Казин.
   Судя по выражению зеленорылого лица, у сина на руках были сущие слезы. Но
все же син выдвинул на середину вагончика  навигатор  и,  четко  выговаривая
слова, произнес:
   - Вот ты и продул свою штуковину.
   - Это мы  еще  поглядим,  -  заметил  Казин,  выставляя  малявину  против
буровины и выкладывая карты крапом вниз.
   - Ты зачем уравниваешь? - закричал неуравновешенный син. -  Я  же  сказал
тебе, что ты продул!
   - А я сказал, что я выиграл, - Казин переложил дидактор к себе на  топчан
и принялся откантовывать буровину в дальний угол.
   - Теперь из-за тебя получается, что  я  соврал?  -  на  сина  было  жалко
смотреть.
   - Ну что ты... - успокоил щепетильного партнера Казин. - Ты не соврал, ты
просто ошибся. А я тебя поправил. Еще играть будешь?
   - Буду! - визгнул синюшный син и побежал за новыми ставками.
   Теперь син уже не пытался блефовать, так что  дурылину  (мини-гравитатор)
Казин выиграл  лишь  с  третьего  раза.  Следом  ушлый  механизатор  оторвал
дуровину, штукенцию, хренулину и еще несколько предметов, каждому из которых
тут же давалось название.
   "Туз, он и в Африке туз", -  талдычил  Казин,  выдвигая  дуровину  против
хреновины - портативного пищеблока, рассчитанного на любой метаболизм, какой
только бывает в Галактике.
   - Ты говорил, туз в Африке, - бесновался проигравший син, - а он  у  тебя
на руках! Скажи, где тут Африка, где?
   - Во-первых, тузов в колоде четыре, - резонно отвечал Казин, - а  у  меня
на руках только один. А во-вторых, даже если бы мы сейчас в  Африке  сидели,
туз все равно дамочкой не оборотился бы. Резонно? Тогда ставь халявину и что
там у тебя осталось...
   - Еще катапульта осталась.
   - Оружие, что ли? А у тебя лицензия на нее есть?
   - Это не оружие. Это спасительная катапульта. Если  случится  катастрофа,
то надо в нее залезть, и она тебя мигом домой вернет, к синоматке.
   - А ко мне домой может?
   - Нет, она раз навсегда настроена.
   -  Такая  бандурина  мне  ни  к  чему...  -  Казин  окинул   захламленный
инопланетной техникой вагончик и решил:
   - Ладно, давай и бандурину.
   Не сразу и со скрипом, но и халявина, и спасительная бандурина  очутились
в рачительных казинских руках. Обессиленный син тоскливо озирал бывшее  свое
имущество..
   - Еще? - спросил Казин.
   - У меня больше ничего нет.
   - В долг не играю, - объявил Казин и принялся задумчиво тасовать колоду.
   "Он меня пичкой, и я его пичкой", - думал он предохранительную мысль.
   Потом предложил:
   - Трус в карты не играет. Ставь муровину против половины всего барахла.
   - Астромобиль? - ужаснулся галактотурист.
   - Ну да, муровину.
   - Ни за что! - Син задрожал, словно осиновый лист. - Я же  домой  попасть
не смогу!
   - А хочешь, - предложил Казин, глядя в глаза сину и незаметно прокладывая
карты, как учил дважды сидевший Леха, - я сначала  тебе  сдам  и  ты  будешь
ставку делать, уже карты поглядев?
   - А если не захочу ставить?
   - И не ставь. Была бы честь предложена.
   - Тогда давай! - решился син.
   Казин, стараясь не выдать себя, раскидал карты.
   "Кто не рискует, тот не пьет шампанское, - твердил он как молитву. - Знал
бы прикуп, жил бы в Сочи".
   Син дрожащей лапкой коснулся своих трех карт, сложил их вместе, осторожно
глянул на первую, сдвинул  ее,  чтобы  стала  видна  вторая,  затем  третья.
