- Товарищ генерал! - в непритворном ужасе вскричал Казин.  -  Нельзя  вам
лететь! Как же здесь без вас обойдутся?
   - Мой долг быть там, где труднее! - отчеканил  Иванов.  От  слов  этих  в
кабинете с ураганной силой повеяло недавним прошлым, и  Казин  уже  не  смел
возражать и даже фигу в кармане держать не смел.
   - Не бойся, -  успокоил  Петр  Иванович,  неверно  истолковывая  молчание
подопечного. - Справиться бы с инопланетянами, а с буржуинством справимся.
   Противник знакомый. Вот только... - Петр Иванович наклонился через  стол,
- с чего ты взял, будто я генерал?
   - Что ж я, вчера с дерева сверзился?  -  сказал  Казин,  уходя  в  глухую
оборону. - Если от них баронесса летит, то от нас - генерал. Или, в  крайнем
случае, кандидат в депутаты.
   - А ты мужик умный, - похвалил генерал:
   - Мы с тобой сработаемся. Ты, главное, ничего лишнего не говори, пока  со
мной  не  посоветуешься.  А  то  сболтнешь,  как  в  прошлый  раз.  Тебе  бы
ответственно заявить: хочу, мол, чтобы  главой  переговорного  процесса  был
представитель Российской Федерации. Я бы и  имя  подсказал  в  случае  чего,
"Знаю я это имя", - подумал  Олег,  но,  помня  генеральский  совет,  сказал
совсем другое:
   - Товарищ генерал, время уходит. Ежели вы летите, то в  дороге  обо  всем
переговорим, а сейчас мне собираться нужно, денщиков у меня нет, и жена тоже
ушла, - котомку собирать некому.
   - Это нам известно, - не стал скрывать осведомленности Петр  Иванович.  -
Слушай, а может,  тебя  инопланетчики  потому  и  возлюбили?  Может,  они  к
мужикам, которых жены бросили, неровно дышат?
   - Это вряд ли, - опрометчиво сболтнул Казин.  -  Что  они  могут  в  этом
понимать? У них и баб нету, одна свиноматка на всех.
   - Откуда сведения? - быстро спросил Иванов.
   - Так в песне же поется,  -  нашелся  Казин,  -  "Не  хочем  с  мужчинами
знаться, а будем теперь почковаться".
   Петр Иванович ажно крякнул от огорчения.
   - Эх, трудно с тобой придется! Ну ничего, Сработаемся. Иди, собирайся.
   От генерала Казин вышел мокрый как мышь. Надо же, в последнюю минуту чуть
сам себя не заложил. Слава  богу,  обошлось,  начальник  отпустил  с  миром,
только останний нерв на дорожку вымотал.
   В таком настроении Олег Казин  подошел  утречком  к  терпеливо  ожидающей
инопланетине, костяшками пальцев постучал по гладкому и хмуро сказал:
   - Вот он я. Открывай, раз уж договорились. Проход возник сразу,  будто  и
не бывало здесь глухой стены.

Глава 15

ПОХИЩЕНИЕ

   Казин  шагнул  внутрь,  словно  дрессировщик  в  пасть  льву.  Ничего  не
произошло, и Казин, повернувшись к ждущим дипломатам, позвал:
   - Заходите, что ли... кого тут выбрали лететь?  Жаклин  Шамо,  строгая  и
прямая, бестрепетно шагнула следом. Пасть ожидала. Немедля зашевелились все.
   Петр Иванович в безукоризненном дипломатическом костюме и Альфонс Дуэтто,
также вызывающе обряженный в штатское,  шагнули  одновременно,  одновременно
приостановились было, словно пропуская соперника, а затем-таки столкнулись в
дверях. Плохо, когда нет времени заранее оговорить протокол,  подобные  вещи
всегда чреваты столкновениями. Хрустнули военные косточки, но выдержали. Два
генерала пропихнулись в тамбур, а следом  уже,  без  излишней  торопливости,
прошествовали Филипп Домашен и приветливо  улыбающийся  Симеон  Пресняк.  Уж
эти-то знали себе цену и понимали, что истинный хозяин не тот, кто врывается
первым, а кто входит не торопясь.
   Внутри дипломатического модуля,  насколько  позволяли  заглянуть  камеры,
ничего не было,  лишь  округлый  залец  без  признаков  дверей.  "Переходный
тамбур" - успели окрестить его начитанные в научной фантастике комментаторы.
Дипломаты  сгрудились  посреди  тамбура,  инстинктивно  стараясь   держаться
поближе к Олегу Казину. Никто их не встречал, и что делать  дальше,  земляне
не знали.
   И в эту трагическую для мировой дипломатии минуту раздался звучный  голос
профессора  Липтона,  который  в  качестве  дублера  стоял  чуть  позади,  в
окружении всевозможных малозначащих лиц.
   - Я требую, - вскричал Липтон, - чтобы в  посольстве  было  предоставлено
дополнительное   место   для   представителя   земной   культуры!   Культура
интернациональна, она защищает интересы не отдельных групп, а человечества в
целом!
   С этими словами  Липтон  решительно  шагнул  вперед.  Невидимый  счетчик,
запрограммированный на  число  шесть,  отсчитал  шестую  особь,  не  имеющую
гражданства, и пасть захлопнулась. Там, где только что зиял  проход,  больше
не было ничего.  Обслуживающий  персонал  посольства,  офисные  работники  с
бюварами и  оргтехникой,  официантки  с  кастрюльками,  салфетками,  запасом
продуктов и меню, составленным на месяц вперед,  офицеры  охраны  с  пустыми
кобурами, но во всеоружии  секретных  приспособлений,  прочие  неофициальные
лица стояли офигев.
   Даже журналистский корпус, где каждый второй был... да  мало  ли  кем  он
был!
   Двери захлопнулись перед самым носом, так что все с носом и остались. Как
говорится - офсайт!
   Затем космическая громада плавно и торжественно  поднялась  в  воздух,  а
через минуту исчезла в голубеющей  дали  вместе  с  лучшими  представителями
человеческой расы. Как сказал известный телекомментатор:
   - Это похищение!

