огда  стюард  разнес  ужин,  он   расслабился   и   одарил   меня   своей
благосклонностью, обратив на меня внимание.
     - Вы видели этот бред? - спросил он. - Что  кто-то  путешествовал  во
времени?
     - Читал.
     - Знаете ли, этого не следует делать, - сказал он.  -  Удивляюсь,  до
чего газеты падки на  всякие  глупости.  Газетчики,  знаете  ли,  неглупый
народ. Им бы следовало разбираться в этом получше.
     - Тяга к сенсациям, - сказал я. - Чего  не  сделаешь,  чтобы  поднять
тираж газеты.
     Он не ответил, и я подумал, что разговор окончен. Однако  несколькими
минутами позже он сказал так, будто обращался не ко мне, а к миру вообще:
     - Опасный бизнес, знаете ли. Перемещение во  времени  может  принести
кучу хлопот. Может даже изменить историю, а мы ничего  не  сможем  с  этим
сделать. И так достаточно скверно.
     За всю остальную дорогу он больше ничего не сказал, превратившись тем
самым в отличного соседа.
     Во мне поселилась какая-то неясная  тревога,  которая  вообще  делает
меня неприятным, но я ничего не мог  с  этим  поделать.  Меня  беспокоило,
закончен ли забор, проложен ли  кабель,  работает  ли  он,  достаточно  ли
охраны для патрулирования забора.  Если  сведения  репортерам  дал  Куртни
Мак-Каллахен, он, должно быть, проверил, все  ли  готово  в  Уиллоу-Бенде,
прежде чем сообщить об этом.
     Часы шли за часами, и в конце концов  я  уснул  и  проснулся  лишь  в
аэропорту Кеннеди.
     Я подсознательно ожидал, что в Кеннеди меня встретят газетчики, но, к
счастью, никого не осенила мысль, что я лечу  этим  самолетом.  Я  схватил
нью-йоркскую "Таймс", как только добрался до киоска, и там уже  были  наши
портреты, мой и  Райлы,  на  первой  странице.  Оба  снимка  были  сделаны
несколько лет назад, но нас на них можно было узнать.
     Я заколебался, звонить ли мне Райле, Бену или даже Куртни,  но  потом
решил этого не делать. Раз  в  Нью-Йорке  меня  не  ждали  газетчики,  то,
возможно, никого не будет и в  Миннеаполисе.  Бен  и  Райла  знают,  каким
рейсом меня ждать, и кто-нибудь из них встретит меня в аэропорту.
     Но никого из них не было. Вместо них меня  встречал  Элрол  Андерсон,
управляющий единственным уиллоу-бендским универмагом. Я прошел мимо  него,
но он схватил меня за руку и назвался. Тогда я узнал его.
     - Бен не смог приехать, а Райла - тем  более.  Газетчики  так  плотно
засели в Уиллоу-Бенде, что если бы эти двое куда-нибудь  поехали,  они  бы
поехали за ними. Вот почему Бен позвонил мне и попросил подвезти тебя.  Ты
сможешь пробраться туда незаметно. Я привез одежду и фальшивые усы,  чтобы
изменить твой облик.
     - Вот уж усы, пожалуй, мне совсем ни к чему.
     - Я подумал, что они понадобятся. Они и в самом деле хороши. Выглядят
как настоящие. Там собралась большая толпа, и она все время увеличивается.
Кое-кто уже убрался восвояси, потому что там смотреть не на что. Некоторые
образовали лагеря, как будто они собираются там жить. Бен сдает  в  аренду
места под лагерь на той ферме, которая  примыкает  к  твоей  с  востока  и
которую он купил. У него там большая автостоянка для тех, кто на  машинах.
У Бена наняты люди, которые все делают. Старина Лимпи Джонс занят  работой
по парковке, а ведь он не имел постоянной работы тридцать лет.  Сейчас  он
работает. Пожалуй, и ему кое-что перепадает из тех денег, что он  получает
с клиентов. Но Бен не уволит его даже если поймает.
     - Я надеюсь, забор кончили.
     - Еще пару дней назад.  И  здание  тоже.  На  нем  огромными  буквами
вывеска: "Бен Пейдж, агент Ассоциации Перемещений Во Времени". Что все это
значит? Я так понимаю, что ты знаешь, как перемещаться во времени. Но  как
Бен смог все забрать в свои руки?
     - Бен - наш агент, - ответил я, -  в  Соединенных  Штатах,  а  потом,
возможно, и во всей Северной Америке.
     - Но ты же здесь. И эта женщина, Райла. Почему же вы выпускаете  дело
из своих рук?
