Ты еще веришь  в Кречмера? --
возмутился  хирург.--  Ведь самое главное,  чтобы были  одинаковыми  частоты
состояния покоя и коэффициенты модуляций токов мозга. Тогда-то уж меня никто
ни в  чем не сможет  упрекнуть.  Из всех  возможных  вариантов этот подходит
больше всего.
     Он взял бритву и, подойдя к лежащему на каталке человеку, стал сбривать
у него волосы.
     -- Ты что, не мог этого раньше сделать? -- спросил Гвидо.
     --  Они  слишком быстро  отрастают,-- ответил  док-тор.-- Если  хочешь,
чтобы дело шло  быстрее, лучше помоги-ка мне.--  Он передал аппарат Гвидо, а
сам снова повернулся к щиту.
     Мортимер  почувствовал  на  себе  взгляд  Гвидо  --  холодный,  немного
сочувствующий и вместе  с тем презрительный. И тут  впервые чувство гордости
стало  угасать  в нем, его  вытеснил страх, знакомый  всем  живым существам,
когда те узнают, что попали в ловушку, из которой им уже не вырваться.
     Внимательно посмотрев на Мортимера, доктор положил ему на  лоб ладонь и
почувствовал, что она стала влажной от пота.
     --  У  него  температура,--  заключил он.  Гвидо  прервал свою работу и
подошел ближе.
     -- Чепуха. Это у него от страха.
     -- Тоже плохо! Он должен быть совершенно спокоен, ты знаешь это не хуже
меня!
     -- Сделай ему укол! -- предложил Гвидо.
     -- Слишком поздно.
     Гвидо   положил  руки  на  плечи  Мортимера.  Взгляд  его   снова  стал
доброжелательным.
     -- Что с тобой, малыш? Тебе нехорошо?
     -- Вы действительно собираетесь... пересадку мозга?..
     --  Ну  и что?--спросил Гвидо.-- Мозг совершенно нечувствителен к боли.
Так что ты ничего  не почувствуешь, тебе  будет  казаться, будто ты уснул, а
потом проснешься совсем другим человеком! Чего ты боишься?
     -- Я думаю, что не выдержу этого,--прошептал Мортимер.
     --  Но ты же дал слово Никласу! Еще час назад ты был готов пожертвовать
всем, в том числе и жизнью!
     -- А я  стану... Я имею в виду: я останусь самим собой? Гвидо посмотрел
на доктора Прокоффа.
     -- Он останется самим собой? Врач отвернулся.
     --  Меня  эта  проблема  не  интересует. Я  устанавливаю синхронизацию,
фокусировку на  синапсы  --  и  все.  Перенос  содержимого памяти происходит
автоматически.
     -- А как было  у  других  ваших пациентов?--спросил Мортимер. Он нервно
проглотил слюну.
     -- Те заказывали чистый  процесс --  это значит, что я  трансферирую  в
кору  головного  мозга накопленную информацию,  а  вовсе  не  сам мозг,  как
полагают некоторые.  Более глубокие слои  остаются  в неприкосновенности  --
иначе будет  повреждена  кровеносная система, возникнут ошибочные рефлексы и
так далее. Вы же хотите...
     -- Кончайте с  этим!-- перебил  Гвидо, не  скрывая своего отвращения.--
Так  ты хочешь или  не хочешь? -- прошипел он, наклонившись  совсем близко к
Мортимеру.-- Или ты  все забыл?  Ты же хотел  спасти человечество!  Или нет?
Куда  же  подевались  все  твои идеалы? Человеческое  достоинство,  свобода,
защита индивидуальности?
     Ты уже забыл,  что  мы поклялись пожертвовать  всем?  Забыл о том,  что
произошло с  Гервигом? Неужели цель жизни твоего отца стала для тебя  пустым
звуком? -- Он яростно тряс Мортимера.-- Ну, говори же!
     -- Я... я хочу,-- прохрипел,  задыхаясь, Мортимер,  с  трудом  подавляя
рыдание.
     -- Тогда за дело! -- приказал Гвидо и сделал знак врачу.
     Тот покачал головой.
     -- Мозг  в  состоянии покоя,  ты что,  не понимаешь?  Никаких  душевных
движений, кривая ЦНС ниже нулевой отметки! С меня хватит, я ухожу.
     Он положил пальцы на главный тумблер.
     -- Стой! -- прогремел Гвидо.  В руке его блеснул  гамма-пистолет, он не
спускал  глаз с врача. Левой рукой  он  вытащил из кармана куртки коробочку.
