и умирают... Их отправляют в "санаторий". На
самом деле это газовая камера...
     "Нет пределов цинизму..."
     - Вы   недоговариваете,  -  перебил  Иосиф.  -  Какую  еще  прибыль  вы
извлекаете из страданий несчастных?
     - Некоторых  аборигенов,  которые  нам нужны, мы приглашаем во дворец -
для  демонстрации  нашего человеколюбия. Они приходят с экскурсоводом, видят
этот муравейник и понимают, что их вымирающий народ не достоин иной участи.
     - Какая низость!
     - Не  совсем  так...  В  игре,  которая ведется, есть элементы большого
смысла. Например, во время выборов короля.
     - Каких выборов?
     - Не  удивляйтесь,  мы единственное демократическое королевство во всем
мире! Ежегодно мы избираем своего короля.
     - Кто ж это мы?
     - Ну,  мы,  советники.  Мы  избираем,  а процедуру осуществляют вот эти
чиновники.  Они  проводят  выборы  на  местах,  подсчитывают  голоса.  И  по
завершению  работы,  которая,  разумеется,  тоже  идет  в  мусорный ящик, мы
устраиваем  для  чиновников  обед...  О, они очень любят этот обед, только и
говорят  о  нем.  Ради  обеда  они  согласны  были  бы проводить выборы хоть
ежедневно!
     - Что же это за обед?
     - Например,  жареная  рыба или суп с клецками. К порции подается стакан
водки.   Все   аборигены  упиваются  вдрызг!  Ползают,  как  крысы,  а  иные
вываливаются через окна.
     Оба  советника весело расхохотались. Но Иосифу было не до смеха: каждая
новая  деталь,  каждая  новая  черточка  государственной системы приотворяла
величайшее глумление шайки, захватившей власть в свои руки...
     - Никогда  не  вспыхнет  революция  в стране, где на все случаи имеются
целесообразные  законы,  -  говорил  полицейский. - Если приглядеться, любое
беззаконие  -  тоже закон. Отцы государства, которые умеют рассчитывать игру
жизни  на  девять  шахматных  ходов  вперед, объявляют целесообразные законы
самыми  демократическими,  выражающими  волю  всего  населения,  и  спокойно
делают свое дело...
     Вспомнилось,  как  однажды  Иосиф  спросил  заключенного:  "За что срок
намотали,  братец?"  -  "Засуха  у  нас была. Половина народу перемерла. Я и
скажи  на поминках: "Что же нам воду не дадут? В стране столько советников!"
Меня  схватили и дали десять лет "за неуместное упоминание должностных лиц",
оказалось,  и  такой  закон  есть. Мол, не твое собачье дело интересоваться,
сколько советников..."
     - Да,  -  сказал Иосиф, - не повстречайся я с вами, я бы не знал, что у
каждого явления государственной жизни есть своя подкладка.
     - А  иногда  и  две!  -  засмеялся полицейский. - Демократическое право
предоставляет   нам   такие   возможности,   какие   не  снились  ни  одному
диктаторскому  режиму.  И главное - мы не при чем. Ни один камень не летит в
нас: народ сам принял законы, что из того, если они кого-то ломают пополам?
     - Вы приняли законы, при чем здесь народ?
     - Народ  должен  выполнять  принятые  законы.  Ради  того  мы  и короля
держим:  у  аборигенов  сильны верноподданические чувства и связанные с ними
пустые надежды...
     Перейдя  залы, где за стеклянными загородками кишели исполнители бумаг,
Иосиф со своими спутниками оказался в приемной короля.
     Майор  с  видом  знатока  тут  же  сообщил, что приемной практически не
пользуются,  так как король никого не принимает; наоборот, короля вызывают в
приемную, когда хотят ему что-то втолковать.
     Кабинет   короля  поразил  вызывающей  бедностью.  Это  была  небольшая
комната  с  рабочим столом, на котором стоял один-единственный телефон, да и
то,  как  выяснилось, неисправный. Стулья - грубо сколоченные, едва ли не из
деревенской харчевни.
     И  сам  король  поразил  Иосифа.  Это  был  болезненного  вида, тусклый
абориген средних лет, одетый в театральные обноски.
     - Я  настолько  одинок,  настолько  оторван  от  всяких  дел,  - сказал
король, потирая руки, - что рад всякому, даже незначительному событию...
     Из  дальнейших  слов  стало понятно, что король не имеет права выходить
из  кабинета,  принимать  людей  по своей инициативе и даже ни разу не видел
членов своего правительства.
