ва кто-то сказал "ох ты", и что-то с шумом повалилось в
траву.
     - Это Борис Фокин, - сказал Комов  не  оборачиваясь.  -  Самопадающий
археолог.
     - Если такая жуткая трава!.. - сказал Борис Фокин поднимаясь. У  него
были рыжие усики, засыпанный веснушками нос и  белый  пенопластовый  шлем,
сбитый  набекрень.  Он  вытер  о  штаны  измазанные   зеленью   ладони   и
представился: - Фокин, следопыт-археолог.
     - Добро пожаловать, Фокин, - сказа Лю.
     - А это Татьяна Палей, инженер-археолог.
     Лю подобрался и вежливо наклонил голову.  И  инженера-археолога  были
серые отчаянные глаза и ослепительные зубы. Рука у инженера-археолога была
крепкая и шершавая.  Комбинезон  на  инженере-археологе  висел  с  большим
изяществом.
     - Меня зовут Таня, - сказал инженер-археолог.
     - Лю Гуань-чэн, - нерешительно пробормотал Лю.
     - Мбога, - сказал Комов. - Биолог и охотник.
     - Где? - спросил Лю. - Ох, извините, пожалуйста!
     - Ничего, товарищ Лю, - сказал Мбога.
     Мбога был пигмеем из Конго, и над травой виднелась только его  черная
голова, туго повязанная белым платком. Рядом с  головой  торчал  вороненый
ствол карабина.
     - Это Тора-охотник, - сказала Татьяна.
     Лю пришлось нагнуться, чтобы пожать  руку  Тора-охотнику.  Теперь  он
знал, кто такой Мбога. Тора-охотник, член  Комитета  по  охране  животного
мира  иных  планет.  Биолог,  открывший  "бактерию  жизни"   на   Пандоре.
Зоопсихолог, приручивший чудовищных марсианских сора-тобу хиру -  летающих
пиявок. Лю было ужасно неловко за свой промах.
     - Я вижу, вы без оружия, Лю, - заметил Мбога.
     - Вообще у меня есть пистолет, - отозвался Лю. - Но он очень тяжелый.
     - Понимаю. - Мбога одобрительно покивал.  Он  огляделся.  -  Все-таки
зажгли степь, - сказал он негромко.
     Лю обернулся. От холма до самого горизонта тянулась плоская  равнина,
покрытая блестящей сочной травой. В трех километрах от холма трава горела,
запаленная реактором бота. В белесое небо ползли густые клубы белого дыма.
За дымом смутно виднелся бот - темное яйцо на трех  растопыренных  упорах.
Вокруг бота чернел широкий выгоревший круг.
     - Она скоро погаснет, - сказал Лю. - Здесь очень влажно. Пойдемте,  я
покажу вам ваше хозяйство.
     Он взял Комова под руку и повел его мимо вертолета на другую  сторону
холма. Остальные двинулись следом. Лю несколько раз оглянулся,  с  улыбкой
кивая им. Комов сказал с досадой:
     - Всегда неприятно, когда напакостишь при посадке.
     - Она скоро погаснет, - повторил Лю.  Он  слышал,  как  позади  Фокин
заботился об инженере-археологе.
     - Осторожно, Танечка, здесь, кажется, кочка...
     - Вижу, - отвечал инженер-археолог. - Смотри себе под ноги.
     - Вот ваше хозяйство, - сказал Лю.
     Зеленую равнину пересекала широкая, спокойная река. В  излучине  реки
блестела гофрированная крыша.
     - Это моя лаборатория, - сказал Лю.
     Правее лаборатории поднимались в небо струи красного и черного дыма.
     - Это строится склад, - сказал Лю.
     Было видно, как в дыму мечутся какие-то тени. На мгновение  появилась
огромная неуклюжая машина на гусеницах - робот-матка, - в дыму  сейчас  же
что-то сверкнуло, донесся раскатистый грохот, и дым повалил гуще.
     - А вон там город, - сказал Лю.
     От базы до города было немногим  больше  километра.  С  холма  здания
города казались серыми приземистыми кирпичами. Шестнадцать  серых  плоских
кирпичей, выступающих из зеленой травы.
     - Да, - сказал Фокин, - планировка необычайная.
     Комов молча кивнул. Этот город был совсем  не  похож  на  другие.  До
открытия  Леониды  следопыты  -  работники  Комиссии  по  изучению  следов
деятельности иного разума в Космосе - имели дело только с двумя  городами.
