ли в тот вечер заняты его мысли. Он все реже и реже смотрел на экран,
беспокойно вглядывался в лица случайных прохожих, точно спрашивая: "Не
видал ли кто из вас девушку в синем костюме... двадцати двух лет,
невысокого роста?.."
   Да, тогда ему было не до поисков сейфа, так как прошло уже четырнадцать
часов с тех пор, как Валя уехала из гостиницы.
   Я настолько увлекся испытаниями, что не заметил, как мой ассистент
исчез.
   Остановившись у облицованной керамикой стены, я направил на нее луч
аппарата. Мощный поток радиоволн прошел сквозь нее, как луч света через
прозрачное стекло.
   На экране появился металлический скелет кресла. Над ним я увидел оправу
очков, и дальше - совершенно невероятное: тонкая извивающаяся змея,
выпустив острое жало, вдруг стала подбираться к лицу человека, - во всяком
случае, я представлял себе, что ниже очков должен быть нос, рот. Я даже
заметил металлические зубы. Вот сюда и подбиралась змея.
   Мне стало не по себе, должен в этом признаться по совести. Невероятные
предположения приходили в голову. Помню, как подскочили вверх дрожащие
очки.
   Из-за окна послышался приглушенный стон.
   Я невольно вздрогнул, не понимая, что же могло твориться за стеной. На
всякий случай стал искать подъезд, где и увидел освещенную лампочкой
черную стеклянную табличку: "Зубной врач М.С. Уманский. Лечение и удаление
зубов без боли".
   Со вздохом облегчения я прислонился к стене. Ничего страшного не
произошло.
   Видимо, крикнул бедный пациент. Голос я слышал в форточку. Откровенно
говоря, я ему посочувствовал, но в то же время с досадой подумал о
совершенно непонятных явлениях, с которыми нам приходится встречаться.
   Судите сами: вот стоит человек с аппаратом, его незримые лучи позволяют
видеть за стеной, как зубной врач, пользуясь приемами и техникой буквально
средневековой давности (неважно, что за последние десятки лет бормашина
вертится от мотора, а не от ноги врача), "без боли" сверлит долотом в
зубах у стонущего пациента. Мне всегда это казалось удивительным
анахронизмом, и он меня возмущал своей особенной нелепостью. Ведь врачи
других специальностей не только уничтожили боль, они научились оперировать
сердце и мозг, научились спасать человека от страшнейших, когда-то
неизлечимых болезней, открыли новые препараты и создали первоклассную
медицинскую технику.
   Я помню, с чувством обиды и какой-то непонятной злости вновь направил
объектив на кабинет врача. Как везде и всюду, даже в лучших клиниках, я
увидел на экране печально знакомую миллионам людей бормашину, вероятно
изобретенную испанской инквизицией.
   В зубоврачебной практике она, видимо, навсегда останется высшим
достижением современной техники.
   Самым безудержным фантастом я считал одного молодого врача. Он
доказывал, что даже сейчас можно обходиться без этих машин, незачем сверлу
жужжать во рту человека, находящегося в полном сознании. Он чувствует,
будто ему просверливают череп за то, что избегал одонтологов. Мечтатель
успокаивал:
   найдены действительно обезболивающие средства; отныне кончается
средневековье и зубные врачи тоже могут называться исцелителями. Я ему не
верил и упорно не хотел садиться в страшное кресло, так же как и многие
мои товарищи, готовые потерять все зубы, только бы не быть жертвой
непонятной отсталости этой области медицины.
   Раздумывая над судьбой одонтологии, я долго стоял у стены и слышал
сквозь форточку все тот же знакомый стон. Оглядевшись по сторонам и не
найдя Андрея, я опять стал наблюдать, что творилось на экране.
   Мне было трудно оторваться от него. Дрожала и покачивалась черная змея.
Она вызывала во мне самые мрачные воспоминания... Ведь за несколько дней
до этих событий я вновь решился встретиться с одним из представителей
ненавистной мне отрасли медицины. Ничего хорошего из этого не получилось.
Но это так, к слову, воспоминания не из приятных.
   Вернемся к событиям того вечера.
