Анатоль Максимович  очень  обеспокоеным
тоном,  увидев вегикел. - Кто-то решил меня навестить?  Скажи мне, Тим,  кто
этот  кто-то, который решил навестить Анатоля Камеррера? Саймон? Эй, Саймон!
Где ты? Ты что, действительно решил меня навестить?
     -  Нет,  папа, - ответил Тим  Анатоль Максимовичу. - Никто, к сожалению
навестить тебя  не решил.  Это  я  просто  тебе  такой  подарок на твой день
рождения приготовил.
     - Какой?  -  спросил  Анатоль Максимович  и еще  больше обеспокоился. -
Какой? Я нигде не вижу подарка.
     Он попробовал оглядеться, чтобы, значит, поискать, какой же ему подарок
приготовил  сын Тим на его  день рождения. Он огляделся, ничего не найдя, но
на Тима ничего  нехорошего  не  подумал. На самом деле Анатоль Максимович  и
думать-то  хорошенько не  мог  по причине своего  болезненного состояния,  а
главное,  по  причине  нахождения перед  ним  самой настоящей Толстушки.  Он
ничего не мог думать и только на Толстушку смотрел.
     -  Папа!  - сказал ему  Тим. - Ты напрасно смотришь по сторонам, потому
что подарок - прямо  перед  тобой.  Я достал  тебе  в подарок  на твой  день
рождения вот этот вегикел,  на  котором ты, согласно своего  желания, можешь
теперь  отправиться  куда  хочешь.  Только  вот бумаг я тебе на этот вегикел
выправить не сумел. Ты извини меня за это маленькое для тебя неудобство.
     Когда до Анатоль Максимовича дошел смысл сказанных ему слов, ему сильно
взгрустнулось.  Он подумал, что вот и здоровье кончилось. Анатоль Максимович
и раньше догадывался, что здоровье у него не резиновое, но как-то все думал,
что не сейчас. Самая главная жалость  для Анатоль  Максимовича заключалась в
том, что  началось  с  головы. Он очень хорошо знал,  что  на Аккумуляторной
Станции  голову  уже года с четыре как не  лечат. Но  раньше этот недостаток
Анатоль    Максимовичу,    как   и   прочим    жителям   Поселка,    казался
необременительным, потому  что никто еще  голову  свою  не доводил до такого
состояния,  чтобы  ее  лечить.  Теперь  вот  выяснилось,  что  действительно
неудобство.  Ох,  и  как  же  не понравилось  Анатоль  Максимовичу,  что  со
здоровьем у него началось именно с головы!
     - Послушай меня, сынок,  - попросил сына Анатоль Максимович. - Послушай
и  скажи,  на самом ли деле я  стою  здесь  с тобой  на  Большом  Пустыре  с
выключенными фонарями?
     - На самом, - ответил ему Тим.
     -  Тогда ответь  мне, сынок,  видишь  ли  ты  перед  собой какую-нибудь
Толстушку?
     - Меня  удивил твой вопрос, папа, - несколько обиделся Тим.  - Я отношу
твой вопрос за счет  твоего скабрезного  состояния. Которое вообще-то в день
рождения любому  простительно.  Я,  со своей  стороны, главным  образом вижу
перед собой  вегикел.  Причем  не  какой-нибудь  там  полупаром  (который  в
некотором отдалении  отсюда  я тоже мог бы увидеть,  если бы такое желание у
меня возникло),  это  настоящий  большой,  даже  очень  большой  межзвездный
вегикел, который ты  мог бы и узнать,  папа, потому что точно такой же  тебе
уже приходилось  пилотировать лично. Вот толстушек  я никаких практически не
вижу. Меня, папа, просто удивляет твое отношение к моему подарку.
     -  Сынок! - радостно  воскликнул Анатоль Максимович, - Ты наградил меня
облегчением духа. За что большое тебе и человеческое спасибо.
     - Пожалуйста! - великодушно ответил Тим.
     - Толстушками, - объяснил Анатоль Максимович, - мы, пилоты-звездонавты,
называли этот  данный  конкретный  тип космического вегикела. По причине  их
несколько  необычной для  космических средств формы. Обрати внимание - у нее
никакой талии нет.
     -  Я помню, - ответил Тим.  - Я просто сразу не подумал, что толстушкой
ты зовешь этот  вегикел. Я просто забыл, так  что  извини меня, папа, за мою
невольную резкость.
     -  Но это еще не все,  - продолжал Анатоль Максимович. - Теперь я хочу,
Тим, чтобы  ты ответил на мой  вопрос  следующего содержания.  Скажи-ка мне,
Тим, что делает здесь этот вегикел?
