н Петрович!.. -  страдальчески  произнес  Андрей.  -  Опять  кого-то
убили? И опять под моим окном? Может, мне к вам  в  участок  устроиться,  а?
Найдется у вас вакансия на семьдесят пять баллов?
   - Тихо, тихо! Ты что это развоевался? Вакансий у нас нет, а труп есть,  -
сказал Белкин. - Не под твоим окном, подальше чуть-чуть. Но из той же серии.
   - Из какой "серии"?
   - Из странной. Мы с тобой поговорили во  вторник  утром.  А  вечером,  во
вторник, был уже следующий, гражданин Тарасов Вэ-Вэ.
   - Так это... - оторопел Андрей. - Это не я!
   - Ну, слава богу! А то пришлось бы тебя арестовать.
   Иван Петрович смотрел в сторону, и Андрей не понял  -  дурачится  он  или
говорит всерьез.
   - Кстати, прочитал я Пушкина.
   - Вы не забыли?
   - Я, гражданин однофамилец, ничего не забываю. Повести покойного гм-гм...
меня.
   Андрей сообразил, что Белкин все-таки смеется.
   - Не понравились мне эти повести, -  продолжал  дознаватель.  -  Они  все
хорошо кончаются.
   - Что же в этом плохого?
   - В жизни так бывает не всегда.
   - Вы пессимист, Иван Петрович? Чаю хотите?
   - Давай... А насчет пессимизма ты зря. Работа проклятая... Меня же ни  на
свадьбу, ни на юбилей не позовут - кроме друзей, конечно.  А  так  вызывают,
когда труп где-то образуется.
   - Ну, убийцу найдете...
   - Найду, найду, куда он денется? Но жертве не все ли равно? Она уже труп.
Или он. Откуда здесь возьмется хороший  конец?  Ты  вроде  чаем  грозился...
Печенье у тебя есть? - крикнул он вдогонку. - Люблю с печеньем.
   Андрей сполоснул без того чистые чашки и налил в них заварки,  Белкину  -
побольше. Он потихоньку оттаивал. Во-первых, у Сергея Сергеевича  все  равно
что-то не ладилось - Андрей это определил по ощущениям в голове. Вернее,  по
отсутствию всяких ощущений.
   Во-вторых, Белкин прочел "Повести Белкина"  -  прочел  с  его  подачи,  и
Андрей испытывал такую гордость, точно написал эти повести сам.
   И еще - ему льстило, что он может запросто попить чайку с полицейским,  у
которого статус аж семьсот пятнадцать баллов.
   - Иван Петрович! -  позвал  он  из  кухни.  -  Правда,  что  наставниками
становятся не ради гуманизма, а для карьеры?
   - А гуманизм - это, по-твоему, что?
   - Не знаю... Наверное, любить людей.
   - Ну вот! Наставники - тоже люди. Вот они себя и  любят.  Получается  как
раз гуманизм.
   Андрей перенес чашки в комнату и сходил за  пакетом  с  печеньем.  Белкин
снял пиджак и, кинув его на кровать,  придвинулся  к  столу.  Затем  шершаво
растер ладони и выудил из  пакета  румяную  фигурку  девочки  в  треугольном
платьице.
   - Да ты не огорчайся, - сказал  он.  -  Наставники  не  все  мерзавцы.  Я
встречал и нормальных, в основном из молодых.
   Иван Петрович откусил девочке голову и лукаво посмотрел на Андрея.
   - Медлительный он какой-то, наставник твой. Не успевает...
   - Что не успевает? - насторожился Андрей.
   - Тебе виднее. Что вы с ним не успели?
   - Да ничего... Ничего не успели...
   - Я и говорю - медлительный. Ничего не успевает...
   Белкин слазил за следующим крекером -  жирафом.  Откусить  голову  жирафу
было более чем естественно.
   - Как там Никита Николаевич?.. - спросил он внезапно. - Не хворает?
   - Никита Николаевич?..