Глазенки запылали от азартной жадности.  Теперь  Казин  не  сомневался,  что
сумел сдать сину червонный крюк. Двадцать одно очко  на  червях,  это  можно
перебить только бурой.
   И все же син колебался.
   - А что у тебя? - спросил он.
   - Еще не смотрел, - честно ответил Казин.
   - Так посмотри.
   - Зачем? Мы договаривались, что только ты заранее смотришь. Я  ставил  не
глядя. Так идешь, или это все мое?
   - Ставлю астромобиль! - отчаянно закричал син.
   - Тогда подтверждай. - Казин  усмехнулся,  сообразив  вдруг,  что  раз  у
тинокожего ничего больше нет, то и ставку свою он подтвердить не  сможет.  А
это значит, что Казин, у которого оставались в запасе  малявина,  штукенция,
хренулина и еще пяток механизмов, выиграл, даже  не  открывая  карт.  -  Чем
удваивать будешь?
   Инопланетчик тоже  сообразил,  в  какой  переплет  он  попал.  Заметался,
засучил ручонками... спросил с тоской в голосе:
   - А без удвоения нельзя?
   - Нет, - отрезал Казин. - Правила, это закон! Или подтверждай, или бросай
карты.
   - Подтверждаю... - хрипло выдавил син. Казин скорбно поджал губы. С этими
инопланетскими держи ухо востро! Им лишь бы честного человека  обдурить.  Он
так и знал, что не пустым остался блудный син, что-то у него в загашниках да
есть.
   Не сохрани Казин половину  выигрыша,  сам  бы  сейчас  попал  в  дурацкое
положение.
   Син тем временем разлепил ворот комбинезончика и стянул с  шеи  крошечную
бирюлинку, висевшую на почти невидимой нитке. Всей величины в бирюлинке было
с копейку, хотя блестела она и переливалась не хуже голографической этикетки
на непокупаемой дорогой водке.
   - Что за... - привычно начал Казин, запнулся,  обнаружив,  что  словарный
запас его иссяк, но сделал мощное усилие и изобрел-таки слово:
   - Что за кчемулина?
   - Удостоверение на право гражданства, -  торжественным  шепотом  произнес
син.
   - С ума спрыгнул? - возмутился  Казин.  -  Паспорт  и  в  залог-то  брать
нельзя.
   Что я с чужим удостоверением делать буду?
   - Оно не чужое, - возразил бледный до серого син. - Оно на предъявителя.
   - Ну-ка, - Казин коснулся искры анализирующей цапфой  фиговины.  -  Верно
говоришь... Так, на предъявителя... насильственному изъятию не подлежит... а
перенастройка как делается?.. Ага, понял. Ладно, клади свою  кчемулину.  Иду
на все!
   Син окинул пристальным взглядом бывшее свое имущество и тоном мультяшного
мужичка заявил:
   - Маловато будет! Знаешь, сколько удостоверение стоит?
   Казин на мгновение задумался и добавил копейку.
   - Теперь в самый раз, - строго сказал он, предупреждая возможные споры.
   - Все равно маловато! - упорствовал син.
   - Не хочешь, не соглашайся, - Казин пожал плечами. - Забирай свой паспорт
и проваливай.
   - Спички тоже гони, - неуклонно потребовал син.
   - На, жмот, подавись! - Казин брякнул коробком о доски стола.
   - Крюк! - возгласил син, выкладывая перед Казиным туза и десятку червей.
   Хотя Казин сам подмешал сину такие карты,  внутри  стало  неуютно.  Казин
осторожно поднял свой бор.  Внизу  лежала  Акулина,  следом  пришел  пиковый
валетик и, наконец, туз, тоже козырный. Не пропали зря Лехины уроки.
   - А ведь у меня - бура,  -  мягко  произнес  Качин,  глядя  в  оторопелое
синовское личико. - Пролетел ты, парень, со своим гражданством.