   Металлическая змея на экране скользнула вниз, и очки повернулись в мою
сторону. Я чуть не вскрикнул от изумления. Опять увидел я знакомые зубные
протезы, застежку "молнию", два кольца на левой руке, запонки с камнями,
десятки мелких признаков, по которым сразу узнал человека, стоявшего вчера
вечером за дверью моей комнаты.
   Удивительное совпадение. Размышлять было некогда: очки приподнялись, и
человек встал с кресла. Понятно, что я не мог упустить возможности
встретиться с ним.
   Я вбежал в парадный подъезд, но позабыл посмотреть на табличке номер
квартиры врача. Возвращаться было поздно, я боялся, что не встречу
интересующего меня человека. Я ходил около массивных дубовых дверей и
пытался найти табличку с фамилией врача. Позвонил наугад. Мне долго не
открывали.
   "Наверное, не здесь", - решил я и, досадуя на свою рассеянность,
вернулся на улицу. Оказалось, что квартиру я определил правильно. Снова
нетерпеливо позвонил. Дверь открыла заспанная женщина и, зевая, проводила
меня в приемную.
   Я поставил аппарат под кресло. Дверь кабинета завешена темно-зеленой
портьерой. Оттуда должен выйти человек, который мне был необходим. Мучила
тревога: узнаю ли его?
   Скрипнула дверь. На пороге кабинета показался врач с черной ассирийской
бородкой. Он посмотрел на меня проницательно и строго, словно гипнотизер,
и широко откинул портьеру.
   - Прошу вас!
   Я растерялся. Неужели человек, которого я искал, уже успел уйти? А что,
если он там, в кабинете?
   - Прошу, - уже не скрывая своего нетерпения, не отрывая от меня
острого, сверлящего взгляда, повторил хмурый врач.
   Будто под гипнозом, я медленно пошел за ним, думая о том, как все ему
объясню.
   Широкая спина в халате не давала возможности заглянуть внутрь кабинета.
Я помню, у меня появилось тогда странное желание посмотреть сквозь нее
"Всевидящим глазом".
   Врач предупредительно взял меня под руку и посадил в кресло.
Оглядевшись по сторонам, я вздохнул. В кабинете, кроме врача, никого не
было.
   Наверное, я разминулся с человеком, которого искал, в тот момент, когда
смотрел табличку. Уже решил извиниться перед врачом и спросить у него о
только что ушедшем пациенте. Однако проклятая стеснительность не позволила
это сделать. Неудобно поздним вечером просто так приходить к врачу и
задавать ему нелепые вопросы. Решил немного выждать. Он положит вату с
лекарством на зуб, который у меня действительно часто болел, - тогда
удобнее расспрашивать.
   Надо мною склонилось мрачное лицо с прямоугольной бородой, блеснули
сплошные золотые зубы в натянутой улыбке:
   - Будьте любезны, откройте рот.
   Отступать было поздно...
   Я пожаловался на больной зуб и попросил его успокоить. Врач ничего не
ответил, подошел к окну, закрыл зачем-то форточку и отвернулся к столику.
   Его широкая спина предстала передо мной, как белый экран в кино.
   Послышалось жужжание, словно перед началом сеанса, и я увидел у своего
лица блестящую змею с острым жалом.
   Со злобным шипеньем она подползала ко мне...
 
 
 
   Не хочу вспоминать о дальнейшем. Это ни вам, ни тем более мне не
доставит удовольствия.
   Отплевываясь на каждом шагу и проклиная свои неудачи, врачей,
бормашины, старика с тростью, так неожиданно исчезнувшего из кабинета, и
даже "Всевидящий глаз", я шел по тротуару, и аппарат казался мне особенно
тяжелым.
   Врач ничего не знал о пациенте, который посетил его до моего прихода.
Так, собственно говоря, и должно быть. У человека сильно заболел зуб, ему
не до анкет. Фамилия и адрес тоже не очень интересовали врача, - он не
надеялся на то, что будет лечить постоянно этого нервного человека. Я это
почувствовал уже в тот момент, когда услышал сквозь форточку стон бедного
пациента, несогласного с методами лечения "без боли". Этот стон долго еще
стоял у меня в ушах. Впрочем, я еще активнее выражал свой протест, но об
этом мы уже решили не вспоминать.
   Меня немного беспокоило неожиданное исчезновение Андрея; потом я решил,
что он просто не вытерпел и вернулся в гостиницу. Я даже представил себе,
как он сидит у телефона и каждые пять минут звонит в милицию, спрашивая о
Вале.