     -  Он  отпилотирован сюда,  чтобы  стать  подарком  тебе  к твоему  дню
рождения.
     - Правильно,  -  похвалил Тима Анатоль  Максимович,  -  именно это  я и
расслышал. И чтобы окончательно проверить свою догадку, я задаю тебе, сынок,
еще один вопрос.  Не удивляйся, Тим, этому  вопросу,  даже если он покажется
тебе в высшей степени странным. Я хочу понять, сынок, верно ли я понял своей
не очень здоровой головой, что вот этот вот вегикел,  который мы с тобой оба
видим стоящим на Большом Пустыре, и который ты, по твоим словам, подарил мне
на мой день рождения - верно ли я  понял, сынок, что вот этот вегикел теперь
мой? Или моя голова все-таки не очень здорова?
     - Папа, - твердо  ответил Тим, - ты не ошибаешься.  Этот вегикел теперь
твой. Хотя я понимаю,  что насчет твоей  головы могут быть  самые  различные
мнения.  Но  уверяю тебя,  папа,  что  ты можешь взойти  на этот  вегикел  и
отправляться куда хочешь согласно своего желания.
     Тогда Анатоль  Максимович решил, что  этот чудесный вегикел ему  снится
вместе  с  Тимом,  и решил немного  соснуть в надежде прибавить своей голове
здоровья.  Он закрыл  глаза и немного пообмяк, так что Тиму пришлось Анатоль
Максимовича рукою придерживать от падения. Однако Анатоль Максимовичу что-то
не спалось и он снова открыл глаза.
     - Верно ли я тебя понял, сынок? - спросил он Тима еще раз.
     - Верно, - еще раз подтвердил Тим, вежливо улыбаясь.
     - Она моя?
     - Он твой.
     - И я могу взойти?
     - Можешь.
     - Согласно моего желания?
     - Согласно.
     Анатоль Максимович  укрепился  на своих ногах,  еще немного пообдумывал
ситуацию, а затем, очень внезапно, начал проявлять повышенную активность. Он
вырвался  из рук  Тима,  быстро  побежал  к  вегикелу,  затем так же  быстро
вернулся к Тиму  и  стал  с бешеной скоростью  трясти  ему руку, потом опять
побежал к вегикелу, но на полпути резко остановился и замотал головой.
     -  Тим! - закричал он. - Я  не  могу взойти  на  борт  своей...  своего
вегикела в таком  состоянии, в каком я нахожусь сейчас! Я не хочу, чтобы она
при  первом свидании  познала  меня таким, как  я  есть сейчас. Отнеси  меня
домой, Тим, положи  меня в холодную воду и полощи, пока  пары  спиртного  не
выйдут окончательно из моей  головы, которая все-таки не  так здорова, как я
хотел бы, чтобы она была здорова в такой момент.
     - Да пожалуйста, - ответил Тим.  - Я, папа, могу сколько угодно таскать
тебя  туда-обратно, хотя  если ты поинтересуешься  моим  мнением, то это все
никому  не  надо.  Я предвидел возникшую ситуацию  и  захватил с собой такие
специальные  таблетки,  которые, как  выпьешь, так всю  нетрезвость из  тебя
сейчас же выводят. Вот посмотри!
     И   он  протянул  отцу   ладонь,  наполненную  маленькими  зелененькими
шариками.
     - Тим! - громко закричал отец.  - Зачем ты меня опять раздражаешь, Тим,
этими твоими  таблетками?! Разве ты не знаешь, что таблеток я не люблю и что
они на меня никогда не действуют?
     - Но, папа, это очень эффективные таб...
     - Не смей,  сынок, говорить со мной о  таблетках  в такой момент, когда
мне на день рождения подарили Толстушку! Лучше неси меня, куда я тебе сказал
и  положи  меня в холодную воду,  чтобы я даже никогда  и  не слышал об этих
твоих таблетках!
     - Пожалуйста! - сказал  Тим и, пожав плечами, приготовился отнести отца
туда, куда он ему сказал. Но тут Анатоль Максимович опять закричал:
     - Тим, сынок, не уноси меня отсюда. Это слишком долго. Я лучше попробую
сам, без таблеток и холодной воды. Поставь меня обратно на ноги.
     И опять послушался Тим. Он поставил Анатоль Максимовича обратно на ноги
и сказал:
     - Как хочешь, папа. Но я бы тебе все-таки посоветовал.
     - Нет. Я сейчас просто поднатужусь и протрезвею. Вот увидишь. Раз такое
событие.
