к  рискованным  предприятиям  и
техническим  новаторствам,  слова Гаса  звучали  странной, но притягательной
музыкой.  И, словно  облекая плотью  словесные  описания  Гаса,  подчеркивая
разбуженные   ими  чувства,  заиграл   многоголосый   оркестр,  приглашающий
потанцевать  на медленно кружащейся,  круглой  площадке. Они  засиделись  до
глубокой  ночи, слушая льющуюся со  всех  сторон музыку, говорили уже  мало,
несколько  раз  --   подмедленные  пассажи  --   Гас  и  Синди  выходили  на
танцевальную  площадку, а  Барри,  так  и  не  научившийся танцевать, издали
наблюдал за ними.
     Когда музыка смолкла, Гас проводил брата  и  Синди до ближайшей станции
монорельса и вместе с ними  дождался поезда, ведь в эту пору суток интервалы
движения  увеличивались. Наверху дул  бодрящий ветерок,  от  которого тихо и
мелодично гудели  металлические фермы  опор.  На  космодроме  и  сейчас  еще
регулярно   пыхали   огнем   ракетные   двигатели,  обдавая   спящий   город
темно-багряным отсветом.
     -- Неужели и вправду  где-то  там наверху  есть иные планеты, неведомые
миры, новые земли, которые можно открыть и освоить?--спросил Барри.
     -- А что есть  правда?--отозвался Гас, но смотрел он не на  брата, а на
Синди.-- Правда то, во что мы верим.
     Низкий гул ажурных опор  возвестил о приближении поезда. Они обменялись
рукопожатием,  Барри и  Синди  вошли в вагон,  Гас  помахал им вслед.  Линия
плавно поворачивала,  и они еще долго видели  его--темная  одинокая  фигура,
тень, силуэт, лица уже не различить.
     Как ни прекрасен был этот день, ярко  запечатлевшийся в  памяти Синди и
Барри, он повлек за собой и неожиданные последствия. Барри не мог отделаться
от  впечатления,  что Синди переменилась,  что  теперь она относится к  нему
иначе --  более сдержанно,  более рассудочно. Ему хотелось  спросить,  в чем
дело,  но  он  молчал, она тоже не  заводила  об  этом  разговора. Возможно,
виноват был сам Барри,  ведь  все вокруг--и работа, и  люди--становилось ему
день ото  дня  безразличнее. Он был то нетерпелив, то  рассеян,  вновь начал
искать  уединения,  предаваться грезам. Мысли  его невольно  возвращались  к
рассказам  брата,   и  в  нем  все  больше  крепло  решение  тоже  вырваться
когда-нибудь на простор чудес и неисчерпанных возможностей.

УТРО В ГОСТИНИЦЕ

     Барри  вернулся в гостиницу. Спал он долго, и  никто  его  не тревожил.
Дежурный официант, который принес  завтрак,  обращается к нему с  изысканной
учтивостью. Ощущение пустоты, бессмысленности.
     Официант. Нет ли у вас каких-нибудь пожеланий, сэр?
     Барри качает  головой, и  официант  уходит, даже не протягивая  руки за
чаевыми. Барри  смотрит ему  вслед  с  двойственным чувством. Потом собирает
свои вещи с  полочки в ванной,  укладывает рубашки и носки в дорожную сумку.
Еще раз оглядывается вокруг, подхватывает сумку и выходит из номера.

