, но идешь?..
     Мухин обвел взглядом стоянку. Женщина давно погрузилась в машину и уехала, на месте ее "Фольксвагена" запарковался дряблый латвийский микроавтобус. Через стеклянные двери магазина входил-выходил бесконечный поток покупателей, и со стороны это казалось лишенным всякого смысла.
     Универсам был сплошь увешан плакатами, призывающими что-нибудь посетить и что-нибудь попробовать. Крайний слева, со стрелкой, показывающей за угол, был самым маленьким, но почему-то самым заметным.
     "TABULA - Твоя газета бесплатных объявлений. Пункт приема ЗДЕСЬ. Работаем ВСЕГДА".
     Петр сказал - деваться некуда. Он знает - он, наверно, испытал это на себе... А еще Петр сказал, что все куда-нибудь приходят. И опять он прав...
     Мухин тронул ключ и, вывернув руль, поехал обратно.
     На улице Возрождения ничего не изменилось. Мужчина с цветами по-прежнему слонялся взад-вперед, точно протаптывал в снегу тропинку: пять шагов туда - пять шагов сюда. Виктор припомнил фразу из устава караульной службы: "Продвигаясь по указанному маршру..." Часовой был крепок и угрюм - как раз из тех, кто "создает/решает проблемы", хотя этот наверняка по большей части создавал.
     "Problem Creator", - перевел Мухин. Сокращенно - "PC", как персональный компьютер, или по-русски - "ПК", как пожарный кран.
     Субъект прошел положенные пять шагов и развернулся. Нет, уважаемый, компьютеров с таким мурлом не бывает. Кран, натуральный кран.
     - Девушку ждешь? - нахально осведомился Виктор.
     - Юношу, - ответил тот, прищуриваясь. Букетик на жаре малость поувял, и вообще, в боксерских ручищах он смотрелся как-то некстати.
     - Юноша - это, видимо, я, - сообщил Мухин. - Меня зовут Виктор.
     - Какой Виктор?
     - Гм... кинооператор... или зоолог. Какой тебе нужен?
     Кран молча сунул букет в урну и распахнул перед Виктором парадное.
     Подъезд был самый обыкновенный, без консьержки и даже без домофона. Виктор подумал, что вошел бы и сам, но изменил это мнение сразу, как только оказался на площадке первого этажа. Смотровой "глазок" в одной из дверей был вывинчен, и если под "7,62" отверстие не годилось, то под "5,45" - вполне. За то время, пока Мухин поднимался по короткому пролету, творение Михаила Тимофеевича Калашникова могло с успехом выпустить весь рожок.
     Он остановился у лифта, но Кран отвел его руку от кнопки и со значением предупредил:
     - Неисправен. Лучше пешком.
     В лифте у них какая-нибудь подлянка, уразумел Виктор.
     Топать по лестнице на своих двоих было невесело. ове, и так с утра нездоровой, с каждым шагом что-т0 распухало, и места для мыслей оставалось все меньше.
     На последнем этаже Кран уже подталкивал его в спину.
     - Что ж ты, зоолог?.. Надо спортом заниматься.
     - Зоолог вроде бы занимался... - сказал Виктор бессильно повисая на перилах. - Не помогло, значит.
     - Значит, не помогло... - произнес кто-то. Мухин с опозданием сообразил, что и первая реплика принадлежала не Крану - говорили откуда-то из квартиры. Виктор хотел выпрямиться, но его вдруг разобрал кашель, и он долго трясся, зажимая рот ладонью. Потом утерся рукавом и шагнул навстречу говорившему, но, будто чего-то испугавшись, замер перед дверью.
     - Вот... Здравствуй, Константин, - выдавил он.
     - Довел же ты себя... Так что там с нашим зоологом?
     - Его убили.
     - Быстренько он управился!
     - Вчера вечером... Убили... - повторил Мухин.
     - Надеюсь, кто-нибудь плакал, - пожал плечами Константин.

Глава 4

     Виктор вошел в большую комнату и осмотрелся, раз думывая, куда бы присесть. Помещение было отде лано под заурядный офис - чистенько, но без барски закидонов: два письменных стола, несколько невнятных картинок в золоченых рамках и масса кожаных кресел. Окна отсутствовали.
     Мухин выбрал место в углу - там было меньше света. Константин привалился к столу и открыл верхний ящик.
     - Пиво будешь?
     - А чего ж...
     Виктор принял пузатую бутылку "Гролш-рюс" и, Щ игнорировав стакан, присосался к горлышку.
