шало мне защитить вас.  Если
они успеют вылечить хоть нескольких - я первый поклонюсь им,  но  если  не
принять мер более решительных и действенных, наша общая альтернатива будет
такова - или быть задушенным, или  самому  задушить  пару  соседей,  чтобы
затем и самому сдохнуть под забором. Выбирайте, господа.
     После этого заявления в зале ненадолго  воцарилась  тишина,  затем  с
места поднялся долговязый молодой человек в яркой пестрой куртке.
     - Вопрос к полковнику. Значит ли, что  ваш  план  сводится  только  к
физическому уничтожению носителей болезни?
     Глаза полковника вновь на  миг  оживились  -  этот  вопрос  тоже  был
"хорошим". Если бы у него была возможность купить несколько "подсадок", то
ни чего более удобного не смог бы придумать и он сам.
     - Совсем нет, - отчетливо выговаривая каждое слово,  возразил  он.  -
Это  лишь  одна  из  огромного  комплекса   защитных   мер   -   лишь   ее
дискуссионность заставила вас, господа, отвлечься от плана в целом.  Итак,
план в целом  выглядит  так:  первое:  полная  изоляция  эпидемиологически
опасной зоны. Не посты на дорогах, которые кого угодно пропускают к вам за
взятки, а настоящее оцепление воинскими частями. Дальше - для того,  чтобы
эта мера сработала, требуется разрешить применение оружия  для  пресечения
попыток выхода  за  пределы  контролируемой  зоны.  Второе  -  организация
эвакуации. Я  против  того,  чтобы  жители  охваченного  эпидемией  города
остались без защиты. Выпустить же их без контроля мы тоже  не  можем,  так
что  все  эвакуируемые  лица  будут  помещаться  на  такие  же  охраняемые
карантинные станции под наблюдение врачей и военных.
     Они будут проживать там, покуда не пройдет так  называемый  латентный
период заболевания -  момент  с  начала  заражения  до  проявления  первых
симптомов. Те, кто выдержит проверку, будут отпущены под наблюдение  более
мягкое, а затем и вовсе от него избавятся. Кроме того, надо будет  принять
ряд мер по поддержанию порядка в самом городе, о чем сейчас  все  попросту
забыли. И, главное, что мы не должны забывать ни на миг: мы - спасители, а
не каратели...
     - ...Толковый  мужик,  -  кивнула  в  сторону  телевизионного  экрана
Эльвира. За короткое время она успела продымить всю  комнату,  от  густого
сигаретного дыма Ала то и дало кашляла, но сделать гостье замечание так  и
не решилась. - Он прав на все сто процентов. Помогать надо живым.
     - Фашизм,  -  негромко  проговорил  "тихий",  поигрывая  пальцами  на
рукоятке швабры.
     - Что вы сказали? - повернулся к нему Рудольф.
     - Ничего. Вам послышалось, - возникла в ответ клоунская усмешка.
     - И мне тоже? - поглядела на "тихого" и Альбина и под ее взглядом  он
усмехнулся еще сильней.
     - Я оговорился, - ответил он. - Это не  то  слово.  Просто  случайная
ассоциация.  Уничтожение  одних  ради  блага   других...   истинного   или
надуманного блага. Этого в истории было достаточно, вот я и вспомнил  один
из самых ярких аналогов.
     - Так вы считаете, что Хорт не прав? - Эльвира потушила  недокуренную
сигарету. - Почему? Поверьте, мне интересно ваше мнение.
     - Мне тоже, -  поудобнее  устроился  в  кресле  Рудольф.  Присутствие
"тихого" в альбининой квартире все же несколько раздражало его, как и  то,
что этот человек... (Кем же он  был?  Химиком?  Экологом?  Так  или  иначе
каким-то ученным...) - Хотя это - всего лишь ваше мнение.
     - Ну, не скажите, - вставила вдруг Эльвира, прежде чем "тихий"  успел
открыть рот. - Когда спрашиваешь пророка... можно ли  считать  его  мнение
его личным?
     - Ого! - приоткрыла рот Альбина.
     - Она шутит, - неловко указал жестом на журналистку "тихий".
     - Не скромничайте! - Эльвира  не  собиралась  отступать.  -  Господа,
знаете ли вы, что перед вами находиться человек,  предсказавший  появление
констрикторизма еще около пяти лет назад?