КНИГА ТРЕТЬЯ

ЗА ОКОЛИЦЕЙ

   Там! Там-тарам, там-тарам!
   Н.Добронравов

Глава 1

ТЫ ЛЕТИ, МОЯ РАКЕТА!

   Шикарно лететь в космос на новейшем ракетоплане - небывалой и только  что
выстроенной махине, которая даже самому  строителю  кажется  чудом  техники.
Дюзы  дико  и  грозно  воют,  крутя  огненные  вихри,  блистающая   громада,
подпираемая пламенем и инверсионным следом, уходит в небеса, и сердце плачет
как дитя, трепетно  сжимаясь  от  чувства  гордости  за  мощь  человеческого
разума. Хотя всего пути рыкающей и вонючей громаде - до  ближайших  задворок
Солнечной системы.
   Совсем  иное  дело  ехать  пассажиром.   Заходишь   в   салон,   небрежно
забрасываешь саквояж на  полку  и  капризно  спрашиваешь  стюарда:  "Мы  уже
тронулись наконец или все  еще  не  можем  сдвинуться  с  места?"  И  стюард
почтительно сообщает рейсовую скорость, высоту полета или,  скажем,  глубину
моря, в зависимости от того, каким транспортом путешествует вуаяжер.
   Хотя бывает и иное пассажирство,  когда  вокруг  смыкаются  глухие  стены
трюма, и никто не скажет, куда тебя везут и зачем. Загрузили - и поехали!  И
сам не знаешь, пассажир ты или просто временный балласт.  Хорошо  еще,  если
неведомый стюард вовремя подсыплет в корытце комбикорма, а то сиди и постись
до самого конечного пункта.
   Разумеется, лучшие представители человечества были полностью уверены, что
поедут в классе люкс, однако оказались в трюме. Не оговорил непритязательный
гражданин Казин условий полета, и полетели не имеющие  гражданства  особи  в
таких условиях, что и кошку  возить  стыдно.  Хорошо  хоть  полетели,  а  не
побежали позади астробуса петушком.
   Сначала  произошло   некоторое   смятение,   с   гневными   выкриками   и
всевозможными невыполнимыми требованиями, затем, вспомнив, что летят они  не
на утилизацию, а на переговоры, земные дипломаты поуспокоились  и  принялись
обживаться на новом месте,  благо  что  в  круглом  зале  объявилась  дверь,
ведущая в глубь транспорта.
   Внутренние  объемы  галактохода  оказались  достаточно  велики  для  семи
человек.  От  первого  помещения,  которое  как  бы   само   собой   нарекли
конференц-залом,  начинался  недлинный  коридорчик,  по  сторонам   которого
имелись комнаты поменьше, названные каютами. Кают оказалось по числу  членов
делегации, что уже само по себе внушало оптимизм. Правда, не  .было  там  ни
дверей, ни иллюминаторов, ни стола, ни койки,  вообще  ничего,  кроме  голых
стен.  Тем  не  менее  начался   дележ   жилплощади,   весьма   напоминающий
коммунальные склоки времен недоразвитого социализма.
   Грызлись  по-английски,  Казин  ничего  не  понимал.  Видел  только,  что
вламывают  плешивенькому,  который  влез  последним.   Ясное   дело,   нашли
последнего и рады душу отвести. Казин бочком подобрался к  Петру  Ивановичу,
который в такой ситуации казался едва ли не родным.
   - О чем говорят-то?
   - Горшки бьют! - неожиданно на чистейшем русском языке отозвался один  из
присутствующих, удивительно напоминавший  бывшего  бухгалтера  ПМК-9  Моисея
Лазаревича. Он  единственный  стоял  не  с  голыми  руками,  а  с  небольшим
портфельчиком, в каком Моисей Лазаревич, бывало, приносил в контору домашний
обед: кусочек фаршированной щуки, куриное крылышко, обернутое  фольгой,  или
баночку с овощным рагу,  которое  называл  цимесом.  С  пожилым  бухгалтером
всегда можно было договориться о лишней десятке в аванс, посему Казин, глядя
