янула на меня через плечо. Этого она 
не заметила.
	- Его разум напоминает кирпичную ситену, - сказала она. - Я 
вообще не могу прочесть его мысли.
	- Он не обладает тем, что можно было бы назвать выразительным 
лицом, - согласился я. - Но дай время.
	- Нет, здесь что-то большее, - настаивала она. - Конечно, 
существуют некоторые люди, чьи мысли трудно читать. Я должна иметь 
возможность присмотреться в течение некоторого времени или 
прикоснуться к ним. Мой талант не похож на радиопри„м человеческих 
мыслительных волн. Мне доводилось встречаться с отсуствием контакта 
раньше... но в данном случае это своего рода ~позитивная~ пустота. 
Нет... не верно... только, ради Бога, не воображай мысленных заслонов и 
тому подобного. Это вообще не из той оперы... Понимаешь, 
большинство из того, что я улавливаю, является так сказать побочными 
проявлениями. Это отголоски того, что люди говорят - то, что они 
бормочут про себя, коментарии их собственных действий, их 
невысказанные реакции на видимое и слышимое ими. Но в его образе, 
похоже, нет ничего подобного. Словно его разум был... 
~бездействующим~... полностью выключенным... контролируемым.
	- Я видел, как сузились его глаза, - сказал я ей. - Когда он впервые 
тебя увидел. Ты не думаешь, что он мог почувствовать твой талант? 
Может он...
	- Не знаю, - ответила она. - Не думаю. Мне кажется, что это просто 
не совпадало с его расч„тами - трое людей и двое животных. Это как раз 
то, что я пытаюсь сказать о н„м. Он ~рассчитывает~ вс„. Каждое 
движение, каждую мысль. Да, ~точно~. Это не оставляет мне 
возможности для проникновения за границы словесного общения.
	- Он действует механически, - предположил я.
	- Если хочешь.
	- Словно робот.
	Животное продвигалось впер„д точно отмеренными шагами. Я 
просто держал повод ослабленным. Оно точно знало, куда ид„т. Оно 
знало, что оно делает. Оно двигалось словно машина. Робот.
	Она не могла видеть моего лица, и между нами находилось два 
слоя пластика, но она знала меня достаточно хорошо. Ей вовсе не 
требовалось использовать свой талант в отношении меня.
	- Что-то тебя напугало, - сказала она.
	- Ты чертовски права. Я наполовину готов отказаться от этого 
предприятия прямо сейчас. У меня весьма паршивое предчувствие.
	Я скрывал мысль, которая пришла мне в голову, одну из самых 
скверных, которые я когда либо утаивал. Я думал о том, что если 
паразитические клетки способны маскироваться под любые клетки 
организма хозяина, это, вероятно, относится и к клеткам мозга. И я мог 
только догадываться, каким сложным мог быть паразит, который мог 
сам замаскироваться под мыслящий человеческий мозг.
	Мне не нужно было объяснять Мариэль. Она воспринимала вс„ 
это по мысленным излучениям.
	- Марионетки...? - Сказала она. Каким-то образом, не смотря на 
костюм, она умудрилась прошептать.
	- Не знаю, - сказал я. - Но ~если~...
	Мои страхи взметнулись вверх, словно пригоршня мелких монет. 
Всего только несколько минут назад я был готов отмести возможность 
того, что Натан или я подхватили несколько клеток паразита, 
разносящегося вокруг утренним ветерком, и тогда меня не очень-то 
обеспокоило бы, если бы я обнаружил, что это вс„ же случилось. Но 
~теперь~ я беспокоился.
	Опускалась темнота, и это, конечно, не способствовало моему 
настроению. Страхи всегда кажутся более пугающими в темноте. На небе 
стало проявляться достаточно много зв„зд, и отсвет солнца затухал 
медленно, но я не мог разглядеть земли, по которой мы двигались. Быки 
продолжали продвигаться впер„д, абсолютно уверенные в себе.
	- Не принимай близко к сердцу, - сказал я Мариэль. - Сейчас самое 
время для ночных кошмаров. Все эти идеи - всего лишь призраки, 
рождаемые наступлением темноты в мо„м воображении.
	- Я знаю, - заверила она.
	- Так что давай сохранять спокойствие и посмотрим на ситуацию, 
как она есть. Двай нее будем позволять нашим страхам делать 
преждевременные выводы.
