Это улучшит твое самочувствие.
Возвращение Граймса на место снова заставило Уолдо провернуться, но
он перенес это в мертвом молчании.
   Медицинский корабль сделал всего один резкий маневр после входа в
атмосферу. И Уолдо, и пес взвизгнули.
   - Частный корабль, - крикнул назад пилот. - Не обратил внимания на
мои ходовые огни. - Он пробормотал что-то насчет женщин за рулем.
   - Это не его вина, - сказал Граймс Уолдо. - Я видел это.
   Пилот посадил с изысканной мягкостью на подготовленную площадку
между дорогой и домом Шнайдера. Там их ждала группа людей, под
наблюдением Граймса они отцепили бак и вытащили Уолдо на открытый
воздух. Все действия производились медленно и осторожно, но неизбежно
возникли несколько встрясок и неточных движений. Уолдо выдержал их с
молчаливой стойкостью, но из-под его сомкнутых век катились слезы.
   Уже оказавшись на воздухе он открыл глаза и спросил, - Где Бальдур?
   - Я отстегнул его, - сообщил Граймс, - но он не последовал за нами.
   Уолдо сипло позвал, - Ко мне, Бальдур! Иди ко мне, мальчик.
   Собака в машине услышала голос хозяина, подняла голову и басовито
залаяла. Пес все еще ощущал ужасающую слабость, но он пополз на
брюхе, пытаясь выполнить команду.
   Пес достиг края полки и сделал гротесковую попытку отправиться в
направлении голоса Уолдо. Но попробовал единственный известный ему
способ передвижения; несомненно, он думал, что пролетит через дверь и
завершит полет возле бака на земле. Вместо этого он упал на плиты
пола в нескольких футах от полки, издав при этом единственный вопль и
усугубив падение вытянутыми передними лапами.
   Он растянулся там, где упал, не издавая звуков, но и не пытаясь
двигаться. Он сильно дрожал.
   Граймс подошел к нему и поверхностно его осмотрел, этого было
достаточно, чтобы убедиться, что животное серьезно не пострадало,
потом вернулся наружу.
   - У Бальдура небольшие неприятности, - сказал он Уолдо, - он
невредим, но бедный зверь не умеет ходить. Тебе лучше оставить его в
корабле.
   Уолдо слегка покачал головой. - Я хочу чтобы он был со мной.
Достань носилки.
   Граймс взял себе в помощь двух людей, получил носилки у пилота
медицинского корабля и занялся переноской собаки. Один из людей
сказал, -Я не думаю, что мне нравится эта работа. Эта собака, похоже,
зла. Посмотрите на ее глаза.
   - Нет, - успокоил его Граймс. - Он просто сбит с толку. Сейчас,
я возьму его голову.
   - Что с ним случилось? То же, что с толстым парнем?
   - Нет он совершенно здоров и силен, он просто никогда не учился
ходить, это его первая поездка на Землю.
   - Да-а, я бы окосел от такого.
   Я знал подобный случай. - Вступил в разговор другой. - Собака
выросла в Лунополисе - первую неделю на Земле она не могла двигаться
- только припадала к земле, выла и кувыркалась на полу.
   - Вот так и этот, - мрачно сказал первый.
   Они поставили Бальдура рядом с ванной Уолдо. С великим усилием
Уолдо приподнялся на одном локте, вытянул руку и положил ее на голову
животного. Пес лизнул ее, его дрожь почти унялась.
   - Лежать, лежать!, - шептал Уолдо. - Не волнуйся, старина, не
волнуйся.
   Бальдур ударил хвостом.
   Потребовалось четыре человека, чтобы нести Уолдо и еще двое, чтобы
тащить Бальдура. Грэмпс Шнайдер ждал их на пороге своего дома. Он
ничего не сказал при их приближении, лишь показал, чтобы Уолдо
заносили в дом. Люди с Бальдуром поколебались. - Его тоже, - сказал
он.
   Когда остальные вышли - даже Граймс вернулся к кораблю - Шнайдер
снова заговорил.
   - Добро пожаловать, мистер Уолдо Джонс.
   - Спасибо за гостеприимство, дедушка Шнайдер.
   Старик грациозно кивнул, ничего не говоря. Он подошел к носилкам
Бальдура. Уолдо почувствовал необходимость предупредить его о том,
что животное было опасно для незнакомых, но какое-то странное
стеснение - может быть, результат расслабляющего действия
гравитационного поля - удержало его от своевременного предупреждения.