     - Что? - Альбина вскочила с места.  Мысли  вихрем  завертелись  в  ее
голове: "Он - пророк? Настоящий, а не человек, возомнивший себя  пророком?
Уж не за это ли его заперли в сумасшедший  дом  -  до  тех  пор  пока  его
предсказания начали сбываться? Психи ведь верят в свои  сверхъестественные
предсказательские и прочие способности... конечно на  их  фоне  настоящего
пророка тоже примут за психа. Но почему тогда он сейчас  не  признается  -
боится, что его вернут обратно туда? И  какое  отношение  ко  всему  этому
имеют похороны... или... - от этой мысли брови девушки поползли  вверх,  -
он и в самом деле умер и теперь воскрес? Если он действительно..."
     Она была готова поверить во все, что угодно.
     - Это серьезно? - усомнился Рудольф. Вот у него ни Эльвира, ни  "этот
тип", как он называл про себя "тихого" особого доверия не вызывали.
     - Ладно, - нехотя согласился тот. - Объясняю: я говорил о том, что мы
в  любой  момент  можем  столкнуться  с  новой  страшной   болезнью.   Про
констрикторизм я не упоминал, поскольку действительно не являюсь пророком,
- последняя его усмешка явно была адресована журналистке.  -  А  ход  моих
рассуждений был таков: после  того,  как  наша  республика  в  свое  время
пыталась преодолеть  экономический  кризис,  за  большие  деньги  позволяя
зарывать на своей территории радиоактивные отходы -  надеюсь,  вы  слышали
про такой факт? Нет? Ну ладно, это было - вот и все, что я могу сказать по
этому поводу... Так вот, после этого естественно стало ожидать, что пойдет
волна мутаций. Но так как мутации крупных живых организмов  или  летальны,
или, даже в самом худшем случае, могут создать разве что монстра-одиночку,
хорошего только для фильмов ужасов, но вовсе  не  такого  уж  страшного  в
реальности, так как его довольно быстро удалось бы  уничтожить,  на  самом
деле спасаться стоило  мутантов  совсем  иного  рода,  мутантов-невидимок.
Вирусов, бактерий, грибков - короче, тех товарищей, что видны  нам  только
под микроскопом, но вред причинять умеют. Вторым шагом моих размышлений по
этому поводу было то, что у болезнетворных микроорганизмов  отметили  одну
любопытную особенность:  при  искусственном  облучении  они  крайне  редко
создают принципиально новые виды, зато склонны порой превращаться в других
возбудителей болезней уже известных. - Вначале "тихий" говорил нехотя,  но
вскоре распалился и преобразился прямо на глазах: исчезли смешные  ужимки,
глаза заблестели и от азарта и от  уверенности  в  своей  возникшей  вдруг
правоте. - Например: вирус гриппа может  превратиться  в  вирус  вирусного
гепатита с вероятностью  в  сто  раз  большей,  чем  в  вирус  СПИДа  и  в
миллионной - в какой-то вирус, еще неизвестный. То же самое и с бактериями
- холерный вибрион может при достаточно долгом  воздействии  ионизирующего
излучения мутировать в бледную спирохету, может даже однажды стать  кокком
или палочкой другой систематической группы, но почти всегда вызываемая  им
болезнь будет уже зафиксирована во врачебных справочниках. Почти... Это не
чудо - наоборот, все объясняется довольно просто. Размеры бактерий  и  тем
более - вирусов ничтожно  малы,  воздействию  мутагенов  они  подвергались
сравнительно чаще, чем все остальные живые организмы, хотя бы из-за тех же
размеров и отсутствия таких механизмов защиты,  как  дублирование  генного
материала и так далее... Плюс к этому, их жизнь коротка и  если  исчислять
возраст видов количеством смен поколений - они старше нас в триллионы раз.
С другой стороны, отличия одной бактерии от другой обычно не так  заметны,
как отличия многоклеточных, хотя - это уж как посмотреть. Ладно, последний
фактор отбросим, как спорный, но и первых уже достаточно, чтобы  прийти  к
определенному выводу: в мире микроорганизмов набор  вариантов  практически
исчерпан. Во всяком случае, вариантов основных. Но я подумал  о  том,  что
какие-то редкие болезни могли быть описаны... ну, скажем, в тех же сказках
и легендах. Вспомнил Зомби - не тех, что создаются  с  помощью  гипноза  и
химии, а некоторые побочные легенды: живые мертвецы - то  есть,  истолкуем
это  так  -  люди,  лишенные  личности,  но  способные  еще  на   активные
действия... Они агрессивны, убивают других и способны их  делать  похожими
на себя - свойство, характерное именно для  инфекционных  больных.  То  же
самое - разные оборотни, вампиры и прочие... Вирус, от которого у человека
в качестве побочного симптома растет шерсть - может быть такое? А то,  что
выделяемые микроорганизмами побочные химические вещества  могут  оказывать
влияние на поведение - это  доказано  давно  и  не  раз.  Вот  и  все  мое
пророчество, - развел он руками  -  как  видите,  никакой  мистики.  Я  же
объяснял вам, - едва ли не с укоризной "тихий" обратился к журналистке.