УТРО ГОСТИНИЦА. ХОЛЛ

     Барри у конторки портье, просит счет. Служащий мотает головой.
     Служащий. Все оплачено,  сэр. Вы  позволите  ключи  от вашей машины?  Я
прикажу вывести ее из гаража.
     Барри. Спасибо, я сам. До свидания.
     Служащий. До свидания, сэр.
     Барри медленно  идет  к  лифту, замечает, что к  нему  спешит  какой-то
человек. Это Уэс.
     Уэс. Ты куда, Барри?
     Барри. Домой, куда же еще. Этот город не для меня, я уж и сам понял.
     Уэс. Но, Барри, именно сейчас, когда у меня есть для тебя договор!
     Барри  чувствует,  как  под  бровью  начинает   судорожно  пульсировать
какая-то  жилка.  Барри.  Договор?  Бред!  Уэс.  Почему  бред?  Что  в  этом
бредового?
     Барри остановился, опустил сумку на пол.
     Барри. Ну... я как-то уже не  рассчитывал.  Думал... Уэс.  Ты чертовски
нетерпелив, парень. Почему бы это должно кончиться неудачей? Ты же подходишь
по всем статьям! Ты молод и здоров, у тебя замечательная подготовка. Неужели
Сириус больше не соблазняет тебя? Ты  уже не думаешь о вольных просторах, об
открытиях, которые там сделаешь?
     Барри улыбается, с легкой грустью.
     Барри. Не слишком ли много розовой краски, а? Знаешь, Уэс, я больше  не
верю в райские кущи Сириуса.
     Барри старается держать  себя в  руках, но  волнение,  охватившее  его,
неукротимо растет.
     Уэс (обескураженно). Но почему, Барри?
     Барри. Я говорил с одним человеком, который не может этого не знать.
     Уэс. И что же он тебе сказал?
     Барри.  Жареные куропатки  там с  неба  не  падают. Нужно  работать  не
покладая  рук. И опасностей хватает. Многие не  выдерживают.  Кое-кто вообще
погибает.
     Уэс (разочарованно). Ну, если так... желаю счастья. Барри. Добрый путь!
     Барри не отпускает Уэса. Его обуревают противоречивые желания.
     Барри. Может, покажешь договор-то?
     Уэс  протягивает  ему  многостраничный,  исписанный  убористым  текстом
формуляр.
     Барри бегло просматривает его.
     Вихрь мыслей, полный перелом в настроении.
     Барри. Знаешь что, Уэс, я передумал.
     Уэс. Передумал?
     Барри. Да. Я согласен. Что надо делать? Где подписать?
     Уэс листает бумаги, тычет пальцем в нужное место.
     Уэс. Вот здесь, Барри.
     Барри подписывает.  Складывает  бумаги  в пачку,  сортирует.  Несколько
листков отдает Уэсу.
     Барри. Ну а дальше что?
     Уэс. Если хочешь, можешь вылететь прямо сегодня.
     В четырнадцать ноль-ноль надо явиться на ракетодром, подъезд четыре.
     Барри. На ракетодром? Ты уверен? Не на трансмиссионную станцию?
     Уэс недоуменно смотрит на Барри.
     Уэс. Ты это о чем? Не понимаю.
     Барри пожимает плечами.
     Барри. Ладно, значит, на ракетодроме, подъезд четыре. Ты не беспокойся,
Уэс. Все будет в порядке. И большое спасибо!
     Барри  поднимает  сумку,  в  нерешительности  смотрит  на  часы,  потом
поворачивается к лифту, нажимает на кнопку и ждет.

УТРО ВИДЕОТЕКА

     Барри выходит из  лифта  на том этаже,  где находится видеотека.  Как и
несколько дней назад,  на выдаче сидит Нелли. Она в скромном платье,  волосы
стянуты ленточкой на затылке. Барри подходит ближе, ставит сумку на пол.
     Барри. Привет, Нелли!
     Нелли. Привет, Барри!
     Облокотившись  на стол, Барри  разглядывает  кассеты,  рядами стоящие в
шкафу у задней стены.
     Нелли. Хочешь взять пленку, Барри?
     Барри. Нет.
     Нелли. Зачем же ты тогда пришел?
     Барри. Хотел повидать тебя еще разок.
     Нелли. Уезжаешь, значит?
     Барри. Уезжаю.
     Нелли. Что ж, всего доброго, Барри.
     Барри поднимает сумку, машет Нелли рукой.
     Запах лаванды.
     Барри. Всего  доброго,  Нелли! Он поворачивается, идет  к лифту. Кабина
еще не ушла. Он открывает дверь, входит внутрь.