     - День  ото дня меня и мою семью кормят все хуже и хуже. Дошло до того,
что  я постоянно голоден. Передайте, пожалуйста, главным из моих советников,
которых  я  не  имею,  к  сожалению,  чести  знать  лично, что я могу в одно
прекрасное  время  окачуриться  от  истощения  сил  и  тем  самым  возбудить
нехорошие слухи.
     - Не  преувеличивайте,  ваше  величество,  -  упрекнул майор. - Если вы
протянете ноги от истощения, об этом не напишет ни одна газета мира.
     - Пожалуй,  -  король нахмурился. - Давайте как-либо отметим ваш приход
и закажем сюда ужин...
     - Не  положено,  ваше  величество, - сказали советники. - Поверьте нам,
мы   давно   служим  при  вашем  дворе  и  знаем  порядки.  Не  положено  по
соображениям гигиены.
     Но  Иосиф  тоже  хотел  подкрепиться и потому велел немедленно принести
ужин.
     - Спасибо,  -  поблагодарил  король.  - Все ведут себя так, будто давно
произошел  государственный  переворот...  Я  каждый  день  подписываю разные
декреты  и  указы и вот недавно обнаружил в мусорном ящике подписанные мною,
но разорванные декреты и указы. Как это объяснить?
     - Вероятно,  чрезвычайным  обилием  декретов  и указов, - нагло заметил
майор. - Вверенный вам народ просто не успевает переваривать их.
     Появился  толстый, лукавого вида человек в засаленном камзоле и сказал,
что подать к столу нечего.
     - Дефицит, ваше величество, кругом дефицит.
     Иосиф  подозвал  негодника  к себе, взял за горло и велел понюхать дуло
пистолета.   Тотчас   явились   фрукты,   колбасы,  сыры,  салаты  и  разные
тонизирующие напитки.
     Король  сразу  накинулся на еду. Он выгребал рукой печенье и конфеты из
вазы и засовывал в карманы, вероятно, для своих детей.
     - Какова цель вашего визита, господа?
     Иосиф раскрыл рот, чтобы объяснить, но вмешался полицейский:
     - Я полагаю, к делу мы приступим тотчас после трапезы.
     Принесли  горячее  блюдо.  Переставляя  спортивную  сумку,  из  которой
торчала  шляпка  "часов",  Иосиф  заметил  какое-то  движение.  То ли майор,
сидевший  по  правую  сторону,  взмахнул  рукою, то ли сановник, сидевший по
левую.
     Каменные  лица  были  непроницаемы. И тогда Иосиф, которого не покидало
чувство тревоги, поменял свое блюдо с блюдом майора.
     - Ну-ка, ешь!.. Что за кислая мина? Снять маску!
     Король, не переставая есть, с интересом наблюдал за происходящим.
     - Снимите маску, - поддержал он Иосифа. - Я разрешаю.
     Майор снял с лица желеобразную присоску. Чернели испуганные глаза.
     Иосиф подцепил вилкой кусок мяса.
     - Ешь!
     - Нет-нет,  -  закричал  полицейский.  -  Не  хочу,  не  буду!  У  меня
расстройство желудка!
     - Как  не  стыдно,  -  оборвал  его сановник. - Соблюдайте элементарные
нормы  деловых  отношений!  Не  ставьте остальных под удар... Ешьте, если уж
попались...
     - Ах  ты,  гнида!  Сам меня подбил, - озлился полицейский. Бросил в рот
кусок  мяса,  зажмурился и вдруг, дернувшись и выкатив глаза, осел на стуле.
И  тотчас  же  что-то зашумело, загудело, забилось, будто заработала швейная
машинка,  тело  майора  вспучилось  и лопнуло со зловещим хлопком. Откуда ни
возьмись,  появился  хвостатый  черный  субъект, очень похожий на только что
скончавшегося, только гораздо меньше.
     Иосиф,  не целясь, выстрелил в него. Но тот отскочил в сторону, прыгнул
к окну и, разбив стекло, исчез.
     Некоторое  время все сидели молча. Лишь король как ни в чем не бывало с
аппетитом продолжал ужин.
     - Кто   такой?   -   спросил   Иосиф,   с   отвращением  вглядываясь  в
скончавшегося  майора и не замечая уже никаких следов разрыва на его теле. -
Кто это, черный, выскочил из трупа негодяя, пытавшегося отравить меня?
     - Я никого не видел, - пожал плечами Бар.
     - А это? - Иосиф показал на разбитое окно.
     - Следы от вашей пули.
     - Что вы скажете, ваше величество?