Глава 7

ФАНЕРА НАД ПАРИЖЕМ

   Держать  удар  судьбы  син  не  умел.  Личико  его  пошло  всеми  цветами
побежалости, а следом случилась истерика. Казин даже хотел бежать в кран  за
аптечкой. В аптечке у него  хранилась  настойка  йода,  старый,  многократно
стиранный бинт и пузырек с нашатырным спиртом, которым  случалось  по  утрам
вытрезвлять чернорабочих. Именно это проверенное лекарство Казин и собирался
пустить в ход. По счастью, вспомнил про штукенцию -  лечебно-диагностический
комплекс - и использовал его. Син затих, лишь  причитал  время  от  времени,
поминая синоматку и родную Синляндию.
   - Да не будь ты бабой!  -  грубовато  успокаивал  Олег  хлюпающего  носом
приятеля. - Я ж тебя предупреждал, что продуешься. Ну ничего, у нас тут тоже
люди живут. А то в город поедешь, в цирк поступишь. На тебя знаешь как народ
ломиться будет? Аншлаг называется.
   Син не слушал и продолжал похныкивать.
   Наконец Казину это надоело, и он устроился на топчане, будто бы спать. На
самом деле остаток ночи поглядывал сквозь полуприкрытые веки, не выкинет  ли
обобранный галактопроходец какого-нибудь фортеля. Угонит  муровину,  и  лови
его потом. В ГАИ с таким делом не обратишься. Опять же,  повесится  сдуру  -
тоже хлопот не оберешься. Однако ночь прошла спокойно, сину то ли  в  голову
не пришло противоправно воспользоваться чужим, то ли  медицинская  штукенция
лишила его возможности активных действий.
   Субботним  утром  невыспавшийся  Казин  выполз  из  вагончика.  Муровина,
потеряв всю свою внушительность,  бесформенной  кучей  громоздилась  посреди
пены. Утренняя роса густо покрывала ее. Казин досадливо покачал головой и  с
дидактором в руках принялся изучать доставшееся богатство. Син с  несчастным
видом таскался следом и стонал что-то про свою матушку.
   - На жалость давишь? - злился Казин. - А кто тебя  заставлял  продуваться
дотла? Сиди теперь, жди, пока за тобой спасательная экспедиция прилетит.
   - Не прилетит!.. - заливался слезами син, -  Служба  спасения  только  за
гражданами прилетает, а я теперь не гражданин...
   - Ну, парень, у вас и нравы!.. - выговаривал Казин. - С  живым  человеком
так обойтись только потому, что он паспорта лишился. Волчьи у вас порядки! Я
бы на твоем месте плюнул на  такую  Галактику.  Устраивайся  у  нас.  Гляди,
красотища кругом! Простор! А воздух какой, а?..
   Син с трудом выдергивал лапки из глины и явно никакой красотищи не видел.
   - О синоматка!.. - ныл он с теми же  интонациями,  с  какими  итальянские
трагики восклицают: "О мама миа!" Казину уже начинало чудиться, что  его  на
спектакль затащило.
   - Кончай скулить! - наконец разозлился  Казин.  -  Подумаешь,  застрял  у
нас... В деревне тоже люди живут.
   - Но я не человек, - резонно возразил син. - Я тут жить не смогу.
   - Смо-ожешь!.. - пообещал Казин. -  Не  умеешь  -  научим,  не  хочешь  -
заставим.
   Поднявшееся солнце согнало росу с боков муровины,  и  Казин,  убедившись,
что забухшие реинкарнаторы просохли за ночь, принялся стаскивать в космоплан
выигранные хреновины и хренулины.  Муровина  раздувалась,  принимая  прежние
внушительные очертания.
   - О синоматка! - голосил пришелец.
   - Чего она тебе далась? - не оборачиваясь, спросил  Казин,  изучая  режим
временной консервации муровины. - Хрюкает небось...
   - Хрюкает! - восторженно подхватил син. - О, как божественно она хрюкает!
   - У меня, вон, Борька в хлеву тоже хрюкает. И ты,  заведешь  порося  -  и
наслаждайся. А потом сала накоптишь.  Сало  -  это  вещь,  не  то  что  твоя