ДЕНЬ РАКЕТОДРОМ

     Барри выходит  из автобуса, который привез  его в  космопорт. Машину он
продал, всех  вещей у него теперь только то, что в дорожной сумке. Давно уже
он не чувствовал себя так свободно, раскованно.
     Вот и четвертый  подъезд. Человек десять толпятся вокруг,  подходят все
новые люди. Барри присоединяется к ним, ждет.
     Сразу после двух ворота открываются--можно заходить. Один за другим они
тянутся  мимо  окошка охраны, предъявляют документы.  Потом  каждый получает
узел с одеждой и вещмешок. Человек в сером комбинезоне,  в берете с эмблемой
"СТ" отдает распоряжения.
     Сотрудник  "СТ".  Вон там  раздевалка.  Личные  вещи  останутся  здесь.
Возьмите с собой только самое необходимое.
     Барри тоже исчезает в кабине и появляется оттуда, как  и все остальные,
в сером комбинезоне. Вещмешок он  закинул  за  спину. Его сумка,  снабженная
биркой, отправляется в большую кучу багажа.
     Сотрудник "СТ". Все готовы? В колонну по двое становись!
     Они строятся в  две  шеренги.  Сотрудник "СТ"  делит  их  на  шестерки,
которые одна за другой по вызову скрываются в коридоре.
     Ожидание длится недолго. Вместе с пятью другими Барри идет по коридору,
выходит на улицу.  Их сажают в  маленький автобус и быстро везут к стартовой
площадке.
     Тарахтенье автобусного  мотора,  тряска. Впервые  Барри  видит ракеты с
близкого  расстояния.  Он слегка разочарован, думал, они гораздо больше. Это
цилиндрические  конструкции  метра  четыре  диаметром  и  метров  пятнадцать
высотой. Ракеты установлены  на подвижных шасси и  по  рельсам выводятся  на
стартовые позиции.
     Автобус останавливается, все выходят. До ближайшей ракеты рукой подать.
Видно, что  металлический корпус  покрыт  исчерна-бурой коркой,  а вовсе  не
блестит серебром, как на картинках.
     По  узкой  металлической лесенке они поднимаются наверх, на платформу у
грузового  люка. Барри  на  миг оборачивается--последний взгляд на город. Но
вот и он скрывается в люке.  Круглое  помещение,  шесть противоперегрузочных
кресел спинками к люку. Венчик узких иллюминаторов.
     Спертый воздух,  запах  грязи и плесени.  Сотрудник "СТ"  вместе с ними
поднялся в  ракету. Показывает, где  разместить вещи. Потом  каждый надевает
шлем, соединенный кабелем со спинкой кресла.
     Сотрудник "СТ". Пристегнуть ремни! Через пять минут старт.
     Проверяя,  хорошо  ли  пристегнуты  ремни,  он переходит  от  одного  к
другому, защелкивает замки, которыми фиксируются ремни. Нажим тугих ремней.
     Барри. А как мы их отстегнем?
     Сотрудник "СТ". Во время полета  они будут на  замке. После посадки вас
освободят.
     Он идет к люку, небрежно прикладывает руку к берету.
     Сотрудник "СТ". Удачного полета, ребята.
     Люк  захлопывается.  Немного  спустя  по корпусу ракеты проходит легкая
дрожь--видимо, их везут по рельсам, в иллюминаторах видно только серое небо.
     Барри. Сколько продлится полет?
     Сосед справа поворачивает к нему голову.
     Браш. Ты что, первый раз?
     Барри. Да.
     Браш.  Сколько  продлится  полет?  Трудно  сказать...  Смотря  куда нас
отправят.
     Барри. А что, посадочных площадок несколько?
     Теперь и сосед слева поворачивается и с удивлением смотрит на него.
     Джо. Похоже,  ты, парень, влез в это дело  очертя голову! Сбежал, поди,
откуда-нибудь?
     Браш. Все дело  в том, куда нас  отправят. Может, в рай, может, в ад. Я
уж не в одном жутком месте побывал.
     Джо. Я тоже, старик. Вспоминать неохота. Острова южных морей -- вот это
бы  по мне.  Кокосовое  молоко, пальмовое вино. Смуглые девчонки с цветами в
волосах...
     Барри. Смуглые девчонки? На Сириусе?
     Браш. Жди сюрприза, парень. В свое время все узнаешь.
     Вибрация металлических колес по  рельсам.  Опять  толчок --  остановка.
Кресла автоматически занимают противоперегрузочное положение; шестеро мужчин
лежат в них, спиной к движению.
     Голос из динамика. Десятисекундная готовность.  Десять, девять, восемь,
семь, шесть, пять, четыре, три, два, один--старт!
     Корпус ракеты содрогается,  иллюминаторы разом  затягивает грязно-бурый
дым. Потом перегрузка вдавливает их в кресла, секунду-другую в иллюминаторах
мелькает белый свет, затем снаружи воцаряется тьма... Рев двигателей и свист
воздуха.  Ракета  пробивает атмосферу. Мало-помалу  наружные  шумы  стихают,
свист  прекращается,  только глухой  рокот сотрясает  кабину.  Перегрузка на
пределе  терпимого.  Барри  едва  не   теряет   сознание.  Вдобавок  еще   и
тошнотворная  вибрация, временами ракета  содрогается так,  что  беспомощных
людей швыряет  в  ремнях из стороны  в сторону. Затем  вдруг снова возникает
свистящий  звук, громкость  его  нарастает,  кажется,  барабанные  перепонки
вот-вот лопнут.
     Тормозной  маневр, шестерка висит в ремнях.  Быстрая  смена  ускорения.
Свист становится все тише, но рев двигателей не умолкает.
     В  иллюминаторах  мало-помалу  светлеет...   Неожиданно   ракета  резко
разворачивается. Мужчины снова прижаты к креслам. И опять за стеклами черные
космы  дыма,   временами   подцвеченные  снопами   искр.   Последний  резкий
толчок--посадка.  Кресла  автоматически  занимают нормальное  положение. Все
шестеро заметно возбуждены. Тянут шеи, выглядывают  в иллюминаторы, стараясь
хоть что-то рассмотреть.
     Браш. Небо серое -- не нравится мне это.
     Джо. Да не каркай ты! Может, тут вечер или раннее утро!
     Тихий шорох, свистящий вой. Люди опасливо переглядываются.
     Барри. Что это?
     Браш. Черт побери, мне это не нравится.
     Барри. Да что же это?!
     Браш (покорно).  Неужто не  отгадал? Пурга  это, мой мальчик. Нет, надо
же, такое невезенье!