Потом он заметил, что ему не нужно было беспокоиться.
   Бальдур прекратил глухой скулеж, поднял голову и лизнул Грэмпса
Шнайдера в подбородок. Его хвост радостно вилял. Уолдо ощутил
неожиданный всплеск ревности - собака никогда не принимала прежде
незнакомца без специального приказа Уолдо. Это было вероломство -
измена! Но он подавил боль и холодно оценил происшедшее как свое
тактическое преимущество.
   Шнайдер оттолкнул морду пса и тщательно его осмотрел, тыкая
пальцами, простукивая, вытягивая его конечности. Он обхватил морду
Бальдура, отвел губы и осмотрел десны. Он оттянул веки глаз. Потом он
завершил осмотр и повернулся к Уолдо. - Собака не больна, - сказал
он, - но разум его в замешательстве. Почему это произошло?
   Уолдо рассказал ему о необычном прошлом Бальдура. Шнайдер согласно
кивал - Уолдо не мог понять, тот или нет - и, наконец, перенес
внимание на Уолдо. - Нехорошо для взрослого парня лежать в постели.
Болезнь - как давно она у вас?
   - Всю жизнь, Дедушка.
   Это нехорошо, - Шнайдер обошел вокруг него, как прежде обходил
Бальдура. Уолдо, чьи личные чувства были куда более острыми, чем у
обычного человека, выдержал это лишь из прагматических соображений.
Казалось необходимым, как он чувствовал, обхаживать и подольщаться к
этому странному старику. Не было смысла сопротивляться ему.
   Чтобы отвлечь собственное внимание от унижения, которому он
сознательно подвергался, и, чтобы побольше узнать о старом шарлатане,
Уолдо стал взглядом блуждать по комнате. Комната, в которой они
находились, казалась смесью кухни и гостиной. Она была довольно
загроможденной, весьма узкой, но очень длинной. Очаг занимал всю
кухонную часть, но был заложен кирпичом и отверстие дымохода основной
топки было переделано в камин. Очаг был кривобоким, поскольку слева в
него был встроен духовой шкаф. Соответствующее место справа было
занято стойкой, подпиравшей крохотную мойку. Мойка заполнялась водой
с помощью маленькой ручной помпы, возвышавшейся над стойкой.
   Уолдо решил, что либо Шнайдер был старше, чем казался с виду, что
казалось невероятным, или он получил свой дом от кого-то,
давным-давно умершего.
   Жилой конец комнаты был загроможден и засорен так, как это просто
неизбежно бывает в стесненном жилище. Книги заполняли несколько
коробок, валялись на полу, рискованно висели на стульях. Старинный
деревянный стол, заваленный бумагами и служивший основанием для давно
устаревшей механической пишущей машинки, занимал угол. Над ним,
подвешенные на стене, виднелись часы с кукушкой, вырезанные в форме
дома. Над циферблатом были две маленькие дверцы; пока Уолдо смотрел
на них, из левой дверки выскочила крохотная маленькая птичка,
покрашенная в яркий красный цвет, четырежды просвистела "Фью
Фью-у-у!" и неистово прыгнула обратно в отверстие. Сразу же после
этого маленькая серая птичка выскочила из правой дверцы, трижды
сказала "Ку-ку" в довольно неспешной манере и вернулась в отверстие.
Уолдо решил, что ему хотелось бы иметь такие часы, конечно, их
маятниково-гиревой механизм не работал бы в свободном Владении, но он
мог бы с легкостью изготовить центрифуговую рамку для часов с
ускорением в одно "же", в которой они бы получили псевдо-земные
условия.
   Ему не приходило в голову имитировать движение маятника встроенным
источником энергии, он любил, чтобы вещи работали как полагается.
   Слева от часов висел старомодный неподвижный бумажный календарь.
Дата не была видна, но буквы над самим календарем были большими и
четкими: "Нью-Йоркская Мировая Ярмарка - Сувенир Мира Завтрашнего".
Глаза Уолдо немного расширились и вернулись к чему-то, что он прежде
заметил, воткнутое в подушечку для булавок на краю стола. Это была
круглая пластиковая кнопка на иголке, посредством которой она
крепилась к одежде. Она была недалеко от глаз Уолдо, он мог прочитать
буквы на ней:
                          Свободное Серебро
                        Шестнадцать к одному
   Шнайдер должен быть - стар!