Раздавил  бумажную  оболочку, выудил оттуда  обернутую  целлофаном пилюлю  и
сунул ее в руку Мортимеру.
     -- Прими это, только  быстро!  -- Правым  локтем он  подтолкнул  его  к
каталке.--Ложись.--  Он  подождал, пока Мортимер выполнит его  приказ, затем
повернулся к врачу и приказал: -- Начинай!

3

     Резиденция  правительства  на Луне  была  замкнутым  миром.  Окруженный
непроницаемой  и  задерживающей  лучи  синтетической  пирамидой,  здесь  был
выстроен  целый город, который хотя и зависел еще в вопросах обеспечения  от
Земли, однако всеми силами старался, используя достижения современной науки,
избавиться от этой  зависимости.  Полиплоидные колонии водорослей поставляли
концентраты   питательных   веществ,  гормоны  роста  повышали   урожайность
гидропонных садов, изолированная  мышечная ткань поросят и телят посредством
искусственно  выращенных вирусов  обеспечивала постоянный  прирост. И только
обеспечение  энергией  не было  проблемой--  атомный  реактор  пока даже  не
запускали в полную силу, а запасов плутония должно хватить на столетия.
     С    вершины   пирамиды    светило   искусственное   солнце   небольшой
трансформирующий реактор, превращающий  ядерную  энергию в свет, его стержни
автоматически вводились и выводились, имитируя смену  дня и ночи. Ни один из
десяти тысяч  жителей  не имел возможности видеть Землю, если только  он  не
уезжал в отпуск или не принадлежал к числу ученых, исследовавших кратеры или
с  помощью  радарных  телескопов  и  подзорных  труб  изучавших  космическое
пространство.  С  другой стороны,  так  же  малодоступна  была  для  граждан
всеохватывающего  Всемирного государства внутренняя жизнь правительственного
города, откуда властители распоряжались их судьбами.  И все же правительство
заботилось о том,  чтобы постоянно напоминать  о себе: от углов  трехгранной
пирамиды исходил красный,  синий  и зеленый  свет, как символ  единства всех
рас,  и  с   помощью  низкочастотных  электромагнитных   волн  посылались  и
собирались  потоки   информации,   поступали   распоряжения  и   рапорты  об
исполнении. Вот уже три недели Мортимер находился в городе-пирамиде. Это был
период подготовки, вживания,  утверждения. Но все  эти меры предосторожности
едва  ли  были  необходимы --  в  его  памяти  не обнаружилось  пробелов.  С
уверенностью  сомнамбулы  он   управлял  бегающим  по  направляющим  рельсам
седороллером,  разъезжал  вверх  и  вниз  в лифтах,  бродил  по  бесконечным
переходам. Он  наизусть знал план города, окрестности своего жилого района и
заводские территории, лежащие напротив, внешний  пояс безопасности  и кольцо
садов, с их пышными три-кодиловыми папоротниками и,  наконец,  отлично  знал
забранный в стекло центральный блок управления.  Он входил туда  и  выходил,
будто  делал  это всю жизнь--и в известном  смысле так  оно и было.  Стратег
планирования,  который  уезжал  в отпуск  на Землю и  спустя  четыре  недели
возвращался,  окрепший  и  хорошо  отдохнувший,--вот  и  все.  У  него  были
отпечатки  пальцев Стэнто-на Бараваля,  его же радужная  оболочка глаз и все
показатели крови, он проходил через посты  с  подлинными документами. Что же
касается  его остриженной наголо головы, то кому  до этого дело? Главное, он
располагал всеми  сведениями и воспоминаниями. Поначалу его охватывал страх,
когда к нему кто-то обращался по имени  либо  просил  сообщить  коэффициенты
экстраполяции  или  дату ближайших  соревнований  в  кегли. Но  потом  некий
внутренний  голос  отвечал за  него,  спокойно  и  раздумчиво,  иногда  даже
иронично-весело.  Самые  скверные  минуты  он   переживал  не  тогда,  когда
оказывался  среди  людей,   а   вечерами,  когда  оставался  один,   в  тиши
звукоизолирующих, обтянутых пенорезиной  стен своей  квартиры, в те короткие
мгновения перед сном, когда было сделано все, что он запланировал... Тогда в
нем  пробуждались  чувства  прежнего  человека, который,  как  ему казалось,
продолжал  жить в  его теле, чужие  желания  вторгались  в  его собственные,
незнакомые настроения  смешивались  в  полное  противоречий шизоидное целое,
вызывавшее  у  него самого отвращение, но он не  мог этому противостоять. Он
ловил себя на  том, что  одобряет вещи,  ранее для  него неприемлемые, и его
охватывают  побуждения, предававшие его собственные прежние идеалы, а где-то
в  глубине его существа пробуждалось нечто  могущественное, и его невозможно
было заглушить, оно вселяло страх.