на семитическую физиономию  собеседника,  немедля  проникся  к  нему  самыми
добрыми чувствами. К тому же бухгалтер-дипломат косвенно подтверждал  тайное
убеждение Казина, что иностранцы на самом деле  разговаривать  по-настоящему
умеют, а по-импортному бормочут исключительно, чтобы морочить головы честным
людям.
   - Я и сам вижу, что бьют, - вступил в запретную беседу Казин,  -  а  чего
ради?
   - Выясняют, кто виноват, что багаж остался  на  Земле.  Господин  Домашен
уверен,  что  несчастье  случилось  из-за  того,  что   в   корабль   проник
неутвержденный регламентом профессор Липтон.
   - Да им без разницы, кто кем утвержден. Отсчитали семь человек и поехали.
   -  Так  вы  полагаете,  мы  уже  летим?  -  с  характерными   интонациями
вынужденного переселенца спросил русскоговорящий иноземец.
   - А чего прохлаждаться взаперти? Трансцендентально летим.
   -   Вы,   вероятно,   хотели   сказать   трансгалактически?   Наш    рейс
трансгалактический. К тому же, почему семь человек? Было объявлено - шесть!
   -  Меня  они  не  считают,  -  уклончиво  сказал   Казин,   перехвативший
предупреждающий взгляд Петра Ивановича.
   К сожалению, генерал от дипломатии  не  мог  уделить  достаточно  времени
Казину, ибо в эту  минуту  успешно  отражал  атаки  двух  еще  не  сдавшихся
буржуазных представителей. Профессор Липтон, полностью выведенный из  строя,
уже не огрызался и лишь вытирал лысину платком, а Жаклин  Шамо  в  споре  не
участвовала, холодно глядя поверх голов.
   - Значит, вас не сосчитали? -  не  смущаясь  генеральским  недовольством,
протянул бухгалтер. - Это меня ничуть  не  удивляет,  они  всегда  умели  не
сосчитать человека. Кстати, меня зовут Семен Моисеич. Симеон  М.  Пресняк  -
как пишут на визитках. Но вам можно просто Сема.
   - Олег, - представился Казин, понимая, что ступил  на  скользкую  дорожку
сговора с врагом отечества. Родина в лице генерала Иванова двурушничества не
прощает.
   - Я так понимаю, Олег, что они еще долго будут выяснять  отношения.  А  я
человек немолодой и хотел бы устроиться поудобнее. И еще я так понимаю,  что
вам в любом случае достанется торцевая комната. Она меньше других и  к  тому
же вся на виду. Я, с вашего позволения, займу комнату рядом...
   - Там буду жить я! - немедленно вмешался Иванофф.
   - К вашему сведению, рядом с торцевой - две комнаты. Одну из  них  можете
занять вы, а я расположусь с вами дверь в дверь, вернее, учитывая отсутствие
наличия дверей, - дверной проем в дверной проем. Не беспокойтесь, меня вы не
стесните, я привык находиться под  контролем  компетентных  органов  и  даже
нахожу в этом некоторую прелесть.
   Петр Иванович побагровел, но ничего не ответил.
   Казин подхватил вещмешок и зашел в комнатенку, а вернее -  нишу  в  конце
коридора. Другие комнаты хоть побольше были, а эта -  чулан  чуланом!  Да  и
впрямь вся  на  виду.  Не  хотелось  здесь  распаковываться,  тем  паче  что
остальные и вовсе с голыми руками сюда заявились, только у баронессы сумочка
да у еврея  портфельчик.  Иванов  немедленно  занял  соседнее  помещение,  а
Пресняк расположился  напротив.  Снял  штиблеты,  поставил  возле  входа,  а
портфель засунул в  самую  глубь  комнаты.  Демонстративно  уселся  на  пол,
по-портняцки подогнув короткие ножки.
   - А здесь ничего, уютненько! Только гвоздя Для шляпы не хватает.
   Галактоход  мчал  сквозь  космическую  тьму,  отсчитывая  пятый  миллиард
километров.

