Знаю. Вот что, Джеральд, я к тебе в воскресенье приеду. Всего хорошего.
   - Да, конечно. - Казалось, глаза Джеральда подернулись влагой. - Иди,  ты
собираешься замуж за мистера Кули?
   - Нет, Джеральд.
   - Я не говорю, что я против, - быстро произнес Джеральд. - Не хочу, чтобы
ты так подумала.
   - Да, Джеральд. Но я все равно не выйду. До свиданья.
   - Он очень большой человек,  -  проговорил  Джеральд.  -  Он  тебе  много
хорошего сделал. Разве нет?
   - Не важно. До свиданья, Джеральд.
   - Иди...
   - Что?
   - Мне почта не приходила?
   - Нет.
   По  тому,  как  это  прозвучало,  Хаос  заподозрил,   что   в   Вакавилле
давным-давно не разносят почту.
   - Конечно, - устало произнес Джеральд. - Ну что ж... - Он помахал рукой.
   Мальчики тоже помахали. Иди нажала кнопку, кабина закрылась.
   - Черт, разозлил он меня, - сказала она через минуту, когда они вышли  на
улицу. Она стучала каблучками впереди, направляясь к машине.
   - Чудик он, - сочувственно заключила Мелинда. - Только  и  всего.  -  Она
бегом догнала Иди и взяла ее за руку. - Чудиков на свете полным-полно.
   Хаос добрел за ними до машины, ни слова  не  говоря  уселся  на  переднее
пассажирское сиденье. Благодаря Джеральду  он  впервые  с  той  минуты,  как
появился в Вакавилле, подумал о проекционной кабине в Хэтфорке. И о  свечах.
О своем крошечном мирке. А еще он ревновал к Кули. Не знал, что  было  между
Иди и этой шишкой, но уже увидел и услышал достаточно, чтобы ревновать.
   Домой они возвращались в молчании.
   Тот вечер не удался. Мелинда скучала без мальчиков.  Когда  она  включила
телевизор, Хаос смотрел и пытался вникать, но без сбивчивых комментариев Рэя
и пылких возражений Дэйва дело не шло на лад. Он сидел  на  диване  рядом  с
Иди, но при этом был в миллионах миль от нее, их разделяла  неразбериха  его
ревности и стыда за сон с Гвен. Иди тоже была не в своей тарелке,  будто  ее
беспокоило, где в эту ночь будет спать Хаос.
   А Хаосу хотелось побыть  с  ней  наедине.  Но  вместо  этого  он  получил
нежданный визит Кули.
   - Я наверху  буду,  -  сказала  Мелинда,  едва  завидела  Кули  в  дверях
гостиной.
   - Слушай, почему б тебе не отдохнуть? - спросила Иди.
   - Что значит отдохнуть? - Кули снял пиджак и бросил на спинку дивана.  Их
дивана. - Я пришел поговорить с Хаосом.
   - Знаешь, кажется, я не очень хочу тебя сейчас видеть, - сказала она. - Я
тебя не приглашала.
   - Да брось ты, Иди,  -  мягко  проговорил  он.  -  Сама  же  знаешь:  мне
приглашения не нужны. Почему надо напоминать?
   - Но ведь ты же ко мне в друзья набиваешься, - с горечью произнесла Иди.
   Кули напустил на себя уязвленно-пристыженный вид, но  это  длилось  всего
секунду-другую. Он повернулся к Хаосу.
   - В мои служебные обязанности входит наблюдение за  успехами  Иди,  и  не
важно, хочется ей это признать или нет. - Он вздохнул. - А потому  я  должен
постараться, чтобы ты уяснил обстановку и понял, во что можешь влипнуть.
   - Влипнуть? - переспросила Иди.
   - Путаясь тут с Иди, - сказал Кули, не глядя на нее. - Не знаю, откуда ты
взялся, но ты точно ничей не двоюродный брат.
   Хочешь остаться в Вакавилле -  можно  будет  поговорить.  Но  для  этого,
приятель, ты выбрал самый паршивый способ.
   -  Он  тебе  сейчас  будет  втолковывать,  что  невезение  прилипчиво,  -
скороговоркой произнесла Иди,  словно  надеялась,  что  Кули  отступится  от
своего замысла, если она его опередит. -  Попытается  запугать.  Каждое  его
слово - попытка  убедить,  что  ты,  находясь  под  одной  крышей  со  мной,
подвергаешься смертельной опасности. Он хочет нас разлучить.
   - Иди! - предостерег Кули.
