крывался. Вокруг грохотали разрывы, но в наушниках были слышны только щелчки статического электричества.
     Еще несколько метров... Она протянула руку навстречу приподнявшемуся человеку.
     Кусок раскаленной добела породы огненным комом прочертил воздух и ударил в спину Стоянова. Его кислородные баллоны взорвались с оглушительным треском, заляпав кровью скафандр Ольги.
     Рваный осколок кислородного баллона ударил ей в плечо.
     Она упала, онемев от боли, потом встала на колени, зажимая рукой распоротый скафандр.
     Рядом дымилось кровавое пятно. Расколотый гермошлем Стоянова отлетел в сторону, и Ольга видела остекленевшие глаза мертвеца... и всклокоченную бороду, которая уже начала дымиться, закатываясь смердящими шариками... По щекам Ольги текли слезы, но она едва ли осознавала их, как и удушливые серные испарения, проникшие в ее скафандр...
     Она поняла: все кончено... Смерть плясала вокруг рухнувшей на колени фигуры.
     "Скорее бы", - отрешенно подумала она, но вдруг чьи-то руки подхватили ее и потащили назад, к кораблю.
     Это был Курт, Ольга узнала нашивки пилота на рукаве скафандра. Через включенный коммуникатор было слышно его тяжелое, прерывистое дыхание.
     - Зажимай порез!... - кричал он. - Давай же!... Мы выберемся!...
     Курт подтащил Ольгу к перевернутому набок кораблю с противоположной от главного шлюза стороны. Открыв люк, он впихнул ее обмякшее тело в аварийный модуль. Ургейм уже был внутри.
     Курт сел в кресло пилота и огляделся.
     Извержение продолжалось, равнина раскололась на множество неравных участков, которые плавали в лавовом озере, содрогаясь от ежеминутных столкновений друг с другом, и он понял, что ждать бесполезно, все остальные погибли... Все живое было еще слишком чуждо этой планете, которая, как саламандра, плавилась и возрождалась, живя в постоянном аду извержений.
     Курт проверил герметичность модуля и включил приборы.
     Ольга уже пришла в себя и пристегивалась к креслу. Бесчувственное тело Ургейма безвольно повисло на страховочных ремнях.
     Мягко вспыхнули зеленой подсветкой шкалы индикаторов. Ольга плакала, давясь слезами, но ее руки машинально производили все необходимые предстартовые включения.
     - На, держи! - Курт сунул ей дискету.
     - Что это?
     - Курс, который ты рассчитала для выхода на орбиту. Быстро измени значение массы корабля и мощности двигателей. Я стартую на ручном управлении.
     Ольга взглянула на него, недоумевая. Как Курт мог вспомнить о проложенном курсе, когда вокруг гибли товарищи, и плавилась планета... А ведь иначе им было бы не взлететь!...
     Через несколько секунд часть бронеплит обшивки поваленного набок корабля раскрылись в разные стороны, как лепестки металлического тюльпана, явив к свету пятнадцатиметровое тело аварийного модуля. Бортовой компьютер покалеченного корабля, подчиняясь последней команде, перекачал остатки горючего в резервуары стартовой шахты и замкнул зажигание.
     Еще один взрыв потряс расплавленную равнину, осветив ее мертвенно-голубым светом, когда "сигара" аварийного модуля вырвалась из пылающих обломков базового корабля и устремилась вверх, навстречу невидимым отсюда звездам.

***

     Малый разведывательный корабль - это далеко не самое гениальное творение человеческой мысли. Он был выполнен чисто утилитарно: никакого комфорта, удобства минимальные, места - только чтобы не сталкиваться лбами. Существовали определенные требования, предъявляемые к комплектации подобных космических аппаратов, вот их компании-производители и старились выполнить со всем тщанием. На борту разведывательного корабля было все, чему полагалось тут быть по спецификациям ООН, но пробовал ли кто-нибудь просуществовать на оставшихся после размещения этого оборудования считанных квадратных метрах?
     На этот вопрос приходилось отвечать другим.
     Просторнее всего было в кабине пилотов.
     Берг встал со своего кресла, чувствуя, как ломит одеревеневшую от долгого сидения поясницу. Им оставалось еще около суток лету до избранной еще на "Кривиче" планеты.