Пустой город на Марсе и пустой город на Владиславе, планете голубой звезды
ЕН 17. Оба города строил явно один архитектор -  цилиндрические,  уходящие
на  много  этажей  под  почву  здания  из  светящегося   кремний-органика,
расположенные по концентрическим окружностям. А вот город на  Леониде  был
совсем другим. Два ряда серых коробок из ноздреватого известняка.
     - Вы там бывали? - спросил Комов.
     - Нет, - ответил Лю, - ни разу. Собственно, мне было некогда. Я  ведь
не археолог, я атмосферный физик.  И  потом,  Горбовский  просил  меня  не
ходить туда.
     Бу-бух! - донеслось со стройки. Там густыми облаками взлетели красные
клубы  дыма.  Сквозь  них  уже  обрисовывались   гладкие   стены   склада.
Робот-матка  выбрался  из  дыма  в  траву.  Рядом  с  ним  прыгали  черные
киберстроители, похожие на богомолов. Затем  киберы  выстроились  цепью  и
побежали к реке.
     - Куда это они? - с любопытством спросил Фокин.
     - Купаться, - сказала Таня.
     - Они разравнивают завал, - объяснил Лю. - Склад почти готов.  Сейчас
вся система перестраивается. Они будут строить ангар и водопровод.
     - Водопровод! - восхитился Фокин.
     - Все-таки лучше было бы отодвинуть базу подальше от города, - сказал
Комов с сомнением.
     - Так распорядился Горбовский, - сказал Лю. - Нехорошо  удаляться  от
базы.
     - Тоже верно, - согласился Комов. - Только  не  попортили  бы  киберы
города...
     - Ну, что вы! Они у меня туда не ходят.
     - Какая благоустроенная планета! - сказал Мбога.
     - Да! - радостно подтвердил Лю. - Река,  воздух,  зелень,  и  никаких
комаров, никаких вредных насекомых!..
     - Очень благоустроенная планета, - повторил Мбога.
     - А купаться можно? - спросила Таня.
     Лю посмотрел на реку. Река была  зеленоватая,  мутная,  но  это  была
настоящая река с настоящей водой. Леонида была первой планетой, на которой
оказался пригодный для дыхания воздух и настоящая вода.
     - Купаться, я думаю, можно, - сказал Лю. - Правда, я сам не купался -
времени не было.
     - Мы будем купаться каждый день, - сказала Таня.
     - Еще бы! - закричал фокин. - Каждый день! Три раза в день! Мы только
и будем делать, что купаться!
     - Ну ладно, - сказал Комов, - а там что? - Он указал на гряду плоских
холмов на горизонте.
     - Не знаю, - ответил Лю. - Там еще никто не был. Валькенштейн заболел
внезапно, и Горбовскому пришлось улететь. Он успел  только  выгрузить  для
меня оборудование и улетел.
     Некоторое время все стояли молча и  глядели  на  холмы  у  горизонта.
Потом Комов сказал:
     - Дня через три я сам слетаю вдоль реки.
     - Если есть еще какие-нибудь следы, - заметил Фокин, -  то  их  нужно
искать именно возле реки.
     - Наверное, - вежливо согласился Лю. - А сейчас пойдемте ко мне.
     Комов оглянулся на вертолет.
     - Ничего, пусть остается здесь, - сказал Лю. - Бегемоты на  холмы  не
поднимаются.
     - О! - удивился Мбога. - Бегемоты?
     - Это я их так называю. Издали они похожи на бегемотов, а вблизи я их
не видел.
     Они стали спускаться с холма.
     - На той стороне трава очень высокая, я видел только их спины.
     Мбога шел рядом  с  Лю  мягкой,  скользящей  походкой.  Трава  словно
обтекала его.
     - Затем здесь есть птицы, - продолжал  Лю.  -  Они  очень  большие  и
иногда летают очень низко. Одна чуть не сбила у меня локатор.
     Комов, не замедляя шага, поглядел  в  небо,  прикрываясь  ладонью  от
солнца.
     -  Кстати,  -  сказал  он,  -  я  должен   послать   радиограмму   на
"Подсолнечник". Можно будет воспользоваться вашей рацией?
     - Сколько угодно, - сказал  Лю.  -  Вы  знаете,  Перси  Диксон  хотел
подстрелить одну. Я говорю о птицах. Но Горбовский не разрешил.
     - Почему? - спросил Мбога.
     - Не знаю, - ответил Лю. - Но он был страшно рассержен и  даже  хотел
отобрать у всех оружие.
     - У нас он его отобрал, - сказал Фокин. - Это был великий скандал  на
Совете. По-моему, очень некрасиво вышло - Горбовский раздавил  всех  своим
авторитетом.
     - Только не Тора-охотника, - заметила Таня.