     - Дело в том, что мы здесь больше не живем.
     - Черт побери, что значит "здесь не живете"? А где?
     - В Мастодонии.
     - Ради великого господа, - сказал он, - я уже об этом слышал. Что это
за Мастодония?
     - В Америке. Давным-давно во времени, около ста пятидесяти тысяч  лет
назад. Там живут мастодонты, вот откуда название.
     - Это хорошее место?
     - Должно быть. Никогда еще его не видел.
     - Но ты там живешь. Как это ты его не видел?
     - Райла и Хайрам переселились уже после того, как я отбыл в Европу.
     - А какое отношение имеет ко всему этому Хайрам?  -  полюбопытствовал
Элрод. - Он же никогда ничем особенным не блистал.
     - Отношение ужасно близкое, - ответил я.
     Утреннее солнце светило ярко, на  небе  ни  облачка.  Был  прекрасный
день.
     Элрод обернулся ко мне:
     - Бен наказывал мне увезти тебя со  стоянки  домой,  просил  передать
тебе про туристов  и  бродяг  у  ворот.  У  шерифа  несколько  помощников,
поддерживающих порядок. Скажи им, кто ты. Они  тебя  ожидают  и  пропустят
внутрь. Вот тебе старые рабочие штаны и грубошерстная куртка, вот и старая
фетровая шляпа. Переоденься, прежде чем отправиться туда. Тебя  примут  за
местного жителя, еще одного зеваку. Надень усы.
     Миль за пять от города мы съехали с дороги и  остановились.  Здесь  я
переоделся. Но усы я не нацепил. Я не мог заставить себя сделать это.
 
 
 
                                    20 
 
     Райла и Бен ожидали меня, а Херб маячил на заднем плане.  В  передней
комнате нового офиса пахло свежими опилками, а на досках сидели, ничего не
делая, с полдюжины мужчин.
     Райла бросилась ко мне, и я поймал ее в объятия. Я никогда раньше  не
был так рад встрече с кем бы то ни  было.  То,  что  я  увидел  снаружи  -
пугало. Припаркованные  машины  вдоль  дороги,  машины  на  стоянке  Бена,
горячие сосиски, котлеты, сувенирная лавка, продажа баллонов. И повсюду  -
люди, стоящие группами и глазеющие со странным ощущением волнения.  Все  в
целом походило не то на деревенскую ярмарку, не то на карнавал.
     - Я о тебе беспокоилась, - сказала Райла. - Погляди на себя. Где твоя
одежда?
     - У Элрода в машине. Все это он дал мне.
     Бен серьезно пожал мне руку.
     - С тех пор, как ты уехал, произошло много изменений.
     Херб подошел с рукопожатием.
     - Как твой бизнес в прессе? - поинтересовался я. - Прочел об  этом  в
лондонских газетах.
     - Ну, черт возьми, - сказал Бен, - нужен  же  нам  кто-то  достаточно
надежный, чтобы разговаривать с журналистами. Они ходят толпами, и Херб  с
ними разговаривает. Он все ставит на свои места.
     - Они требуют пресс-конференции, -  сказал  Херб,  -  но  я  не  могу
заставить себя предстать перед ними. К тому же, мы не хотели ничего делать
до твоего возвращения. Я немного сдерживаю  прессу,  не  давая  им  ничего
серьезного, но подкармливая по  мелочам.  Что  сказать  по  поводу  твоего
возвращения?
     - Скажи им, - вмешался Бен, - что он вернулся и немедленно отправился
в Мастодонию. Это мы всегда должны подчеркивать. Ни его,  ни  Райлы  здесь
нет, они живут в Мастодонии.
     - Подожди, ты ее еще увидишь, -  сказала  Райла.  -  Она  прекрасная,
такая дикая и чудесная. Позавчера мы перевезли туда  передвижной  домик  и
снабдили его всем необходимым. Там есть даже пара машин.
     - А Хайрам?
     - Хайрам и Боусер там.
     - Кошарик?
     - И он с ними. Там под гребнем группа диких яблонь, так он  поселился
среди них. Хайрам говорит, что место ему нравится.  Говорит,  что  Кошарик
удивился, почему он жил здесь так долго и никогда не путешествовал сам.
     - Давайте вернемся в мой офис,  -  предложил  Бен,  -  там  несколько
комфортабельных кресел, и можно откупорить бутылочку. За это нужно выпить.
     Мы расселись в креслах, которые в  самом  деле  были  удобны,  и  Бен
разлил вино.
     - Удачна ли была поездка? - спросил Херб.
     - Как я понимаю, да. Мой французский слегка хромает, но я  справился.