	Я говорил это столько же для себя, сколько и для не„, и она знала 
это. Поэтому она не обиделась.
	Потребовалось много времени, чтобы спуститься с холма, на 
котором стоял "Дедал", и подняться по длинному склону к вершине 
следующего, как это было и утром. Лично я скорее бы дош„л пешком, 
чем верхом на довольно тряских животных, которые служили нам 
транспортом. Но при установлении контактов выбирать особенно не 
приходится, и я с готовностью терпел неудобства ради такого случая.
	Я разглядывал узоры, которые зв„зды образовывали на небе, 
высматривая более яркие огоньки, которые были ближайшими к 
Аркадии планетами. Аркадия не имела лун, но эта солнечная система 
была довольно тесно заполнена. Была одна красивая вечерняя звезда, и я 
заметил ещ„ одну по соседству, в плоскости эклиптики в другом конце 
неба, но это было вс„.
	Когда достигли гребня холма, однако, появилось на что смотреть 
кроме этого. Даже в темноте Город Солнца привлекал внимание, сияя 
обширным участком крошечных огоньков, которые прочерчивали его 
диск, теряясь вдали.
	Огни были на краю стен, на улицах, светились тысячи окон. 
Большинство ламп были мясляными светильниками, но огни на стенах 
были керосиновыми лампами, горя более белым светом и более ярко. 
Они высвечивали белизну стен, так что весь город казался пылающим.
	- Впечатляет, не правда ли? - Обратился я к Мариэль.
	- Он такой ~большой~, - пробормотала она. Неужели несколько 
тысяч человек действительно смогли построить это за каких-то 
несколько десятилетий? Без тяж„лых машин... дажэе без какого-либо 
источника энергии, кроме своих мускулов, быков, и чем там ещ„ они 
могли располагать.
	- Можно сделать очень многое за сотню лет, - сказал я. - Если 
только хорошенько подумать. Они располагали всеми ресурсами, 
которые могла им предоставить Земля. У них не было будьдозеров, но 
зато была масса решений, как это сделать без них.
	Но даже при этом она была права. Это было что-то для нескольких 
тысяч человек, соорудить вс„ это, начиная с земляных работ. Для этого 
должна была потребоваться большая часть жизни множества людей. И 
вся их целеустремл„нность и единомыслие. Колония действительно жила 
единой мыслью по претворению в жизнь своеих утопических фантазий. 
Да ещ„ и с паразитами, высасывающими все излишки энергии...
	~Вс„ может быть не слишком хорошо, чтобы быть правдой~, 
подумал я, ~но это действительно слишком хорошо, чтобы вс„ было так 
просто~.
	Виднелось несколько фонарей, раскачивающихся в полях подобно 
кучке светлячков, но было слишком темно, чтобы разглядеть, что могли 
бы делать люди, несшие их. Большинство из них могли зхакончить 
дневные дела и возвращаться домой. Зачем? Чтобы отдыхать и 
развлекаться... или чтобы работать дальше?
	- Думаю, они продолжают его строить, - сказал я. - Полагаю, они 
будут строить его ещ„ долго. Колоссальная работа завершена, но 
~внутри~... ещ„ предстоит длинный путь... так много ещ„ нужно 
сделать.
	- Особенно, - подхватила Мариэль, - если они ~пишут~ всю 
мудрость веков на семи огромных стенах.
	- Они могут копировать Город Солнца, - сказал я, - но не 
представляю, чтобы они принимали свою модель ~так~ всерь„з.
	Но, как показало дальнейшее, я ошибался.



Глава 5

	Стены казались плывущими и покрытыми волнами в изменчивом 
свете керосиновых ламп и в желтоватом отблеске множества маслянных 
фонарей. Внешняя поверхность наружной стены была гладкой, чего 
нельзя было сказать о второй стене. Когда мы въехали в город через 
ворота, которые открылись, чтобы пропустить нас, а затем закрылись за 
нами, мы смогли глянуть впер„д, вдоль широкого проезда, который в„л 
вверх по склону ко второй стене и ещ„ одним воротам. По обе стороны 
от ворот, уходя за здания, перекрываающие наше поле зрения, стена 
была выложена пластинами черепицы. Их цвет был чисто белым и с 
вершины отдал„нного холма в рассеянном свете утреннего солнца они 
были достаточно незаметны. Но теперь их ряды очерчивались тенями, и 
стена была вся покрыта их "росписью".