     - У  вас  хорошая реакция, вы убереглись от смерти. Надо было бы убрать
отсюда тело. Оно уже издает зловоние и мешает трапезе почтенных людей.
     - Что  скажешь?  -  Иосиф  впился взглядом в сановника. - Ты подбил его
подсыпать яду?.. Кто это, черный такой, с хвостом?
     - Я  никого  не подбивал, - пожал плечами сановник. - И не видел никого
с черным хвостом.
     - Случается,  что  у  двуликих  иногда отделяется второй лик, - заметил
король.  -  Я  слышал  об  этом.  Это  очень  опасные  типы, в которых живут
двойники. Разве я не прав и такое не случается?
     - Иногда случается, - нехотя подтвердил сановник. - Но крайне редко.
     - И  даже  весьма нередко, можно сказать, часто, - возразил король. - И
не   только  после  смерти...  Это  двойник,  та  самая  половина  склеенной
личности, которая продолжает начатое дело.
     - Спасибо,  ваше величество, за важное пояснение, - поблагодарил Иосиф.
- Я учту все это.
     - Вы   очень   нервны,   -   сказал  король,  глядя  на  Иосифа.  -  Вы
расколошматили   мое  окно.  Теперь  оно  будет  стоять  разбитым  до  самых
холодов...
     Разговор  приобретал  болезненный  характер,  мысль  в нем увязала, как
ноги на глинистой дороге после осенних дождей.
     Иосиф понял, что слишком устал.
     - У  меня  мало  времени,  приступим к делу. Ваше величество, проведите
нас в помещение, которое не прослушивается.
     Кивнув,  король встал и отвел их в комнату, примыкавшую к кабинету. Ее,
кажется,   полностью   перестраивали  -  со  стен  отбита  штукатурка,  полы
разобраны.
     - В  той  части  дворца,  где  я  живу,  нет  помещения,  которое бы не
прослушивалось,  -  сказал  король. - Но вот здесь начат капитальный ремонт,
и,  я  полагаю,  здесь  можно  еще  поговорить.  - Он радостно потер руки. -
Неужели  мои  подданные  подняли  восстание?  Я  многие  годы  жду этого, но
знайте,  я  не  поддержу восставших. Во-первых, я не верю в успех восстания.
Во-вторых,   очень   люблю   своих  советников  и  не  собираюсь  лишать  их
привилегий,  которыми  они  пользуются исключительно по причине своего ума и
мудрости.  А  в-третьих,  с  началом  восстания  я  сам  подлежу немедленной
ликвидации вместе со своим семейством...
     Сбивчивые, жалкие слова, перечеркнувшие все надежды.
     - Неужто  вам, ваше величество, неизвестно, какие беззакония творятся в
королевстве?
     - Это  меня  не  волнует.  Когда я сую нос не в свое дело, меня так же,
как  прочих,  лишают  талонов на крупу и масло. И даже к празднику я не могу
получить   необходимые  для  детей  фрукты.  Таковы  наши  порядки.  Кто  не
подчиняется им, тот не ест.
     - Что же вы здесь делаете?
     - Подписываю  законы,  -  уныло сказал король. - Иногда играю в шашки и
карты...   Скоро   в   стране  будет  объявлено  десятилетие  филологических
ренессансов.  Каждый город, каждая деревня должны сочинить свой особый язык.
Представляете,  как  возрастет  стимул  к  жизни у людей, которые перестанут
понимать  друг  друга?  Все  мы любим заграницу, но не можем попасть туда. И
вот  получится  так,  как если бы каждый город и каждая деревня очутилась за
границей. И даже валюта не потребуется...
     Иосиф с сожалением оглядел короля.
     - Вы слыхали что-нибудь о подземной армии?
     Король заткнул пальцами уши.
     - Кыш-кыш! Ничего не слышал и слышать не желаю!
     Иосиф покачал головой.
     - Видите,  -  со  льстивой  улыбкой  сказал  сановник,  - в этой стране
революция  немыслима,  потому  что  страна  и  без  того  изнывает от обилия
свободы...  Давайте  же  по-деловому обсудим, что вы хотите получить за свой
товар. Спокойно, с глазу на глаз. На основе взаимной выгоды.
     - Что   же,   основа   не  плоха.  Посоветуйтесь  с  королем,  а  потом
поторгуемся!
     С  этими  словами  Иосиф  закрыл  короля  и  сановника в пустом грязном
помещении. В отчаянии сказал Бару:
     - Кругом  идиотизм. Я изнемогаю. Я мог бы освободить народ и короля, но
я не вижу ни короля, ни народа. Посоветуй, что делать?