     Единственной ниточкой, связывавшей его с организацией, была Майда.
     Еще  два года назад она была внедрена  в  качестве стюардессы  на линии
пассажирского сообщения  между  Землей  и  Луной; хотя  полеты обслуживались
главным образом  роботами,  нередко  к  этой  работе  привлекались  женщины.
Однажды Мортимер и Майда встретились как бы случайно, но с той поры их можно
было видеть вместе.
     Как-то раз ночью, в  тот период,  когда они  еще старались держаться на
расстоянии, Майда предложила прогуляться -- Мортимер понял, что уже  недолго
будет  испытываться  его терпение.  Тщательно  готовившийся удар  должен был
положить конец его сомнениям.
     ...Пока они не произнесли  ни  одного  неосторожного слова. Приходилось
считаться с тем, что здесь полно  агентов тайной  полиции, всюду установлены
подслушивающие  устройства  и тщательно  замаскированные  экраны наблюдения,
впрочем,  возможно,  все  эти  опасения   были  совершенно   беспочвенны  --
правительство  убаюкивало  себя  сказками  о   собственной  безопасности.  И
все-таки заговорщикам следовало быть начеку. Майда взяла его под руку, и они
не  спеша   побрели  по  вымощенным   пемзовыми  плитками   дорожкам,   мимо
папоротникообразных  кустов,  которые  высаживались  специально  для очистки
городского воздуха. С каждым глотком воздуха они испытывали  такое ощущение,
будто   глотали  чистый  кислород,  легкие  словно  наполнялись  живительным
эликсиром. Нашприцованные в песок влажные пенопластовые волокна были покрыты
зелеными водорослями, имитировавшими газон. Сквозь сильный запах защищающего
от гниения хинозоля пробивался тяжелый аромат роз  "Форсайт" и  еще какой-то
смолистый дух.
     Майда  включила  транзисторный приемник  на  своем  браслете. Зазвучала
тихая музыка. Искусственное солнце, установленное на минимальное  освещение,
давало  лишь слабый зеленоватый свет, отчего  все листья казались  покрытыми
налетом плесени.
     --Здесь  мы  можем разговаривать  спокойно,--  сказала  Майда.--Аппарат
излучает  интенсивный  ультразвук. Если кто-нибудь и попытается преследовать
нас со звуковым фокусом, он все равно ничего не поймет.
     -- Это не опасно -- носить при себе такой генератор помех?
     --  Прибор  устроен  так,  что   все  будет  выглядеть   как  случайное
повреждение.   Однако  нам  надо  беречь  время.  Будь  внимателен!   Приказ
действовать получен. Твое основное  задание--разрушить  память ОМНИВАКа.  Ты
знаешь,  что внутри компьютера  накоплены данные, от которых зависит  власть
правительства.   Тебе   придется  применить  ионизатор,  который  необходимо
пронести в шахту воздухообеспечения, находящуюся в нижнем этаже блока памяти
--  накопителя.  С  его  помощью  воздух   станет  проводником,  и  статично
распределенные заряды деполяризируют молекулярные клетки накопителя.
     -- А откуда я возьму ионизатор?
     --  Он  замаскирован  под электронный сварочный аппарат. В  центральный
блок  его  доставят вместе с  обычным инструментом. Изменения  в конструкцию
внесены  с  применением   полимеров   и  токопроводящих   трубок,   так  что
рентгеноконтроль ничего не даст.
     -- А как мне отличить нужный прибор?
     --  Мы подкупили одного человека, он пронесет ионизатор под землю якобы
для ремонтных работ на стеклянной стене и вечером оставит его там. Пойдем, я
покажу тебе это место.