трансцендентальная жрачка.
   - Я не ем сало, - возразил син. - У меня совершенно иной метаболизм.
   Казин прибрал на место все, кроме дидактора, и включил режим консервации.
   Раздалось громкое шипение, муровина сдулась, как проколотый пузырь. Казин
скатал муровину в рулон и упрятал в заплечный мешок,  с  которым  на  всякий
случай не расставался, выходя из дома. Пустой рюкзачок - не великая  тягота,
а ежели разживешься чем-то полезным, то  тара  всегда  под  рукой.  Вот  как
сейчас, например. Дидактор Олег прибрал отдельно. Конечно, крановщик, это не
простой механизатор, он во всякой машине с закрытыми глазами разберется,  но
все-таки  лучше,  если  обучающая  фиговина  будет  под  рукой,   а   не   в
законсервированном космолете.
   - Идем, что ли? - обратился он к безутешному сину. - Сегодня выходной, на
объекте работы не будет, так я тебя до деревни  провожу.  А  дальше  уж  сам
как-нибудь. Беженцем скажешься или еще что...
   Син продолжал рыдать и, кажется, даже  не  слышал,  что  ему  говорят.  А
Казину вдруг явилась простая и неприятная мысль: ведь сина  не  спрячешь,  а
это значит, что понаедет толпа всяких бездельников,  начнут  выспрашивать  и
вынюхивать, а син, ясен пень, молчать не станет. Отнимут нажитое,  как  пить
дать, отнимут. И неприятности могут быть. Конечно, сейчас дружбу  народов  и
прочий интернационализм отменили, но наверняка  найдутся  желающие  обвинить
человека в каком-нибудь смертном грехе. Да и просто сина жалко.
   Казин был жесток, но не жесток, и то, что син рыдал не по барахлу,  а  по
своей матке, тронуло механизаторское сердце.
   - Вот что, - Казин сбросил рюкзак и  принялся  распаковывать  его.  -  Не
хнычь. Отправлю я тебя домой. Муровину не отдам, не  надейся.  А  катапульта
твоя мне все равно без надобности. Садись и лети с ветерком.
   - Мне заплатить нечем, - не веря счастью, прошептал блудный син.
   - За кого ты меня держишь, зеленяка? - обиделся Казин. -  Что  же  я,  не
понимаю? Я тебе так, по дружбе. Хинди-руси пхай-пхай! Понял?
   Опасаясь за целостность реинкарнаторов, Казин расстелил  муровину  не  на
земле, а на стальном листе пены и включил компрессор. Эта  штука  вроде  как
движок у трактора, чтобы раскрутить дизель. Инопланетная техника от нашей  и
не отличается почти, только проходимость  у  нее,  по  сравнению  с  хорошим
болотником, слабовата. Чуть что - намертво забушет.
   Через минуту муровина приобрела прежние внушительные размеры.  Казин  уже
привычно нырнул в люк, поднатужившись, выставил на улицу банд урину.
   - Давай, - сказал он сину, - действуй! Или это тоже я должен?
   Син подбежал к бандурине, захлопотал, готовя ее к пуску. Потом вскочил на
приступочку. Бандурина окуталась сапфировым облаком защитных полей.
   "Ишь как зашустрил... - с обидой подумал Казин. - Хоть  бы  для  приличия
спасибо сказал или попрощался по-человечески".
   Возможно, син услышал недовольную мысль  или  просто  пробудилось  в  нем
доброе чувство, но он помахал Казину лапкой и произнес:
   - У тебя  теперь  есть  хороший  астролет  и  галактическое  гражданство,
поэтому, мой тебе совет: собирайся и улетай отсюда как можно скорей.
   - Зачем это? - не понял Казин.
   - Тут дикая, ничейная земля. Но я еще вчера застолбил ее, оформив  заявку
на свое имя, так что теперь она принадлежит мне, а я собираюсь пустить ее  в
переработку. Скоро здесь не останется никаких жидкофазных систем.
   - Что?! - взревел Казин, бросаясь вперед. - А ну, стой, сукин син!
   Голубой свет плеснул ему в глаза, подставка на бандурине опустела.