     - Наверно,  следует  начать  с освобождения узников тюрем и упразднения
полиции.
     - Что  это  даст?..  Можно  разрушить все тюрьмы, можно разоружить всех
полицейских,  разогнать  всех  насильников,  но как разрушить тюрьму страха,
невежества  и  эгоизма,  в  которую  посадил  себя  каждый человек? Как дать
свободу,  о которой люди привыкли мечтать как о чем-то, что может переменить
их  судьбу, но боятся взять ее в свои руки, потому что боятся лишнего труда,
лишнего  риска?..  Если на место одних душегубов пролезут другие, намного ли
переменится отвратительный и тоскливый быт?..
     "Что  я говорю? - остановил себя Иосиф. - Кто внушает мне эту аберрацию
мысли,  кто искажает ее?.. Свобода от палачей непременно принесет свободу от
страха,  честь  возродится  тотчас,  едва  станет  возможен  честный...  Да,
свобода  не декрет, а социальное устройство, при всех условиях гарантирующее
справедливость.  Без  справедливости  нет  и  не может быть свободы... Людей
лишили  единства,  родины,  знаний.  Народ ослеп и обезумел... Чем выше бог,
тем  удачливее всякое предприятие дьявола. Но час пробил - пора шаг за шагом
разрушать постройки дьявола, камень за камнем созидать новый дом жизни..."
     Усталость  давила. Иосиф чувствовал, что сотни ненавистников посылают в
него  черные  стрелы проклятий, - не мог сосредоточиться и нащупать надежду,
которая бы послужила мощным щитом и экраном.
     - Что  ты  думаешь  обо всем этом, Бар? Мне кажется, ты кое-что понял и
постараешься до конца исполнить свой долг.
     - Да,   -  кивнул  Бар,  -  я  постараюсь.  Жизнь,  которой  мы  живем,
нестерпима.  Пора  разрушить всю паутину лжи, которая опутала страну... Пока
я  сидел  в  тюрьме,  советники короля придумали "Закон об истинном служении
отечеству".  Отныне  каждый  житель  должен ежемесячно предоставлять властям
характеристики  на  людей,  с  которыми  общается. И вот полуголодные, нищие
люди,   которые   не  могут  сыскать  времени,  чтобы  заштопать  прорехи  в
собственном  платье  (а  за  это  платятся штрафы!), каждую свободную минуту
строчат  характеристики,  потому  что  за них начисляют дополнительный паек.
Люди  чураются  родственников,  знакомых  и  даже  на  работе не хотят знать
никого,  кроме  надзирателя  и нарядчика. Двулицые торжествуют: разве в этих
условиях может вызреть хоть какое-то зерно протеста?
     - Друг  мой,  -  сказал  Иосиф,  -  ты понял правду о положении народа.
Теперь у меня нет сомнений: народ воспрянет духом!
     - Воспрянет.  Воспрянет,  потому  что  догадывается  о своей несчастной
доле...
     Иосиф  слушал  своего  единомышленника  и  чувствовал,  что теряет нить
разговора.  Сон  все  сильнее  наваливался  на  него  -  сказывались нервные
перегрузки.
     Попросив  Бара  разбудить  в  случае  чего-либо  непредвиденного, Иосиф
закрылся  в  комнате,  примыкавшей  к  той,  в которой были заперты король и
уцелевший заговорщик, лег на пол и тотчас как в яму провалился...
     Иосиф   спал   не   более   часа   и  пробудился  в  тревоге,  разбитый
неопределенными сновидениями.
     Подняв  голову,  тотчас  увидел,  что  кто-то пытается пробраться в его
комнату.  Стальная  пила монотонно, чтобы не разбудить, выпиливала квадрат в
дубовой двери. Зловещая работа была близка к завершению.
     Иосиф кашлянул и поднял пистолет. Пила тотчас исчезла.
     И тут Иосиф хватился спортивной сумки - сумка пропала!
     Он  вспомнил,  что  еще  сомневался,  закрываться  ему в комнате или не
закрываться  -  неудобно  было  перед  Баром,  -  и только в самый последний
момент  решил,  что долг перед всеми важнее щепетильности перед сотоварищем;
именно  тогда  он  вытащил  пакет  с золотым мундиром и спрятал его себе под
рубашку.
     Пакет  был  на месте. Но куда делась сумка с "часами" - бомбой, которой
он устрашал своих противников?
     - Бар, - позвал Иосиф. - Где ты?
     - Тут, - отвечал голос из-за двери. - Сижу на стуле и караулю ваш сон.