     - Да, для неспециалиста и на слух это  понять  не  легко,  -  отметил
Рудольф, - но я рад, что это звучит почти научно. Или научно, простите.
     - Руди, - скривилась Альбина, она не ожидала от  своего  друга  такой
бестактности.
     - Что поделать, - маска клоуна вернулась на вытянутое лицо "тихого" -
я сам был бы рад оказаться мистиком-предсказателем  -  это  занятие  более
благодарное. Во всяком случае, их заживо не хоронят.
     - А я думаю о Канне, - задумчиво проговорила Э.Светлая.
     Эта ее мысль потом долгое время служила  доказательством  сторонников
версии, по которой профессор был все же убит. "М. за предсказание эпидемии
объявили сумасшедшим  и  исключили  из  жизни,  -  записала  она  в  своей
книжечке. - А Канн?"
     - О Канне? - "тихий" отложил в сторону свой шваброутюг. - Что  с  ним
случилось?
     - Он тоже  в  некотором  роде  предвосхитил  сегодняшние  события.  -
Почему-то, говоря это, Эльвира предпочла  смотреть  в  окно.  -  И  погиб.
Авария.
     - Бог мой... - кулаки "тихого" рефлекторно сжались, улыбка пропала  с
его лица. - Так мне действительно повезло...
     - Послушайте, о чем вы? - раздраженно перебил обоих  Рудольф:  только
сейчас до него дошло,  о  чем  идет  речь  и  чиновничья  часть  души  его
взбунтовалась. - Оглянитесь вокруг - до обсуждения ли прошлого сейчас?  Мы
собираемся строить укрепление, переоборудовать  для  этого  здание  мэрии.
Работы много, хватит на всех. До времени общего сбора я предлагаю  немного
отдохнуть, женщинам лучше прилечь поспать, надеюсь, Ала, снотворное у тебя
найдется?
     - Ты в  своем  репертуаре,  -  с  облегчением  вздохнула  девушка.  -
Организатор...
     - А мы по очереди  будем  охранять  ваш  сон,  -  радостно  подхватил
"тихий",  ему  и  самому  уже  не  терпелось   сменить   тему   разговора:
воспоминания не лучшим образом действовали  на  нервы,  которые  следовало
поберечь на ближайшее будущее, когда обстановка ухудшится. - Верно?
     - Даже без очереди - пусть они просто немного наберутся сил.
     - А я возражаю, -  тряхнула  головой  Эльвира.  -  Еще  не  вечер,  и
вообще...
     - И в частности, - передразнил ее "тихий". - Давайте, мадам  Светлая,
баиньки - ночка может оказаться слишком веселой для такой роскоши. И  если
вы согласитесь, берегитесь - я вам такого напророчу!



                                    16

     Хорт не знал только одного - когда они успели нарисовать его портрет.
Огромное белое полотнище с его лицом поднялось над толпой, закрывая  собой
более  мелкие  транспаранты  с  лозунгами  (часть  из  них  была   заранее
заготовлена по его приказу, но большинство  были  плодом  самодеятельности
его новоявленных поклонников). Толпа шла к зданию правительства.
     Туда же двигалось несколько автомобилей.
     - Надо что-то срочно предпринимать, -  посоветовал  начальник  охраны
президенту, - не то они разнесут все... Может, вызвать войска?
     - Да, я согласен, - растерянно пробормотал президент. У  него  сейчас
болел живот - так его  организм  всегда  реагировал  на  излишнее  нервное
напряжение.
     - Войска вызывать не надо, - неожиданно шагнул от двери ему навстречу
майор "спецназа". - Войска уже тут.  Через  несколько  минут  здесь  будет
полный порядок... только распишитесь вот тут.