   Рядом был сводчатый узкий проход, ведший в другую комнату. Уолдо
не мог хорошо разглядеть ее, так как арка была закрыта отделанным
бахромой занавесом из длинных нитей больших орнаментированных бус.
   комната была наполнена запахами, многие из них были старыми и
затхлыми, но не вызванными грязью.
   Шнайдер выпрямился и сверху посмотрел на Уолдо.
   - С твоим телом все в порядке. Вставай и иди.
   Уолдо слабо покачал головой. - Извините, дедушка, я не могу.
   - Ты должен дотянуться до энергии и заставить ее служить тебе.
Попробуй.
   - Извините, я не знаю как.
   - Это единственная проблема. Все сомнительно, пока об этом не
знаешь. Ты посылаешь свою энергию в Другой Мир. Ты должен дотянуться
до Другого Мира и потребовать ее назад.
   - Где это "Другой Мир", дедушка?
   Шнайдер, казалось, немного задумался над тем, как ответить. -
Другой Мир, - вскоре сказал он, - это мир, который ты не видишь. Он
здесь, там, везде. Но он особенно здесь. - Он коснулся своего лба.
   - Разум сидит в нем и шлет через него сообщения телу. Подожди. -
Он прошаркал к маленькому буфету, из которого достал небольшую банку.
В ней был бальзам или мазь, которой он натер руки.
   Он вернулся к Уолдо и встал на колени рядом с ним. Сжав одну руку
Уолдо двумя руками он очень мягко начал массировать ее. - Пусть разум
успокоится, - указывал он. - Почувствуй энергию. Другой Мир рядом и
полон энергии. Почувствуй ее.
   Массаж был очень приятным для усталых мышц Уолдо. Мазь или
прикосновения руки старика вызывали теплое, расслабленное
покалывание. Если бы он был моложе, думал Уолдо, я нанял бы его как
массажиста. У него магнетическое прикосновение.
   Шнайдер снова выпрямился и спросил: - Ну, это тебе помогает?
Теперь отдохни, пока я приготовлю кофе.
   Уолдо удовлетворенно улегся. Он очень устал. Сказалось не только
нервное напряжение самого полета, но и то, что он до сих пор был в
тисках этого проклятого гравитационного поля, подобно мухе, увязшей в
меде. Процедура Грэмпса Шнайдера сделала его расслабленным и сонным.
   Потом он, видимо, задремал, потому что последнее, что он помнил,
был вид Шнайдера, бросающего яичную скорлупу в кофейник. Потом старик
появился перед ним с кофейником в одной руке и дымящейся чашкой в
другой. Он поставил их, достал три подушки, положил за спину Уолдо,
потом предложил ему кофе, Уолдо с трудом протянул две руки, чтобы
взять его.
   Шнайдер отвел кофе. - Нет, - возразил он, - одной руки достаточно.
Делай, как я сказал. Потянись в Другой Мир за силой. - Он взял правую
руку Уолдо и поместил ее на ручку чашки, подпирая руку Уолдо своей.
Другой рукой он слабо постучал по правой руке Уолдо от плеча до
пальцев. Снова возникло теплое покалывание.
   Уолдо с удивлением обнаружил, что сам удерживает чашку. Это было
приятным триумфом; когда он покинул Землю семнадцать лет назад, у
него была устойчивая привычка не пытаться брать что-либо только одной
рукой. В Свободном Владении, конечно, он часто работал с мелкими
предметами одной рукой без помощи уолдиков. Годы упражнений, видимо,
улучшили его действия. Отлично!
   Так, чувствуя себя довольно самоуверенно, он выпил всю чашку,
орудуя одной рукой с максимальной осторожностью, чтобы не опрокинуть
кофе на себя. И кофе был хорош, он был готов признать, что он почти
так же хорош, как тот, что он сам изготовлял из самого дорогого
сиропа-экстракта, - а может даже лучше.
   Когда Шнайдер предложил ему пирог, коричневый от сахара и корицы и
только что подогретый, он он развязно взял его левой рукой, не прося
взять его чашку. Он продолжал есть и пить, между глотками и кусками,
опуская руки для отдыха на края бака.
   Завершение kafee klatsh казалось удачным временем для перехода к
вопросу о де Кальбах. Шнайдер признал, что знает Мак-Леода, и,
вспомнил, кажется, довольно смутно, о случае, когда он восстановил
работу "помела" Мак-Леода.