     - Что-нибудь случилось?
     - Ничего особенного.
     - А все-таки?
     Он  открыл  дверь,  зная,  что  теперь  уже  не  представляет серьезной
опасности для своих врагов и легко может быть схвачен.
     Бар  сидел  на  стуле,  и,  не  имея  еще  никаких  улик,  Иосиф тотчас
заподозрил  именно Бара. "С какой стати я доверился этому человеку? Разве не
ясно,  что  говорить  можно  одно,  а  делать  другое?  И почему Бар столько
времени  сидел в одной и той же камере для новичков? Прибывавшие менялись, а
он оставался - почему?.."
     - Кто приходил сюда?
     - Заглядывал  какой-то  слуга.  Чернявый такой, тонкий. Ему понравилась
спортивная  сумка,  брошенная  здесь  в  углу. Я даже не знаю, чья сумка. Он
предложил  десять  скублонов, талоны на сахар и куриные потроха. Извините, я
посчитал предложение выгодным и согласился.
     Бар протянул желтые талоны.
     "Врет, все врет..."
     - Это  была  моя  сумка.  Я по забывчивости оставил ее... Не огорчайся,
Бар.  Ущерб, который нам причинили, невелик. Мы по-прежнему владеем оружием,
способным защитить нас всех...
     - Что же это за оружие?
     - Сейчас,  сейчас расскажу... Подожди здесь, я сбегаю в туалет, приведу
себя в порядок, затем мы продолжим нашу беседу...
     Почуяв   опасность,   Иосиф   попытался   ввести  в  заблуждение  своих
противников.
     Нельзя  было терять ни минуты. Выйдя в коридор, он услыхал возбужденные
голоса.   Из   открывшегося   лифта   на  площадку  вывалилась  целая  толпа
вооруженных полицейских, - командир уже ставил перед ними какую-то задачу.
     Не  раздумывая  Иосиф  завернул  за  угол коридора и бегом устремился к
залам  канцелярии.  Он  беспрепятственно  миновал  два поста. Наверно, их не
успели еще оповестить.
     Так  или  иначе  Иосиф  оказался  в потоке суетящихся чиновников. Но на
него  обращали  внимание:  он  был  в костюме советника (переоделся во время
грозы - в поместье) и на лице имел маску.
     Он  вбежал  в  первый  попавшийся  стеклянный  бокс  и  приказал лысому
старику, подшивавшему бумаги:
     - Раздевайся,  живо!  Вот тебе за твою одежду десять скублонов и талоны
на куриные потроха!
     - Моя  одежда  того  не  стоит!  -  завопил  испуганный чиновник. - Это
насилие!
     Иосиф   достал   из   кармана  пистолет,  после  чего  беспрепятственно
переоблачился, вышел из бокса и затерялся среди снующих людей...
     Выбравшись    из    дворца,    услыхал,    как    повсюду    включились
громкоговорители:
     - Внимание,  внимание!  В  залах  и  комнатах  дворца находится опасный
государственный  преступник,  пытавшийся  совершить  покушение  на  короля и
одного  из  его  мудрейших  советников!  Преступник  одет, как советник, но,
возможно,   уже   и   переменил   одежду.  Останавливайте  работу,  хватайте
подозрительных,  вызывайте  охрану!  Кто задержит преступника, получит дом с
огородом пожизненно и полное освобождение от налога!..
     "Поднимется большой переполох..."
     Иосиф   шел   быстро,   выбирая  наиболее  узкие  и  кривые  улочки.  У
керосиновой лавки задержался, купил бутылку керосина и пачку спичек.
     Мимо промчался полицейский наряд на мотоциклах.
     - Вы не знаете, что происходит? - спросил он у продавца.
     - Что  происходит,  то происходит, не нашего ума дело. Обо всем объявят
в свой час.
     "Из  города  мне  не  выйти...  Эх,  хотя  бы  десяток  бойцов,  мы  бы
пробились,  хотя  бы  десяток  тех,  кто  не боялся бы умереть, защищая свой
бедный народ!.."
     Увидев  в  конце  улицы  толпу  полицейских,  Иосиф  свернул  в  первый
попавшийся двор, пустой и унылый. Из помойного ларя выскочила кошка.
     Иосиф  крикнул  на нее, выхватил из-за пазухи золотой мундир, облил его
керосином  и  чиркнул  спичкой.  Пыхнуло  пламя, в небо пополз столб черного
дыма.
     "Прощай,  полковник  Пуш,  отныне ты и твое воинство полностью