В Цюрихе у меня хлопот не было. Я никогда не занимался такими  делами,  но
все прошло благополучно.
     - Эти швейцарцы, - сказал Бен, - всегда возьмут ваши деньги.
     - Я вот что хотел спросить. Кто сообщил в прессу? Новость  разнеслась
скорее, чем я думал.
     - Куртни, - ответила Райла, - вернее, даже не сам Куртни,  а  кто-то,
кого он знает, эксперт по утечке информации. А причиной были  Сафари.  Они
оказали на Куртни давление. Они торопятся,  ждут  клиентов  для  охоты  на
динозавров. Будут ли клиенты - они хотели бы знать  до  того,  как  станут
вести с нами переговоры. Смысл в этом. Спортсмены подскочат от перспективы
притащить   динозавра,   и   Сафари   бы   хотели   заполучить   кое-каких
многообещающих клиентов прежде, чем начнут с нами торговаться за лицензию.
- Мне казалось, что разглашать еще рано.
     - У нас не было связи с Куртни день или два. Сафари должны были войти
с ним в контакт.
     - Уже появились прожектеры, - сказал Бен. -  Приходил  человек  нынче
утром. Он хотел узнать, можем ли мы забросить его на территорию  инков  до
прибытия конкистадоров. Он хочет изучить древнюю культуру инков, утверждал
он, но быстро выяснилось, что он интересуется сокровищами инков.  Я  велел
ему убираться. Горный инженер  приходил  с  идеей,  что  мы,  может  быть,
захотим отправить его в Черные Холмы Южной Дакоты до того, как там открыли
золото. Он не скрывал своих намерений. Хотел снимать сливки.  Сказал,  что
денег у него нет, но он поделится с нами. Мне  он  понравился,  я  удержал
его. Рассказал ему почти все, не нарушая  слова,  данного  тебе.  Приходил
комитет  от  какой-то  церковной  организации.  Они  хотели  поговорить  о
возвращении к дням Иисуса. Я никак не мог взять в толк, чего они хотят  на
самом деле. Они не были склонны к доверительному разговору. Может быть, ты
позже поговоришь с ними.
     Я покачал головой.
     - Вот уж не знаю. Это скользкий бизнес,  его  нужно  избегать.  Когда
путешествуешь  в  исторические   времена,   следует   предпринимать   кучу
предосторожностей, иначе не успеешь перевести дух, как попадешь в  крупные
неприятности.
     - Но ты должен знать, - сказал  Херб,  -  что  такая  проблема  может
возникнуть. Каждый,  кто  смог  бы  себе  это  позволить,  может  захотеть
отправиться назад, чтобы увидеть распятие.
     - К счастью, - сказала Райла, - почти никто не сможет позволить  себе
этого по ценам, какие мы запросим.  Туристы  были  бы  бедой.  Их  следует
отваживать.
     - Пусть дело идет, как идет, - сказал  Бен.  -  Пренебрежем  звонками
тех, кто гоняется за золотом инков, но все  законные  предложения  следует
рассмотреть.
     Потом мы лениво поговорили о других делах, воздавая  дань  коктейлям.
Мотель Бена строился, и уже несколько секций готовы были  принять  гостей.
Строительство было крупное, крупнее, чем он собирался сначала, и в проекте
был второй мотель. Автостоянка уже приносила доход. Многие жители  деревни
сдавали комнаты в наем. У нас были затруднения с  набором  охранников  для
патрулирования забора и на ворота.  Шериф  выделил  несколько  человек  на
время, пока мы не подыщем смену.  Херб  передал  работу  в  газете  своему
помощнику и  планирует  начать  выпуск  четырех-шестистраничных  рекламных
листков для прибывающих посетителей, о  чем  мы  предупреждены,  и  первая
волна их уже набегает. Народ в деревне принял наплыв публики настороженно,
боясь, что он  изменит  привычную  жизнь  города.  Церковные  организации,
особенно  женские  группировки,   планируют   детские   ужины,   фестивали
клубничного мороженного и другие мероприятия, обещающие сборы.
     Мы закончили коктейли, и Райла сказала мне:
     - А теперь - Мастодония. Я умираю от желания показать ее тебе.
 
 
 
                                    21 
 
     В Мастодонии была весна и все было прекрасно. Передвижной домик стоял
на верхушке маленького гребня, примерно в полумиле  от  того  места,  куда
привела нас  дорога  во  времени.  Ниже  по  склону  рощица  диких  яблонь
пламенела розовыми цветами.  Речная  долина,  лежавшая  перед  нами,  была
украшена рощей диких яблонь и других деревьев в цвету. Открытые места были
морем весенних цветов, и повсюду пели птицы.