   - Да, ваш "профессор". И не надо постоянно переспрашивать!  Если  человек
задает ненужные вопросы, это значит, он тянет время. Тянет  время  -  значит
долго обдумывает ответ. Значит, что-то скрывает. А от меня скрывать  опасно.
Когда сам раскопаю, будет хуже.
   Белкин сделал большой глоток и положил рядом с чашкой диктофон. В  центре
диска горела зеленая лампочка.
   - Итак, что ты можешь сообщить об этом человеке?
   - Никита Николаевич никого не убивал, - отчеканил Андрей.
   - Почему ты в этом уверен?
   - У него здоровья не хватит. Вы его  видели?  Он  же  еле  ходит.  Как  с
конвертера выперли, скуксился старикашка...
   Андрей вдруг сообразил, что старикашка  профессор  и  дознаватель  Белкин
примерно одного возраста. Только Белкин гораздо  крепче  и  бодрее.  Он  бы,
вероятно, и с молодым справился.
   - Вы, Иван Петрович, чем приличных людей подозревать,  лучше  бы  в  лесу
порядок навели.
   - Откуда здесь лес?
   - Не здесь, а у конвертера, в Бибирево-36.
   - Не моя территория, - отозвался Белкин. - Еще чаю можно? Ну и что там, в
лесу?
   - Насильники орудуют. Средь бела  дня,  -  заявил  Андрей,  наполняя  его
чашку.
   -  Истории  у  тебя  какие-то...  с  душком.  То  девица  в  кустах,   то
секс-маньяки за деревьями. Ну-ка, подробнее.
   Андрей рассказал, как все было, - толково рассказал, с деталями,  но  без
лишних эмоций. Даже сам удивился.
   - А потерпевшая исчезла, - подытожил Белкин.
   - Она испугалась. Да и стыдно к тому же.
   - Стыдно?! Насколько я понял, они не успели  ничего.  Ну  прям  как  твой
Сергей Сергеич! - Он скривился и бросил в рот очередную девочку-треугольник.
- Стыдно ей!.. Знаешь, что такое страховка за моральный ущерб? Пострадать от
маньяка - это лучше, чем в лотерею выиграть.
   - Она не пострадала...
   - Приз поменьше, но все же приличный. На машину хорошую хватит.
   - Может, машина у нее уже есть?
   - Может. Поэтому она и ездит на линейке. Имеет право.
   - Вы намекаете, что я вру? Но я все честно!.. Зачем мне врать-то?
   - Как зачем? - всплеснул руками Белкин. - Чтобы тему сменить. Я  тебя  об
одном спрашиваю, а ты мне про другое. Вот это видишь?
   Он ткнул пальцем в  диктофон  -  возле  зеленого  огонька  горел  второй,
желтый.
   - Это называется "пауза".
   - Вы не записывали?! - возмутился Андрей.
   - Для твоего же блага. Два злодея, два  героя  и  пропавшая  принцесса...
Абсурд! Синяки остались?
   - Нет, прошли. Илья меня мазью мазал. Народной.
   - А себя он тоже мазал?
   - Н-нет, кажется.
   - Почему? Его ведь били сильнее. Правильно?
   - Весь кровью обливался! - горячо подтвердил Андрей.
   - Весь?! Уж-жасно! - зажмурился дознаватель. - И где  та  кровь?  Слушай,
Белкин, еще слово про насильников, и я не  поленюсь  внести  твою  ахинею  в
протокол. И буду по три раза в день брать у тебя свидетельские  показания  -
не дома, а в участке. А то пригласим второго героя, Илью. Интересно, он  так
же складно брешет или запнется где-нибудь?
   Илью звать нельзя, смекнул Андрей. Он в тюрьме  сидел,  у  него  проблемы
будут. У полиции к таким отношение  особое.  Жалко.  Они  бы  этому  Белкину
доказали... Жалко, что нельзя.
   - Тему закрыли? - спросил  Иван  Петрович.  -  Вернемся  к  делу.  Никита
Николаевич, твой бывший сменщик... Ну?
   Андрей обратил внимание: желтая лампочка погасла.