КНИГА ВТОРАЯ

ЛЯГУХИ НА ДОРОГЕ

   Веселится и ликует весь народ!
   Н.Кукольник

Глава 1

ОСТАВЛЯЕТСЯ ВАМ ДОМ ВАШ ПУСТ

   Долго возмущаться Казину было  некогда.  Конечно,  син  вместе  со  своей
свиноматкой оказался сукиным котом, но  уже  давно  известно,  что  ни  одно
доброе дело не  остается  безнаказанным.  Впрочем,  даже  если  и  застолбил
поганец землю, это еще ничего не значит. Тоже мне, нашел  ничейное  добро...
АО "Дубрава" так просто от своих планов не откажется, а ребята там собрались
крутые. Уж как-нибудь потягаются с зеленорылыми тарелочниками. А хоть  бы  и
уступили - чему Казин втайне был бы рад, - что с того? Все равно, без Казина
у сина ничего не получится. Что он, технику и рабочих из Синляндии  повезет?
Так его на таможне облупят почище, чем вчера. Да и что  у  них  за  техника?
Электроника, конечно, клевая, с этим за бугром всегда нормально, а  вот  как
настоящая техника в здешних болотах  забухает,  Казин  уже  видал.  Так  что
никуда син не денется, прибежит в  ПМК,  народ  нанимать.  А  это  значит  -
импортный заказ. Так что все на свете к лучшему.
   Под такие мысли Олег дошагал к дому. Первым  делом  потихоньку  проник  в
сарай, который Именовался гаражом, хотя машины у Казина во-век не бывало,  и
оставил пухлый рюкзак под верстаком. Незачем Ганне туда заглядывать. И  лишь
потом вошел в дом...
   ...и долго не мог понять, что  случилось...  Погром  встретил  его.  Зона
стихийного бедствия. Словно торнадо прошел по кухне и двум уютным  комнатам,
а следом - взрыв Кракатау и террористическая акция бомбистов. Казинские вещи
были вывалены из шкафа и комода, и всякая  рубаха  распорота  от  подола  до
самого ворота. Зеркало, висевшее в простенке, и посуда  в  серванте  зверски
расколочены, и даже зеркальный шкаф, купленный в последние предперестроечные
годы, развален ударами топора. Должно быть, с такою же  ненавистью  ликующий
вандал громил античные статуи.
   И  нигде  ни  единой  Ганниной  вещи.  Олег  Казин  ничего  не  знал   об
индонезийских вулканах и анархических  движениях  начала  века.  И  когда  в
школьные годы его одноклассники знакомились с удручающими событиями середины
пятого века, Олежек, укрывшись за  поленницами  на  школьном  дворе,  изучал
пригодившееся позднее искусство игры в "буру". Так  что  обычаи  германского
племени вандалов тоже были ему неведомы. Но зато  нрав  супруги  Казин  знал
преотлично. Хотя такого Ганна себе  никогда  не  позволяла.  Ну,  случалось,
саданет в сердцах об пол треснувшую тарелку или граненый  стакан,  но  чтобы
мебель курочить?..
   С трудом въехав, что случившееся не сон и не шуточки инозвездного модуса,
Казин побагровел и помчался на расправу во двор. Где еще, как  не  в  хлеву,
может прятаться от мужниного гнева вздуревшая жена?
   Дворовая дверь, печально поскрипывая, качалась на ветру. Ганны не было  и
здесь, а кроме того, не было коровы. Лишь  изголодавшийся  поросенок  Борька
встретил хозяина божественным хрюканьем. Пол в хлеву густо покрывали куриные
перья. Нетрудно представить, как несушкам  в  спешке  сворачивали  головы  и
запихивали бьющиеся тела в мешок, чтобы унести всех разом.
   Грабеж... разбой... вандалам такое и не снилось. Корову она куда дела?
   Потерянный и охромякнутый Казин выскочил на  улицу  и  там  наткнулся  на
Людку - вдову  закадычного  корешка  Витяя.  Людка  явно  караулила  Казина,
любопытствуя узнать новости. Всю правую сторону рыхловатого  Людкиного  лица
густо заливала вздувшаяся грозовая синева  кровоподтека.  Видать,  досталось
Людке с размаху и не кулаком - от кулака фингал под левым глазом бывает, - а
чем-то тяжеленьким.
   Сейчас, впрочем, Казину было не до чужих синяков.
   - Ганну не видала? - отрывисто спросил механизатор.
   - Покуда глаз целым был, так видала, - с вызовом ответила Людка. -  Пошла
глянуть, что у вас за ор стоит, а твоя Ганна на меня с топором метнулась.  А
до этого - шкаф лобанила, только щепки летели.
   Казин наконец перевел взгляд на Людкино телесное повреждение.
   - Кабы топором, у тебя не  так  было  бы...  -  неуверенно  произнес  он,
стараясь понять, что же приключилось в доме.
   - Кидалась с топором, а докинулась сковородником, - уточнила Людка.
   - "Скорую"  -  то  вызвали?  -  гнев  Казина  вдруг  куда-то  улетучился,
придушенный жуткой догадкой.
   - И так заживет, - Людка приложила ладонь ко вздувшимся мордасам.
   - Да не тебе "Скорую" - Ганне! Ведь с ума сошла, мебель  порубила,  курам
головы скрутила всем как есть...
   - Какое - с ума?.. Здоровехонька твоя Ганна! Ушла она от  тебя.  Насовсем
ушла. Вещички свои ни единой не позабыла, все в кутули, на корову  навьючила
- и была такова.
   - Да с чего?! - стосильным трактором взревел Казин.
   - А это уж тебе лучше знать.  С  кем  она  тебя  на  свиданке  застукала,
муженек?