     Открыв дверь, ведущую из отсека пилотов в основное помещение корабля, он попал в душный полумрак. Закрепленные вдоль стен и потолка контейнеры с оборудованием оставляли узкий проход по центру, вдоль которого без очевидной системы, где для этого оставалось место, были прикручены восемь противоперегрузочных кресел.
     Он потянул носом спертый воздух. Пахло пластмассой, потом, и еще какой-то дрянью. После хорошо освещенной кабины управления перед глазами некоторое время плавали желтые пятна. Наконец зрение приспособилось к полумраку, который едва разгоняли расположенные где-то у самого потолка в сплетении кабелей и труб тусклые лампы. Бортовой компьютер держал энергосистемы корабля в режиме жесткой экономии.
     Берг сделал несколько шагов по узкому проходу, рукой ощупывая боковые стены, чтобы случайно не врезаться головой в какой-нибудь выступающий угол. Чертовы конструкторы... Могли бы оставить побольше места... или хотя бы расположить сортир поближе к кабине пилотов...
     Его рука провалилась в пустоту, и он поравнялся с первой нишей. Человек, сидящий в противоперегрузочном кресле, спал, бессильно свесив голову.
     В следующей нише, расположенной через несколько шагов, стояло сразу два кресла. Один из колонистов листал журнал, засунув в щель между контейнерами портативный фонарик так, чтобы тот светил на страницы. Его товарищ со скучающим видом вырезал кончиком десантного ножа свои инициалы на пластиковой обшивке стены.
     Через несколько шагов Виктора окликнули.
     - Эй, парень!
     Он оглянулся. Здоровенный негр, единственный черный среди их маленькой группы, растекся в кресле со скучающим видом, взгромоздив ноги на низкий кофр с оборудованием.
     - Эй, здесь разве не полагаются напитки? - заржал он.
     Виктор попытался дружелюбно улыбнуться, хотя шутка ему совершенно не понравилась.
     Негр внезапно отставил ногу, перегородив проход.
     - Куда-то торопишься, парень? - угрожающе спросил он.
     Виктор отступил на шаг назад и спросил:
     - Слушай, чего тебе надо?
     - Я же сказал, здесь разве не подают пиво? - не унимался негр. Он явно глумился над растерянностью пилота.
     Берга наконец достало.
     - Ты спутал рейсы, - ответил он, перешагнув через ногу. - Здесь не "Люфтганза" и даже не "Аэрофлот", а я тебе не стюардесса, понял?
     Не дожидаясь ответа, он пошел дальше.
     Если кто-то из экипажа и слышал их разговор, то не подал вида. Добравшись до хвостовой части корабля, Виктор думал, что проблемы теперь возникнут только на обратном пути, но ошибся. Тут стояло еще два кресла, и их обитатели отнюдь не были настроены дружелюбно.
     Нельзя сказать, чтобы он не понимал этих людей, никому не приятно несколько суток провести в темном и душном замкнутом пространстве, но ведь они в одной упряжке, в конце концов...
     Пройдя под двумя угрюмыми взглядами в узкий тамбур, он вошел в сортир и сплюнул. Чертовы приключения. Мало, что ли, у них проблем?!
     Однако неприятности только начинались.
     Выйдя назад, он наткнулся на одного из колонистов. Тот стоял, уперев руки в стены и полностью перегородив проход.
     "Джон Нортон" - гласила нашивка на его нагрудном кармане.
     - Чего тебе?
     Джонни неодобрительно покачал головой и кивком указал на своего товарища, развалившегося в кресле:
     - Ему плохо. Мне нужна аптечка.
     Берг знал, где расположены кофры с комплектами первой помощи и другими медикаментами. Он повернулся и, достав набор электронных ключей, приложил один из них к соответствующей панели. Та мягко отъехала в сторону, открыв подсветившуюся изнутри нишу.
     Кто-то грубо схватил его за плечо и отпихнул в сторону.
     - Вали, дальше разберемся без тебя! - проговорил Нортон, выгребая лекарства.
     Виктор моментально сообразил, что нужно этому Нортону, но что он мог сделать? Броситься на него, чтобы получить по зубам?
     Не сказав ни слова, он повернулся и быстро зашагал к кабине управления.
