каморки и до этого
человека, ему нужно было домой, ему Магнолию надо было выручать!
   Он  торопливо  огляделся,  думая  только  о  том,  как  бы  уйти   отсюда
незамеченным. Но дверь была закрыла - заперта изнутри на  засов  и  приперта
для верности табуреткой. Видно,  что  спящий  хозяин  этой  берлоги  всерьез
заботился о собственной безопасности. Уйти бесшумно отсюда  будет  сложно...
Виктор неуверенно прикусил губу, потоптался, переступая с ноги на ногу.
   - Что?! Что такое?! - раздался вскрик со стороны дивана.
   Этого еще недоставало...
   Вокруг вдруг вспыхнул свет - сразу несколько ламп. Виктор  зажмурился  и,
заслоняя глаза ладонью, обернулся к дивану.
   - Кто?  Кто  такой?  -  беспорядочно,  перепуганно  взывал  оттуда  некий
человечек. - Как вы сюда попали?..
   Он никак не мог подняться со своего дивана опутанный простыней, судорожно
прижимающий к груди подушку - он был смешон. И при своем слабом  росточке  -
очень волосат. Судя по местам, выглядывавшим из-под простыни,  закрутившейся
узлами, грудь его представляла собой сплошной  коврик  шерсти.  Виктор  даже
удивился, сколько ее на нем умещается. И несколько расхрабрился.  Если  тебя
боятся - это очень  успокаивает.  А  крохотный  хозяин  квартирки  спросонья
перепугался, похоже, довольно основательно.
   - Ладно, не волнуйся, - развязно бросил Виктор человечку. - Ты,  главное,
не дрейфь! Я сейчас уйду. Я к тебе зашел случайно, сейчас уйду, так что - не
дрейфь.
   - А-а-а! - как-то даже взвыл человечек, тыча пальцем на  баррикаду  возле
порога. - А дверь? Дверь-то закрыта!
   - Закрыта?  -  бодро  переспросил  Виктор,  поворачиваясь  и  вразвалочку
отправляясь к двери. - А мы сейчас откроем. Нет проблем!
   Он убрал  табуретку,  лихо  отодвинул  засов,  толкнул  дверь  -  она  не
поддалась, потянул дверную ручку на себя - тоже неудача.  Ну,  конечно,  она
заперта - столь трусоватый хозяин просто не мог ее оставить незапертой.
   Виктор, не глядя, протянул руку назад: - Ключ!
   Сзади было тихо.
   - Ключ гони давай - пока я  дверь  твою  поганую  не  выломал!  -  грозно
прикрикнул Виктор, оборачиваясь.
   Но ключа не получил.
   Некоторая перемена произошла  с  хозяином.  Небольшая,  но  существенная.
Только что  он  никак  не  мог  разобраться  с  опутавшей  его  простыней  -
маленький,  запуганный,  прикрывающийся   подушкой,   -   а   теперь   стоял
распрямившись, подушка выпала из рук, но он даже не подумал обратить на  это
внимания. Он улыбался! Он бормотал:
   - Неужто свершилось, неужто...
   - Чего свершилось? - грубо оборвал Виктор. - Ключ давай, я говорю!
   - Значит, все-таки это были не сказки... - все так же  блаженно  скалясь,
произнес человечек. - Значит, ты послан первым? Кто же тебя инициировал?  Вы
же вроде все должны быть закуклены?
   Он медленно, вкрадчиво приблизился к Виктору, наступив при этом  на  свою
подушку. Внимательно оглядел его. Вид при этом у него был  такой,  будто  он
осматривает свое имущество. Простыня сама собой как-то  распуталась,  и  вся
его убогая нагота обнажилась. А человечек не обратил  на  это  ни  малейшего
внимания. Он смеялся, он довольно потирал руки. "Сумасшедший!" - мелькнуло у
Виктора.
   - Э-ей! - с дрожью в голосе обратился он к человечку. - Ты это! Мне  идти
пора, где ключ?
   - Да, конечно, - довольно промурлыкал тот  в  ответ.  -  Действительно  -
пора. Кто бы тебя ни инициировал, ты все равно первым делом нашел меня.  Так
дядька и говорил. Никому меня не опередить, никому... Теперь-то вы  все  мне
принадлежите...
   И вдруг, горделиво подбоченясь, он громко, отчетливо произнес: - Ди  виро
корт! Ди виро корт!
   У Виктора так и екнуло в груди. Это  была  несусветная  чушь.  Полнейшая.
Нужно было в ответ просто повернуться и уйти.  Однако  вместо  этого  Виктор
зачем-то встал по стойке "смирно" и отрапортовал,  четко  отделяя  слово  от
слова.
