Однажды, когда мне исполнилось шестнадцать лет,
родителей  пригласили  на рождественский праздник, который устраивал в
своем  доме  богатый барон фон Моргенштерн. Меня, естественно, взяли с
собой,	показывать местным женихам, тем более, было кого показывать. В
общем,	встретила я на том празднике одного парня. Звали его Ульрих, и
был он прекрасен, словно ангел... Тебе все еще интересно?
	- Продолжай, - кивнул юноша.
	-  Ну,	ладно. Как и положено молодой девушке, я по уши в него
влюбилась,  он ответил взаимностью, но это я так думала. На самом деле
Ульрих любил только Господа Бога, а больше - никого. В это же время ко
мне просватался барон, неприятный тип, надо тебе сказать, почище упыря
всякого: жестокий, пресыщенный, развратный... Он недавно овдовел и ис-
кал  себе  новую  жертву.  Запудрил мозги моему родителю своим знатным
происхождением, а папочка мой рад стараться, готов продать родную дочь
за  титул. Я, в свою очередь, уперлась, говорю, что выйду замуж только
за  Ульриха и вс„ тут, к тому же, его род не менее знатен, чем род ба-
рона.  Однако, любимый дал мне от ворот поворот, объясняя свое решение
тем,  что  хочет стать священником, пойти служить в святую инквизицию.
Сказал,  и уехал в Рим, бросив меня на произвол судьбы. Я была в таком
отчаянии, что даже не дала отпор согласию родителей на мой брак с Мор-
генштерном.  Так  я стала женой барона, узнав, что такое настоящий ад.
Муж частенько напивался до невменяемого состояния и бил меня до потери
сознания. Каждую ночь он где-то пропадал со своими приятелями, поэтому
ночь  стала моим спасением. Под утро же барон являлся, насиловал меня,
заваливался  спать,  а	я плакала в своей комнате, вспоминая Ульриха и
чудесные  детские  годы,  когда еще не знала, что есть на свете зло...
Прошло	шесть лет. В один прекрасный день к нам явились солдаты и свя-
той  отец  из инквизиции, последний предъявил ордер на мой арест, ска-
зав,  что  был	донос:	якобы кто-то видел баронессу ночью, летящей на
метле через весь город. Чушь, конечно, но инквизиция только и жила по-
добными наветами. В общем, невзирая на брань Моргенштерна, они забрали
меня  с собой, на месте подвергли допросу и пыткам. Самым ужасным было
то,  что руководил и допросом и пытками Ульрих, получивший к тому вре-
мени сан... Нет, вру... Ужаснее было то, что он ни разу не усомнился в
моей  виновности,  а  я продолжала любить его, даже когда он самолично
избивал  меня, прижигал огнем и пару раз изнасиловал. Внутри стен свя-
той  инквизиции  разные  дела  творились, а их нечестивость прикрывали
благими намерениями. "Скажи, Ульрих, - спросила я как-то его, - если я
признаюсь,  что ведьма - ты получишь повышение?" "Конечно, - отозвался
он, - и тебе, и мне будет лучше." "Тогда записывай. Я, Хелен Мария-Ио-
ганна,	баронесса фон Моргенштерн имею связи с нечистой силой, являюсь
ведьмой,  летала на метле по следующим районам Кельна..." Но ничего не
вышло. Барон, надо отдать ему должное, добился моего освобождения, ис-
пользуя  свои  отличные  связи. Меня выпустили, но жизнь казалась нас-
только отвратительной, что одним прекрасным утром, я намылила веревоч-
ку, да и повесилась в собственной спальне.