   - Чего?
   - "Каво"? - передразнил Белкин. - Когда вы последний раз виделись?
   - Недавно. Я проведать его хотел... Сыру ему взял.
   - Когда? Какой день? Конкретно!! - остервенел дознаватель.
   - Во вторник, - потупился Андрей. - После вашего прихода.  Вернее,  после
вас наставник был, а потом я к Никите  Николаевичу...  в  гости.  Но  он  не
убивал! Никита Николаевич не мог!
   - Сам знаю, - буркнул Белкин. - Если б мог, давно бы в клетке сидел.
   - Тогда чего вы на него?..
   - Прекрати чивокать! О чем с ним говорили? О Тарасове?
   - Нет.
   - О Павлове?
   - Об Аристархе? Да, я сказал, что его убили.
   - Ну!..
   - Никита Николаевич расстроился. Любой бы на его месте...
   - Ты, по-моему, не очень расстраивался.
   - Так я этого Аристарха не знал... А он  знал!  -  осенило  Андрея.  -  И
Тарасова знал?
   - И многих других, - сказал Белкин. -  Ныне  покойных.  Не  везет  ему  с
друзьями. Только с человеком сойдется, того уже в землю закапывают.
   - Вообще-то... да! Профессор тоже про  это...  про  совпадения  всякие  и
случайные смерти...
   - Наконец-то! Рожай, Андрюша. Не хочу я тебя к этому делу прикручивать. И
чтоб людей в вашем районе убивали - тоже не хочу. Не  правильно  это,  когда
людей убивают. Надеюсь, ты согласен? Что еще твой профессор?..
   - Ну, меня предупреждал, чтобы не совался.
   - Куда не совался?
   - Не помню... А! И про колотушки рассказывал.
   - Колотушки?!
   - Которыми по башке лупят. Или колотят?
   - Вы с ним спятили. Оба.
   - И Аристарх этот... он сказал: "Аристарх угодил". Так прямо и сказал.
   - Ясно. Придется его в клетке подержать. Пока еще кто-нибудь не угодил...
куда-нибудь. Сутки поскучает - вот тогда и про  колотушки  поведает,  и  про
все...
   Белкина прервал протяжный звонок в  дверь.  Кнопку  отпустили  и  тут  же
нажали снова.
   - Это кто еще приперся? - недовольно произнес дознаватель.
   Андрей прыснул - наставник спрашивал то же самое.
   - Что-то сегодня зачастили, - сказал он. - Гости всякие... Я сейчас.
   - Сиди смирно, я сам.
   Иван Петрович встал из-за стола и надел пиджак. Андрей вывалил из  пакета
остатки печенья и прислушался. Он опасался, что это Илья, - сводить  Илью  с
полицией ему не хотелось. С другой стороны, кроме Ильи, никто прийти не мог.
Андрей выбрал черепашку с маковыми зернышками на панцире и тревожно замер.
   Щелкнул замок.
   - Ба-а! - воскликнул Белкин полуудивленно-полурадостно.
   У двери послышалась короткая возня, затем в комнату кто-то вбежал.
   - Живой, нет?!
   Андрей обернулся.
   - Живой! Я уж думал - все, - выдохнул профессор.
   Следом зашел Белкин.
   - А вот и вы, - сказал он. - Поговорим, Никита Николаевич? Про  колотушки
и всякое такое.
   Профессор посмотрел на стол, на монитор и  на  предложенное  дознавателем
кресло.
   - Ну и дурак же ты, Андрюшенька...
 
Глава 6 
Четверг, вечер 
 
   -  Хотел  связаться,  -  сказал   Никита   Николаевич,   отдышавшись.   -
Предупредить хотел, да у тебя монитор не работает. Зачем ты его отключил?
   - Вот и я о том же, - заметил дознаватель. - С наставником они тут что-то
мудрили, - пояснил он специально для профессора. - В Сеть лазили?
   Андрей обернулся на стену - гнездо разъема было пустым, шнур от  монитора
лежал на полу.