   - Сист о мита.
   Зачем? Или он тоже сошел с ума?
   - Ага-а!! - человечек пришел в такой, восторг, что  звонко  стукнул  себя
кулачком по ладони. - Сработало!
   Виктору стало жутко. И, пожалуй,  испугался  он  прежде  всего  себя.  Он
попятился к двери - но наткнулся на табуретку  и,  охнув  от  неожиданности,
нелепо присел на нее.
   А человечек отступил на несколько шагов, явно любуясь Виктором. Тоже сел.
Вальяжно закинул ногу на ногу - стул под ним убого скрипнул.
   Приказал: - Ну-ка, давай это - дык стор оро!
   Виктор не хотел его  слушать.  Виктор  ничего  не  хотел  -  но  стальная
неведомая пружина развернулась в нем, хлестнув пространство, и  в  следующую
секунду он был уже далеко и от этой комнаты с удушливо спертым  воздухом,  и
от ее сумасшедшего хозяина.
   2
   Там, куда он попал, было светло и прохладно. Чуть  слышно  жужжали  лампы
под потолком, лениво поблескивал уютно-песочный  пластик  стен.  Может,  это
гараж?  Посреди  помещения   серебристой   удлиненной   капсулой,   как   бы
спрессованной безумной скоростью, возвышался автомобиль.
   Вполне роскошный автомобиль. Может быть, даже ракета.
   Виктор медленно, благоговейно обошел его  вокруг  -  сзади  у  автомобиля
мощными раструбами топорщились сопла.
   О, в другое время Виктор не удовлетворился бы поверхностным осмотром - уж
он облазил бы это произведение  технического  искусства  сверху  донизу!  Но
тщедушный человечек в квартире со спертым воздухом произнес: "Дык стор оро!"
- и копаться было нельзя.
   "Ничего, - думал Виктор, уверенным движением распахивая дверцу автомобиля
и усаживаясь перед панелью управления, - отгоню ему эту машину, черт с  ним,
пусть пользуется, да умотну домой. Хватит, погуляли".
   "Ничего, ничего!" -  повторял  он  про  себя,  щелкая  тумблерами  пульта
управления и оживляя чудесную машину.
   "Отгоню - и все!" - уговаривал  себя,  вдавливая  малозаметную  кнопочку,
отчего огромные двери гаража-ангара разъехались, и машина рванула с места.
   3
   Тяжкий грохот пронесся над ночными улицами города, постепенно снижаясь, и
лопнул перед одним из темных громадных домов, перейдя в  высокий,  надрывный
вой.
   На малом ходу Виктор подрулил прямо к единственному ярко освещенному окну
многоэтажки и молча распахнул дверцу перед  маленьким,  претенциозно  одетым
человечком, стоящим на подоконнике.
   Человечек уверенно шагнул в машину. Но дверцу за  собой  не  захлопнул  -
придержал. Виктор невольно обратил внимание на огромную прореху  под  мышкой
его роскошно-яркого свитера.
   А человечек, подняв голову, пристально вглядывался в  покидаемое  жилище.
Вокруг - и в многоэтажке, и в домах на другой стороне  улицы  желтым  светом
освещались все  новые  и  новые  прямоугольники  окон  -  люди,  разбуженные
истошным воем машины, высовывались на разных этажах.
   Мутным, тяжелым взглядом окинул их человечек в рваном  свитере.  И  вдруг
заорал,  пытаясь  перекрыть  тоскливый  вой  машины:  -  Ну,  сволочи?  Что,
дождались?! Теперь уж попрыгаете у меня! - и визгливо, надсадно захохотал.
   Торопливо пошарил в кармане, извлек коробок спичек, вынул сразу несколько
штук, чиркнул, кинул в распахнутое окно.
   Пламя взвилось почти сразу,  -  наверно,  он  там  предварительно  разлил
что-то горючее. Из окна повеяло жаром, огненные  блики  заплясали  в  кабине
машины, по лицам двух сидящих в ней людей.
   Тот, что сидел справа,  на  месте  пассажира,  горестно  покивал  носатым
птичьим профилем, вытер рукавом свитера сентиментально повлажневшие глаза  и
ласково приказал тому, что сидел на водительском месте: - Трогай,  дорогуша,
трогай.
   4
   - Так вот,  значит,  что  они  тут  успели  намастырить,  -  одобрительно
прищурился  человечек  в  ярком  рваном  свитере,  выбираясь  из  машины   в
гараже-ангаре. - Неплохо, очень неплохо...
   Он совершенно спокойно перенес путешествие со сверхзвуковой  скоростью  -
Виктор отметил это