	Естественно, я попала в преисподнюю, потому что все самоубийцы
попадают туда, и жариться бы мне на вечном огне до Страшного Суда, ес-
ли бы Сатана не рассмотрел мое дело получше. Вызвал он к себе вашу по-
корную	слугу  и предложил стать вампиром. "Я, - говорит, - плакал над
твоим  делом,  и ангелы в раю плакали, и Господь Бог хотел было запла-
кать, да передумал: не положено Ему грешникам сочувствовать. Но мы до-
говорились, что ты превратишься в создание ночное, и будешь пить кровь
человеческую,  так  мы узнаем, кто устойчив в вере, а кто слаб." "Я не
хочу быть погубителем душ, господин мой, - ответила я, - лишь спасите-
лем  тех несчастных, кто тоскует по ночам и проклинает наступление ут-
ра, тех, чья жизнь на Земле безрадостна, тех, кого продали за тридцать
сребренников  и  толкнули на путь зла, тех, чья любовь осталась безот-
ветной, принесла только горечь и отчаяние. Не в моем положении ставить
условия,  но  я хотела бы свободы для этих несчастных, пусть наши души
пребывают вместе, держатся друг за друга, ищут себе подобных, и никог-
да  не попадут ни в рай - ибо не заслужили они рая, ни в ад - ибо поз-
нали  они его на Земле." "Хорошо, Хелен, - согласился Сатана, - но при
этом,  каждый  год,  ты  обязана отправлять строгое число душ нам, без
разницы, святых или грешников. А теперь отправляйся назад. Удачи!"
	Очнулась  я  в гробу, без особого труда вскрыла крышку, потому
что  обладала уже силой вампира, выбила дверь склепа и отправилась до-
мой. Первым делом я убила барона, открыв счет ежегодных жертв. Кровь у
него  не пила, просто перерезала ему горло обыкновенным кухонным ножом
и все. Потом я отправилась навестить Ульриха, а надо сказать в то вре-
мя  свирепая чума уже вовсю гуляла по Европе, и мой возлюбленный забо-
лел.  Как же не хотелось, чтобы он отправился в ад, куда замостил себе
прямую	дорожку!  Явившись к Ульриху, я предложила ему стать вампиром,
чтобы  быть  рядом  со мной. Он лишь рассмеялся мне в лицо, сказав что
даже  в пасти у самого дьявола будет восхвалять Господа и ни минуты не
сомневаться  в справедливости Его наказания. Лучше гореть в геенне ог-
ненной, чем принять обличие мерзкой твари. Конечно, можно было насиль-
но укусить любимого, но был бы он счастлив? Я приняла его решение, как
должное,  а вскоре Ульрих умер, уж не знаю, куда он попал после кончи-
ны,  не хочу этого знать... Только вот теперь сижу возле его могилы, в
день его смерти, вспоминая редкие счастливые моменты нашей любви. Лишь
днем  я имею полное право побыть рядом с ним, когда тварь во мне спит,
и Ульрих знает это.
	- Ты все еще любишь его, Хелен?
	-  Вампиры не имеют права любить... Смотри, Эрих, кто это там?
- Хелен тревожно вглядывалась в даль. Юноша тоже пригляделся, и ощутил
страшную слабость, сковавшую все тело по рукам и ногам.
	-  Солдаты, Хелен! Чувствую - по нашу душу. Черт, сейчас день!
Уходим быстрей, бежим!
	Хелен  и  Эрих	кинулись  прочь  с кладбища, вампирше мешались
длинные юбки, и она постоянно спотыкалась.
	- Стойте! - заорал один из солдат. - Вы арестованны! Проклятые
вампиры, уже и днем шастают!
	- Кто мог нас заложить, Хелен? - на бегу спрашивал Эрих.
	-  Понятия  не имею, в усадьбу нам нельзя - там наши. Придется
уходить другим способом, помнишь слова заклинания?
	- Да.
	- Тогда повторяй...
	Неожиданно Хелен остановилась, ее взгляд прирос к земле.
	-  Эрих,  не  смотри вниз! Уходи, уходи! - крикнула она юноше,
который  обернулся посмотреть, что случилось. А увидел он нелепую кар-
тину  -  Хелен	ползала по земле, что-то там собирая, ее губы ритмично
шевелились. Ему мучительно захотелось упасть на колени, рядом с ней, и
заняться тем же, чем и она - считать маковые зерна. Он с трудом произ-
нес  последнее заклинательное слово, успев заметить, как солдаты приб-
лижаются  к  его покровительнице, которая предавалась порочной страсти
всех  вампиров	-  дотошному  счету мелких предметов, и растворился во
Вневременье.