	Сперва я решил, что они могли бы быть абстрактным 
оформлением, просто для красоты, но по мере того, как мы взбирались 
на холм верхом на наших бредущих "лошадях" становилось очевидно, 
что такое заключение было неверным. Каждая плитка была около двух 
футов в диаметре - они были сложены по двадцать штук по вертикали, и 
самый грубый подсч„т показывал, что каждый ряд вероятно содержит 
что-то около джвадцати тысяч плиток, если считать, что они идут по 
всей стене. Это составляло четыреста тысяч черепиц только на одной 
этой стене. А ведь было ещ„ пять - хотя и становившихся вс„ меньше и 
меньше, по мере приближения к центру. На это потребовалось ещ„ 
множество черепицы. Если бы была тысяча каменщиков, каждый из 
которых работал бы каждый день...
	Мой мозг произв„л подсч„т в угоду лукавому любопытству. Но я 
знал, что никто не изготовит несколько миллионов черепиц для стен 
города просто для того, чтобы они не так резали взгляд. Если это было 
искусство для искусства, то эти люди относились к эстетике очень 
серь„зно.
	Вблизи я увидел, что они являлись пиктограммами... в высшей 
степени стилизованными изображениями. Сперва это поразило меня, как 
несусветная глупость, но затем я перестал быть в этом так уверен. Если 
бы я был одержим задачей записать всю мудрость мира на стенах, с чего 
бы я начал? Во всяком случае не верхнего левого угла и не 
переписывания Интернациональной Энциклопедии, начиная с известной 
реки Гермнии Аа и кончая ~язвенными~ заболеваниями. Скорее всего, я 
отставил бы в сторону культурный шовинизм и оставил бы фонетическое 
письмо. Я мог бы воспользоваться чем-нибудь более похожим на 
китайскую систему письма. В конце концов, они не были только 
пиктографами... они также преуспели в постройке огромных стен.
	Пиктограммы не являлись мудростью веков, решил я... но они 
должны были ~символизировать~ собой мудрость веков. Каждая 
картинка являлась идеей... и все идеи, которые они считали важными, 
были собраны вместе, классифицированны и выстроены в строгом 
порядке. Значит, не только в качестве украшения. Во имя своего рода 
высшей цели. Это выглядело более впечатляющим, чем банк данных на 
микропл„нках и перфолентах. Действительно - произведение искусства.
	~Но зачем?~ - задумался я.
	Я не мог разхобрать пиктограммы. Это было нечто, что нужно 
было изучить - возможно, каждому реб„нку, рожд„нному в городе... если 
было в человеческих силах для реб„нка изучить секреты нескольких 
миллионов пиктограмм за несколько коротких лет. Или даже за всю 
жизнь.
	~Никто не смог бы~, - пробормотал я сам себе.
	- Никто бы не смог что? - Спросила Мариэль.
	- Изучить значение всех этих пиктограмм, - ответил я. - Это 
невозможно. Какая польза в том, чтобы иметь всю мудрость мира, 
написанной буквами двухфутовой высоты, если ни одна отдельная 
личность не смогла бы даже выучить достаточно, чтобы понять смысл 
всего этого?
	- Быть может, они не намеревались изучать это вс„, - сказала она. - 
Возможно, это приведенно здесь двух-футовыми буквами, чтобы 
напоминать, что ни один человек ~не смог бы~ выучить вс„ это - чтобы 
напоминать всем им о том, как они зависимы от остальных.
	- И почему я сам не подумал об этом? - Сказал я без какого-либо 
сарказма.
	- Думаешь, это действительно так? - Задала она вопрос.
	- Я не знаю, так ли это, - ответил я, - но это - изящная теория.
	Мы проехали под вторыми воротами и вступили во второй круг. 
Впереди виднелась третья стена, и нас уже не удивило, что она покрыта 
черепицей, как и вторая. Я посмотрел назад, чтобы проверить так же ли 
оформлена и внутренняя поверхность стены, но е„ не было - строения 
города выростали прямо из стены, кубические блоки громоздились друг 
на друга в точно вывереной ассиметрии, высотой в три-четыре этажа, с 
переходами, соединяющими отдельные секции верхних этажей и с 
лестницами между этажами. Было невозможно сказать, где "кончалось" 
одно строение и "начиналось" другое - были только отдельные части, 
соедин„нные в причудливые узоры. Это мне весьма напомнило 
полностью "искусственную гору", которую я видел однажды в зоопарке, 
построенную для обезьян.