     Константин наливал себе медленно, по стенке, налив, сделал небольшой глоток и поставил пиво на стол. Его было трудно узнать, но не узнать его было невозможно - примерно так Мухин сформулировал впечатление от второй встречи.
     Отличался Константин разве что волосами: перед бомбардировкой он приходил крашеный, с белыми усиками и белой же бородкой, а здесь носил прическу самую заурядную, без претензий на стиль. И никаких эспаньолок - чисто выбритое лицо. Татуировка на предплечье пропала, и даже уши у Константина оказались не проколоты. Виктор хотел было этому удивиться, но удивление, толком не возникнув, как-то сразу затухло. Он уже привыкал.
     - Ты серьезно был зоологом? - поинтересовался Константин. - Ветеринар, что ли?
     - Да нет, - неуверенно ответил Мухин. - В школе... в средней.
     - А, учитель? Я тоже был учителем, географию вел. Давно... А ты, значит, ботанику.
     - Не ботанику, зоологию.
     - Это все равно. Ну что, оклемался? Сейчас я тебя отведу к одному человеку. Зовут его Александр Александрович Немаляев, а если заслужишь, он разрешит называть себя Сан Санычем.
     - Скажите пожалуйста... - буркнул Мухин. Разочарования он боялся сильней, чем пистолета, и подсознательно ждал той минуты, когда начнет раскаиваться, что пришел в этот дом.
     Константин снова нагнулся к ящику, и вся левая стена вместе с картинами отъехала в сторону.
     - Чума... - произнес Мухин. - У вас тут моторчики, или ее негры оттягивают?
     - Негры, - ответил Константин. - Пойдем. Смежное помещение оказалось даже не комнатой, а какой-то камерой. Мебели там не было, она бы и не поместилась, зато были створки лифта, сделанные из тяжелой травленой стали. С потолка таращились два "глазка" видеонаблюдения: один следил за лифтом, второй - "ерсонально за Виктором.
     Двери лифта сами собой раздвинулись, и Мухин, глянув на Константина, шагнул в кабину. Тот зашел следом, и двери сомкнулись - опять же сами.
     Виктор почувствовал невесомость и сразу - толчок в ноги. Лифт, каким бы скоростным он ни был, вряд ли успел опуститься ниже чем на два-три этажа. Так Мухину подумалось.
     За створками открылся узкий коридор, пройдя по которому Виктор попал в некое подобие холла.
     - Тут у нас охрана, тут база, - пояснил Константин, указывая на две двери.
     - Туристическая? - нелепо схохмил Мухин.
     - Точно. Туристическая, - подтвердил Константин, трогая ручку.
     Виктор очутился в новом коридоре, но уже большом и благоустроенном: вдоль стены вразброс стояли книжные шкафы, между ними висели кашпо с бодрыми растеньицами. На обоях тоже были цветочки - в казенных помещениях такие обои не клеили. Левая сторона коридора загибалась вперед, правая оканчивалась подвижной перегородкой из рельефного стекла.
     Напротив входа находилось пять одинаковых дверей, расположенных на равном расстоянии, как в гостинице или в приличной общаге.
     - Кухня, ванная, - сказал Константин, кивнув на стеклянную перегородку. - Удобства в двух экземплярах. За поворотом - узел связи. А это наши комнаты, - добавил он и по-домашнему окликнул: - Сан Саныч!
     - Я! - раздалось из кухни.
     - Проходи, чтоб Немаляев тебя не ждал, - шепнул он Виктору. - И веди себя... посерьезней.
     - А ты куда? - спросил Мухин, тоже шепотом.
     - Я сейчас.
     Константин скрылся в крайней комнате. Виктор мельком увидел неубранную кровать и вдруг понял смысл слова "наши". Наши апартаменты.... Догадка о том, что здесь живут люди, живут по-настоящему, как дома, сменилась уверенностью: одна из комнат предназначена для него.
     Как на это реагировать, он пока не знал, но особого восторга не испытывал. Бункер - то ли замурованный этаж, то ли подвал - давил на него со всех сторон, и идея остаться в этой норе Виктора не вдохновляла.
     Потоптавшись в прихожей, он отер ладони о пиджак и направился на кухню.
     Кухня была большой и освоенной: электроплита, двустворчатый холодильник и обеденный стол с придвинутыми стульями. Не хватало лишь окна - простой деревянной рамы с желтенькой занавеской и каким-нибудь видом, хоть бы и на помойку. Вместо вида была гладкая стена. В цветочек.