     - Да, я  взял  оружие,  -  сказал  Мбога.  -  Но  я  понимаю  Леонида
Андреевича. Здесь не хочется стрелять.
     - И все-таки Горбовский человек со странностями, - заявил Фокин.
     - Возможно, - сказал Лю  сдержанно.  -  По-моему,  это  замечательный
человек.
     Они  подошли  к  просторному  куполу  лаборатории  с  низкой  круглой
дверцей. Над куполом вращались в  разные  стороны  три  решетчатых  блюдца
локаторов.
     - Вот здесь можно поставить ваши палатки,  -  сказал  Лю.  -  А  если
нужно, я дам команду киберам, и они вам построят что-нибудь попрочнее.
     Комов поглядел на купол, поглядел на клубы красного и черного дыма за
лабораторией, затем оглянулся на серые крыши города и сказал виновато:
     - Знаете, Лю-тунчжи, боюсь, мы будем вам  тут  мешать.  Уж  лучше  мы
устроимся в городе, а?
     - И потом здесь как-то гарью пахнет, - добавила Таня, - и  я  киберов
боюсь...
     Лю обиженно пожал плечами.
     - Как хотите. По-моему, здесь очень хорошо.
     - Вот мы поставим палатки, - сказала Таня, - и перебирайтесь  к  нам.
Вам понравится, вот увидите. А от города до базы совсем недалеко.
     - М-м-м... - промычал Лю. - Пожалуй... А пока прошу ко мне.
     Археологи, заранее сгибаясь, направились к низкой дверце.  Мбога  шел
последним, ему даже не пришлось наклонить голову. Лю задержался на пороге.
Он осмотрелся и  увидел  вытоптанную  землю,  пожелтевшую,  смятую  траву,
унылые штабеля литопласта и подумал, что здесь действительно как-то пахнет
гарью.


     Город состоял из единственной улицы, очень широкой,  заросшей  густой
травой. Улица тянулась почти точно по меридиану и  кончалась  недалеко  от
реки. Комов решил ставить лагерь в центре города. Разбивку лагеря начали в
три часа пополудни  по  местному  времени  (сутки  на  Леониде  составляли
двадцать семь часов с минутами).
     Жара как будто усилилась. Ветра не было, над серыми параллелепипедами
зданий дрожал горячий воздух, и только в южной части города, ближе к реке,
было немного прохладнее.  Пахло,  по  словам  Фокина,  сеном  и  "немножко
хлорелловой плантацией".
     Комов взял Мбога и Лю, предложившего свою помощь, сел  в  вертолет  и
отправился к боту  за  оборудованием  и  продуктами,  а  Татьяна  и  Фокин
занялись съемкой города. Оборудования было немного, и Комов перевез его  в
два приема.  Когда  он  прилетел  в  первый  раз,  Фокин,  помогавший  при
выгрузке, многозначительно сообщил, что все здания города весьма близки по
размерам  и  отклонения  размеров  от  средних  хорошо   укладываются   на
гауссиану.
     - Очень интересно, - сказал вежливый Лю.
     - Это доказывает, - сообщил Фокин, - что все здания имеют одно  и  то
же назначение. Остается только установить - какое, - добавил он, подумав.
     Когда вертолет вернулся во второй раз, Комов увидел, что Таня и Фокин
установили  высокий  шест  и  подняли  над  городом  неофициальное   знамя
следопытов - белое  полотнище  со  стилизованным  изображение  семигранной
гайки. Давным-давно, почти столетие назад, один крупный межпланетник, ярый
противник идеи изучения следов деятельности иного разума в Космосе, как-то
сгоряча заявил, что неопровержимым свидетельством такого рода деятельности
он готов  считать  только  колесо  на  оси,  чертеж  пифагоровой  теоремы,
высеченный в  скале,  и  семигранную  гайку.  Следопыты  приняли  вызов  и
украсили свое знамя изображением семигранной гайки.
     Комов  с  удовольствием  отсалютовал  знамени.  Много  было   сожжено
горючего и пройдено парсеков с тех пор, как родилось  это  знамя.  Впервые
его подняли над круговыми улицами пустого города на Марсе. Тогда еще имели
хождение фантастические гипотезы о том, что  и  город,  и  спутники  Марса
могут иметь естественное происхождение. Тогда еще самые  смелые  следопыты
считали город и спутники  единственными  следами  таинственно  исчезнувшей
марсианской цивилизации. И много пришлось  пройти  парсеков  и  перекопать
земли, прежде чем неопровергнутой осталась единственная  гипотеза:  пустые
города и покинутые спутники построены пришельцами из далекой  и  неведомой
планетной системы. Только вот этот город на Леониде...