   - Мне надо выпить, - заявила Иди. - Есть еще желающие?
   - Я бы от пивка не отказался. - Манеры  киносыщика  исчезли  с  абсурдной
внезапностью. Хаос увидел, что незваному гостю  хочется  лишь  одного:  быть
желанным в этом доме.
   - Мне тоже пива, - произнес Хаос.
   - Давай-ка присядем. - Кули опустился на диван. Иди ушла в кухню. - Хаос,
я не в курсе, много ли ты знаешь об Иди, но уж поверь:  ей  не  позавидуешь.
Она набрала слишком низкий балл, хотя, сказать  по  правде,  наши  тесты  на
жизнь не влияют. Мы не можем по ним судить, насколько везуча твоя  подружка,
однако восемьдесят пять процентов людей с таким, как у нее, баллом  в  конце
концов попадают в переселенческие центры. И ведь мы их не выдворяем, что  бы
она тебе ни наговорила. Сами уходят - просто  потому,  что  у  них  иссякает
выбор.
   Вошла Иди и подала пиво в бокалах. А раньше приносила  Хаосу  в  бутылке.
Хочет произвести впечатление на Кули? Неважный признак.
   Кули пригубил пиво.
   - Более того, -  продолжал  он,  -  жизнь  таких,  как  она,  -  сплошная
неразбериха, и ежегодно округ теряет на этом миллионы.  Расходы  на  ремонт,
невосполнимые выплаты жалования и тому подобное. Вот  почему  приходится  за
ними наблюдать.
   - Вы сгоняете людей в лагеря, - зло произнесла Иди, - и  смеете  называть
это статистикой. - Она повернулась к Хаосу. - Ты посмотри, что он делает!  С
того дня, как я прошла тесты, бегает за мной и вынюхивает.  И  при  этом  не
скрывает, что результаты тестов - филькина грамота!
   - Тесты - это метод научного исследования, - с улыбкой возразил  Кули.  -
Все, что нам необходимо знать о твоем вероятном будущем, они дают.
   - Это ты делаешь мое будущее, - сказала она. - Пророк доморощенный. И еще
смеешь говорить о везении! Да самое страшное мое невезение - это ты.
   - Иди, ты же знаешь, это неправда.
   - Хочет, чтобы я жалела Джеральда, - сказала Иди. -  Послушать  его,  так
Джеральд из-за моей невезучести свихнулся.
   - Иди подхватила наихудший вирус невезения, - пояснил Кули. - К  счастью,
он  редко  встречается.  В  окружающих  он  развивается  скрытно,  а  в  ней
проявляется весьма наглядно. Она всегда в центре урагана.
   - К несчастью, - саркастически произнесла Иди, - мне не удается  заразить
невезением Йана. Пока.
   Хаос потягивал пиво и размышлял.  Кули  и  Иди  общались  друг  с  другом
по-свойски, будто пикировка для  них  не  более  чем  игра.  Флирт.  Или  он
воспринимает это недостаточно серьезно? Это их мир, напомнил он себе.
   - Хорошо, - сказал Кули. - Забудем ненадолго о везении Иди.  Поговорим  о
тебе.
   - Обо мне?
   - Да. Ты еще не подумывал заглянуть к нам на тестирование? Давай.  И  чем
скорее, тем лучше.
   - У меня нет везения, - сказал Хаос. - И невезения тоже.  Я  просто  иду,
куда иду, делаю, что делаю. Везение тут ни при чем.
   - Очень мило! - рассмеялся Кули. - Да вот только  наука  утверждает,  что
везение всегда при тебе,  осознаешь  ты  это  или  нет.  И  боюсь,  в  твоей
биографии я усматриваю признаки невезения. Даже не  скрытого,  а  совершенно
явного. Правда, из-за бедного контекста ты его так и не заметил.
   "Нет, - подумал Хаос. - Не так-то  просто  запудрить  мои  мозги  здешней
ахинеей".
   - И много ли ты знаешь из моей биографии? - спросил Хаос.
   - Много ли? Давай посмотрим.  -  Широченная  улыбка  Кули  уже  ничем  не
напоминала человеческую. - Начнем с машины, брошенной на автостраде. Кстати,
отличная машина. Где ты ее раздобыл? Какая жалость, что она сломалась. Я  бы
сказал, это невезение - когда ломается такая машина, настоящее чудо техники.
Теперь, что касается твоей девочки. Скажем прямо,  она  в  весьма  плачевном
состоянии, хоть и держится, надо отдать ей должное, очень бодро. И  наконец,
твое имя. Хаос. Оно ведь не настоящее, правда?