     С одной стороны домика стояли две  машины.  Над  входом  был  натянут
тент, за ним стоял большой складной стол, и из его  центра  торчал  весело
раскрашенный зонт.
     В целом наш новый дом определенно имел праздничный вид.
     - Мы купили большой дом, - рассказывала Райла, - шесть спальных мест,
гостиная, кухня, а в ней все, что хочешь.
     - Тебе он нравится?
     - Нравится? Эйса, ты слеп! Да о таком убежище мечтает каждый - хижина
у озера, горная охотничья сторожка... Да здесь даже лучше.  Воздух  просто
пропитан свободой. Здесь нет никого. Понимаешь? Абсолютно  никого.  Первые
люди, которые достигнут Северной Америки, еще тысячу  веков  не  пересекут
Азию. Люди в мире уже есть, но не на этом континенте. Здесь  ты  настолько
один, насколько можно вообразить.
     - Ты уже здесь чем-нибудь пользовалась?
     - Нет, не сама. И остаться побоялась бы в одиночестве. Я ждала  тебя.
А как тебе здесь? Нравится?
     - Конечно, - сказал я. Это была правда. Мне  понравилась  Мастодония.
Но ощущение одиночества, личной независимости - к  этому  нужно  было  еще
привыкнуть. Это должно в нас вырасти.
     Кто-то закричал, и через  мгновение  я  определил,  откуда  доносится
крик. Затем я увидел их обоих - Хайрама и  Боусера,  огибающих  склон  над
рощицей цветущих яблонь. Они бежали, Хайрам - неуклюжим прыгающим галопом,
Боусер - вскачь, с радостным лаем.
     Забыв про достоинство - а в этом мире не было нужды в  достоинстве  -
мы побежали, чтобы встретить их.  Боусер  подбежал  первым  и  подпрыгнул,
чтобы лизнуть меня в лицо, и скакал вокруг с  телячьим  восторгом.  Хайрам
подбежал, задыхаясь.
     - Мы все время ждали вас, мистер Стил, - сказал он, переводя дыхание.
- Мы только что с небольшой прогулки, потому и  не  встретили.  Мы  ходили
вниз, чтобы посмотреть на слонов.
     - Слонов? А, ты о мастодонтах.
     - Пожалуй,  это  правильнее,  потому  что  именно  так,  насколько  я
понимаю, они называются. Я пытался запомнить это название, но  забыл.  Так
или иначе, мы видели живого мастодонта. Он  позволил  нам  подойти  совсем
близко. Я думаю, что мы ему понравились.
     - Послушай, Хайрам, ты не  должен  подходить  к  мастодонтам  слишком
близко. Может быть, он и смирный, но если ты  подойдешь  к  нему  чересчур
близко, кто знает, что он сделает. То же самое касается и  крупных  кошек,
особенно таких, у которых изо рта торчат длинные зубы.
     - Но мастодонт такой приятный, мистер Стил. Он движется так  медленно
и выглядит таким печальным. Мы зовем его  Неуклюжик,  потому  что  он  так
медлителен. Вот он, только что прошаркал мимо.
     - Ради спасения Христа, - сказал я,  -  это  старый  самец,  которого
прогнали из стада. У него может быть неприятный нрав.
     - Это верно, Хайрам, - согласилась Райла, - нужно  ясно  представлять
себе, как справиться с таким зверем. И с любым другим зверем, которого  ты
здесь встретишь. Не заводи среди них друзей.
     - Даже среди сурков, мисс Райла?
     - Да нет, я думаю, что сурки безвредны, - ответила она.
     Мы вчетвером поднялись в дом.
     - У меня своя собственная комната, -  гордо  сказал  Хайрам.  -  Мисс
Райла сказала, что она только моя. И она еще  сказала,  что  Боусер  может
спать со мной.
     - Пошли, поглядим, что там у нас есть. А потом выйдем во двор.
     - Во двор?
     - То место снаружи, вокруг стола.  Я  называю  его  двором.  Еще  раз
осмотрим  все  внутри,  а  потом  пойдем  во  двор,  будем  знакомиться  с
местностью. Пойду приготовлю ленч. Обойдемся сандвичами?
     - Это было бы прекрасно.
     - Есть будем на улице. Мне нравится сидеть и смотреть на эту  страну.
Я не могу на нее насмотреться.
     Я осмотрел наш новый дом. В первый раз я был  внутри  такого  домика,
хотя знаю множество людей, которые в  них  жили  и  были  очень  довольны.