     - Чего так долго? - спросил Антон.
     Виктор сел в кресло и зло посмотрел на сержанта.
     - У нас проблемы, Антон. У этих козлов, похоже, клаустрофобия. Один из них добрался до кофра с медикаментами.
     - Что в кофре?
     - Да все, что хочешь! Медицинский спирт, успокоительное, психотропное...
     - Черт!...
     - Думать надо было, когда будили! - обозлился Берг. - Думаешь, эти ребята проходили какой-нибудь отбор? Есть деньги, чтобы заплатить пай, - вот ты и колонист! Набрали кого ни попадя, всякое отребье!...
     - Ладно, не ной! - Антон встал. - Схожу, поговорю с ними...
     Он осторожно открыл дверь и несколько секунд стоял на пороге, давая глазам привыкнуть к полумраку и прислушиваясь к звукам, доносившимся из хвостовой части корабля.
     Первые шесть кресел оказались пусты.
     Он прошел по узкому проходу, в конце которого металось пятно света от ручного фонарика.
     Восемь человек сгрудились на небольшой свободной площадке у тамбура. Как он и предполагал, они нашли спирт и, похоже, уже успели принять по одной.
     - Так, мужики, - проговорил он. - Ну-ка, завязывайте это дело!
     Крайние, сидевшие на корточках спиной к проходу, обернулись, остальные не обратили на него никакого внимания. Пили они молча, и их лица становились еще мрачнее, словно здесь отмечались их собственные похороны. Да так по сути дела все и было, по крайней мере в сознании этих людей, по большинству влачивших не нищую, но и не нормальную, с точки зрения благосостояния, жизнь в мегаполисах Земли. Они не представляли, что такое работа до седьмого пота и борьба за собственную жизнь. Похоже, что до последнего времени средства к существованию они получали либо от государства в виде различных пособий, либо путем грабежа на тропках многоуровневых городов.
     "Черти помойные... - со злостью подумал Антон. - Отцы новой цивилизации..."
     - Я же сказал, завязывайте! - повторил он.

***

     Эндрю Гейтс чувствовал себя прескверно.
     Во-первых, он долго не мог понять, куда, собственно, его занесло. Во-вторых, жратва, компания и выпивка были убогие. А в-третьих, он был попросту зол.
     Последнее, что запомнилось ему из "прошлой" жизни, был зал ресторана на сто седьмом уровне Йорк-Мегаполис-Сити.
     Этот зал был излюбленным местом вечерней тусовки всей чернокожей братвы уровня. Хозяин жил под их "крышей", полиция предпочитала сюда не заглядывать, поэтому тут можно было оттянуться на полную катушку...
     Вечер еще только начинался, но Гейтс, после удачного рейда прошлой ночи, уже страдал временными провалами памяти. ЛСД этой осенью опять вошел в моду, цены подскочили, но зато появился один совершенно новый продукт, от которого можно было "улететь" в такие дали...
     Откуда за их столом взялся этот вертлявый негритенок - совсем еще парнишка с наглой мордой коммивояжера, - вспоминать было бесполезно. Появился, и все тут. Фиг знает, откуда они берутся в нужный момент?...
     Эндрю еще помнил, как тот, после выпивки, великодушно предложенной Гейтсом, начал заливать про какие-то чудные миры, где все зеленое, текут голубые реки, в которых водится форель, и можно классно расслабиться, отдыхая на золотистом берегу, под тенью живых (во загнул!) пальм.
     Эндрю слушал пацана вполуха. Тот описывал явный глюк, иначе и быть не могло... Где сейчас найдешь живую пальму? Да и на бывших пляжах бывшего же Майами-Бич уже лет сто как не растет ничего. Одни ржавые остовы старых экскаваторов скрипят на ветру. Скажет тоже... пальмы!
     Эндрю был уверен, если и есть на Земле место, где осталось что-то живое, кроме, конечно, крыс и бездомных мутировавших кошек, то эти места далеко, они хорошо охраняются, и на один-единственный билетик в подобный рай всей его банде нипочем не заработать и за год.....
     И тут его осенило. Парень, наверное, предлагает им какой-то новый препарат, от которого как раз и можно словить глюк с живыми пальмами и форелью! О том, что форель и пальмы плохо совместимы в природном смысле, он просто не знал.