Глава 2

ГРОГГИ

   Вот пришла судьба и выведала, что не  только  блудный  син,  но  и  Казин
ударов ее держать не  может.  От  первого  жизненного  хука  полетел  бравый
мелиоратор  в  нокаут.  Ну,  может  быть,  в  нокдаун,  ибо  секунды  рефери
отсчитывает неспешно, позволяя сильному подняться.  Вот  только  подниматься
Казину не хотелось. Сладкое состояние - грогги,  мир  плавает  в  тумане,  и
ничего-то тебе не нужно.
   Казин запил.
   Деньги, что дома были, Ганна выгребла  до  копеечки,  но  у  Казина  была
припрятана добрая заначка, а  следом  пошло  на  продажу  то  немногое,  что
оставалось в доме целым. Первым отправился  на  базар  поросенок  Борька.  А
цуцик, которому Казин в расчете на грядущий зверский  нрав  успел  дать  имя
Зюган, так и вовсе хозяина не дождался, убежал следом за Ганной.
   Казин ни о чем не тужил. Начинал  утро  с  водки  и  водярой  заканчивал.
Жратвы не покупал, питаясь сбалансированной бурдой, что  варила  инозвездная
хреновина.
   Водки хреновина выдавать  не  желала,  считая  сдуру,  что  этот  продукт
земному метаболизму чужд.
   В деревне Казина жалели, но подходить остерегались, опасаясь буйства.
   Только супруга участкового -  милиционерша  Жанна,  прозванная  приезжими
дачниками жандарметкой, пару раз приходила