РАННЕЕ УТРО РАКЕТНАЯ БАЗА

     Люк открывается, входят  двое  в  военной  форме. Вместе с ними  внутрь
врывается  ветер, а с ветром--снежинки.  У одного из пришедших на  воротнике
черная  сержантская  выпушка.  Младший  --  без   знаков  различия,  но   по
сигнальному свистку, который висит у него на шее,  можно определить, что это
начальник  караула.  Сержант даже и не собирается  помочь  им  выбраться  из
ремней. Он развязывает шарф, сплевывает на пол.
     Сержант.  Ну  и  вонища!  (Своему спутнику.)  Опять  недурная коллекция
редких  птичек!  (Громче, шестерым новоприбывшим.)  Лучше скажу сразу: тут с
вами  цацкаться  не  будут! Начнете прекословить--в кутузку,  и вся недолга!
Сутки без пищи, в холодной. Так что думайте сами. (Опять спутнику.) Отстегни
их,  Колли!  Человек со свистком  выполняет  приказ. Ключом  отпирает  замки
ремней, можно наконец встать, выпрямиться. Тянущая боль в мышцах и суставах.
     Сержант.  Веселей, ребята,  берите  вещички. Напоследок, перед выходом,
скажу вам еще одно: я--сержант  Келлер, командир  одиннадцатого  поста, куда
вас прислали как пополнение. Так вот, парни, если кто  из вас думает, что со
мной можно шутки шутить, предупреждаю: мигом ребер недосчитаетесь.
     Он тщательно укутывает шею шарфом, надвигает поглубже шапку и через люк
выходит наружу.

