лся по земле, ведя беглый  огонь.  Один
из андроидов внезапно упал, бронебойные снаряды перебили его ноги.
   В  люке   показался   Инвар.   Воспользовавшись   тем,   что   машины
сосредоточились на напарнике, он на секунду задержался, выпустив очередь
гранат по планетарному танку.
   Джон прополз меж обломков обшивки рейдера и прыжком достиг люка.
   Падая вовнутрь, он ощутил болезненный толчок в спину  и  одновременно
почувствовал, как по боку потекла горячая, липкая струйка.
   Андроиды  изменили  классификацию  целей  -  они  открыли  огонь   на
поражение из тяжелого оружия бронебойными снарядами!
   - Инвар! - закричал он.
   Тень ганианца заслонила провал люка.
   Он открыл рот, но слова застряли в нем, Инвар  внезапно  дернулся  от
удара в спину, и в его глазах появилось изумление.
   Время застыло, он смотрел, как его грудь лопается кровавыми брызгами,
выпуская черные жала бронебойных снарядов...
   Ноги Инвара подкосились, и он рухнул на колени.
   Из-под развороченного бронежилета на пол хлестала кровь.
   - Ублюдки...
   - прошептал он, повалившись на бок, в лужу собственной  крови.  Глаза
Инвара смотрели во тьму рейдера.
   В люке появилась рослая фигура андроида.
   На его плече красовался ствол автоматической пушки.
   Из тьмы в лицо робота ударил шквал огня. Лицевую пластину разнесло  в
клочья,  обнажив  наполненный  позитронными  кристаллами  каркас,  и  он
брызнул осколками,  а  Джон  продолжал  вбивать  снаряд  за  снарядом  в
обезглавленную фигуру в немом оцепенении...
   В эти секунды он молил о безумии, но ему было суждено жить.
   Снаряды крошили броню "хамелеон", и ее осколки на  лету  меняли  свой
цвет.
   Остов андроида разломился пополам, и его вымело наружу гулким шквалом
снарядов.
   Интегральный затвор с шелестом передернулся и застыл. Магазин  "ФЛАУ"
был пуст.
   Митчел отшвырнул оружие, словно оно жгло ему руки, и склонился к телу
Инвара, но в этот момент по рейдеру ударил фазерный излучатель.
   Часть обшивки в районе люка испарилась, образовав проход, достаточный
для тактического разведчика.
   Джон подхватил окровавленное тело  Инвара  и  потащил  его  в  гулкую
темноту коридора.
   Завернув за угол, он пристроил его  у  стены,  выхватил  из-за  спины
заряженный гранатомет, который берег на крайний случай,  и,  выкатившись
из-за укрытия, разрядил весь магазин  в  темный  контур  боевой  машины,
заслонивший собой отверстие в броне. Не дожидаясь  ответа,  он  метнулся
назад.
   Инвар на мгновенье пришел в себя.
   Адский грохот разрывов все равно не дал бы  услышать  слов,  но  Джон
прочел по губам.
   В глазах ганианца застыла безумная боль предсмертной муки.
   Рваные дыры в груди не оставляли никаких надежд.
   - Джон...
   - едва слышно просипел он, сотрясаясь в конвульсиях.
   Сделай что-нибудь...
   - Его окровавленные губы  вдруг  исказила  улыбка...  -  Я  так  хочу
жить...
   Больше он не сказал ни слова.
   Джон отвернулся.
   Его била крупная дрожь.
   По щекам текли горячие слезы.
   Он чувствовал, что его сознание вот-вот лопнет, не выдержав того горя
и ненависти, что клокотали в  нем.  Это  было  страшное  чувство  полной
потери, от которой в груди образуется сосущая пустота  и  все,  что  еще
минуту назад казалось значительным и важным, внезапно теряет смысл.
   - Я вернусь...
   - проговорил он, прикрыв  глаза  Инвара  и  подобрав  его  импульсную
винтовку, которую ганианец не выпустил, даже умирая.
   Джон прожил долгую и трудную жизнь.
   Он бился на многих  планетах,  иногда  от  безвыходности,  иногда  по
идейным соображениям, но никогда он не чувствовал, что рядом с ним  есть
друг. Здесь это случилось впервые,  и  впервые  в  жизни  он  познал  то
безраздельное горе, что влечет за собой его смерть.
   Черная  пелена  безумной  ненависти  к  тупым  механическим   убийцам
затопила его, сметая все и оставляя лишь одно желание - мстить.