     - Папа, - предупредил его Тим. -  Так не бывает в  жизни, чтобы человек
просто поднатужился и только от этого протрезвел. Я бы посоветовал тебе...
     Но  Анатоль  Максимович в  раздражении  отмахнулся и, не сводя  глаз  с
вегикела, начал поднатуживаться.
     И протрезвел.
     Тим удивленно развел руками и сказал Анатоль Максимовичу:
     - Теперь, папа,  ты можешь,  не стыдясь,  всходить  на свой собственный
вегикел, который я тебе к твоему дню рождения подарил.
     И   глядя   прямо  перед  собой  совершенно  трезвым  взглядом,  ступая
совершенно   трезвыми  шагами,  Анатоль  Максимович  взошел  на   вегикел  и
совершенно трезвым голосом произнес:
     - Здравствуй, Толстушка! Я твой новый хозяин.
     На что вегикел ответил ему несколько недовольным тоном:
     - Здравствуй, Анатоль Максимович.  Надеюсь, ты не собираешься управлять
транспортным средством, в нетрезвом состоянии находясь?
     - Собираюсь,  - агрессивно подтвердил  Анатоль Максимович. - Тем более,
что я сейчас поднатужился и поэтому трезв.
     - Советую тебе, Анатоль  Максимович, -  ответил на  это вегикел мужским
голосом, что было нарушением субординации, потому что, если уж к тебе, как к
женщине  обращаются  старшие  по  званию, то  и  будь  любезен  как  женщина
отвечать.  - Советую  тебе,  Анатоль  Максимович,  принять  в  таком  случае
отрезвительные таблетки. Вот эти.
     К  Анатоль  Максимовичу  откуда ни  возьмись  подкатил  маленький такой
хрустальненький столик, а  на  нем  тарелочка, а на  тарелочке  две  красных
горошинки, точь в точь такие, какие Анатоль Максимовичу незадолго  предлагал
Тим. Только разве что красненькие.
     Анатоль  Максимович, несмотря на  то,  что трезв был  только  благодаря
исключительной выдержке и натуге, очень хорошо понимал, что  с вегикелом, на
котором  ты  собираешься  куда-нибудь  пилотировать,   лучше  всего  никаких
отношений не портить и даже наоборот - всячески  их поддерживать. Старые это
были машины. И капризные. У Анатоль Максимовича всегда в запасе был припасен
для Тима  десяток-другой  историй  по их  поводу. Анатоль Максимович  хорошо
знал, что вегикел свой надо как следует изучать и любить, и ни в коем случае
не  ссориться,  разве  что  совсем уж  припрет.  Поэтому Анатоль  Максимович
ссориться с  вегикелом  из-за какого-то голоса или, там, таблеток не стал, а
наоборот,  благодарно  улыбнулся и таблеточку в рот  принял. И еще  спасибо,
хитрец, произнес вегикелу.
     От таблеточки Анатоль Максимовича  передернуло  трижды и потянуло,  как
выражались  когда-то  его  коллеги,  "на ломовой  блев",  однако перетерпев,
Анатоль Максимович почувствовал освобождение от натуги.
     - Ну, так, - сказал он Тиму  посвежевшим голосом. - Ты,  сынок, погуляй
по  Пустырю  часок-другой,  а  я  маленечко  прошвырнусь  туда-сюда на  этом
транспортном средстве.
     Но Тим уходить пока не собирался. Он еще не все сказал своему отцу.
     - Папа, -  сказал  он Анатоль Максимовичу,  - Перетерпи немного, потому
что я тебе не все сказал из того, что хотел сказать тебе в этот памятный для
тебя день твоего рождения.
     - Тогда  говори скорее, - нетерпеливо поглядывая на комнату управления,
ответил Анатоль Максимович. - Мне хочется уединиться с моим новым вегикелом,
чтобы узнать его транспортные качества получше.
     - Папа, - сказал на это Тим, - я очень хотел подарить тебе этот подарок
к  твоему  дню  рождения  от себя  лично. Однако получилось  так,  что в его
приобретении участвовали многие  наши с тобой знакомые.  Я считаю, что это и
их  подарок  тоже.  Я  думаю,  мы  можем с тобой  оценить их  необыкновенную
чуткость, что  они оставили нас  вдвоем, а не приперлись шумной гурьбой, тем
самым несколько  подпортив праздничность настроения. Но они находятся здесь,
неподалеку  и  хотят лично принести тебе  свои  поздравления  с  твоим  днем
рождения, который ты отмечаешь  сегодня.  Мне кажется,  папа,  что  с  твоей
стороны было бы очень неправильно их поздравления в свой адрес не принимать.