VII. Настоящее время, полночь и после полуночи.

	Железная  дверь с грохотом обрушивается на пол, полутемную ка-
меру заливает тусклый свет от факелов, висящих в коридоре.
	-  Что, черт возьми, здесь происходит?! - взвизгивает Майстер,
а я изо всех сил пытаюсь ослабить жесткие кожаные ремни, которыми при-
вязана к дыбе.
	- Хелен, ты жива! - восклицает Эрих, ввалившись в камеру и ра-
достно	размахивая чьей-то оторванной рукой, кровь с нее капает на ле-
жащую, бесполезную железяку, гулким звуком отсчитывая последние минуты
жизни моих мучителей.
	-  Я здесь, Эрих! Помоги мне, мои силы еще не совсем восстано-
вились.
	Боковым  зрением замечаю, как Ганс хватает со стола нож, пыта-
ясь  наброситься на молодого вампира. Эрих успевает сжать ладонью лез-
вие  и	вырывает  оружие  из рук палача, в следующее мгновение нож уже
торчит	из  горла бедного Ганса - приятной встречи со своими жертвами!
Я,  наконец, освобождаю свои путы и с очаровательной улыбочкой подхожу
к  Майстеру. Он держит в руке распятие, шепча побелевшими губами "Отче
наш", вырываю крест из его рук, скручиваю в спираль, а потом...
	-  Нет,  отец  Арнольд! Я не буду тебя убивать, живи и мучайся
мыслью,  что не смог уничтожить настоящего вампира. Ты ведь можешь из-
мываться  только над невинными жертвами. Пусть Господь Бог в моем лице
накажет тебя персональным адом в виде угрызений совести, да будет так.
-  Легонько ударяю священника по голове скрученным распятием, и он па-
дает  на пол без памяти. - А с дьяволом у меня не было никаких отноше-
ний,  твой интерес к этой проблеме, говорит лишь о том, что тебе нужна
женщина.
	Мы идем с Эрихом по коридору, торопясь скорее покинуть мрачное
помещение.  Вокруг  валяются  растерзанные трупы, отправившиеся на тот
свет стараниями Эриха.
	-  По-моему,  мой  мальчик, мы перевыполнили план, тебе так не
кажется?
	- Не знаю насчет плана, но ужинать я сегодня точно не буду!
	-  Ах, ты! Знал, что я голодная там, тебя дожидаюсь, успел еще
и перекусить?
	-  Ага,  перекусил  наскоро  горлышко,	- хихикает юноша. - Не
злись,	Хелен, не умрешь голодной, - и он снова хихикает, опьянел, что
ли, от легкой победы?
	Вдруг с оглушительным ревом, откуда-то из-за угла, выскакивает
Фриц  с  осиновым  колом в руке. Даже непонятно, где он прятался, так,
что  Эрих его не заметил. Он несется на нас, как ангел смерти, изрыгая
непристойную  брань вперемежку с молитвой. Но еще никто из смертных не
мог  в одиночку справиться с вампиром, когда тот не утратил своих сил.
Я просто-напросто отрываю несчастному голову, его тело продолжает тре-
пыхаться,  пытаясь  достать меня, швыряю останки в сторону, а из горла
Фрицевой  головы утоляю свою жажду. Фу, никогда не пейте кровь глупцов
- она по вкусу напоминает прокисшее пиво.
	- Вот и закусила, - подмигивает мне Эрих.
	-  Пойдем  уж... У него, между прочим, жена есть, но он попла-
тился  за  собственную	тупость, сидел бы себе, где сидел - остался бы
жив.
	-  Ты  можешь обернуться летучей мышью? - заботливо спрашивает
меня парень.