   На поляне оставалось шесть боевых машин.
   Из горла Джона вырвался хриплый презрительный смех.
   Два человека... Всего лишь двое людей положили тут тринадцать  боевых
роботов...
   Он вышел из-под прикрытия обугленного провала и вскинул "ФЛАУ".
   В следующий  момент  зал  плазмоизлучателей  последнего  планетарного
танка накрыл ту часть поляны, где находился рейдер.
   Чудовищный жар ударил в грудь  Джона,  швырнув  его  назад,  во  мрак
древнего корабля.
   Он упал, ударившись головой, но не выпустив  винтовку  из  обгоревших
пальцев.
   Из последних сил превозмогая  боль,  он  вновь  пополз  к  выходу  из
провала.
   Почва у опор рейдера дымилась.
   Джон с трудом перекинул свое обожженное тело через огрызки выломанных
бронеплит. Защитный костюм превратился в лохмотья.
   Термостойкая ткань обгорела и сморщилась. Что  представляет  из  себя
его собственная кожа, Джон попросту не думал.
   Он ощущал дикую боль,  но  продолжал  ползти  к  выходу  из  древнего
корабля, словно в том самом последнем  выстреле,  на  который  только  и
оставалось сил, заключался сейчас весь смысл его жизни...
   Вокруг горел лес.
   Поляна была окружена  стеной  огня,  который  успел  продвинуться  на
несколько километров в стороны,  оставив  за  собой  черное,  истекающее
дымом пространство, где догорали узловатые стволы исполинских деревьев.
   Лес умирал стоя.
   Обугленные скелеты самых больших деревьев, которые  не  смог  свалить
даже огонь, торчали редкими колоннами, воздев в небо костлявые, лишенные
листьев ветви.
   Они уже были бессильны защитить поляну от прощальных  лучей  багровой
звезды...
   Джон со стоном выполз на открытое пространство.
   Подняв голову, он увидел монстров.
   Они шли, растянувшись цепью по выгоревшему лесу, словно по  обгорелой
стерне сожженного поля.
   Так, наверное, древние воины подходили когда-то к своему  разоренному
врагом селению.
   Джон  то  терял  сознание,  то  обретал  его  вновь,  но  даже   этим
помутившимся и отрывочным восприятием он чувствовал, сколь велик их гнев
и решимость.
   Но вперед, на группу боевых машин их толкало отнюдь не это.
   Ксеноморфов вело чувство вины...
   Пять  жутких  фантастических  организмов,  по  форме  приближенных  к
черепахам,  стремительно  шли  прямо  на  роботов,  на  ходу  покрываясь
панцирными пластинами.
   На коротких мускулистых шеях скалились, шипя и  роняя  пену,  десятки
страшных, чудовищных морд.
   Плазмоизлучатель планетарного танка дал залп.
   Джон ожидал увидеть, как  разлетятся  по  поляне  клочья  обугленного
мяса, но ксеноморфы продолжали идти вперед.
   Плазма, ударив в панцири, не прожгла их, а на секунду  растеклась  по
костяным пластинам жидким огнем, образовав вокруг каждого из них плотную
сияющую ауру.
   Спустя мгновенье двое из них упали, сияние взорвалось, но  остальные,
пережив залп, рванулись вперед.
   Мощные лапы обвили ближайшего андроида и, подняв в воздух,  разорвали
боевую машину на две части.
   Ступоходы робота глухо звякнули о базальт,  верхняя  часть  туловища,
описав высокую дугу, врезалась в тлеющие стволы  деревьев  и  исчезла  в
облаке пепла.
   Джон не видел, как еще  один  монстр  в  яростном  клубке  сплелся  с
ревущим двигателями планетарным танком.
   Голова Джона Митчела бессильно запрокинулась.
   Солнце Рая, ушедшее на покой, бросило  прощальный  луч  из-за  черной
линии далекого горизонта.
   Он ударил вертикально вверх и,  отразившись  от  надвигающейся  стены
серых, клубящихся  облаков,  осветил  изуродованную  поляну,  иссеченный
снарядами древний корабль и неподвижную  фигуру  человека  в  изодранном
защитном костюме, который лежал лицом вниз у его  подножия,  скрюченными
пальцами сжимая еще теплый приклад импульсной винтовки.
   Потом луч погас.
   На Рай опустилась ночь.

Глава 12

   Джон очнулся в сияющем свете знойного дня.