     Комов вывалил из кабины вертолета последний тюк, спрыгнул в траву и с
силой захлопнул дверцу. Лю подошел к нему, опуская  засученные  рукава,  и
сказал:
     - Теперь разрешите мне покинуть вас, Геннадий. Через двадцать минут у
меня зондирование.
     - Конечно, - сказал Комов. - Какой может быть разговор. Спасибо,  Лю.
Приходите к нам ужинать.
     Лю посмотрел на часы и сказал:
     - Спасибо. Не обещаю.
     Мбога, прислонив карабин к стене ближайшего здания,  надувал  палатку
прямо посреди улицы. Он поглядел вслед Лю и улыбнулся  Комову,  растягивая
серые губы на маленьком сморщенном лице.
     - Поистине благоустроенная планета, Гена, - сказал он. - Здесь  ходят
без оружия, ставят палатки прямо в траве... И вот это...
     Он  кивнул   в   сторону   Фокина   и   Тани.   Следопыт-археолог   и
инженер-археолог, вытоптав  вокруг  траву,  возились  в  тени  здания  над
экспресс-лабораторией. Инженер-археолог была в  шелковой  безрукавке  и  в
коротких штанах.  Ее  тяжелые  башмаки  красовались  на  крыше  здания,  а
комбинезон  валялся  рядом  на  тюках.  Фокин  в  волейбольных  трусах   с
остервенением тащил через голову мокрую от пота куртку.
     - Борис, Борис, - говорила Таня, - куда ты подключил аккумуляторы?
     - Сейчас, Танечка! - невнятно отвечал Фокин.
     - Да, - сказал Комов, - это не Пандора.
     Он вытянул из тюка  вторую  палатку  и  принялся  прилаживать  к  ней
центробежный насос. Да, это не Пандора, подумал  он  и  вспомнил,  как  на
Пандоре они ломились через  сумрачные  джунгли,  и  на  них  были  тяжелые
скафандры высшей защиты, и  руки  оттягивал  громоздкий  дезинтегратор  со
снятым предохранителем. Под ногами хлюпало, и при  каждом  шаге  в  разные
стороны бросалась многоногая  мерзость,  а  над  головой  сквозь  путаницу
липких ветвей мрачно светили два близких кровавых солнца. Да разве  только
Пандора!  На  всех  планетах  с   атмосферами   следопыты   и   десантники
передвигались  с  величайшей  осторожностью,  гнали  перед  собой  колонны
роботов-разведчиков,    самоходные     кибернетические     биолаборатории,
токсиноанализаторы,  конденсированные  облака  универсальных  вирусофобов.
Немедленно после высадки капитан корабля был обязан выжечь  термитом  зону
безопасности. И величайшим преступлением считалось возвращение на  корабль
без  предварительной  тщательной  дезинфекции  и  дезинсекции.   Невидимые
чудовища пострашней чумы и проказы  подстерегали  неосторожных.  Так  было
всего десять лет назад.
     Так могло бы быть и сейчас и на благоустроенной Леониде.  Здесь  тоже
есть микрофауна, и очень обильная. Но десять лет  назад  маленький  доктор
Мбога нашел на страшной Пандоре "бактерию жизни", и профессор Карпенко  на
Земле открыл биоблокаду. Одна инъекция в сутки. Можно даже одну в  неделю.
Как тогда спросил учитель Тенин: "Вы слыхали про биоблокаду?" Комов  вытер
потное лицо и стал расстегивать куртку.
     Когда солнце склонилось к  западу  и  небо  на  востоке  из  белесого
сделалось темно-лиловым, они сели ужинать. Лагерь был готов. Поперек улицы
стояли три палатки, тюки и ящики с оборудованием  были  аккуратно  сложены
вдоль стены одного из зданий. Фокин, вздыхая, приготовил  ужин.  Все  были
голодны, поэтому Лю ждать не стали. Из лагеря было видно, что Лю сидит  на
крыше своей лаборатории и что-то делает с антеннами.
     - Ничего, мы ему оставим, - пообещала Таня.
     - Чего там, - сказал Фокин, поедая вареную телятину. -  Проголодается
и придет.
     - Неудачно ты поставил вертолет, Гена, - заметила Татьяна. - Весь вид
на реку загородил.
     Все посмотрели на вертолет. Вида на реку действительно не было.
     - Хороший вид на реку открывается  с  крыши,  -  хладнокровно  сказал
Комов.
     - Нет, правда, - произнес Фокин, сидевший к реке спиной. -  Абсолютно
не на что со вкусом поглядеть.