УТРО ПОСАДОЧНАЯ ПЛОЩАДКА

     Люди спускаются  по трапу, который подогнали к ракете. Крепкий студеный
ветер  набрасывается  на  них,  они с  трудом удерживают  равновесие.  Через
несколько секунд все уже промерзли насквозь.
     Нестерпимый холод.
     Дрожа  они бредут  по неровной площадке ракетодрома, входят в барак. Им
выдают теплую одежду, шапки, сапоги, оружие. Воет ветер, то громче, то тише.

УТРО ТУНДРА

     Два гусеничных автомобиля ползут по голой равнине. Растительности мало,
лишь  изредка--хилый  кустарник;  почва раскисшая, вместо дороги проложенные
вкривь и вкось, наполненные водой  колеи. Хмурое,  затянутое тучами небо, по
временам шквалы дождя и снега.  В углублениях почвы тоже лежит еще льдистый,
грязный снег. Тряска--сиденья без пружин.
     Барри и  еще двое парней сидят на  железном ящике во второй машине.  От
ветра  они  защищены, но совершенно закоченели.  Растирают руки,  кутаются в
шинели.
     Озноб,  холод, пробирающий  до костей.  Парни  те же  самые,  что  были
спутниками Барри в ракете.
     Джо. Вот хреновина! А я-то намылился в южные моря.
     Водитель на миг оборачивается. Это Колли.
     Колли. Чего скулишь? Вам, считай, повезло: дело к весне!
     Он показывает вперед. Словно в подтверждение его слов,  тучи разошлись,
открыв клочок голубого неба. Солнце заглядывает  в машину, резко высвечивает
контуры рельефа,  снежные  поля  вспыхивают ослепительным  блеском,  впадины
тонут  в  черной тени.  Края  туч  нежно розовеют,  над горизонтом  клубится
серо-желтый туман.
     И снова завыванья ветра.
     Тучи смыкаются, пурга швыряет в узкие окна ледяную крупу.
     Барри. Что же все это означает?
     Он обращается к тому, что постарше и, судя по всему, опытнее.
     Браш. Какое-то время нам придется быть вместе. Зовите меня Браш.
     Барри. А меня -- Барри.
     Джо. А я--Джо.
     Браш. На первый раз трудненько тебе будет, Барри...
     Джо (перебивая). ...да и потом не лучше!
     Браш (решительно). Объяснять  тут особо нечего. Сам  знаешь,  мы должны
защищать захваченную территорию.
     Барри. Какую еще захваченную территорию? Разве мы не на Сириусе?
     Браш. Да кто ж его знает? И какая разница?
     Барри.  Но  я  думал...  Мне  сказали...  Это,  мол,  чудесная  страна,
нетронутая природа, открытая для всех...
     Джо (саркастически). А что, разве не открытая?
     Неопределенным жестом показывает за окно.
     Барри (разочарованно).  Мне совсем другое  рассказывали.  И что  мы тут
забыли? Колли опять оборачивается, вмешивается в разговор.
     Колли.  Мы обязаны защищать эту территорию! Мы ее завоевали  и не можем
просто так, за здорово живешь, от нее отказаться.
     Барри (с сомнением). Эту территорию?
     Колли. А тебе не нравится? Ну и пускай  не нравится. Это  стратегически
важный район. Хочешь верь, хочешь нет, но мы здесь бьемся за нашу  культуру,
от нас зависит, быть ей или не быть. Тебе этого мало?
     Не дожидаясь ответа, он опять сосредоточенно  устремляет взгляд вперед.
Впрочем, ответа нет и не будет. Наконец перед ними появляется ряд блиндажей,
обнесенный  сеткой  с  колючей  проволокой поверху, наблюдательная  вышка  с
кружащейся  антенной  РЛС.  Часовой  открывает  ворота,  машины  въезжают на
территорию объекта, останавливаются. Люди выходят. Ледяная стужа.