	- Пожалуй, да...
	-  Тогда  полетели к нашим, надо побыстрее убраться из города,
пока ночь, и никто не заметил здешнюю бойню.

	Хоть мы не любим свет и жар огня, но не восхищаться его красо-
той нельзя. Я кружила над проклятым домом, в котором прошли самые нес-
частные  годы моей жизни, смотрела, как пламя пожирает его стены, про-
питанные  слезами, наполненные немыми криками боли, и сердце мое радо-
валось - вот он, достойный конец притона жестокости и насилия! Как там
сказал	Майстер?  "Станут счастливы во спасительном огне"? Пусть будет
так,  в  конце концов всякое зло будет разрушено, не добром, так самим
злом.
	- Хелен, тут ужас, что творится! - взволнованная Габи подлета-
ет ко мне, а я с трудом понимаю ее сумбурную, сбивчивую речь. - Пришли
люди,  говорят,  подожгем приют нечести... Откуда узнали? Ага, говорят
еще, слышали крики в инквизиторском доме... Одни побежали туда, другие
сюда  - с факелами... Мы успели вылетить, все равно собирались отправ-
ляться...  Хелен,  а  приемную девочку мы заранее унесли в луга, с ней
что-то не так... Жаль усадьбу, где мы еще найдем подходящее жилище для
нас?
	- Не надо, Габи, не жалей. Все наши ушли?
	- Да. Но я вас с Эрихом ждала.
	- Зачем рисковала?
	Неожиданно дикие вопли перекрывают даже адский треск костра. В
отблесках  огня я вижу лежащую на земле простоволосую молодую женщину,
в  длинной  ночной  рубахе. "Ай-яй-яй, мой Фриц! - рыдает убитая горем
фрау,  -  Как  же  я  без тебя-аа, нет мне тепе-ерь жизни-и! Будьте вы
прокляты!  Прокляты,  нечестивцы!"  Веселенькое  дело - проклинать уже
проклятых.  На	рыдающую  никто  не обращает внимания, и я спускаюсь к
ней,  подхожу,	начинаю  утешать:  "Все хорошо, милая, все будет хоро-
шо..."	Она,  в своем беспамятстве, обнимает меня, прислоняясь лицом к
плечу.	Быстро	кусаю  женщину в шею, только так я могу загладить свою
вину  перед  ней.  Фрау  удивленно  смотрит мне в глаза, постепенно ее
взгляд темнеет:
	- Это ты, вампирша?
	- Извини, у меня не было выхода... Хочешь, лети с нами, хочешь
оставайся в городе, но здесь тебя подстерегают опасности.
	-  Мне нечего делать тут без мужа. А ты не боишься, что я убью
тебя, вампирша?
	- Вампир не может убить вампира, - улыбаюсь я.
	Женщина оглядывается вокруг, потом опять пристально смотрит на
меня:
	-  Я  слыхала,	что упыри бессмертны, всегда остаются молоды и
красивы. Правда это?
	- Правда.
	- Значит, мне всегда будет двадцать пять лет?
	- Всегда.
	- Я лечу с вами. - Она быстро поднимается с земли, слез как не
бывало.  - Все, что ни делается - к лучшему, - говорит новообращенная,
потягиваясь. - Что мне надо делать?
	Правильно!  Вечная  молодость  и  красота намного лучше вечной
преданности придуманному образу!
	Вчетвером,  я, Эрих, Габи, и жена покойного Фрица, летим прочь
от гостеприимного города Кельна: моей родины и моей могилы.

VIII. Настоящее время.

	Вот  уже  неделю мы ищем себе новое пристанище. Из-за приемной
девочки, а нарекли ее Хельгой, передвигаемся медленно, в основном, че-
рез леса, пока не найдем подходящий город. Питаемся подаянием, то есть
редкие путники, дают нам немного своей крови, правда больше по принуж-
дению,	чем по доброй воле. Но пусть скажут "спасибо", что оставили их
в  живых  и не превратили в упырей. Я не хочу напрасных жертв, их было
уже так много за последнее время. Наконец, возвращаются посланные раз-
ведчики,  рассказывают,  что  недалеко	заметили маленький городишко с
заброшенным  складом,  люди  туда  не ходят, боятся какого-то местного
призрака, которого не могут изгнать. Это нам подходит.