	- Подумай только овремени и усилиях, потребовавшихся для 
строительства и оформления этих стен, - сказала Мариэль. - На это 
потребовались бы не человеко-дни... целые человеческие жизни. Люди, 
чей вклад в колонию определялся только несколькими тысячами плит, 
высеченными из мягкого белого камня.
	- Не обязательно, - возразил я. - Это может быть одна из 
марксистских утопий, где никто не является скульптором, но все ваяют. 
Может быть каждый в колонии сделал свой вклад в виде своей плиты 
или группы плит. Быть может, они одновременно не только идеи, но и 
памятники. Надгробия. Может быть, они и ~являются~ надгробиями, и 
каждый, кто когда-либо жил в городе, захоронен в его стенах. Мы вс„ это 
выясним, со временем.
	Хорошо известна иллюзия, когда кажется, что края длинной 
прямой дороги вдали сходятся друг с другом. Главная же дорога Города 
Солнца, однако, действительно становилась уже по мере того, как мы 
продвигались по ней. Е„ обочины действительно должны были сойтись, 
и не в воображаемой точке, не на неопредел„нном расстоянии, а в точке, 
которая была определена с геометрической точностью - точно в центре 
города. По мере того, как мы продвигались вверх по склону холма, 
строения с обеих сторон придвигались вс„ ближе. Через незастекл„нные 
окна верхних этажей мы могли видеть отсветы фонарей на кровле, но это 
было практически единственное, что мы ~смогли~ увидеть из домашней 
жизни горожан. Блоки нижних этажей имели меньшее число окон, и они 
были либо т„мными, либо закрыты шторами. Не было открытых дверей. 
Никто не подош„л к окну, чтобы взглянуть на странных визит„ров, 
одетых в пластиковые мешки. Даже люди, мимо которых мы проезжали 
по улице, одаривали нас равнодушными и нелюбопытными взглядами. 
Не то, чтобы нас полностью игнорировали - просто никто, похоже, не 
проявлял к нам особого интереса.
	- Можешь ты прочесть их мысли? - Спросил я Мариэль.
	- Кое-что я получила, - ответила она, - но это такое 
неопредел„нное, такое странное. У меня такое ощущение, что они все 
~знают~ о нас, что мы им знакомы. Я знаю, что слухи распространяются 
быстро, и новость о нашем приземленнии облетела весь город... но ни 
один из них, похоже, не хочет знать ~больше~. Они видят нас, они 
узнают нас, и этого достаточно. Они кажутся крайне заторможенными - 
не просто по отношению к нам, но даже по отношению к своему 
собственному окружению. Посмотри, как они передвигаются, и как они, 
похоже, едва общаются друг с другом. Если бы они были похожи на 
зомби, это было бы более понятно, но я не думаю, что они ~являются~ 
зомби. Они в полном сознании и воспринимают окружающее, я уверенна 
в этом, но их сознание столь направленное, столь целеустремл„нное... Ты 
понимаешь, к чему я веду?
	- Если бы они действительно ~были~ роботами, - сказал я, - то они 
не могли бы думать сами. Они были бы автоматами. Но их автоматизм 
не обязательный. Они могут думать и реагировать, если хотят, но они не 
хотят. У них нет никакого любопытства.
	- Вот именно, - подытожила она. - Это я и имею в виду. Именно 
это я вынесла из наблюдения за ними и из попыток прочесть их мысли.
	~Полностью направленные разумы~, - подумал я. - ~Полная 
уверенность и в себе, и в окружающем. Как если бы~...
	Как если бы они действительно ~знали~ вс„.
	Не просто всю мудрость, известную человеку, но всю возможную 
мудрость. Такая полная уверенность могла быть только иллюзией. 
Только ли?
	- Что бы празит не делал, - обратился я к Мариэль, - но это не 
только сидение на их спинах, составляя им компанию. Если он не 
~захватил~ их полностью - а тут вокруг, по мне, слишком много всего 
чисто человеческого, чтобы поверить в это - тогда он действительно 
предоставляет им гораздо большую власть над их собственным мозгом, 
чем та, которой обладаем мы.