     - Окно я решил не делать, - отозвался на его мысли человек у холодильника. - Можно было поставить слайд-монитор или в реальном времени что-нибудь транслировать, но обманывать себя нельзя. Рассветов-закатов под землей не бывает. Здравствуй, Виктор.
     - Доброе утро, - удивленно сказал Мухин. Перед ним стоял... старик, которого он довез до улицы Возрождения. Только это был вовсе не старик, а вполне еще в силе мужчина лет шестидесяти или около того, в футболке и светлых полотняных брюках. Однако лицо было тем самым: с седыми ресницами, сверлящим взглядом и жесткими вертикальными складками на щеках. Лицо белого офицера, играющего в "русскую рулетку".
     - Что же вы мне сразу не сказали, э-э... Александр Александрович?
     - Сан Санычем зови, - отмахнулся тот. - А что не сказал-то?
     - Ну... - Мухин развел руками. - Я там приехал, а Дома и нет...
     - Какого дома? Где "там"? - Немаляев локтем закрыл холодильник и, положив на стол несколько свертков, взялся за спинку стула.
     - Вы что, не помните меня? Вчера!.. Я вас подвез на улицу Возрождения. То есть Луначарского. Вы еще рассказывали про то, как ее строили, как переименовали... Не помните?!
     - Ах, вот в чем дело! - кивнул Немаляев и, выдвинув стул, присел. - Это был не я... не совсем я. Тебя ведь не удивляет, что ты одновременно существуешь в разных слоях?
     - Да как сказать... - Мухин вовсе не был уверен, что его это не удивляет. Он еще не успел этого осмыслить.
     - И все остальные тоже существуют параллельно и везде. Ну, за редким исключением.
     - За исключением тех слоев, где они отравились грибами или попали под "КамАЗ", - уточнил Виктор, чтоб не выглядеть пробкой.
     - Верно. Так что подвозил ты не меня. Кто же он там?
     - Я не разобрался, мне не до вас было... в смысле, не до него. Что-то вроде старого гэбэшного шофера...
     - Да, Сан Саныч, сельским механизатором вас еще не видели, - проговорил из коридора Константин. - Везде примажетесь!
     Он переоделся в майку, шорты и пляжные тапки, и Мухин почувствовал, что его собственный пиджак здесь совершенно некстати.
     - Займись-ка чаем, Костя, - велел Немаляев. - Есть хочешь? - обратился он к Виктору. - Хо-очешь. Сейчас будем. Ты пока рассказывай.
     - А что рассказывать-то?
     - Как до жизни такой докатился.
     - А какая у меня жизнь?.. - недоуменно произнес Мухин. Пожалуй, чересчур недоуменно.
     - Работка твоя меня беспокоит, - молвил Немаляев, неторопливо раскладывая на тарелке нарезанную колбасу.
     - Ну-у, это... актером хотел быть. Пока не получилось - оператором,.. Не пойму, в чем ваши претензии, Сан Саныч.
     - Не поймет он!.. Каким оператором, Витя? Каким, дорогой ты мой?! На студии "Дубль 69"? Порнуху снимаешь!
     В первую секунду Мухин принял это за юмор. Такая встреча, почти теплая, и вдруг на тебе... жизни учат. Срамят. Виктору не очень нравилось его занятие, возможно, сюда он пришел еще и поэтому, но обсуждать свою жизнь с посторонними он не собирался.
     - Я сам имею право! И выбирать, и все такое...
     - Имеешь, имеешь... Вот ты и выбрал... Грязный порнограф, почти алкоголик, почти наркоман. На все имеешь право, а как же! От триппера сколько раз лечился? Наверно, и сам не помнишь? Восемнадцать раз! - Немаляев воздел к потолку палец. - Презервативы для кого выпускают? Для меня, что ли?!
     - Так... - проронил Виктор. - До свидания. Сан Саныч.
     - Стой. Обратный путь всегда длиннее, не забывай об этом.
     - Боюсь, шпана тачку разует.
     - О твоем "Мерседесе" уже позаботились, - сказал Константин. - Да и что с него взять? Семьдесят четвертый год выпуска, бился несчетно, трижды угнан и перепродан, на кузове номера вообще нет.
     - Та-ак... - Мухину даже стало интересно. - Что еще ковырнули?
     - Уж поковырялись, - заверил Немаляев. - Нас здесь слишком мало, как же не поковыряться-то?
     - Кого мало? - не понял Мухин. - Кого "вас"?