	Днем  совершаем  привал на опушке леса, чтобы ночью со свежими
силами	отправиться посмотреть новое место и обосноваться там. Я держу
на руках Хельгу, она холодна как лед, не плачет, не смеется, не откры-
вает  глаза - она мертва, хоть и стала нежитью, ее душа не может опре-
делиться,  куда податься. Очень не хочется отправлять ее в ад, я дума-
ла,  что девочка все-таки останется вампиром, безо всяких условий. Вы-
ход есть, и мне придется использовать единственный шанс для Хельги.
	-  Привет, вурдалаки! - раздается над моим ухом тонкий пискля-
вый голос, - какими судьбами?
	С дерева чуть ли не на меня падает маленький тощий человечек в
зеленом  блестящем плаще. Его большие раскосые глаза хитро поблескива-
ют.
	-  Здорово, эльф! - кричит Габи, а в ее голосе появляются злые
нотки.
	-  Что, душегубы, нацелились опустошить местные кровавые паст-
бища? - ехидно интересуется эльф.
	- Не больше, чем ты, дух! - парирует Габи.- Позволь узнать и о
твоей  жатве!  На  скольких несчастных ты навел свой колдовской морок,
такой,	что  люди, забыв о времени и месте, где живут, играют в приду-
манные вами игры?
	Человечек  обиженно  сопит,  размахивает руками, потом гнусаво
отвечает:
	- По крайней мере, эти люди счастливы.
	- Счастливы в своих однообразных грезах?
	- А вы не лучше! Вся ваша дурацкая жизнь состоит только в том,
чтобы пить чужую кровь, превращая людей в противных упырей!
	- А вы превращаете людей в бездумных идиотов!
	- А вы...
	Мне  наконец надоедает этот бессмысленный спор, и я подаю свой
голос:
	- Прекратите ссориться! Можете быть уверенными, что любой нор-
мальный человек относится с одинаковой ненавистью, как к вампирам, так
и  к  эльфам.  Это уравнивает наши деяния и ставит их в один ряд - ряд
зла.
	Спорщики замолкают, мои мысли вновь возвращаются к Хельге.
	-  Эльф,  посмотри,  что с девочкой? Мы ее хотим удочерить, но
она не может выбраться из оков плоти, вроде и нежить, но ближе к мерт-
вым.
	Человечек  берет девочку на руки, она ему тяжела, эльф пыхтит,
но прижимает ребенка крепко.
	-  Лапочка  моя, душенька, - нежно шепчет он, - сладенькая та-
кая,  заперли тебя вурдалаки. - Эльф с грустью оборачивается ко мне. -
Князь  Тьмы  зовет  ее	душу  к себе. - Я вздрагиваю от этих слов, мои
предположения оправдываются.
	-  Что ты будешь делать, Хелен? - это Эрих, он до сих пор счи-
тает ответственным себя за Хельгу.
	- Придется переговорить с ним...
	-  Нет, Хелен, нет! - вздрагивает юноша. - Я такого страху на-
терпелся, когда сбегал от солдат через... через...
	- Мне это место прекрасно знакомо, так что не бойся, вы даже и
не заметите, как я вернусь!
	Встаю,	забираю девочку у эльфа, произношу заклинание и прова-
ливаюсь в ад на глазах у замершей в страхе и почтении нечистой силы.

IX. Вневременье.

	- Эй, одноглазый! Скажи своему господину, что к нему посетите-
ли!
	Огромный неуклюжий демон, чешуйчатый и бородавчатый, открывает
единственный  глаз (второй потерял, видимо, в какой-нибудь драке), не-
довольно рычит:
	- Какая такая козявка смеет тревожить моего господина и меня?!