   Возвращение в реальность было мучительным  и  долгим.  Сначала  среди
всеобъемлющего мрака возникли пляшущие искорки света, и  вместе  с  ними
пришла боль.
   Он не чувствовал своего тела.
   Тогда откуда этот огонь, пожирающий его мозг?
   Ощущение боли становилось все явственнее. Она затопила его  сознание,
вытесняя беспамятство.
   Джон приходил в себя, и на фоне  пролитого  вокруг  огня  его  память
вдруг начала рисовать обрывки воспоминаний...
   Потом, спустя  неопределенный  отрезок  безвременья,  кровавый  туман
поредел. Веки Джона дрогнули, и он открыл глаза.
   В зрачки ударил ослепительный свет.
   Он инстинктивно зажмурился,  породив  этим  простым  движением  новую
жгучую волну боли, и в то же время он вдруг  понял,  что  наконец  начал
ощущать собственное тело.
   "Что это?.. - мучительно подумал Джон. - Я выжил или нет?"
   Он  не  знал,  является  ли  его  возвращение  в  реальность   добрым
признаком...  или  же  это  всего  лишь  последний  проблеск   сознания,
прощальный взгляд на чуждый мир, подаренный ему прихотями агонии?
   "Микропроцессор...
   - пришла паническая догадка.
   - Неужели это он перехватил управление?!"
   Джон весь напрягся, по крайней мере мысленно, насколько ему позволило
разорванное сознание, но не  ощутил  тех  характерных  признаков,  какие
обычно возникали, когда им управляла микромашина.
   Компьютерное зрение не работало,  инфракрасное  видение  тоже.  Перед
плотно сомкнутыми веками плавал лишь кровавый туман боли...
   По всем известным ему законам он должен был уже сотню раз умереть.
   Пережить попадание плазмы, пусть  даже  рассеянное  и  неточное,  мог
только его эндоостов, управляемый микропроцессором...
   Эта страшная мысль о том, что сейчас на земле лежит  всего  лишь  его
скелет  из  почерневшего  титано-керамлитового  сплава,  а  мысли  Джона
Митчела - это  лишь  последний  отзвук  погибшего  мозга,  отраженный  в
десятке  байтов  оперативной  памяти  процессора,  оказалась   настолько
страшна, что он вновь открыл глаза, несмотря на адскую боль...
   ...Он лежал на спине, уставившись поблекшим взглядом в густую  листву
красного дерева, сквозь прорехи которой пробивались косые столбы  яркого
дневного света. Его лихорадило, и тело сотрясала крупная, бесконтрольная
дрожь.
   Дерево?..
   Он отчетливо помнил, как упал у подножия  древнего  рейдера,  где  не
было никаких деревьев!..
   Джон попытался пошевелиться, решив вытерпеть любую боль, но  сознание
внезапно вновь стало меркнуть, словно желая предохранить  его  от  этого
преждевременного усилия, и он опять провалился в черную бездну.
   ...Следующее пробуждение  оказалось  более  продолжительным  и  менее
болезненным.
   Лихорадка отступила, но тупая боль осталась.
   Открыв глаза, Джон вновь увидел  ту  же  картину:  развесистая  крона
исполинского дерева оставалась на месте, но яркие столбы света  исчезли,
прорехи листвы рдели пурпуром заката, и он понял, что наступил вечер...
   Внезапно сбоку  раздался  неясный  шум,  похожий  на  тяжкую  поступь
гиганта, земля вдруг ощутимо поколебалась, и свет заслонила темная тень.
Джону нестерпимо хотелось закрыть глаза и  вновь  провалиться  в  черный
дурман, где не было этой изматывающей боли  и  отвратительного  ощущения
своего беспомощного, умирающего тела, но  какая-то  сила  заставила  его
смотреть...
   Огромная тень приблизилась и нависла над ним.
   Далеко вверху, на фоне бурой листвы Джон различил громадную голову  с
уродливыми, расплывчатыми чертами.
   Над ним склонился абсолютно голый, обтянутый кожей вытянутый череп, в
глазницах которого  трепетали  только  что  выросшие  глаза.  В  странно
закрученных лицевых мышцах скрывался небольшой нос,  скорее  похожий  на
клюв, под ним угадывалась прорезь безгубого рта.
   Это был ксеноморф!
   Внезапная вспышка озарения пронзила Джона.
   Они уцелели!..
   Никто, кроме ксеноморфов, не мог унести его с  места  схватки...  Вот
только зачем?!