     - Перекинутых, - коротко ответил Константин. - Тех, кто помнит, кем он был до смерти. Или хотя бы помнит, что он вообще был.
     - Значит, вы вдвоем плюс тот, который меня на улице встретил...
     - Нет-нет, он просто охранник.
     - Из братков?
     - Его Шибанов прислал. Не одного, естественно, а Целую группу. Их тут двенадцать человек сшивается.
     - А Шибанов - он кто?
     Константин налил чай и внимательно посмотрел на Мухина.
     - Проснись, ты уже не ботаник. Ты уже здесь. Или у тебя провалы?
     Никаких провалов у Виктора не было. Ему пришлось лишь немного сосредоточиться, чтобы отделить опыт нынешней жизни от опыта прошлых. Разумеется, он знал, кто такой Шибанов. Не знать фамилию Председателя Госбеза было бы в высшей степени странно.
     - Тот самый? И он... перекинутый? Во подфартило человеку!
     - Да уж, не как тебе.
     - А Петра вы посчитали?
     - Какого Петра? - насупился Немаляев.
     - Еремина, какого еще! - ответил за Мухина Константин. - И он до тебя добрался...
     - Фамилию он не называл. Так Петр не с вами? Ну и ладно. Это же он меня... вчера, прямо в лицо.
     - Что "в лицо"?
     - Выстрелил.
     - Ясно, - проронил Немаляев равнодушно. - То-то быстро ты здесь очутился.
     - Сволочь, - беззлобно поддакнул Константин.
     - А это правда, что ты его... убил?
     - Правда. Так уж тогда сложилось.
     - Обстоятельства, да?.. - сказал Мухин. - А ты? Ты-то здесь кто? Звезда Голливуда? Проповедник?
     - Ну, я... Меня, по идее, здесь уже нет. Расстреляли два месяца назад.
     - Чего-о?..
     - Привели приговор в исполнение.
     - У нас же мораторий.
     - Для меня сделали исключение. Они сочли, что я особый случай. В принципе, согласен, - сказал Константин, складывая на хлебе пирамидку из ветчины. - Я особый, да.
     -Два месяца?... - нахмурился Виктор. - Подожди... В апреле, десятого числа, кажется...
     - Двенадцатого, - уточнил он. - На День космонавтики.
     - Казнили... как его?.. Рогова?
     - Роговцева, - поправил Константин. - То есть меня. Но казнили только для общественности. Сан Саныч к тому времени уже Шибанова привлек, тот и посодействовал. Мало, что ли, в моргах похожих трупешников?
     - Так ты... - начал было Мухин, но замолчал. Он совсем растерялся. Только что его упрекали в безнравственности... Хард-эротика - дело, конечно, неблаговидное, особенно когда знаешь, как это снимается. В шезлонге, сверкая сокровищами, курит отстрелявшийся актер, рядом готовится, озабоченно нюхая подмышки, актриса, перед камерой на ковре разворачивается жгучая сцена, а режиссер кричит что-нибудь вроде: "Машка, не халтурь! Славик! Пошел оргазм!" И все стонут, и в павильоне пахнет черт-те чем, а в затылок жарят софиты, и ты сам преешь, как свинья, и, насмотревшись, ничего уже не хочешь - на неделю вперед.
     Но это - кино, то бишь искусство. Маньяк Роговцев убивал по-настоящему.
     - Лично я никого не убивал, - ответил Константин. - Здесь - никого. Меня как раз во время суда перекинуло, когда уже приговор зачитывали. Дикция у судьи хорошая, все было так торжественно... А в конце - "в связи с особой тяжестью преступления... и невозможностью исправления... и в виде исключения..." короче, мажем лобик зеленкой. На помилование подавать бесполезно, потому что среди жертв чудного парня Кости Роговцева числилась первая любовь какого-то туза из правительства. Я тут даже дорогу на красный свет перейти не успел, а мне - пожалуйте: четырнадцать доказанных эпизодов. Вот так... Тела нашли, головы тоже нашли, хотя и не все. Что еще нужно?
     - Веселое дело... - проронил Виктор. - А вы. Сан Саныч? Если не секрет.
     - У меня все просто, - ответил Немаляев, двигая к нему тарелку с колбасой. - Кушай, что ты не кушаешь? У меня... проще не бывает. Один неумный пенсионер решил сделаться коммерсантом. Для начала взял кредит под залог квартиры... Собственно, на этом все. Когда меня сюда перекинуло, я жил на улице. Это было в начале марта, снег еще не растаял.