   До конца улицы осталось обследовать всего несколько домов.
   Только простая случайность помогла бы мне напасть на след сейфа. Кто
знает, а вдруг он где-нибудь поблизости... Непонятная упрямая сила
заставляла идти все дальше и дальше.
   Я устал, зуб отчаянно ныл. Помню, я сел отдышаться на лестнице
какого-то нового здания. Сел и позабыл обо всем.
   Высоко уходили в темное небо вновь выстроенные корпуса. Они казались
иллюминированными, будто в дни праздников, так как во всех окнах светились
разноцветные абажуры. Пылающим маком повис один из них над столом - его я
видел в окне второго этажа. Расцветали оранжевым, голубым, сиреневым
цветом тюльпаны в окнах третьего этажа. Золотистые шелковые шары, как
игрушечные солнца, просвечивали сквозь занавеси в четвертом этаже, пятом,
шестом.
   Зеленым светом свободного пути, как огни семафоров, горели настольные
лампы.
   Я, помню, тогда прищурил глаза, и мне почудилось, будто
иллюминированное здание вдруг поплыло, словно огромный океанский
пароход... Через несколько кварталов оно выплывет на простор в открытое
море.
   Тут я опять вспомнил, что мне не до мечтаний. Щелкнул переключателем,
по привычке нащупав его сбоку аппарата, и посмотрел на экран. Он светился
зеленым светом надежды. Мне подумалось, что сегодня же найдутся и следы
старика с тростью, и Валя, и даже сейф. Это, конечно, был ничем не
оправданный оптимизм, но я верил в возможности "Всевидящего глаза". Мне
почему-то представлялось, что старика я встречу в какой-нибудь квартире.
   Ведь узнал же я его за стеной зубоврачебного кабинета.
   Помню, я досадовал на аппарат за то, что он плохо видит сквозь стены
верхних этажей: в путанице линий проводов, железных балок и каркасов
трудно было разобраться. Тени набегали одна на другую, пересекались и
двигались, так как в каждой комнате люди носили с собой или перекладывали
с места на место металлические вещи.
   Я не мог себе представить, что "Всевидящий глаз" окажется настолько
зорким, но неудачные поиски человека и сейфа воспринимались мною, как
серьезный недостаток всей конструкции. Над нею еще надо много работать.
   Испытания аппарата продолжались. Уже в самом конце улицы подошел я к
невысокому зданию с колоннами. Сквозь завешенные темными портьерами окна
почти не проникал свет.
   Объектив аппарата скользнул по стене. На экране - все то же самое:
балки, решетка бетона, провода... Но в этом сложном переплетении я заметил
темное пятно. Как это мне тогда ни показалось странным, однако я должен
был самому себе признаться, что видел тень человека с огромной головой. На
экране она выглядела очень выразительно: плотный высокий человек с
широкими угловатыми плечами. Движения замедленные и даже неестественные.
   Я видел не куски металла, застежки или крючки, а сплошную тень. По
экрану двигался "железный человек" в буквальном понимании этого слова.
   Я посмотрел на выступающие ступени подъезда и заметил, что по обеим
сторонам входа высечены из камня огромные якоря. Снова взглянув на экран и
уже внимательно присмотревшись к тени, я увидел очертания глубоководного
металлического скафандра.
   Вероятно, за стеной находилось какое-нибудь водолазное училище.
   "Всевидящий глаз" открывал все новые и новые возможности. Если я видел
водолаза за стеной, то почему бы его не увидеть под водой, и не только
водолаза, но и остов затонувшего корабля?
   Я уже представлял себе, как наш аппарат помогает отыскивать и поднимать
суда.
   Мелькнула мысль: почему мы весь вечер искали сейф за стенами? Вероятнее
всего он зарыт в земле, как и думалось поначалу.
   Я опустил объектив аппарата вниз, и снова на экране появилось
изображение водопроводных линий, кабелей, кусков железа, гвоздей. С какой
целью я исследовал почву под ногами, откровенно говоря, и сам не знал.
Нельзя же было все-таки предполагать, что сейф зарыт прямо на улице!