Мне  кажется, папа, мы  с  тобой должны выйти  из  вегикела  и сказать нашим
друзьям спасибо.
     -  Пожалуй,  ты прав, сынок,  -  без  особенного  восторга ответил  ему
Анатоль Максимыч. - Это будет невежливо, если я не скажу спасибо. Хотя лучше
бы ты, сынок, приобрел этот вегикел  своими собственными  усилиями. Это была
очень хорошая  идея - подарить мне вегикел. Как это она мне  самому в голову
не пришла.
     На это  Тим ничего Анатоль Максимовичу не ответил, а наоборот, взял его
под руку и вывел наружу из вегикела.
     Теперь все фонари  на Большом Пустыре были включены и в  их ярком свете
перед  вегикелом  стояли   в   радостном  возбуждении  знакомые  Тима  и  их
родственники.  Как только  Тим с  Анатоль Максимосвичем  показались в дверях
вегикела,  они стали приветственно  размахивать бутылками  и руками, а также
восклицать приветственные слова.
     - Поздравляем тебя, Анатоль Максимович, с днем твоего рождения, а также
с  необычайно ценным подарком, который подарил тебе  твой сын Тим, - сказали
они очень веселыми голосами.
     Анатоль  Максимович  растроганными   глазами  оглядел  знакомых  и   их
родственников,  особенно  обрадовавшись  большому  количеству  бутылок,  ими
размахиваемых.  И он  сказал  им  большое  спасибо от имени всего сердца, но
пить,  сказал, он  сейчас не  может, потому что вегикел  водить в  нетрезвом
состоянии  запрещает устав  Космической службы по проведению  полетов,  да и
вообще перед вегикелом неудобно - начинать знакомство с вождения в нетрезвом
состоянии.
     - Мы все понимаем, -  радостно ответили ему знакомые и их родственники.
-  Мы  все понимаем и  совсем не против, чтоб ты  не  пил хотя бы в  порядке
исключения.  Мы сами  все  это выпьем - за тебя, за  твой день рождения,  за
твоего замечательного сына и  за подарок, который он, не без нашей  помощи и
поддержки, приобрел тебе на твой день рождения.
     И тут же стали пить вино сами, без малейшего намека чтоб угостить.
     Анатоль Максимович почему-то этому огорчился, но поднимать шум не стал,
а  наоборот, еще раз, самым что  ни на есть искренним тоном, сказал  им всем
большое от имени всего сердца спасибо и попрощался с ними, потому что ему не
терпелось уединиться со своим новоприобретенным вегикелом.
     Однако  знакомые  и их родственники стали с изумлением переглядываться,
как будто чего-то недопоняв.
     -  Как  это  "до свидания"?  -  сказали  они,  с  некоторым недоумением
приподняв правые  брови. - Мы вроде чего-то недопоняли. То есть, что вы этим
своим "до свидания" хотите нам  сказать, уважаемый  Анатоль  Максимович? Мы,
можно  сказать,  старались-старались для ради  вас  и вашего дня  рождения и
никак не ожидали  на ваше "до свидания" в  конце  концов напороться. Неужели
вот она, человеческая благодарность, Анатоль Максимович?
     Анатоль  Максимовичу   стало   очень  неловко  перед   знакомыми  и  их
родственниками и он тут же  заверил их, что совсем  не вот  она человеческая
благодарность,  что ничего такого в  смысле человеческой благодарности он не
планировал. Но вообще-то Анатоль  Максимович  не совсем понимал,  что  такое
возмутило знакомых и их родственников из Аккумуляторного Поселка.
     -  Чего они хотят, Тим? - спросил он сына уголком рта, чтобы знакомые и
их родственники его вопроса не заметили.  Другим же уголком рта он ободряюще
улыбался  и глазами подмигивал,  чтобы знакомые и их родственники покуда  не
оскорблялись.
     - Я думаю,  папа,  они  хотят, чтобы ты их покатал. В знак человеческой
благодарности, - предположил Тим.
     - Что ж, - ответил Анатоль Максимович. - Хоть у меня и были свои  планы
насчет уединения с вегикелом на предмет ближе с  ним познакомиться, я думаю,
это можно устроить.
     Вегикел,  слышавший,  конечно  же,  все,  что  говорилось  о нем  из-за
открытой двери, тоже подал голос:
     - Вполне можно устроить  прогулку, мои внутренние объемы это позволяют.