     Майда украдкой огляделась по  сторонам. Судя  по  всему, они здесь были
совершенно одни. Она быстро повела Мортимера в сторону от главной дороги, на
мощенную брусчаткой  площадь.  Пористый  материал под  ногами  поглощал  шум
шагов,  и  вскоре они оказались возле  стеклянного  ограждения. Словно башни
таинственного  замка высились перед ними гигантские  кубы  --  лаборатории и
залы программирования, залитые зеленым светом и хрустально блестевшие;  чуть
в   стороне   виднелся  купол,  под  которым   находился  мозг  всего  этого
механизма,-- огромный, величиной с дом компьютер ОМНИВАК, который безупречно
нес свою непрерывную вахту; рядом находился лишенный окон тюремный блок, где
политические заключенные  обычно  ждали приговора. Чаще всего приговор  этот
был стереотипным: обезличивание.
     Майда указала на несколько матовых участков на стеклянной стене.
     -- Здесь нужен срочный  ремонт. Заметь это место! Завтра тебе предстоит
обнаружить  его  изнутри. Тут, под штабелем  сверл, будет  спрятан сварочный
аппарат.
     Мортимер предупреждающе поднял руку.
     -- Постовой! Бежим прочь отсюда!
     За стеклянной  стеной к тому месту, где они стояли, приближался мужчина
с гамма-пистолетом в руке. Майда задержала Мортимера.
     --  Возможно, он уже засек  нас. Придется  остаться.  Она бросилась  на
землю и притянула Мортимера к себе.
     -- Поцелуй меня!
     Мортимер  сделал вид,  будто  ласкает ее,  а  сам  искоса  наблюдал  за
охранником по ту сторону стеклянной стены.
     -- Интересно, есть ли у них система аварийной сигнализации?--шепнул он.
     Майда обняла его.
     -- Делай вид, будто не замечаешь его...
     Дежурный замедлил  шаг  и  наконец остановился. Наклонился и  застыл  с
пистолетом наготове.
     Мортимер больше не  решался поворачивать голову в его сторону, несмотря
на  то, что  отчетливо слышал звук  шагов  совсем рядом. Сердце  его  бешено
колотилось. Он стал целовать Майду в щеки, в губы, в шею. Руки его скользили
по ее  волосам. По  ту  сторону стены  было тихо-- казалось,  время  тянется
бесконечно  долго. Затем  снова послышались  шаги--сначала  четкие, громкие,
потом они стали глуше и окончательно затихли вдали.
     Мортимер все еще держал Майду за плечи, стоя возле нее  на коленях. Оба
смотрели сквозь стену -- вслед медленно удаляющемуся охраннику.
     Майда  слышала порывистое дыхание мужчины, ощущала его объятья. Наконец
она провела рукой по его голове и поднялась.
     Опасность миновала, -- сказала она.

4

     Следующий день до самого полудня Мортимер провел в Стратегическом Бюро,
шла  дискуссия по поводу запроса, где предлагалось вновь разрешить бои быков
--  это  послужило   бы  клапаном,  который  помог  бы  "выпустить  пар"  --
нейтрализовать  агрессивные настроения.  Было несколько  перерывов, во время
которых  ОМНИВАК взвешивал  накопленные  данные:  на одной  чаше  весов были
данные о судебном производстве, тюремных помещениях, мерах по надзору и тому
подобное,  а  на  другой--  расходы  на  организацию соревнований  и  модуль
активности против понижения уровня волнений.
     Эти паузы Мортимер  использовал, чтобы поразмыслить о  своих делах. Вот
уже три недели, как он  ждет  заветного дня, когда  кончится его  ожидание и
будет  восстановлено  внутреннее  равновесие.  Он  вовсе  не  обманывался  в
отношении  своей роли  во всем этом: в самом деле,  задание получено, приказ
вручен,  и  предписанные шаги будут сделаны  автоматически, при этом сам  он
будет чувствовать себя лишь инструментом в этой операции.
     Но  вчерашняя  ночь оказалась  для  него  чем-то  большим,  чем  просто
сигналом к  началу операции.  Когда он  держал девушку в своих  объятиях, он
почувствовал,  словно прорван  шлюз, охранявший  его  от мыслей другого. Его
охватили  незнакомые ему ранее чувства, которые он прежде отметал, тогда они
для него ничего не значили,  превыше  всего было чувство долга, заставлявшее
его  направить  все  силы  на   выполнение  задания.  Теперь  же  все  разом
изменилось, равновесие было нарушено...
     В обеденный перерыв он покинул правительственное здание и направился  в
космопорт.  Одна  из  ракет была  уже  на старте, группки  отпускников и  их
родственники, полицейские и работники технических служб смешались в огромную
кипящую толпу, напоминавшую муравейник.  Этот корабль заберет  и  Майду. Они
уже все обговорили накануне, но Мортимеру просто  захотелось еще раз увидеть
девушку.