   А что мне еще оставалось делать? Конечно, разумнее сего отложить до
утра эти бесполезные поиски, но мною руководило безотчетное, упрямое
желание делать хоть что-нибудь, вместо того чтобы сидеть сложа руки в
гостинице и ждать, когда все эти, как мне тогда казалось, загадочные
события разрешатся сами собой.
   Совсем неожиданно я остановился, словно наткнулся на невидимую преграду.
   "Что это может быть?" - думал я, рассматривая тени на помутневшем
зеленом круге. От волнения я никак не мог найти ручку фокусировки. Помню,
как случайно тронул регулировку яркости, - экран ослепительно вспыхнул,
будто под ним взорвалась зеленая ракета. Еле сдерживая нетерпение, я
повернул ручку обратно.
   Наконец мне удалось установить точную фокусировку, и на экране я вдруг
увидел знакомую комбинацию из очков, трости, застежки, колец. Час тому
назад они встретились мне за стеной кабинета врача.
   Да, это было невероятно. Странная в своей несообразности мысль
промелькнула в голове: "Почему человек, которого я видел в кабинете врача,
через час уже лежит в земле?" Какая-то мистическая чепуха безудержно лезла
на экран моего аппарата, и я ничего не мог понять. Оставалось только
злиться на себя и на "Всевидящий глаз", который будто издевался надо мной.
   Я готов был с досады выключить его, но все-таки человек под землей
оставался реальностью. Аппарат не ошибался.
   - Спишь на дороге, фотограф! - крикнул шофер грузовика, остановившегося
передо мной. - Смотреть по сторонам надо, коль площадь переходишь!
   Я оглянулся. Испытания привели меня на большую асфальтированную
площадь, где изредка бесшумно скользили машины.
   Пришлось извиниться за свою рассеянность. Машина тронулась, а я снова
остался на площади наблюдать за тенью под землей.
   Меня тогда ничто не интересовало, кроме этой необыкновенной загадки. Я
не мог оторваться от экрана, от его зеленоватого круга, на котором были
четко видны знакомые силуэты. Я опасался, что они исчезнут так же
неожиданно, как и появились.
   Однако тени не исчезли, они вдруг ожили. Пошевелились очки, изогнулась
застежка "молния", запрыгали пуговицы и запонки, поползла трость, и вся
составленная из этих теней фигура закачалась и медленно поплыла за пределы
экрана.
   Не было никаких сомнений - тень под землей двигалась. Не выпуская ее из
поля зрения аппарата, я пересекал площадь.
   В голову лезли самые невероятные предположения. Мне тогда казалось, что
я обнаружил таинственный подземный ход, о котором никто не знал...
   Тень подходила к концу площади, и я уже хотел проследить, под каким
домом она скроется, но снова потерпел неудачу. Очки качнулись и исчезли,
вслед за ними пропала трость, а за ней и все остальное. Экран потемнел,
точно какая-то огромная металлическая крыша возникла на пути радиолуча, и
под нею скрылся человек с тростью.
   Я быстро вернулся на середину площади. Экран вспыхнул, опять на нем .
тени подковы, гвоздей, монет, но очков и трости не было.
   Мне хотелось выяснить, куда шел подземный ход. На экране появились
какие-то странные силуэты. Я увидел черное цилиндрическое тело, похожее на
остроносую рыбу. За ней тянулся длинный тонкий хвост. Необыкновенная рыба
уплывала от меня, будто хотела спрятаться в тени, где исчез человек, за
которым я гонялся с аппаратом.
   Ну, наконец-то! - услышал я знакомый голос и поднял голову.
   Передо мной стоял Андрей.
   - Мы ищем тебя вот уже сорок пять минут, - сказал он, посмотрев на часы.
   Опасаясь, чтобы Андрей не принял меня за одержимого навязчивой идеей, я
решил пока ничего не говорить ему о трости и очках, которые путешествуют
под землей. С сожалением проводил я глазами плывущую на экране тень
остроносой рыбы, затем посмотрел на Андрея и понял, что Валя еще не
вернулась.
   - Откуда ты узнал, что нас пригласили сюда на испытания? - спросил он.
   Я не понял. Какие испытания? Кто пригласил?
   - Ну как? Точно они идут? - спросил чей-то голос, и я только тогда
разглядел, что позади Андрея стоял Колосков.