   - Ну и как результаты? - спросил профессор. - Сильно поумнел?
   - Никита Николаевич!.. - Андрей многозначительно изогнул брови и  показал
глазами на полицейского.
   - Ты рожи мне не строй! - прикрикнул Белкин.
   - Нет, не сильно, - выдавил Андрей. - Не успели мы...
   - Что не успели?
   - Это... секрет. Это личное, Иван Петрович. К делу не относится.
   - Черт с тобой. Пускай у сетевого надзора голова болит.  Теперь  с  вами,
Никита  Николаевич.  То,  что  вы  пришли,  -   это   просто   замечательно.
Выкладывайте.
   - Что я вам выложу?
   - Гипотезы, догадки.
   - Нет у меня  никаких  гипотез,  -  отрезал  профессор.  -  Я,  гражданин
дознаватель, от научной деятельности отошел. Пенсия у меня.
   - Либо гипотезы, либо преступные замыслы. Выбирайте,  что  вам  по  душе.
Наручники у меня с собой.
   -  Давайте,  Никита  Николаевич,  -  мстительно   улыбнулся   Андрей.   -
Подоконники у кого-то там скользкие, друзья с ножницами... Колитесь!
   - Э-э-э!.. Дурак ты, - повторил профессор.  -  Хорошо.  Раз  уж  все  так
получилось...  Были  б  вы  из  "неотложки"  -   по-другому   бы   со   мной
разговаривали.
   - Я не врач, я полицейский, - напомнил Белкин.
   - Там тоже не врачи. Я про другую "неотложку", которая людей убивает.
   -  Так-так,  интересно...  -  дознаватель  протянул  руку  к  диску,   но
передумал. Диктофон продолжал записывать. - "Неотложка", дальше.
   - Начать нужно с того, что мой интеллект-статус составляет не  шестьдесят
баллов и не сто сорок. А тысячу триста.
   - Тысяча триста? - картинно изумился Иван Петрович. -  Надо  же,  больше,
чем у меня. Но вам нравится жить в Бибиреве-6. Здесь воздух полезней.
   - Не паясничайте! У многих местных ИС выше того, что стоит на карточке.
   - У Павлова, у Тарасова...
   - Да. У них на самом деле было не по сто баллов.
   - И за это их убили, - догадался Белкин. - Кто? Врачи из "неотложки"?
   - Это совсем не та "неотложка", я уже сказал.
   - Понимаю. - Иван Петрович все-таки выключил диктофон и отодвинул  чашку.
- Кого еще можете назвать?
   - Конюхов, Гриценко. Филимонова Мария.
   Дознаватель мгновенно помрачнел:
   - А из живых?
   - С этим сложнее. Я, Эйнштейн...
   - Кто?! - подпрыгнул Белкин.
   - Другой Эйнштейн. Григорий Исаакович, из тридцать третьего блока. Да и у
нашего общего знакомого... - профессор покосился на Андрея, -  тоже  не  все
ладно. В ближайшее время его трогать не  будут,  но  определенная  опасность
существует. Не такая, конечно, как у меня. Мне-то буквально  несколько  дней
осталось. Я недавно узнал.
   - Вам угрожают?
   - Они не угрожают, - покачал головой профессор. - Они приходят и убивают.
   - "Неотложка", - уточнил Иван Петрович.
   - Она самая.
   - С официальным заявлением обращаться будете?
   - Вы же мне не верите. Сумасшедшим считаете. И к тому же они сильней.
   - Сильнее полиции? Я обижусь, Никита Николаевич!
   - Их сила в том, что их нет. Как бы нет, - произнес  он  с  ударением.  -
Пока вы не поверите, вы нам не защита. Наоборот, половина их  работы  вашими
же руками делается. Даже Андрей  не  верит...  Что  ты  скалишься,  дурачок?
Другие хоть осознают... А ты глупый. Как барашка прирежут, и не сообразишь -
кто, зачем, почему...
   -  Никита  Николаевич!  -  вмешался  Белкин.  -  Вы  мне   свидетеля   не
запугивайте!