Глава 2

ЕХАЛИ МЫ. ЕХАЛИ

   Ничто  так  не  выматывает  человека,  как  вынужденное  безделье.  Любой
чиновник может подтвердить эту нехитрую истину.  "Хуже  нет,  чем  ждать  да
догонять" - говорит пословица. А тут приходилось разом и ждать и  гнать,  да
еще так, что неясно - едешь ты или  до  сих  пор  инопланетина  с  места  не
сдвинулась, и персонал,  обязанный  обеспечить  комфортное  бытие,  толчется
около неприступных стен.
   Угомонившись,  дипломаты  разбрелись  по  нишам,  и  на  некоторое  время
наступила тишина. Казину ужасно хотелось как бы  между  прочим  пройтись  по
коридору и глянуть - уселись ли высокопоставленные особы  на  пол,  или  они
по-прежнему стоят, сохраняя неприступный вид. Очень это было  любопытственно
узнать... Есть в отечественной ментовке  такое  место  -  блоховник,  что-то
вроде карцера в подвале, но удивительно грязного и сырого, где принципиально
никогда не делают уборки. Пол там  покрыт  толстым  слоем  жидких  нечистот.
Драчливых и непокорливых запихивают туда  и  дают  постоять  ночку.  И  если
человек не выдержал и сел в эту грязь, то наутро с  ним  можно  делать,  что
угодно. Есть, впрочем,  и  такие,  что  сразу  и  с  готовностью  валятся  в
зловонную кашу. Это самые отпетые, нечто вроде Симеона Пресняка,  который  с
таким удовольствием расположился напротив Петра Ивановича, да еще и штиблеты
снял.
   В единственный сколько-нибудь прикрытый угол Казин поставил  рюкзачок,  а
сам присел рядом. Положеньице складывалось щекотливое: все и все на  виду  у
всех и даже на минуту не уединиться. Была бы дверь, можно было бы  разобрать
рюкзак, одеяло достать и полотенце. Они хоть и разодранные сдуревшей Ганной,
а все не на полу сидеть, а по-человечески, как на пляже. Опять же,  фиговина
и малявина - предметы самые необходимые, упакованы не в сдутом галактоптере,
а прямо в вещмешке. И жратва там кой-какая имеется...  Вытаскивать  подобные
вещи под недреманным оком Петра Ивановича Казину очень не хотелось.
   Словно подслушав казинские мысли,  Иванов  возник  в  проходе  и,  бросив
изучающий взгляд на рюкзачок, поманил Казина.
   - Осторожнее с этим... Пресняком, - оглушительно зашептал генерал в самое
ухо. - Он старый диссидент, из самых зловредных.
   - Так это сейчас модно! - не выдержал Казин. - Сейчас западло диссидентом
не быть. Любую газетку почитайте.
   - Мода проходит. Родина остается! - афористически изрек Иванов.
   - Высоко сижу, далеко гляжу! - напел из своего закута Пресняк. - Господин
Иванов, неужели вы так не уверены в стойкости ваших сотрудников, что  должны
ежечасно проводить политинформацию?
   Петр Иванович скривился, но сделал вид, что не расслышал.
   - Все понятно?
   - Ага! - сказал Казин. - Только сейчас мне спать охота.
   - Так утро ведь!
   - А и что? Я, может, целую ночь телогрейку пылесосил,  вы  же  мне  фрака
нового не выдали.
   - Правильно не выдали, - возразил Петр Иванович. - Никто не знает, отчего
они нас сюда пустили. Нарядили бы тебя во фрак, а они бы тебя не признали  -
и все, конец переговорам. Нет уж, в телогрейке понадежнее.
   - Ну, пускай, я разве против? Только у меня все равно так: в поезд сажусь
- сразу на верхнюю полку и храпака  давить.  Что  еще  делать  в  дороге-то?
Другие пить начинают, но я - завязал.  Я  так  скажу:  человечество  спасать
нужно на трезвую голову, а то хуже гибели получится. - Олег облапил  любимый
абалаковский рюкзачок и склонил на него голову,  давая  понять,  что  больше
разговаривать не намерен.
   - Ладно, - сдался генерал. - Спи. А я  покуда  с  этим  бывшим  одесситом
покумекаю. Зря мы его тогда из страны выдворили, теперь  не  знаешь,  как  и
разбираться...
   Оставшись один, Казин осторожно  извлек  из  набитого  рюкзака  фиговину,
прижал дидактическую цапфу ко лбу, а цапфой  аналитической  коснулся  стены,