	Одной вещью, которая поразила меня особенно, была ~чистота~ 
дороги вдоль которой трусили наши животные. В углах тротуаров и в 
самой поверхности дороги имелись водостоки, огражд„нные каменными 
бортиками. Отверстия были достаточно маленькими, но им, похоже, не 
приходилось собирать буквально никаких стоков. Они не пахли ничем 
особенно зловонным. Мы в конце рабочего дня находились, 
предположительно, на самой оживл„нной улице города, используемой 
людьми, быками, тележками и экипажами, но на ней не было никакого 
мусора.
	~Упорядоченные мозги~, - подумалось мне, - ~упорядоченные 
тела, упорядоченные жилища. Даже яки обучены пользоваться 
туалетом~.
	Я представил себе газетный загогловок: "Решение проблемы 
отбросов в Классических Утопических Штатах." Однако, на сколько я 
знал ОН, они никогда не позволили бы мне опубликовать это. Они 
посчитали бы это секретным.
	Мы въехали в пятый круг и увидели, что предпоследняя стена 
была такой же законченной, как и остальные.
	- Это не так поразительно, если задуматься, - сказал я. - Каждая 
стена в Нью-Йорке покрыта побелкой в шесть сло„в толщиной. А ведь 
Нью-Йорк ~много~ больше этого места.
	- В Нью-Йорке, - возразила Мариэль, - пользуются 
пульверизаторами, а не резцами.
	- Может больше не будем больше говорить об этом до 
возвращения домой, - предложил я. - Мы могли бы предоставить им 
почву для размышления.
	На дороге не было практически никакого движения. Мы проехали 
несколько запряж„нных быками телег, которые спускались с холма, но не 
увидели больше никого верхом и ни одного экипажа. Любой, куда бы он 
не ш„л, ш„л пешком, и даже тротуары не были заполнены людьми. 
Нелюбопытные пешеходы все обладали ч„рными шапками, и все они 
казались хрупкого телосложения. Их рост варьировал, но среди них не 
было ни одного слишком высокого. Основное большинство туник было 
белого цвета, но я заметил также и несколько ж„лтых, которые казались 
наиболее распростран„нными в полях. Некоторые были одеты в бледно 
голубое, некоторые - в бледно коричневое различных оттенков. В одежде 
не было никаких отличий, которые позолилил бы мне различать 
представителей различных полов... по сути, похоже, почти не было 
способа различать их. Туники были присобраны у шеи и талии, но между 
- имели тенденцию развеваться свободными складками. Было не легко 
разглядеть очертания груди. Должно было бы гораздо легче разглядеть 
признаки беременности, но я не увидел ни одной. Конечно, было темно, 
а освещение улицы было не слишком эффекитивным. Хуже было то, что 
группы людей были безмолвны. Не велось никаких разговоров. Словно 
владельцы сезонных билетов в любом городе Америки, Китая, Африки 
или Австралии все они проходили мимо без наименьшего нам„ка на 
приветствие или участие. У меня не было никакой возможности 
прикинуть, какой процент общего населения являлся обладателем 
серебристого голоса.
	Было достаточно трудно извлечь полезную информацию из того, 
что мы видели.
	Тем временем мы достигли последнего круга - арены внутри 
последней стены. Здесь ворота были заперты, и двум людям, одетым в 
бледно-зел„ное пришлось выйти из маленькой двери внутри них, чтобы 
отодвинуть два деревянных барьера. Я почти был готов обнаружить 
внутренний круг в виде величественного футбольного стадиона с 
гигантской чашей для зрительских мест и маленькой центральной 
ареной, на которой при случае визит„ров скармливали львам. Вместо 
этого там оказались сады, засаженные деревьями и экзотическими 
растениями, заложеные с тщательной и искусстной ассиметрией.
	Тут же имелась квадратная площадка тротуара, где мы все 
спешились. С внутренней поверхности последней стены выступала такая 
же беспорядочная масса квадратных клеток с лестницами, балконами и 
переходами, но ввместо того, чтобы простираться к центру, она 
образовывала только внутреннее кольцо - своего рода украшение на 
огромной белой поверхности. Несколько человек из тех, что я смог 
увидеть идущими по переходам, были одеты в зел„ное - о