     Президент взял протянутый лист,  ручку  и  недоверчиво  уставился  на
бумагу.
     - Ну, слава Богу, - проговорил начальник охраны, глядя, как за  окном
виснут на ограде десятки и сотни человеческих тел - их было слишком много,
чтобы пропустить по ней ток...
     - Но что это?! - вскричал президент, отшатываясь.
     - Указ  о  том,  что  вы  передаете  полномочия  господину  Хорту,  -
бесстрастно объяснил майор, возвращая  президенту  отброшенный  в  сторону
лист.
     ...наверное, это был единственный переворот  -  военный  переворот  в
истории, который дружно встретили на "ура"...



                                    17

     Остаток дня они провели за работой столь рутинной,  что  даже  кошмар
решил не вмешиваться в ее монотонный ход. Альбина перебирала  доставленные
из  дома  медикаменты,  "тихий",  как  и  большинство  горожан,  влился  в
строительную  группу,  изредка  помогая  на  кухне,  когда   отвыкшие   от
физического труда руки и ноги начинали бунтовать.  Рудольф  увлекся  общим
руководством так, что, казалось,  полностью  забыл  обо  всех  и  вся.  Он
находился сразу на десяти участках - и нигде, во всяком  случае,  за  весь
вечер, незаметно превратившийся в ночь а после и в утро, его  одни  видели
сотни раз, а другие безуспешно старались найти для короткого разговора. Не
видела Рудольфа и Альбина, но ей было и не до того, если она и  вспоминала
о нем, то лишь с благодарностью за то, что он дал ей таки выспаться.
     Работа, работа, работа...
     В десяти километрах от  города  тоже  работали:  у  обочин  тормозили
грузовики, сгружая огромные деревянные катушки, вбивались в землю колья  и
стальной нитью повисала между ними проволока.
     К обороне от констрикторов  готовилось  возводимое  в  центре  города
укрепление.
     К обороне от констрикторов готовился окружающий город мир.
     В куске пространства между  кирпичной  стеной  укрепления  и  колючей
проволокой, цельным кольцом опоясавшей город жизнь тем временем шла  своим
чередом. Грустная жизнь. Страшная...


     Вокруг дома росли розы,  они  заполняли  весь  палисадник  и  уходили
дальше, в сад. Внимательный взгляд сразу мог заметить, что их кусты шли не
сплошным массивом - посадка была разбита на мелкие  клумбочки  и  розы  на
каждой  имели  свою  окраску:  чувствовалась  рука  любителя  поиграть   в
выведение новых сортов. Интересен был  и  сам  дом,  похожий  отделкой  на
игрушечный: яркие разноцветные полосы и резьба щедро украшали фасад.
     К дому по узкой асфальтовой тропке медленно "плыли" двое - Вороной  и
второй, безымянный жулик. Добыча  обещала  быть  богатой:  не  каждый  мог
позволить себе стоить такие вот  очаровательные  домишки  и  тем  более  -
платить садовнику профессионалу за эксперименты  с  розами.  Сигнализация,
щедро оплетавшая не только калитку, но и бордюрчик тропинки только  лишний
раз подтверждал это предположение, но напрасно она заставляла  надрываться
звуковой сигнал - до него никому не было дела.
     Безымянный  жулик  захихикал  и  нырнул  в  выбитую  дверь.   Вороной
последовал за ним.
     В глубине будки, также экзотически  разукрашенной  в  народном  стиле
заворчала собака, но высунуть нос не решилась. Уже второй день она  сидела
некормленой, никто  из  хозяев  и  близко  не  подходил  к  ней,  от  чего
защитницкий дух в ней поубавился, сменившись тоской. Лаять  на  грабителей
ей совсем не хотелось.
     Вороной подошел к небольшому трюмо, на котором стоял  добрый  десяток
коробочек для украшений, взяв одну в руки, он убедился, что их  содержимое
хозяева не потрудились захватить с собой.  Пусть  чисто  золотых  вещиц  у
зеркала было немного - ни одну из них нельзя было причислить к дешевке.
     - Давай сумку, - приказал он своему напарнику.
     Тот не отозвался.
     - Ты что, оглох? - с недовольным видом  повернулся  к  нему  Вороной.
Второй жулик продолжал играть - взгляд его тупо смотрел  сквозь  приятеля,
руки со скрюченными пальцами вытягивались вперед...
     - Бросай дурить, - недовольно,  нет  даже  более  того  -  возмущенно
приказал Вороной.