поскольку больше ничего в помещении не было. 0-го-го,  чего  там  только  не
было, в стенке - и все инопланетное! Большому институту - сто  лет  изучать.
Но Казин, благодаря обучающей фиговине,  разобрался  в  полторы  минуты,  во
всяком  случае,  на  уровне  квалифицированного   пользователя.   А   больше
нормальному крановщику знать и не нужно.
   Первым делом выяснилось, что Казина вселили в навигационный пункт, откуда
осуществляется управление  межзвездным  модулем.  Конференц-зал  по  задумке
строителей предназначался для обитания гражданина Казина,  а  шесть  боковых
вольерчиков   -   для   содержания   существ,   обеспечивающих    комфортное
функционирование  перевозимого  гражданина.  Все  это  было  спроектировано,
выстроено  и  закинуто  на  Землю  специально  для  того,  чтобы   доставить
гражданина Казина в арбитражный суд.
   Следом Казин полюбопытствовал, чем занимаются его попутчики. Жаклин  Шамо
с терпеливым видом стояла у стены,  видимо,  намереваясь  простоять  так  до
самого центра Метагалактики.  Альфонс  Дуэтто  мерил  комнатенку  шагами,  а
Филипп Домашен сидел на корточках, прислонившись спиной к  стене.  Иванов  и
Пресняк беседовали с виду вполне мирно, что удивительно, если учесть разницу
во взглядах.
   Понимая, что долго так дипломаты не просидят, Казин спешно вырастил  семь
штук запертых дверей. Конечно, обустройство площадей удобнее было  проводить
не из навигационного пункта, а из центрального зала, но крановщик, привыкший
ко  всякого  рода  неудобствам,  справился.  Семь  дверей  возникли   словно
ниоткуда, разгородив  землян  и  доставив  Олегу  Казину  столь  необходимое
одиночество.
   Сначала в закутках, неожиданно обратившихся в одиночные камеры, случилась
легкая паника. 'Все ринулись к дверям,  принялись  дергать  их  и  втолкать.
Альфонс  Дуэтто  даже  попытался  высадить  дверь  с  разбега,  но  где  там
иностранцу биться против инозвездных материалов... Вот если бы Петр Иванович
за дело взялся! Но генерал Иванофф  оказался  не  в  одиночке,  а  вместе  с
экс-одесситом, и потому, толкнувшись в двери  пару  раз,  антиподы  занялись
любимым делом: выяснять, кто виноват.
   Казин с хозяйским видом прошел в конференц-зал, сыскал  розетку  портала,
подключился и принялся обустраивать будущее жилье. В каждой комнате, в  углу
пол вздыбился возвышенностью  постели.  Возвышенность  размягчела  полосатым
матрацем, от которого отслоилось одеяло и  ком  поролоновой  подушки.  Белье
Казин сделать не сумел, да и не пытался.
   Стук в двери  смолк,  очевидно,  запертые  поняли,  что  жилье  запоздало
обустраивается к проживанию, и теперь ожидали  новых  выперших  из  ниоткуда
удобств.
   Под удобства Казин выделил резервный объем рядом  с  переходной  камерой,
где нашлись системы регенерации и утилизации. Совмещенный  санузел  -  такое
под силу представить лишь инопланетянину  и  советскому  человеку.  С  точки
зрения  Жаклин  Шамо,  подобные  понятия  непостижимы.   Хорошо   еще,   что
невесомости в корабле не было, иначе пришлось бы жертвовать для обустройства
ватерклозета  гравитационной  дурылиной.  Почему-то  ни   в   фантастических
романах, ни в репортажах со станции  "Салют"  не  говорится,  как  справлять
нужду в невесомости. А так Казин соорудил в резервных  объемах  клозет  типа
"сортир деревенский", а рядом душевую кабинку.
   Даже полочку для мыла присобачил, хотя мыла, судя по всему,  ни  у  кого,
кроме Казина, не имелось, да и у него завалялся случайный обмылок,  хранящий
отпечаток Ганниного каблука.
   Покончив с наиважнейшим, Олег обновил удобства и вновь взялся за работу.
   Рядом  с  кроватями  после  нескольких  неудач   возникли   массивные   и
вместительные тумбочки. Что там могли  бы  хранить  незапасливые  дипломаты,
Казина не очень интересовало, а у него  -  полный  мешок  барахла,  да  и  в
законсервированной  муровине  тоже  запасено,