Говорят,  что  вегикелы  не   совсем  компетентны  в  вопросах  человеческой
благодарности, однако мне кажется, что это будет им жест.
     - Ишь ты! - отреагировал Анатоль Максимович на замечание вегикела. -  У
этой Толстушки есть  свое мнение  и она не стесняется  его высказывать перед
хозяином.  Тут чувствуется  хорошая рука.  Кто  был твой  последний  хозяин,
Толстушка?
     -  Вы  у  меня  первый, -  тихим  голосом ответил вегикел, на  что  Тим
бестактно расхохотался.
     * * *
     Когда  вы  используете  исследовательский  вегикел типа  "Толстушка" на
манер прогулочного катера,  да  еще  мечтаете при этом показать  гостям  как
можно  больше  достопримечательных мест  Глубокого  Космоса, о  которых,  по
вашему мнению, ваши гости не очень  осведомлены - будьте готовы к некоторому
количеству жалоб.
     Исследовательский вегикел типа "Толстушка" (у него есть более точное  и
официальное название, но автор данных конкретных строк не очень понимает это
название,  не  очень хорошо его помнит и, главное, не  считает очень  важным
приводить его здесь,  тем самым внимание читателя всякой глупостью засоряя),
как можно выяснить из первых страниц его технического  описания или, что еще
лучше, из  пространного  разговора  с  самим вегикелом, принадлежит к классу
транспортных  средств  сугубо универсального  назначения.  Это вам  и боевой
корабль,  это  вам и  исследовательское судно  с  массой  всяких  интересных
приборчиков, и спасательное средство и вообще какое угодно -  в  том числе и
пассажирское. Толстушка может  принять на борт до трехсот пятидесяти человек
- при условии, что  люди это неприхотливые и к  жалобам на тесноту, на малую
приспособленность  камбуза  к  современным  запросам  любителей   правильной
гастрономии, а  также  и  на все остальное, непривычные  - они и  поспят где
сидят, и сожрут что дадут. Но вот  пляски, песни, крики, дружеские потасовки
и  недружеские  выяснения  давно сложившихся отношений  -  все  это  требует
чего-то другого, чем вегикел типа "Толстушка". Даже  если на борту не триста
пятьдесят человек, а, скажем, меньше, чем сто.
     Вегикел  - тут мы склоняемся к отданию ему  полного уважения  -  сделал
все, чтобы  гости, к полетам  по  Глубокому Космосу непривычные, хотя  бы не
испытывали  мук тошноты. Нельзя  сказать,  что  это  удалось ему  абсолютно,
только пространство он колол как  бы самой  тоненькой,  самой безболезненной
иголочкой, и переходики совершал исключительно короткие. И все равно - через
пятнадцать часов знакомые Тима и  их родственники запросились домой, куда  и
были тут же доставлены.
     Анатоль Максимович сначала вегикелом увлекся очень и даже чрезмерно. Он
бросил гостей, удалился в  комнату  управления и всех,  кто пытался нарушить
его интимное уединение с  вегикелом, осаживал текстом типа: "Потом, потом!".
Он там чего-то с вегикелом разговаривал, он какие-то кнопочки нажимал, он по
пульту рыскал не  то  что глазами, а просто-таки даже и  собственным носом -
он,  кроме того, песни  пел  хором  с  вегикелом,  о  чем случайным знакомым
родственника одного знакомого Тима было  собранию со смехом тут же доложено.
Он  просто упивался своим  новоприобретением,  он  потом, когда  вышел, даже
сказал Тиму:
     - Тим, сынок, я просто  не верю  своим органам  чувств! Я такое спасибо
тебе, сынок, что даже просто совсем другой человек!
     - Да чего там! - ответил ему  Тим, с удовольствием  улыбаясь. - Ну, как
вегикел? Навел ли ты с ним мосты взаимоотношений?
     -  Да,  навел, -  радостно ответил Анатоль Максимович,  - и  еще  какие
мосты! Это самый лучший вегикел, с которым мне когда-либо  приходилось иметь
дело!
     -  Да чего там! -  негромко сказал вегикел, вмешиваясь в беседу отца  и
сына. - Ты тоже, вроде, не такой уж дурной хозяин.
     - Вегикел! - сказал Тим уже не таким довольным  голосом.  - Известно ли
тебе,  вегикел,  что  подслушивать,  а  тем  более,  и  вмешиваться в  чужие
разговоры, пользуясь результатами подслушивания, нехорошо?
     - Нет, - ответил вегикел, - мне об этом ничего не известно.
     Анатоль  Максимович,  тем временем,  никакого  недовольства  поведением
вегикела не