   - Хью Дональд - хороший парень, - сказал он, - Я не люблю машины,
но мне приятно чинить что-нибудь для ребят.
   - Дедушка, - спросил Уолдо, не скажете ли вы, как вы починили
корабль Мак-Леода?
   - У вас есть такой же  корабль, и вы хотите, чтобы я его починил?
   - У меня есть много таких кораблей, которые я взялся починить, но
я должен вам сказать, что оказался не в состоянии сделать это. Я
пришел к вам, чтобы найти нужный способ.
   Шнайдер задумался над этим. - Это трудно. Я мог бы показать вам
это, но это совсем не то, что делаете вы, когда думаете об этом. Это
приходит только с практикой.
   Уолдо должно быть выглядел озадаченным, потому что старик
посмотрел на него и добавил: - Говорят, что на все можно смотреть с
двух сторон. Это правда, и даже не вся правда, так как сторон много.
Некоторые из этих сторон хороши, а некоторые плохи. Кто-то из древних
сказал, что все или есть или нет. Это меньше чем истина, потому что
вещь может и быть, и не быть. На опыте каждый может увидеть оба
варианта. Иногда вещь, которая есть в этом мире, не существует в
Другом Мире. А это важно, ведь мы живем в Другом Мире.
   - Мы живем в Другом Мире?
   - А как еще мы можем жить? Разум - не мозг, а разум находится в
Другом Мире и касается этого мира через тело. Это единственный
правильный взгляд на это, хотя есть и другие.
   - И есть много подходов для взгляда на приемники де Кальба?
   - Конечно.
   - Если бы я привез сюда с собой неработающий должным образом
комплект, то вы показали бы мне, как нужно на него смотреть?
   - В этом нет необходимости, - сказал Шнайдер, - и я не люблю,
когда машины появляются в моем доме. Я нарисую вам картинку.
   Уолдо испытал побуждение настаивать, но он подавил это чувство. -
Ты пришел сюда в смирении, - сказал он себе, - прося объяснения. Так
не говори учителю, как учить.
   Шнайдер достал карандаш и кусок бумаги, на котором он набросал
точный и очень аккуратный эскиз снопа антенны и главной оси корабля.
Эскиз был разумно точен, хотя не хватало некоторых существенных
мелких деталей.
   - Эти пальцы, - сказал Шнайдер, - тянутся в глубоко в Другой Мир,
чтобы набраться силы. В свою очередь они передают ее по колонне, - он
показал на ось, туда, где она используется, чтобы двигать машину.
   Чисто аллегорическое объяснение, подумал Уолдо. Рассматривая
"Другой Мир" просто как термин для гипотетического эфира, оно могло
бы считаться правильным, если не полным. Но оно ничего ему не сказало.
   - Хью Дональд, - продолжал Шнайдер, был усталым и обеспокоенным.
Он нашел одну из плохих истин.
   - Вы имеете в в виду, - медленно произнес Уолдо, - что корабль Мак
Леода отказал из-за того, что он об этом беспокоился?
   - Как же иначе?
   Уолдо не был готов на это ответить. Стало очевидным, что у старика
были свои причудливые суеверия; тем не менее, он все же мог показать
Уолдо что делать, пусть даже Шнайдер не знал почему.
   - И что вы сделали, чтобы исправить это?
   - Я ничего не изменил, я поискал другую истину.
   - Но как? Мы нашли какие-то меловые отметки...
   - Те отметки? Они нужны были только, чтобы помочь мне
сконцентрировать внимание в нужном направлении. Я нарисовал их вот
так, - он проиллюстрировал это на рисунке, - и подумал о том, как
пальцы тянутся за энергией. Так они и сделали.
   - И это все? ничего больше?
   - Этого достаточно.
   Или, подумал Уолдо, старик не знал, как он произвел ремонт, или
ему ничего не пришлось делать - явное и удивительное совпадение.
   Он поставил пустую чашку на край бака, так, что весь вес лежал на
металле, а пальцы лишь придерживали ее. Его озабоченность расслабила
его пальцы; кружка выскользнула из усталых пальцев, грохнув и
разбившись об пол.
   Он был сильно огорчен. - Ой, мне очень жаль, дедушка. Я пришлю вам
другую.
   - Не страшно. Я починю. - Шнайдер тщательно собрал осколки и
положил на стол. - Ты устал, - добавил он, - Это не хорошо. Это
заставляет тебя терять то, что ты выиграл. Сейчас возвращайся домой,
и когда ты отдохнешь, то сможешь сам практиковаться в добывании силы.