     - Ну и... какого же дьявола?.. - вскинулся Мухин, закипая. - Вам голые сиськи не нравятся? Моя жизнь вам не нравится?! Сами-то вы кто? Маньяк-убийца!.. Бомж!..
     - "Бомж" здесь не говорят, Витя, - спокойно возразил Немаляев. - Здесь говорят "бич".
     - Ахда... И что?..
     - Насчет сисек ты ошибаешься, - сказал Константин. - Очень даже нравятся. А насчет твоей жизни... ее надо менять, вот и все.
     - На довольствие поставите?
     - Поставим, - серьезно произнес Немаляев. - С ремеслом своим позорным завяжешь, это не обсуждается. Бухло только по праздникам. Про травку даже думать забудь. Женщины... обеспечим как-нибудь, но часто не обещаю.
     - Фотку в сортире повесьте, мне хватит. А недели две у вас просижу - так и без фотки обойдусь. Одной только силой воображения. Вы же меня поселить здесь собрались, я прав?
     - Абсолютно.
     Виктор допил чай и, повозив пустую чашку, поставил ее на блюдце. Он многое хотел бы поменять - и квартиру, и работу, и круг общения. Поменять на что-нибудь более приличное. Но не на тюрьму.
     - Спасибо, - сказал он, поднимаясь. - Распорядитесь подать мое авто к подъезду.
     - Твое авто отогнали на свалку и сплющили в лепешку. Если там что-то и было - допустим, немного кокаина в запаске, - теперь уж его не достать.
     - Чего это вы командуете?! - возмутился Мухин. - Я сам пришел и сам...
     Его вдруг повело в сторону, и он схватился за какую-то полку.
     - Что "сам"?.. Уйдешь? - спросил Константин. - Не-а...
     Он медленно покачал головой и достал из кармана металлический цилиндр размером с флакон от губной помады. Разъединив пенал на две половинки, он вытряхнул на ладонь запаянную ампулу. Внутри, тихонько позвякивая, болталась белая капсула.
     - Я ваши таблетки принимать не буду, - категорично произнес Мухин.
     - Это для меня. Ты свою уже принял вместе с чаем. Она сладенькая.
     Мухин рванулся в сторону, намереваясь выбежать в туалет, однако ноги не слушались совершенно. Его даже не стали задерживать, он упал сам - приложился ребрами об угол стула и рухнул на пол.
     - Тебе еще не все объяснили, - сказал Константин, разламывая ампулу и наливая из крана воды. - Но лучше один раз увидеть, не правда ли?
     - Это же подло... - пробормотал Виктор, отмечая, что язык становится каким-то чужим - большим и неповоротливым.
     - Да ну, брось! Мы ведь тебя не травим. - Константин демонстративно кинул капсулу в рот и запил из чашки. - Таблеточка безопасная, одна из последних разработок НИИ... Название у них длинное, забыл. Нас ими Шибанов снабжает. Волеподавляющие компоненты отсюда изъяты, препараты, вызывающие локальную амнезию, - тоже. С головой будет все в порядке. Общее самочувствие, правда, не очень... Как будто разбавил водку пивом и заснул в краденом "Мерседесе" с помойной шлюхой.
     - Да-а?! - удивленно протянул Немаляев. - Не знал... Надо думать, не за горами девятнадцатый поход к венерологу.
     - Сплюньте! - простонал Мухин. - Но зачем?, Зачем вы это со мной?..
     Константин сел рядом и, приподняв ему веко, загля нул в зрачок.
     - Чтобы ты понял, чем мы тут занимаемся, - про изнес он, уже не вполне отчетливо. - Словами очень долго. Сейчас провожу тебя в один сдой. Ты должен это в нормальном состоянии пережить, в осознанном, а то у тебя мультфильмы какие-то на уме. Сон - не сон... Не сон, Витя, не сон. Все - жизнь. Это все происходит... где-то... И ракеты там летят, и люди там сгорают, и потом еще...
     Не договорив, он распластался рядом и обмяк.
     Мухин не мог пошевелиться, но правым глазом видел, как Немаляев встал из-за стола, куда-то ушел и вернулся. Опустившись на колени, Сан Саныч подложил им под головы подушки - этого Виктор не видел даже и открытым глазом, лишь почувствовал, что затылку стало мягко.
     Впрочем, ему уже было все равно.

Глава 5

     Кухонный линолеум прогнулся тонкой мембраной, Мухин упруго