   Голова монстра вдруг резко придвинулась,  он  наклонился,  и  Джон  с
содроганием увидел, как безгубый рот что-то тщательно пережевывает.
   Два глаза внимательно смотрели на распростертого на земле человека.
   Так продолжалось несколько минут, пока ксеноморф не закончил жевать.
   В поле зрения Джона  появилась  мощная  лапа,  оканчивающаяся  шестью
тонкими суставчатыми пальцами. ОНО залезло ими в  свой  рот  и  извлекло
оттуда ком бурых пережеванных листьев.
   Ксеноморф секунду помедлил, словно в нерешительности, глядя  в  глаза
человека, полные ужаса и отвращения, потом  нагнулся,  осторожно  разжал
стиснутые зубы Джона и стал засовывать  ему  в  рот  эту  отвратительную
массу.
   Джон конвульсивно дернулся и захрипел в инстинктивном приступе рвоты.
   Его сознание не выдержало, и  черный  мрак  обрушился,  как  желанное
избавление от кошмара...
   ...Он жил.
   Это   было   странное,   почти   нереальное    восприятие    обрывков
действительности, словно  перед  глазами  кружилось  разбитое  вдребезги
панно, осколки которого никак не хотели вставать на свои места...
   Джон не знал, сколько прошло времени с того момента, когда он впервые
пришел в себя. Он то терял сознание, то обретал его вновь, чтобы  спустя
какое-то время вновь провалиться в пучину  небытия  от  беспомощности  и
боли.
   Так было неисчислимое количество раз.
   В редкие минуты просветления он видел склоненные над ним фигуры  двух
ксеноморфов, которые что-то делали с его изувеченным телом, но смысл  их
действий каждый раз ускользал от Джона...
   Наконец, в очередной раз придя в себя, он  почувствовал,  что  что-то
изменилось.
   Прислушавшись к собственным ощущениям, он внезапно понял, что из тела
ушла терзавшая его боль.
   Джон открыл глаза.
   Был день,  и  знакомые  очертания  развесистой  кроны  заливал  яркий
полуденный свет. Он собрался с силами и попробовал повернуть голову.
   Это удалось.
   Первое движение после всего пережитого буквально потрясло его. Теперь
он видел все дерево, а не только его крону  и  еще  несколько  обгорелых
стволов чуть поодаль...
   За ними простиралось выжженное,  лишенное  какой-либо  растительности
пространство, по которому легкий ветерок гнал облачка пепла.
   Ксеноморфы действительно унесли его с места схватки под  защиту  крон
ближайших уцелевших деревьев. Джон сомневался, что смог бы доползти сюда
сам от темной глыбы древнего корабля, контуры  которого  смутным  пятном
маячили в полутора километрах, в другом конце изуродованной проплешины.
   Действия ксеноморфов по-прежнему не укладывались в голове  Джона,  не
находя разумного объяснения с точки зрения обычной человеческой логики.
   О том, что они  разумны  и  обладают  всеми  способностями  к  высшей
нервной деятельности, у него не оставалось никаких сомнений.
   Они не просто перетащили его сюда, но, видимо, ухаживали за  ним  все
это время и, возможно, даже пытались лечить!..
   При воспоминании о методах  их  лечения  и  кормежки  по  телу  Джона
пробежала непроизвольная, конвульсивная судорога, и он почувствовал, что
оно все покрыто какой-то коростой...
   От волнения и страха  он  привстал,  опершись  о  локоть,  и  наконец
получил возможность взглянуть на собственное тело.
   Это было неприятное зрелище.
   Его защитный костюм, обгоревший и порванный, был распущен на  длинные
полосы, которые оставались скреплены лишь оружейным поясом.
   Из-под обрывков  термостойкой  ткани  виднелось  грязное,  исхудавшее
тело, покрытое струпьями ожогов и  багровыми  пятнами  кровоподтеков.  К
тому же сверху его покрывал тонкий ссохшийся слой  разжеванных  листьев;
местами эта корка отвалилась, источая отвратительный запах.
   Однако Джона сейчас волновало совсем другое.
   Теряя и вновь обретая сознание, он каждый раз возвращался к  одной  и
той же мучительной мысли о микропроцессоре.
   Вонь и вид  собственного  изувеченного  тела  -  это  было  ничто  по
сравнению с постоянным преследовавшим его страхом.
   Почему  микромашина  до  сих  пор  не  перехватила   управление   его
ослабевшим мозгом?
   Рука Джона медленно потянулась к виску.