Особенно  мне  понравилась  гостиная  -  просторная,  с  удобной  мебелью,
большими окнами, толстым ковром на полу, книжной полкой, на которую  Райла
поставила книги из моей маленькой библиотеки, ружье в стойке у двери.  Все
в целом было гораздо роскошнее, чем  я  предполагал,  роскошнее,  чем  мой
старый дом на ферме.
     Выйдя наружу, я пошел по гребню. Хайрам шагал рядом, а Боусер умчался
вперед.
     Гребень был невысок, но обзор с него был хорош. Справа под нами бежал
поток, маленькая речка, которая текла уже здесь, в мелу, и все  еще  текла
через Уиллоу-Бенд в двадцатом веке. За миллионы лет земля  изменилась,  но
не слишком. Гребень показался мне выше, чем в двадцатом веке и в мелу.  Но
я не был уверен.
     Речная долина была  открытой,  широкой,  заполненной  только  кучками
цветущих кустарников и низкорослых деревьев, но на других гребнях рос лес.
Я поглядел, есть ли дичь, но ничего не увидел. Высоко в небе  летала  пара
больших птиц, возможно, орлов, но других признаков жизни не было.
     - Он здесь, - позвал  Хайрам  взволнованно.  -  Здесь  Неуклюжик.  Вы
видите его, мистер Стил?
     Я  посмотрел  туда,  куда  показывал  палец  Хайрама,   и   разглядел
мастодонта, в долине, как  раз  под  гребнем.  Он  стоял  на  краю  группы
маленьких деревьев, обрывая с них хоботом листья и  запихивая  их  себе  в
рот. Даже с такого расстояния он имел потертый вид. Казалось, он был один,
других мастодонтов не было видно.
     Когда Райла позвала нас, мы пошли назад. Тарелки, полные сандвичей  и
оладий,  стояли  на  столе.  Были  блюда  солений,  банка  сливок,  полный
кофейник, для Боусера была приготовлена большая тарелка мелко  нарезанного
мяса.
     - Я закрою зонт, - сказала Райла, - пусть солнце светит на  нас.  Оно
здесь такое приятное.
     Я глянул на часы. На них было пять часов, но  по  солнцу  -  полдень.
Райла весело рассмеялась, глядя на меня.
     - Про часы забудь. Здесь нет времени. Я оставила свои на  тумбочке  в
первый же день. Они теперь, должно быть, уже стоят.
     Я кивнул, довольный. Для меня это было достаточно хорошо. Не  так  уж
много мест, где человек может освободиться от тирании времени.
     Мы не спеша ели и наблюдали за тенью западных холмов, которая  ползла
через реку и долину.
     Я кивнул в сторону реки:
     - Здесь должна быть хорошая рыбалка.
     - Завтра, - сказала Райла, - ловить рыбу отправимся  завтра.  Возьмем
автомобиль и поедем. Там есть на что посмотреть.
     Позже,  заполдень,  мы   слышали   трубные   звуки,   которые   могли
принадлежать  мастодонтам.  Среди  ночи  я   проснулся   от   рыка.   Весь
напряженный, я лежал в постели и ждал, чтобы он повторился, злобный  вопль
с северного гребня. Несомненно, кошка. Саблезубый тигр или кто-нибудь еще.
Я говорил себе, что это я прицепился к саблезубым, околдован ими, что  ли?
Нужно выбросить мысли о них из головы.  Здесь,  в  сангамоне,  могут  быть
кошки и других видов. Рев повторился, из него вырос леденящий звук, но  он
не нагнал на меня настоящего страха. Я был  в  безопасности.  Рядом  спала
Райла, ее не тревожили эти вопли с севера.
     После завтрака мы упаковали ленч, взяли два семимиллиметровых ружья и
кое-какую снасть для ловли рыбы, сложили все в корзину  и  отправились  на
разведку. Мы с Райлой на переднем сидении, Хайрам с Боусером - на  заднем.
В нескольких милях ниже по реке мы набрели на стадо мастодонтов,  примерно
с дюжину голов, и объехали его. Они  подняли  головы,  поглядели  на  нас,
хлопая ушами, нюхая  воздух  хоботами,  поднятыми  вверх,  но  не  сделали
движения в нашу сторону. В полдень мы  остановились  у  реки,  и  я  начал
рыбачить. Не более чем через пять  минут  я  вернулся  с  тремя  приличных
размеров форелями, которых и приготовили на костре из  плавника.  Пока  мы
ели, с полдюжины волков протрусили мимо, поднялись на  обрывистый  холм  у
реки и смотрели на нас. Они показались мне круп