   - Наверное.
   - А настоящего ты, конечно, не помнишь.
   - Не помню.
   - Настоящего имени не помнишь  -  так  и  запишем,  еще  одно  проявление
невезучести. Ты еще много чего не помнишь, всю эту муру из сна.  И  женщину,
из-за которой волнуешься.
   Хаос поморщился. Что же творится с его снами? Он боялся взглянуть  Иди  в
глаза.
   - Можно продолжать? - спросил Кули. - Вот как я все это вижу:  ты  сбежал
из такой поганой дыры, что тебе кажется, будто все твои проблемы - в порядке
вещей. Будто нигде не лучше, чем там,  откуда  ты  явился.  Хаос  ничего  не
сказал.
   - По-моему, я правильно угадал. Конечно, самая большая твоя неудача, хотя
ты этого еще не знаешь, - встреча со старушкой Иди.  Хуже  этого  ничего  не
могло случиться. Вам нечего предложить друг дружке, кроме неприятностей.
   - Бредятина, - сказала Иди. - Меня уже тошнит.
   Она повернулась и ушла в кухню.
   - Я не говорю, что ты  обязан  сейчас  же  отсюда  убраться.  Ради  Бога,
проходи вступительные тесты. Мне даже кажется, у тебя все будет в порядке, в
смысле,  проходной  балл  ты  наберешь.  Я  это  чувствую.  Гибельно  только
сочетание.
   "Ты хочешь Иди, - вертелось у Хаоса на языке. - Если это невезение, то ты
ему подвержен не меньше моего".
   Вместо этого он сказал:
   - Я не верю в невезение.
   - Не веришь?  -  Кули  встал  и  надел  пиджак.  На  его  лице  появилась
притворная горечь. - Она тебе рассказывала о Дэйве?
   - Что? - растерялся Хаос. - В каком смысле?
   - Спроси у нее.
   - Что спросить?
   - Хорошо, мы еще поговорим. А пока следует подумай.  -  Кули  поспешил  к
выходу. Хаос услышал, как завелась его машина, как с ревом унеслась в  ночь.
Когда она смолкла, в доме повисла мертвая тишина.
   Иди сидела в кухне, скрестив руки на  груди,  глядя  в  потолок  и  качая
головой вперед-назад.
   - Я должна тебе кое-что рассказать произнесла она  наконец.  -  Это  тебе
поможет решить насчет Йана.
   - Рассказывай.
   - Он мне покою не дает, все ходит, ходит... Говорит, если я буду с ним..,
то все изменится к лучшему.
   - Изменится, как же, - проворчал Хаос.
   - Он так уверен в себе, в своем везении. Говорит, то, что он  получает  в
Институте Везения, с лихвой восполняет то, чего недостает мне. Так и сказал,
слово в слово. Говорит, что каждый раз, когда он проходит тестирование,  его
балл все выше.
   - И все-таки он тебя не устраивает?
   - Я его ненавижу.
   На самом деле все гораздо сложнее, подумал Хаос. Тебе хочется  ненавидеть
Кули, но.., не всеми потрохами.
   Хаосу это напомнило о его собственном отношении к Келлогу.
   Вам нечего предложить друг  дружке,  кроме  неприятностей,  сказал  Кули.
Вероятно, правда, но невезение тут ни  при  чем.  Хаос  не  может  стоять  в
стороне, глядя, как местный синдром запускает корни в жизнь Иди.
   Так-то оно так, но чем он может ей помочь в борьбе с невезением?  Что  он
может предложить  женщине,  чью  наихудшую  проблему  он  даже  не  способен
воспринимать всерьез?
   Что касается его самого, то он даже не уверен, есть ли у него собственные
проблемы. В этом смысле его жизнь - настоящее решето. Проблемы есть в  мире,
а он, Хаос, всего-навсего сидит у приемника.
   А может, его проблема - Гвен. Чьи бы границы он ни  пересекал,  она  -  с
ним. Но и Гвен вряд ли способна помочь Иди.
   - Он сказал, чтобы я спросил у тебя насчет Дэйва.
   - Как это на него похоже, - тихо проговорила она.
   - Что он имел в виду? Она вздохнула:
   - Дэйв болен.
   - Болен?
   - От  рождения.  Почки.  Примерно  год  назад  отказали.  Ему  пересадили
отцовскую... Нужна была почка близкого родственника  -  моя,  или  Рэя,  или
Джеральда. Теперь у Дэйва  и  Джеральда  только  по  одной  почке.  Но  тут,
впрочем, нет никакого секрета. Всякое в жизни бывает.