   Его  пальцы  наткнулись  на  спекшуюся  корку   свернувшейся   крови,
скользнули  по  холодному  металлу  и  вдруг  ощутили  иззубренные  края
микрочипа...
   Из гнезда торчал обломок микропроцессора!
   Джон бессильно откинулся на спину.
   Он вспомнил тот осколок, что на излете ударил ему в голову,  повредив
шлем и расколов щиток электронного прицела...
   Значит,  он  срикошетил  в  висок,  срезав  лоскут  кожи   и   разбив
микропроцессор...
   Джон хрипло рассмеялся, испугавшись звука собственного голоса.
   Вот почему микромашина не овладела его мозгом.
   Сам того не ведая, он окончательно стал ЧЕЛОВЕКОМ еще во  время  боя,
он выжил именно как человек, и возврата к прошлому уже не могло быть...
   Он лежал и  думал,  вспоминая,  заново  переживая  схватку  и  смерть
Инвара. Его сознание  разделилось,  словно  там  пролегла  четкая  линия
терминатора, отделившая жизнь от смерти и радость от скорби...
   Он не запомнил, в  какой  момент  уснул,  совершенно  обессиленный  и
разбитый.
   ...Разбудил его грохот и треск.
   Джон открыл глаза и инстинктивно привстал, оперевшись о локоть.
   В нескольких  шагах  от  него,  под  сенью  громадного  дерева  стоял
ксеноморф. С пасмурного неба накрапывал ленивый дождь.
   В  поле  зрения  Джона  попал  не  замеченный  им  ранее  почерневший
бронежилет и импульсная винтовка, лежавшие в полуметре от него.
   ОНО повернулось и посмотрело на проснувшегося человека. Его облик  не
изменился: та же яйцеобразная голова со страшной маской безгубого рта  и
огромными глазами, пятиметровое тело на четырех  колонноподобных  ногах,
мощный  торс  с  двумя  шестипалыми  руками  -  все  это  вместе  взятое
складывалось в образ громадного и непомерно уродливого кентавра.
   Рука Джона непроизвольно потянулась к оружию.
   Зачем? Усилием воли он загнал свое отвращение назад, в подсознание.
   Ксеноморф сделал шаг вперед.
   В нескольких метрах от человека на плотно утрамбованной площадке  его
передние ноги внезапно подогнулись, и он сел, так что  голова  оказалась
почти на одном уровне с Джоном.
   Митчел заворожено смотрел в жуткие голубые глаза  с  серыми  блюдцами
зрачков, чувствуя, как тело охватывает уже знакомая нервная дрожь.
   Легкие эманации  чуждого  разума,  казалось,  витали  в  воздухе,  но
ксеноморф не спешил прибегнуть к телепатическому контакту.
   Вместо этого он грузно осел на задние лапы, и его рука  с  шестипалой
кистью потянулась вниз.
   Выставив вперед один из суставчатых пальцев, он внезапно начал водить
им по плотно утрамбованной почве.
   Джон, затаив дыхание, следил за действиями существа.
   Ровный прямой коготь скользил по перегнившим, спрессованным  листьям,
оставляя за собой четкий, глубокий след.
   ОНО пыталось начертить какой-то знак!..
   Ксеноморф явно занимался новой и непривычной для себя работой.
   Джон отчетливо воспринимал крайнее напряжение существа: каждая линия,
кривая или же ровная, давались ему с большим трудом,  несколько  раз  он
поправлялся, раздраженным движением стирая процарапанные линии и начиная
все вновь.
   Через несколько минут Джон понял, что перед ним буквы!
   Присмотревшись к кривым каракулям ксеноморфа, он вдруг  почувствовал,
как легкий озноб возник где-то в районе спины.
   Среди  совершенно  незнакомых  символов  он  видел  несколько  знаков
универсального галактического языка!
   В это было совершенно невозможно поверить.
   Откуда ксеноморф мог знать эти символы?!
   Быть  может,  посредством  своих  гипертрофированных   телепатических
способностей он сумел прочесть эти знаки в мыслях человека?!
   Но Джон готов был поклясться, что не думал  ни  о  чем  подобном,  по
крайней мере до того момента, как существо прочертило их на земле!..
   Джон медленно поднял голову и взглянул в глаза монстру.
   Ксеноморф осел, тяжело перевалившись на задние лапы, и  его  безгубый
рот кривился в  жуткой  усмешке,  наверное,  предназначенной  изобразить
улыбку.
   Сердце Джона внезапно сжала тоска, такая же острая и мучите