     Скрюченные руки, не меняя темпа, потянулись к его горлу.
     - Ты, скотина! Кому говорю - прекращай! - все сильнее  кипятился  он,
когда пальцы прикоснулись к кадыку и начали сжиматься. - Ах ты сво...
     Он не договорил.
     Констриктор - уже настоящий - разжал покрывшиеся красным руки и  тело
незадачливого, хотя и  изобретательного  грабителя  повалилось  на  трюмо,
рассыпая по полу мелкие  драгоценные  безделушки,  которые  уже  никто  не
сможет поднять. У констриктора свои интересы...


     Однажды возникнув, ненависть может жить годами.  У  ее  истока  порой
лежит мелочь, но помнит ли широкая река о  том  родничке,  что  служит  ее
началом? Ненависть возникает  и  живет,  питая  сама  себя,  сжирая  своих
носителей, обжигая иногда всех вокруг...
     Этот человек - вряд ли он заслуживает того, чтобы  здесь  упоминалось
его имя - ненавидел соседа из-за какой-то мелкой размолвки - то ли  камень
кто из них перекинул через  соседский  забор,  то  ли  собака  облаяла  не
вовремя и не того, кого надо, или глупая  курица  нарушила  границу  между
участками - он и сам вряд ли  вспомнил  бы  сейчас,  что  превратило  двух
бывших друзей в заклятейших врагов. Но  это  произошло  и  ненависть  тихо
тлела, годами выжидая своего часа.
     Теперь этот час пришел и человек - обыкновенный  пригородный  житель,
нечто среднее между селянином и горожанином,  целыми  днями  копающийся  в
огороде, привыкший жить своим трудом, короче, добропорядочный  и  полезный
для  общества  заурядный  гражданин  -  достал  ружье.  Достал,   довольно
ухмыляясь и почти нежно поглаживая покрытую лаком деревянную поверхность.
     Час мести - сладкий час...
     В углу жалась к  стене  его  жена  -  бледная,  растрепанная  женщина
неопределенного возраста.
     - Не ходи, милый... не надо... - шептала она, кусая тонкие  синеватые
губы.
     - Сказано - пойду, - снисходительно поглядывал на нее хозяин дома.  -
Ты чего, радива не слушала? Бить их надо...
     - Да чего ж тебе неймется, - продолжала сокрушаться  она.  -  Неровен
час придушат...
     - Брось, нас так просто не возьмешь, - похлопал он себя по бычьей шее
сочного розового цвета.
     Жена мелко затрясла головой - она знала, что если будет настаивать на
своем дождется в лучшем случае, что он стукнет ручищей по столу, рявкнет и
уйдет все равно, а нет - так и не деревянный стол попадет под кулак.
     - Только ты осторожно, - едва ли не запричитала она, испугано  косясь
на дверь, за которой гуляла смерть.
     - Брось, старуха, - добродушно  пробурчал  он,  грузно  поднимаясь  и
топая в сторону выхода.
     Когда  широкая  спина  скрылась  за  дверью,  женщина  не   выдержала
бросилась вдогонку и замерла на  пороге:  муж  ковылял  между  грядками  в
сторону соседского забора.
     - Куда ты! - не выдержала, окликнула она.
     - Молчи. Мне видней, - огрызнулся он на ходу.
     Ноги несли  его  прямо  к  небольшой  деревянной  кабинке  соседского
туалета, в которой на его глазах укрылась ненавистная спина.
     На какую-то секунду он приник ухом к деревянной стенке,  вклинившейся
в доски забора и скривился, затем изо всех сил долбанул в стенку  кулаком.
Сосед вскрикнул и буквально вылетел из туалета, держась за ширинку.
     Мститель хмыкнул, хрюкнул случайно, и поднял ружье...
     Женщина на пороге дома закрыла  рот  руками,  чтобы  не  закричать  и
отпрянула назад, ушибаясь спиной об дверную ручку при звуке выстрела.
     Сосед-вражина,  взмахнул  руками  в  воздухе,  и  ткнулся   носом   в
картофельную ботву.
     - А ты че пялисси? - повернулся к жене удовлетворенный  убийца.  -  А
ну, марш домой... Так этому гаденышу и надо...
     - Ты сошел с ума, - чуть слышно выдавила женщина, но  муж  услышал  и
грозно насупился.
     - Ты что-то сказала, дура? Да я весь... всю жизнь