   - Чего уж там... Он не  боится.  Лихой  да  удалый!  Сейчас  ему  еще  ИС
приподнимут, ха-ха... Невозможно это, Андрюшенька, не-воз-мож-но!
   - Все, Никита Николаевич! - оборвал его Андрей. - Поблажили, и  будет.  У
меня тут не камера для допросов! Это я вам, Иван Петрович.  Слышите?  Нечего
тут... Все! Вот когда я, лично я, кого-нибудь убью, тогда и приходите. А так
- без меня разбирайтесь, у меня еще дел по горло. Мне еще за подарками идти.
Для друзей. Завтра же праздник, День Единения Народов.
   Профессор посидел, раскачиваясь, и медленно встал.
   - Благодарю за угощение... чер Андрей Белкин, - добавил он после паузы. -
Полиции я не нужен? - обратился он к дознавателю.
   - Если готовы сообщить что-нибудь конкретное - милости просим.  А  нет  -
дело ваше. Про "неотложку", извините, в протокол заносить не буду.  С  таким
протоколом, и меня в клинику отправят, за компанию.
   - Ну да, ну да, - пробормотал профессор. - Всего хорошего.
   Андрей не тронулся с места. Никита Николаевич сам доковылял до двери, сам
себе открыл и сам же закрыл.
   - Взял и обидел человека, - равнодушно сказал Белкин.
   - А вы что не обиделись? - так же равнодушно молвил Андрей.
   - Мне по должности не положено.
   - А что за ним не пошли? Вы им так интересовались...
   - Ты теперь представляешь куда больший интерес.
   Иван Петрович собрался сесть в освободившееся кресло, но  что-то  углядел
возле кровати и, нагнувшись, подобрал книгу.
   - Федор Достоевский, - прочитал он на обложке - Ты это серьезно?.. У меня
дочь на него жалуется,  говорит  -  лучше  метлой  махать,  чем  экзамен  по
литературе.
   - Хочет - пусть машет.
   - Ей всего семнадцать лет, и уже четыреста баллов. у меня на нее  большие
надежды. Обгонит отца, как пить дать. Еще и гнушаться будет.
   Андрей разгреб на столе горку крекеров и молча сгрыз какое-то животное.
   - Я тоже в  свое  время  споткнулся,  -  продолжал  Белкин.  -  Об  этих,
Карамазовых. Спасибо, юридическая академия - не филфак. Кодексы, психология,
тактика допроса...
   Он громко захлопнул книгу и посмотрел Андрею в глаза.
   - Что тебе сказал наставник? Язык проглотил? Хорошо, только "да" и "нет".
Ты на голову что-нибудь надевал? Кольцо такое, с проводами.
   - Нет, - честно ответил Андрей. Ему даже не  пришлось  складывать  пальцы
"крестиком" - проводов действительно не было.
   - Тебя в пять лет забраковали.  Ты,  наверное,  уже  и  не  помнишь,  как
контроль  проходил.  Датчики  и  считывающий  блок.  Блок   через   терминал
подключается к Сети и связывается... с чем-то там связывается. Я не инженер,
ты понимаешь. Но это делается только три раза, после  двадцати  лет  полному
контролю никто не подвергается. Потом  уже  проще,  по  сетчатке.  Это  тебе
знакомо, это мы все каждый месяц...
   Иван Петрович подошел к окну и застыл, будто хотел увидеть,  как  в  доме
напротив убивают Аристарха Павлова.
   - Зачем тебе статус  мерили?  Тебе  тридцать  два  года,  твой  ИС  давно
сложился, и ничего нового  в  тебе  уже  не  появится.  Плюс-минус  процент,
ерунда.
   - Это незаконно?
   - Если б было незаконно, я бы кинул твоего наставника мордой в пол, и все
показания он давал бы, лежа на животе. Но это всего  лишь  непонятно.  Всего
лишь. Задержать его я не могу. Блок считывающий был? - резко спросил Белкин.
- Был блок?!