- глаз демона опять закрывается.
	- Я Хелен, Предводительница Странствующих Вампиров. Доложи обо
мне хозяину!
	- Не знаю таких, расплодилось вас больше, чем грешников!
	Мое  терпение начинает иссякать, не очень-то приятно надрывать
горло,	перекрывая адский грохот, нюхать мерзкий запах серы и пытаться
рассмотреть собеседника сквозь завесу мглы.
	- Послушай, красавчик...
	-  Ы? - демон приподнимает веко. Ручаюсь, что никто его еще не
обзывал красавчиком.
	- Мне нужно попасть к Сатане по одному очень важному делу. На-
деюсь, он не в отъезде?
	-  Нет.  То  есть - да. То есть нет... А ну тебя к чертям, не-
чисть! Проходи!
	-  Господь отблагодарит тебя! - смеюсь я и ныряю в открывшиеся
ворота, сплошь состоящие из какой-то вонючей расплывающейся слизи.
       Зато  внутри  красиво, никакой тебе вони, никакой слизи. Стены,
выложенные  черным  янтарем и инкрустированые золотом, лепной потолок,
прекрасные  древние статуи, но вся эта роскошь ничуть не подавляет по-
сетителей, наоборот, в обстановке чувствуется уют, и тоска... Тоска по
чему-то  давно	и  безнадежно  несбывшемуся. Мне ли не ощущать это? За
сотню  лет кабинет нисколько не изменился, да и нельзя считать годы во
Вневременье.  Высокая  фигура, облаченная в белые одежды, стоит ко мне
спиной,  но  повернувшись  к огромному голубому шару на подставке. Шар
покрыт	разноцветными,	в  основном коричневыми, пятнами. Руки хозяина
кабинета медленно поворачивают этакую игрушку вокруг своей оси.
	- Что тебе, Хелен? - наконец я удосуживаюсь высочайшего внима-
ния.
	- Господин, у меня к Вам дело. Вот эта девочка...
	- Ты хочешь ее удочерить?
	- Да. Оставьте ее душу нам. Мы выкормим Хельгу кровью и вырас-
тим. - Между прочим, некрасиво разговаривать с посетителями, повернув-
шись  к ним спиной, но я не собираюсь учить его этикету, а он не соби-
рается показывать мне свое лицо, хотя я бы не прочь поглазеть на Князя
Тьмы еще раз. Уж очень необычное он создание.
	-  Хорошо,  Хелен, я отпускаю ребенка. Ты отлично справляешься
со своим заданием. Например, отец Арнольд стоит тысячи грешников.
	- Но я не убивала его!
	- Разве?
	- Нет, я отпустила его на произвол судьбы.
	- Так вот откуда такое пополнение в раю. Он успел сделать свое
дело,  причем добросовестно. Я не воздал должного внимания его персоне
и  решил, что это твоя работа. Но твой ежегодный оброк на этот раз за-
вершен:  и  здесь, и там. - Он указал рукой наверх. - Можешь идти, Хе-
лен.
	- Господин!
	- Да?
	- Я могу повидать отца Арнольда?
	Он пожимает плечами, мол, на кой черт, мне сдался этот тип, да
я и сама не знаю. Может, хочу увидеть поверженного врага?
	-  Ладно, Хелен, тебя проводят. - Он свистит, и в дверь тут же
заглядывает давешний одноглазый. - Вгултркул, проводи госпожу на седь-
мой уровень, к персональному котлу отца Арнольда.
	- Слушаюсь, хозяин!
	Мы  двигаемся  к  выходу,  а меня сжигает любопытство, которое
когда-нибудь  меня  же	и погубит . Набравшись смелости, возвращаюсь и
говорю:
	- Господин, позвольте спросить еще об одной вещи?
	- Спрашивай.
	- Что это за шар у Вас такой? Игрушка?
	-  Игрушка?