     - Эй, пацан!... - Гейтс навалился на стол и вытянул из кармана пачку замусоленных зеленых банкнот. - Я хочу туда! Как я могу "улететь"?
     Тот забормотал что-то про "сэра" и "завтра", но Эндрю уже завелся. Он заграбастал своей лапищей воротник парня и сказал одно-единственное слово:
     - Веди!...
     Когда Гейтс говорил таким тоном, то спорить с ним было бесполезно. Об этом знали все в "черных" секторах их уровня.
     Парнишка, поначалу сникший, немного повеселел, когда они покинули ресторан и поймали такси. Пачка "зеленых" и угрожающий взгляд Эндрю сделали свое дело.
     Он откинулся в мягкие объятия сиденья машины и весь отдался ритму мерного покачивания, жалея лишь о том, что, покидая ресторан, не додумался "догнаться" на ход ноги и розовый туман скоро рассосется... Впрочем, если пацан не врет, то скоро его ожидает новый кайф...
     Он не запомнил дороги, да это, собственно, было ни к чему. Он находился на своем уровне мегаполиса, и здесь опасаться было нечего.
     Эндрю запомнил низкие двери, претенциозно обставленный кабинет и белого в старомодных очках, который сидел за столом и что-то редактировал на экране монитора.
     "Странно... - мелькнула в затуманенных мозгах Гейтса единственная здравая мысль, - что-то не припомню, чтобы "улетами" торговали в таких местах..."
     Благополучно остаться на Земле ему помешала врожденная наглость. Все это, конечно, сильно смахивало на проделки копов-дилетантов из последнего призыва, но Гейтс уже так завелся от ожидания кайфа, что ему стало все равно. В конце концов, если сейчас на него наставят пушку и начнут тыкать удостоверениями, он расквасит им морды, а заодно изувечит этого пацана. Тоже своего рода кайф...
     - Я хочу "улететь"! - нагло заявил он, нервно раздувая ноздри, и припечатал к столу пачку "зеленых".
     Человек в очках пересчитал деньги, часть из них отложил в сторону, а несколько бумажек вернул Гейтсу.
     - Подпишите, - с вежливой улыбкой попросил он, выудив из-под стола какой-то лист.
     Эндрю не глядя поставил свой росчерк и с вызовом посмотрел на доходягу-очкарика. "Туфта какая-то..." - подумал он, предвкушая, как впечатает его мордой в этот самый стол. С кем шутить вздумали...
     - Пройдемте... - Вежливый очкарик открыл соседнюю дверь и пропустил Гейтса в длинное, низкое помещение, где бесконечными рядами стояли подсвеченные изнутри пластиковые цилиндры, внутри которых лежали люди!
     Гейтс невольно попятился. Розовый туман в башке моментально начал редеть, но было поздно, - кто-то аккуратно навалился сзади, и легкий укол в шею опрокинул его сознание в полнейший мрак...
     По иронии судьбы в липовом удостоверении личности, которое в тот момент находилось в нагрудном кармане Эндрю, в графе "гражданская специальность" значилось: "Специалист по внеземным формам жизни. Мичиганский государственный университет".
     Эндрю всегда находил забавной эту формулировку...
     Он медленно поднял глаза и посмотрел на щуплого белого молокососа в униформе с нашивками сержанта космической бригады ООН.
     Этого случая Эндрю ждал с того самого момента, как микроинъектор выстрелил в его шею. Наконец-то...
     Спирт только оглушил сознание и разбудил дремавшую злобу.
     Если бы кто-то мог представить, как его ломало...
     - Ну что, козел, говоришь "завязываем"? - спросил он, выпрямляясь. В тусклом свете ламп в его руке холодно блеснула сталь десантного ножа.
     Антон сделал шаг назад, заблокировав направление вероятного выпада выступающим в проход углом какого-то контейнера.
     Нельзя сказать, чтобы он не боялся, - храбриться здесь было не перед кем, и события принимали нешуточный оборот... Но куда больше его разбирала злость, и не на черного амбала с ножом, медленно наступавшего на него по узкому проходу, а на нелепость всей ситуации в целом. Происходи все на Земле, в каком-нибудь захудалом кабаке, где собираются местные панки, он бы ни разу не задумался, ломая им руки... но драка в глубоком космосе из-за полулитровой склянки со спиртом, в то время когда от их единства зависит жизнь трехсот тысяч человек, - это был абсурд, нонсенс!...