   - О чем вы спрашиваете? - недоумевал я.
   - А разве ты не за ними следишь? - в свою очередь удивился Андрей и
рассказал мне, что Колосков нашел нам новую работу.
   Две бригады строителей рыли переход под площадью и закладывали тюбинги.
   Бригады шли навстречу друг другу. Главный инженер был уверен в точности
расчетов, но все же Федор Григорьевич пригласил нас проверить это
аппаратом.
   "Так вот он, какой подземный ход!" - подумал я.
   На экране снова появилась остроносая рыба. Она плыла, слегка
покачиваясь.
   - Отбойный молоток, - пояснил Колосков и тут же спросил, тронув меня за
рукав: - Ничего не обнаружили?
   - Пока нет, - со вздохом признался я. - По-моему, здесь не может быть.
   Впрочем...
   Дальше я уже ничего не сказал, боясь поверить странной догадке. Человек
с тростью был под нами. Зачем? Что он делал под землей? Он сам писал, что
знает кое-что о сейфе. Не связано ли с этим его посещение подземных работ?
   Мы подошли почти к середине площади. На экране вздрагивала причудливая
тень врубовой машины, сбоку от нее покачивались отбойные молотки, лопаты.
   Проплыла вагонетка. Все это было видно совершенно ясно, но как бы
сквозь зеленое стекло.
   - Вот уже куда добрались, - проговорил Федор Григорьевич. - Сделаем
отметку и посмотрим, где находится другая бригада.
   Он вынул из кармана кусок мела, еще раз взглянул на экран, нагнулся и
отметил чертой на асфальте конец тоннеля. Это было нетрудно сделать, так
как на экране то место, под которым находилась пройденная шахта, казалось
более светлым, чем окружающая ее порода.
   Вторая бригада, шедшая навстречу первой, работала неподалеку - на
расстоянии десяти метров. Колосков и там сделал отметку.
   - Возможно, пригодятся наши аппараты для контроля проходки шахт,
тоннелей...
   - нерешительно проговорил Андрей.
   - Почему же только шахт? - возразил Колосков. - А если бурить нефтяные
скважины или вообще при бурении? Можно видеть, как идет бур, нет ли
поломок и скручивания труб. Наконец издали можно определить, сколько еще
осталось метров до нефтеносного или рудного пласта.
   - Конечно, потому что тень от пластов разных пород и ископаемых будет
иметь различную плотность, - помню, согласился я. - Но вы, Федор
Григорьевич, слишком многого хотите от нашего аппарата. Я вам говорил, на
какую глубину проникает луч "Всевидящего глаза"?
   - Метра на два?
   - Сейчас на три с половиной, - уточнил Андрей.
   - А глубина бурения, достигнутая нашими инженерами, исчисляется в
километрах, - продолжал я. - Так что еще работать и работать надо.
   Когда-нибудь и на километры будем видеть.
   После некоторого молчания Андрей спросил:
   - Ты что там искал под землей? Сейф?
   - Нет, я снова видел тень того человека.
   Андрей удивленно взглянул на меня, улыбнулся, но ничего не сказал.
 
 
   Валя действует в одиночку 
 
   Мы никогда не могли предполагать, что творческая инициатива и
самостоятельность, которые проявила наша лаборантка во время испытаний
"Всевидящего глаза", доставят нам столько волнений и хлопот.
   Вы уже знаете, как обстояли дела с испытаниями аппарата на
строительстве подземного перехода. Сейфа мы тогда не нашли, человека с
тростью я тоже потерял. Теперь мне хотелось бы рассказать о приключениях
нашей лаборантки, хотя я и несколько смущен, называя технические испытания
приключениями.
   До сих пор у меня никак не укладывается в сознании столь странное
сочетание строгой науки с событиями, которые вы назвали бы фантастическим
вымыслом.
   Однако все это было именно так, как я рассказываю.
   Вы помните, что Валя получила аппарат для самостоятельных испытаний.
Для нее это была ни с чем не сравнимая радость. Как я уже говорил, она
много вложила труда в создание "Всевидящего глаза". Измерения усилителя,
налаживание телевизионной системы, снятие характеристик генератора,
приемника... Да стоит ли перечислять все то, чем она занималась при
разработке этого прибора! Поэтому не случайно мы дали Вале возможность