     - Как - не на что? -  сказал  Комов  по-прежнему  хладнокровно.  -  А
телятина?
     Он лег на спину и стал глядеть в небо.
     - Вот о чем я думаю, - начал Фокин, вытирая салфеткой усы. -  Как  мы
будем прорываться в эти гробы? - Он ткнул пальцем в  ближайшее  здание.  -
Будем копать или резать стену?
     - Вот это как раз не проблема, - ответил Комов лениво.  -  Интересно,
как туда попадали хозяева, - вот проблема. Тоже резали стены?
     Фокин задумчиво поглядел на Комова и спросил:
     - А что, собственно, ты знаешь об этих хозяевах? Может быть, им и  не
нужно было туда попадать?
     - Ага, - сказала Таня. - Новый архитектурный принцип. Человек садился
на травку, возводил вокруг себя стены и потолок и... и...
     - ...и отходил, - закончил Мбога.
     - А может быть, это действительно гробницы? - сказал Фокин вызывающе.
     Некоторое время все обдумывали это предположение.
     - Татьяна, а что с анализами? - спросил Комов.
     - Известняк, - ответила Таня. - Углекислый кальций.  Много  примесей,
конечно. Но, в общем, знаете, на что все это похоже? На коралловые рифы. И
еще похоже, что все здание сделано из одного куска...
     - Монолит естественного происхождения.
     -  Вот  уж  и  естественного!  -  воскликнул  Фокин.  -   Характерная
закономерность:  стоит  обнаружить  новые  следы,  и  сразу  же  находятся
товарищи, которые заявляют, что это естественные образования...
     - Естественное предположение, - сказал Комов.
     - А вот мы завтра соберем интравизор и посмотрим, - пообещала Таня. -
Главное, что этот  известняк  не  имеет  ничего  общего  с  янтарином,  из
которого построен марсианский город. И город на Владиславе.
     - Значит, еще кто-то бродит по планетам, - сказал  Комов.  -  Хорошо,
если бы они на этот раз оставили нам что-нибудь посущественней.
     - Библиотеку бы найти! - простонал Фокин. - Машины бы какие-нибудь!
     Они замолчали. Мбога достал и принялся набивать короткую трубочку. Он
сидел на корточках и задумчиво глядел поверх палаток в светлое  небо.  Его
маленькое   лицо   под   белым   платком   выражало   полный    покой    и
ублаготворенность.
     - Тихо как!
     - Бум! Бах! Тарарах! - донеслось со стороны базы.
     - О дьявол! - пробормотал Фокин. - Это-то зачем?
     Мбога выпустил колечко дыма и произнес негромко:
     - Я понимаю вас, Боря. Я сам  впервые  в  жизни  не  ощущал  радости,
слушая, как наши машины работают на чужой планете.
     - Она какая-то не чужая, вот в чем все дело, - сказала Таня.
     Большой черный жук прилетел неизвестно откуда,  тяжело  гудя,  сделал
круг над следопытами и улетел.
     Фокин тихонько засопел, уткнувшись  носом  в  согнутый  локоть.  Таня
поднялась и ушла в палатку. Комов тоже встал и с  наслаждением  потянулся.
Было так тихо и хорошо вокруг, что он совершенно растерялся, когда  Мбога,
словно подброшенный пружиной, вдруг вскочил на ноги и застыл, повернувшись
лицом к реке. Комов тоже повернулся лицом к реке.
     Какая-то исполинская черная туша надвигалась  на  лагерь  со  стороны
реки. Вертолет отчасти скрывал ее, но было видно,  как  она  колышется  на
ходу и как  вечернее  солнце  блестит  на  ее  влажных  лоснящихся  боках,
раздутых,  словно  брюхо  гиппопотама.  Туша  двигалась  довольно  быстро,
раздвигая траву, и Комов с ужасом увидел, как  вертолет  качнулся  и  стал
медленно  валиться  набок.  Между  стеной  здания   и   днищем   вертолета
протиснулся низкий массивный лоб с двумя громадными буграми. Комов  увидел
два выпуклых тупых глаза, устремленных, как ему показалось, прямо на него.
     - Осторожнее! - заорал он.
     Вертолет  свалился,  упираясь  в  траву  лопастями  винтов.  Чудовище
продолжало двигаться на лагерь. Оно было  не  менее  трех  метров  высоты,
покатые бока его мерно вздувались, и было слышно ровное, шумное дыхание.
     За спиной Комова Мбога щелкнул затвором карабина. Тогда Комов очнулся
и попятился к палаткам. Обгоняя его, мимо  очень  быстро  на  четвереньках
пробежал Фокин.