   Это показалось Уолдо хорошей идеей; он чувствовал нарастающую
усталость, и было очевидно, что он не должен был узнать ничего
особенного у приятного старого обманщика. Он настойчиво и довольно
неискренне пообещал попрактиковаться в "добывании энергии" и попросил
Шнайдера об одолжении позвать его носильщиков.
   Обратный путь прошел без событий. У Уолдо не было духу даже для
перебранки с пилотом.
   Тупик. Машины, которые не работали, хотя и должны были, и машины,
которые работали, но невозможным образом. И не к кому обратиться,
кроме одного старика с замутненным разумом. Уолдо апатично
проработал несколько дней, повторяя, в основном, исследования,
которые он проводил прежде, вместо того, чтобы признать, что он в
тупике, что он не знал, что делать, что он был, фактически побежден,
и мог бы вместо всего этого позвонить Глизону и придумать это.
   Два "заколдованных" комплекта де Кальбов продолжали работать,
когда бы их не включали, с теми же странными и невероятными изгибами
каждой антенны. Другие де Кальбы, отказавшие в работе и присланные
ему для исследования, все также не хотели работать. В то время, как
остальные, которые еще не отказали, прекрасно работали без нелепой
суеты.
   В сотый раз он достал маленький эскиз, сделанный Шнайдером, и
изучил его. Была, думал он, еще одна возможность: вернуться на землю
и настоять на том, чтобы Шнайдер действительно сделал в его
присутствии то, что он сделал, чтобы де Кальбы заработали, что бы
это ни было. Теперь он знал, что ему нужно было настаивать на этом в
первую очередь, но он был настолько выведен из строя битвой с
дьявольским мощным полем, что не имел воли упорствовать.
   Возможно, он мог бы сделать это через Стивенса и получить заснятый
в стереоизображении процесс для последующего изучения. Нет, старик
имел суеверное предубеждение против искусственных образов.
   Он медленно подлетел к одному из неработающих де Кальбов. То, что
сделал Шнайдер, как он утверждал, было до абсурдности просто. Он
нарисовал меловые отметки на каждой антенне так, с целью
зафиксировать свое внимание. Потом он посмотрел на них и подумал о
том, как они "тянутся за энергией", достигая "Другого Мира",
растягиваются...
   Бальдур безумно залаял.
   - Заткнись, дурак! - Крикнул Уолдо, не отрывая глаз от антенны.
   Каждый металлический штырь извивался, тянулся. От них исходил
низкий, ровный гул нормальной работы.
   Уолдо все еще думал об этом, когда телевизор потребовал его
внимания. Он никогда не чувствовал опасности двинуться рассудком, как
случилось с Рэмбью; тем не менее, он так напряженно думал об этом
деле, что у него заболела голова. Все еще пребывая в заметном
смущении, он включил свой видеотелефон,
   - Да?
   Это был Стивенс. - Здравствуйте, мистер Джонс. Ох...мы хотели бы
знать...что...
   - Говорите!
   - Ладно, насколько вы приблизились к решению? - выпалил Стивенс, -
дело становится весьма срочным.
   - Каким образом?
   - Прошлой ночью в Большом Нью-Йорке был частичный срыв. К счастью,
он произошел не при пиковой нагрузке и наземная команда имела
возможность заменить оборудование до истечения резерва, но вы можете
себе представить, как бы это выглядело в час пик. В моем собственном
подразделении отказы за последние несколько недель удвоились, и наша
страховая компания предупредила нас. Нам как можно быстрее нужны
результаты.
   - Вы получите результаты, - надменно сказал Уолдо, - Я нахожусь на
последних стадиях исследования. - На самом деле он не был столь
уверен, но Стивенс раздражал его даже больше, чем другие бесшерстные
обезьяны.
   На лице Стивенса отразились сомнение и возвращающееся доверие. - Я
предполагаю, вам не составило бы труда сделать нам намек
относительно общей природы решения?
   нет Уолдо не мог. И, все же, - было бы весело подурачить Стивенса.
- Подвиньтесь ближе к экрану, доктор Стивенс. Я скажу вам. - Он и сам
наклонился вперед, пока они не оказались нос к носу - так это
смотрелось со стороны. - Магия вышла в мир!
   Он сразу же выключил связь.
   Внизу, в подземном