ула трубка. - Меня зовут Ирина, я представляю агентство "Кладезь Ар Пи". Мы хотели бы пригласить вас...
     - Реклама? Нет, спасибо.
     - Вы даже не поинтересуетесь условиями?..
     - Не поинтересуюсь, - подтвердил Мухин. - Всего хорошего.
     Он скорым шагом, почти бегом, покинул школу и направился к машине. Съемки проходили не в павильоне, а в реальных интерьерах и с реальной массовкой. Как пояснил режиссер на установочном собрании - "для фактуры". Виктор не возражал, получалось действительно славно. Дети не манерничали, не пережимали, многих героев, плюнув на результаты кастинга, взяли прямо "из жизни". Да хоть и этого мальчишку, Нуркина. Ему даже фамилию менять не стали. Все, что предлагал сценарист, казалось вымученно и фальшиво, а эта фамилия была настоящая, она была живая.
     Когда Мухин подъехал к кафе, минутная стрелка на больших рекламных часах зашла далеко за цифру "12" и уверенно клонилась к шестерке.
     - Прощен, - заранее отмахнулся Борис. - Что с вас взять, с богемы! А мы тут тебя обсуждаем, - добавил он лукаво.
     - Кого же еще тебе обсуждать с моей женой? - Виктор чмокнул Люду и присел на свободный стул. - А-а! Вот как вы обсуждаете...
     - С пристрастием, - медленно выговорил Борис, поднимая пластиковый стаканчик.
     Мухин плеснул себе коньяка и взял с блюдца кружок лимона.
     - Как твоя нога, Боря?
     - Отлично. Уже танцую.
     - Лишь бы не пел... Ну а вообще?
     - Вообще - потихоньку. Думаю.
     - Серьезно? И о чем?
     - Да все о том же... А как дела у вас?
     - У нас все нормально, - сказала Людмила.
     - Когда женщина так отвечает, она обычно поглаживает себя по животу.
     - Нет пока еще. Тоже думаем.
     - Блин, неглупая у нас компания, - заметил Виктор, снова разливая. - Тут по ящику видел... Общественное движение какое-то организовалось. А-кэ-эм.
     - Абсолютная Культурная Миссия, - произнесла Люда. - Хорошее название. Я же говорила, не пропадет.
     - Так вот, я что-то сомневаюсь...
     - А ты не сомневайся, - сказал Борис. - Петя, кто же еще. Собрал зверенышей малолетних, мозги им крутит... Да пусть!
     - Пусть крутит, для мозгов это полезно. Только Петя же...
     - Чистое совпадение, - отозвался Борис. - Петр ничего не помнит. Или не хочет.
     - Может быть, и правильно... - Виктор не спеша выпил. - Я мимо улицы Возрождения часто проезжаю...
     Борис лениво поболтал в руке стаканчик. Про это он знал и сам, но перебивать все-таки не стал.
     - Заваливают, - продолжал Мухин. - Построили рядом целый бетонный заводик, днем и ночью льют и льют, льют и льют... Может, там опять что-то открылось? - хохотнул он, но, посмотрев на кислую физиономию Бориса, вздохнул. - Ну и мы тогда нальем...
     - Ты ведь за рулем, Витя.
     - У нас проблема, - пожаловалась Людмила. - Его узнавать начали.
     - Так это же здорово!
     - Ох... - Мухин улыбнулся. - Менты на дороге - здорово, а все остальные - не очень. Главное, они во мне видят не меня, а роли. Вот, говорят, то, что ты заложников спас, - это ты герой. А что пенсионерке репу расколол - гнида. Как дети, ей-богу... О, еще же новость есть. Костик женится!
     - На ком?
     - На ней. На моей бывшей. Или на своей бывшей...
     - Каким макаром они сошлись? - удивился Борис.
     - Это я их с Настей познакомил, просто ради прикола. А они, дураки, жениться решили... Давай!
     - Ребят... - молвила Люда. - Мы чокаться когда-нибудь начнем?
     - Начнем. - Борис поджал губы. - Когда первый ящик закончится. Мы его Саперу обещали, так что это не наш коньяк... Ладно. За бессмертную душу...
     Мухин замер с поднятым стаканом.
     - Это в каком смысле?
     - В метафизическом, Витя.
     - В метафизическом - можно, - кивнул Мухин.
     -А все-таки... - Борис прожевал лимон и сразу налил еще. - Почему потомством не обзаводитесь? Кто в старости грелку подаст? Кто утку вынесет?
     - Кто табуретку из-под ног выбьет... - добавил Мухин. - Нет пока уверенности...
     - В завтрашнем дне, что ли? Тебя же на улице узнают!
     - Не в завтрашнем, Боря... - Он достал сигарету и бросил на стол мятую пачку "Captain Black". - В сегодняшнем. Понимаешь? Ты ведь об этом думаешь, правда? И мы думаем.
     - И что надумали? - поинтересовался Борис. Людмила молча покачала головой.
     - Я тоже, - сказал он после паузы.
     Виктор прикурил и закинул локоть на спинку стула. Столик стоял в самом углу, люди приходили и уходили, садились и вскакивали, встречались, ругались, флиртовали и затягивали нетрезвые песни, все - где-то в стороне. Совсем близко, на этом же пятачке у Охотного Ряда, но в действительности - так далеко, что как будто и не здесь.
     Две девушки, смотревшие на него уже несколько минут, наконец-то отважились помахать ручками. Мухин отвернулся.
     - Знаешь, Боря, что меня угнетает... - неожиданно сказал он.
     -Ну?
     - Я боюсь, что у нас были и другие варианты. Хуже, лучше - дело даже не в этом. Они были... Так мне кажется.
     Борис пожал плечами.
     - А знаешь, что меня угнетает еще сильней?
     - Ну...
     - То, что я ничего не желаю менять. То есть не могу. Но если б и мог - не стал бы.
     - Это старость, Витя.
     - Ага... Грелка, утка, табуретка... - усмехнулся Мухин.
     - Ты не сходишь за соком? - спросила Люда. - Ладно, я сама...
     Борис взял бутылку и, дождавшись, когда Людмила уйдет, налил по полному стакану.
     - А сказать теперь, что угнетает меня? - произнес он, наклоняясь к столу.
     - Не надо.
     - Я скажу. Ты... когда ты был внизу... ты действительно что-то видел. Тебя отсюда чуть не выдавило. Куда? Если там нас нет...
     - Нет, - уверенно заявил Мухин.
     - Так куда же?
     - Не знаю.
     - Врешь.
     Виктору на глаза вдруг попалась узкая перетяжка, белым парусом раздувавшаяся посреди улицы.
     Выбери свою...
     Третье слово скрывалось за углом - чтобы его прочитать, нужно было встать и сделать шаг в сторону.
     Мухин сидел, терзая зубами истлевшую сигарету. Вставать не хотелось. И читать третье слово - тоже. И тем более - что-то выбирать.
     - Я хочу остаться, Боря. Остаться где-нибудь навсегда. Я хочу определенности.
     - Полная определенность бывает только на кладбище.
     Виктор залпом выпил и взял с блюдца последнюю дольку лимона.
     - Ты слишком высокого мнения об этом мире.