     Не желая вызывать ее через громкоговоритель, он решил дождаться Майду у
служебного входа. Сказал какие-то необязательные слова, Майда ответила в том
же духе.  Они прошли по трубообразному переходу  из  синтетического  стекла,
который  вел к обзорной галерее. Перед ними лежало покрытое густой пылью дно
кратера.  На  западе  оно  было  покрыто  стекловидной  коркой--   там  была
посадочная площадка для ракет, возвращающихся из дальних рейсов -- с Марса и
Венеры.  Пассажиры, собиравшиеся продолжить  путь  к  Земле,  пересаживались
здесь в космические паромы. Несколько мужчин в космических костюмах работали
на  большой высоте,  что они  делали, издалека не было  видно. Они  казались
крошечными  насекомыми.  Дальше,   там,  где   поднимались  склоны  кратера,
находилась большая верфь. Иглы ракет, сверкающих в лучах солнца, вонзались в
темное небо.
     Перед нижним рядом кресел обзорной платформы стоял заправочный тягач, в
который  закачивался  из  топливораздаточной  колонки  жидкий  газ,  по всей
вероятности водород.  Шум вырывавшихся паров хотя и не  был  слышен,  но  от
вибрации дрожала земля и весь павильон наполнялся глухим гулом.
     Здесь можно было  перекинуться  несколькими словами  без опасения  быть
услышанными.
     -- Почему ты так неосторожен! Нас ведь могут взять на заметку!--шепнула
Майда.
     -- Ты полагаешь, они приказали следить за нами? Я подумал, после  того,
что произошло вчера, было бы совсем странно, если бы мы не встретились.
     Майда задумчиво посмотрела на него.
     -- Возможно, ты прав. Ну, так чего ты хочешь? Что-нибудь неясно?
     -- Просто мне захотелось еще раз повидать тебя,-- признался Мортимер. В
косых  солнечных лучах, пробивавшихся  сквозь  туман из  водородных капелек,
лицо  Майды казалось необычайно  мягким. Ресницы отбрасывали  большие  тени,
глаза влажно блестели.
     -- Что с тобой?  -- спросила она.-- Сейчас  мы должны помнить только об
одном  -- о  задании.  Нам  не  нужно никакого центрального правительства  и
никакого раздающего приказы компьютера. Мы  не нуждаемся  во врачах, которые
предписывают нам, сколько лет мы имеем право жить и от кого нам иметь детей.
Мы обойдемся без питательных таблеток, спортивной формы, водных праздников и
приключенческих фильмов -- без всей этой тошнотворно заорганизованной жизни.
Все, что нам нужно,-- это спокойный уголок, домик, пусть даже просто хижина,
цветы, работа,  общение с  людьми,  которых мы любим,  мирные закаты и тихие
ночи. Ради этого стоит  сражаться. Пока мы не достигнем  нашей цели,  ничего
другого для меня не существует. Ничего.
     -- Какая же ты черствая! -- сказал Мортимер.
     Оба  помолчали, глядя вдаль, где  играли краски вечера,  который здесь,
снаружи, длился целую неделю. Наконец Мортимер спросил:
     -- Как ты оказалась в организации? Майда ответила не сразу.
     -- Я жила с одним мужчиной--тайно, без разрешения властей. Возможно, ты
уже слышал это имя: Сергей Цементов.
     Мортимер вспомнил:
     --  Человек,  освободивший  Никласа  из штрафного  лагеря  на Ганимеде?
Невероятная история...
     -- Ему было всего двадцать два года, когда я его потеряла,-- прошептала
Майда.-- Они схватили его и обезличили.
     -- Это случилось года два назад?
     -- Еще и двух лет не прошло.
     Мортимер приблизился к Майде, взял ее руку.
     -- Я понимаю тебя,--сказал он тихо. Лицо Майды снова застыло.
     --  Я  продолжаю  его  работу,  как  могу.  Вот  почему  я  вступила  в
организацию.
     Мортимер  представил  себе, какое тягостное  одиночество испытывает эта
девушка в обществе фанатиков, и подумал, до какой трагедии  надо было дойти,
чтобы даже самые  слабые включались в борьбу. Он понимал,  что  эта  девушка
сама  решила продолжать дело своего возлюбленного, и в  то же время какой-то
внутренний голос протестовал: никто не имеет права подвергать риску все, что