УТРО ФОРТ ЭСПЕРАНСА

     Этот блиндаж, на скорую руку сооруженный из блоков облегченного бетона,
в ближайшие  месяцы будет их домом.  Им показывают  спальню --  трехъярусные
койки,  узкие  шкафчики, лампочка  без  абажура,  проволокой  прикрученная к
потолку.
     Сильный запах дезинфицирующих средств. Комната отдыха такая же  тесная.
При раздаче пищи два десятка мужчин подставляют котелки, куда грязный  повар
бухает порцию бобов с мясом. Затем инструктаж -- патрульная служба, караулы,
эксплуатация РЛС и рации.
     И наконец самое  важное: три ракетные установки, заглубленные в землю и
снаружи  едва заметные, должны  круглые сутки находиться в боевой готовности
-- ракеты с атомными боеголовками, стратегическое оружие. Вой сирены.
     Крики. Низколетящие цели! Направление северо-северо-восток!
     Келлер. К бою!
     Ужас; цепенящий страх.
     Первая  группа уже на  подлете,  пулеметные  очереди,  разрывы фугасов.
Солдаты бегут к блиндажам, бросаются наземь, снова бегут... Барри в  составе
расчета у зенитного орудия, подает из ящика снаряды.
     Короткими залпами тявкают орудия.  Второй  эшелон;  снова бомбы,  крики
раненых...  Один  из  самолетов подбит, крыло обламывается, и он врезается в
землю рядом с блиндажом, так близко, что  на людей градом  летят  обломки  и
земля. Едва  исчезли самолеты,  из-за холма выползают  четыре танка. Наводят
пушки на блиндаж -- и опять шквал  огня. Когда они разворачиваются и уходят,
на  месте блиндажа  груда развалин.  Раненых  относят  во  времянку,  крытую
железом  щель  у забора.  Уцелевшие принимаются за  расчистку территории, но
минометный обстрел не дает им работать. Оглушительный грохот разрывов.

НОЧЬ ФОРТ ЭСПЕРАНСА

     На фоне темного ночного неба едва проступают контуры развалин. Время от
времени  в воздух  поднимается  осветительная  ракета,  заливая  все  вокруг
слепящим светом. В  такие  минуты  видны какие-то  фигуры,  торопливо ищущие
укрытия  в  складках  местности. Это  партизаны,  видимо, они надеются легко
завладеть разрушенными укреплениями.
     Ощущение  холода, голода,  изнеможения. Барри  вместе с Брашем и Джо  в
окопе, все трое стоят по щиколотку в воде, одежда перепачкана  глиной. Барри
осторожно выглядывает из-за бруствера. На переднем крае завязался рукопашный
бой. Одиночные выстрелы, тяжелое, сдавленное дыхание, истошные крики.
     Потом разрывы, совсем  рядом,-- ошметки грязи, осколки металла. Дымовая
граната скатывается в окоп, дышать нечем, они выскакивают из укрытия. Кругом
уже  кипит бой,  и к ним тотчас же устремляются несколько юрких, как куницы,
фигур--пригнувшись, карабины с  примкнутыми  штыками наперевес.  Смертельная
схватка--все  смешалось,  не разберешь, где друг, где враг;  у каждого  одна
мысль:  любой  ценой  защитить  свою  жизнь. Отчаяние,  убийственный  страх,
ненависть.

ПОЛДЕНЬ ФОРТ ЭСПЕРАНСА
     Бой кончился. Кругом  лежат  убитые  и