     Он медленно поднял обе руки ладонями вверх.
     - Хватит! - решительно проговорил он, пока благоразумие еще способно было обуздать растущую в нем ярость. - Если мы будем резать друг друга, то подохнем все, так и не разведав планету! - Он пытался достучаться до их затуманенного алкоголем сознания, продолжая медленно отступать по проходу, и чувствовал, что ни фига у него не получится, и все же...
     Эндрю надоело красться по проходу. Этот щупленький недоросток, наверное, уже обгадился со страха, раз запел про солидарность. Гейтса душила дикая, беспричинная и бесконтрольная злоба, от которой хотелось взвыть, вцепиться в противника зубами и разорвать его на части...
     Из глотки негра вырвался нечленораздельный хрип, и он прыгнул, целя ножом в живот Антона.
     Удара не получилось. Сержант внезапно перехватил его руку, прижался к контейнеру, пропуская его мимо себя, и резко дернул. Эндрю заорал от боли и жуткого хруста собственной кости. Пролетев пару метров по узкому проходу, он врезался головой в какой-то выступ и грузно осел на пол.
     Перед глазами плавал кровавый туман, а когда он начал рассеиваться, то первое, что увидел Гейтс, был его собственный нож, валяющийся на полу в полуметре от него, и высокие, на "молниях", сапоги стоящего подле человека.
     Стараясь не шевелиться, он повел взглядом.
     Это был навигатор. Видно, парнишка здорово трусил, судя по смертельной бледности его лица. Многозарядный пистолет в его руках мелко подрагивал.
     Он наступил ногой на нож Гейтса и закричал:
     - А ну, назад все!
     Антон, едва вернувшийся в исходную позицию, после удачно проведенного приема, похоже, был изумлен появлением Берга не меньше остальных. Черт, говорил же ему: "Сиди и не высовывайся!"... Для Антона не было худшего чувства, чем ощущение совершенно неподготовленного товарища за своей спиной.
     Его опасения оправдались буквально в следующую же секунду.
     Он не успел сделать шага назад, и приказ, предназначенный Виктору, застыл на губах, потому что пришедший в сознание Гейтс внезапно рванул навигатора за ногу, схватил здоровой рукой валявшийся на полу нож и не раздумывая всадил его Бергу в бок...
     Виктор закричал, уронив пистолет, и нелепо взмахнул руками, пытаясь зажать рану, из которой фонтаном брызнула кровь; Гейтс схватил упавший на пол пистолет, и Антону уже не оставалось ничего другого, кроме как прыгнуть прямо на пули...
     Колонисты, все еще толпившиеся в конце узкого прохода, остолбенели. Возможно, им нравилось покуражиться и выпить, но сейчас хмель вылетел из их голов, в конце концов, они не были такими, как Эндрю, и понимали, что ситуация приняла совсем уж дурной оборот, особенно когда в тесном отсеке грянули первые выстрелы...
     Остервенелая боль в сломанном запястье не дала Гейтсу прицелиться в Антона, да он не очень-то и старался, оглушенный собственной злобой, и пули прошли мимо, кроша контейнеры с оборудованием и облицовочный пластик стен.
     В обойме пистолета было десять патронов, но Эндрю успел сделать только четыре выстрела; в следующий момент удар в лицо опрокинул его навзничь.
     Антон оглянулся на оторопевших колонистов, едва не поскользнувшись в луже крови. Подхватив обмякшее тело Берга, он что есть силы побежал к герметичной переборке, отделявшей отсек пилотов от остальных помещений.
     Он скорее догадывался, чем знал наверняка, какое действие возымели четыре выстрела в замкнутом, нашпигованном трубопроводами, кабелями и электроникой тесном пространстве разведывательного корабля...
     И, словно в подтверждение его самых худших опасений, зло и надсадно взвыли сирены, оповещая об аварийной ситуации, из развороченной выстрелами стены ударила струя пара, и посыпались искры.
     Он уже почти дотащил Берга до дверей пилотской кабины, когда из скрытых динамиков, перекрывая рев сирен и встревоженные к