   - Я знаю только один блок. Номер тридцать семь. Я в нем живу, - раздельно
проговорил Андрей.
   - Не желаешь, да?..
   Иван Петрович взял со стола диктофон и  убрал  его  в  карман,  при  этом
Андрей не успел заметить - горят на диске какие-нибудь лампочки или нет.
   - Хозяин - барин... - сказал Белкин. - По крайней мере, я знаю,  из  кого
жилы тянуть. В случае, если тебя убьют, Сергей Сергеич запираться не станет,
всех назовет. И все кончится хорошо - как у Пушкина. Счастливо.
   - Ага. Может, еще чайку? Глядишь, еще кто-нибудь пожалует.
   - Счастливо, - повторил дознаватель и, хлопнув его по плечу, вышел.
   Андрей сидел еще минут десять, пока не доел печенье,  затем  встал  и  со
стоном завалился на кровать. Сбоку зашуршала книга,  и  он,  повертев  ее  в
руках, сунул под подушку. Рывком поднявшись, он воткнул монитор в  разъем  и
вернулся обратно к кровати.
   Показывали что-то обыкновенное - со  стрельбой  и  длинными  разговорами.
Разговорами Андрей был сыт по горло, но все же смотрел.  Его  не  волновало,
кто из героев победит - рыжий, со шрамом, или лысый, в блестящей куртке. Кто
бы из них  ни  выиграл,  для  него,  чера  Андрея  Белкина,  уже  ничего  не
изменится.
   Разве что "плюс-минус процент" интеллект-статуса. Но это и впрямь ерунда,
не стоит и заводиться.
   Разве что убьют  -  вместе  с  рехнувшимся  профессором  и  его  знакомым
Эйнштейном.
   Андрею было совершенно неинтересно, но  он  про  должал  смотреть  фильм.
Рыжий и лысый уже полчаса лупили друг друга железными палками, а  крови  все
не было...
 
*** 
 
   - По отчету Георгия, все прошло нормально,  -  сказали  где-то  за  левым
ухом.
   Илья машинально обернулся, хотя давно уже привык,  что  слева  никого  не
оказывается. И все-таки иногда он оборачивался - даже по прошествии стольких
лет.
   - Он на самом деле Гоша? - спросил Илья. - Передайте своему Гоше, что  он
осел. И Гришаня - тоже. Так парня отделали, я его еле довез.
   - Парня?.. - озадачился голос.
   - Объект, - поправился Илья.
   - А-а... Это для правдоподобия. Не понарошку же им его бить. Ну, и как ты
вышел из положения?
   -  Я  его  танозином  намазал.  Не  чистым,  конечно.  Картошки  добавил,
геркулеса. И еще мочи.
   - А это зачем?
   - Для правдоподобия.
   - Все в игрушки играешь? Следующие шаги, - потребовал голос.
   - Уже предпринял. Изучаю окружение.
   - И что у него с окружением?
   - Есть некий Вадик, живет в том же корпусе. Между прочим, он...
   Илья посмотрел на стену и вдруг представил, как убивает художника,  ножом
ли, вилкой - все равно. Убивает, и сжигает картины, потому что взять их себе
невозможно, а оставить, чтоб тупые черы  закрывали  ими  дырки  в  обоях,  -
невозможно вдвойне.
   - Ну?! Царапин! Что он там "между прочим"?
   - Да... ничего особенного. Такой же, как объект.
   - Такой же?
   - Нет, нет, - спохватился он. - В смысле, чер обычный.  Все  разговоры  -
про женщин, про сериалы... Мусор, а не человек. Буду щупать дальше.
   - Ну, щупай, щупай. Запоминай новый адрес.
   - Что?! - вскричал Илья. - Опять адрес?! Я в палачи не нанимался!  Завтра
праздник всенародный, а вы меня на такой грех толкаете.
   - Грешить придется сегодня, на завтра планы особые. Поэтому не  ершись  и
запоминай.
   Илье назвали дом и квартиру.  Ехать  предстояло  далеко,  аж  в  тридцать
трети