   Хаос нагнулся и положил ладонь ей на шею.
   - Он пытается внушить, что тебе не  миновать  беды,  если  останешься  со
мной, - сказала она. - Будет как с Дэйвом или Джеральдом.
   - Он ревнует. Она кивнула:
   - А мне все равно. Пускай пристает, раз уж ему хочется. Я  даже  замечать
не буду. Пока не сошлет меня в лагерь для невезучих. Господи, до чего же тут
мерзко! Все ходят по лезвию бритвы, но при этом каждый только и ждет,  когда
кто-нибудь оступится. Будь моя воля - руки бы на себя наложила.
   - Не надо, - сказал Хаос. - Все будет хорошо.
   "Интересно, что я имею в виду?" - подумал он.

***

   Они уснули вдвоем, кое-как уместившись  на  узком  диване.  На  заре  его
разбудил шум мотора за окном. Желтые лучи озаряли комнату. Он поднял  голову
и с минуту прислушивался; шум нарастал, затем резко утих.  Он  снова  закрыл
глаза и уткнулся лицом в женские локоны. Услыхал шаги на  крыльце.  И  тихий
стук в дверь.
   Он отворил дверь и учуял сигаретный дым. Над заводом, стоящим  по  другую
сторону  улицы,  уже  поднялся  краешек  солнца,  вдали  низкие  холмы  были
подернуть туманом. На крыльце сидел спиной  к  двери  человек  в  поношенной
кожаной куртке, держал в руке ярко-красный мотоциклетный шлем.  Он  стряхнул
пепел на росистую траву газона  (вернее,  неухоженного  клочка  земли  между
крыльцом и улицей) и повернул голову.
   - Здорово, Эверетт. Не разбудил?
   - Билли, - сказал Хаос. В  его  памяти  хранились  имя  и  фамилия  этого
человека:
   Билли Фолт.
   Фолт  ухмыльнулся,  встал  на  ноги,  протянул  руку.  Хаос  окинул   его
пристальным взглядом. Слишком  близко  посажены  глаза,  слишком  узок  лоб,
улыбка от уха до уха. Чтобы водить дружбу с  обладателем  такой  физиономии,
нужны веские  причины.  Во  всяком  случае,  сама  физиономия  к  дружбе  не
располагала. Хаос заподозрил, что в прошлом таковые причины имелись. Увидеть
вновь подобное лицо - все равно что во второй раз найти на  пляже  приметную
гальку.
   - Вообще-то я знал, что ты спишь. Иначе как бы тебя разыскал,  а?  Только
по снам.
   - По снам? - Хаосу было неприятно это слышать.
   - Ага. Уже вторую ночь ловлю, ну и вычислил тебя...
   - Как это - вычислил?
   - Да просто на сны настроился. Ну как на радиостанцию, точь-в-точь. Я  по
этой части спец, экстрасенс. Правда, всю ночь промаялся.
   - Ты откуда приехал?
   - Все оттуда же. Из Сан-Франциско.
   - Что значит - оттуда же?
   - Эверетт, мы  все  там  живем.  Все,  кроме  тебя.  А  ты  тут,  в  этой
штучке-с-ручкой.., пардон, в Вакавилле.
   "Все, кроме тебя". О ком это он?
   О Гвен?
   - ..Эту вшивую дыру не перевариваю, - продолжал Фолт.  -  Все  эти  тачки
старые, ни дать ни взять - старый пригородный кошмар, эпизод из  "Сумеречной
зоны". Ниини-ниини, ниини-ниини... - Его  пальцы  поизвивались  перед  лицом
Хаоса. - Давно тут кукуешь?
   - Нет, - ответил Хаос. - А это далеко отсюда? Я про Сан-Франциско.
   - С часок, ежели на колесах, - сказал Фолт. - Совершенно,  надо  сказать,
другой мир. Да ты и сам увидишь. Ты ведь собираешься к нам, а?
   - Не знаю.
   - Тебя Кэйл зовет. - Он умолк и вгляделся в лицо Хаоса. - Ты ведь помнишь
Кэйла, а, Эверетт?
   Кэйл Хочкисс. И это имя - в голове.
   - Да, - сказал Хаос.
   - Вот и славно, - ухмыльнулся Кэйл. - Вам  с  Кэйлом  и  впрямь  надо  бы
встретиться, утрясти кое-что. Слышь, а не хочешь со мной  проветриться?  Тут
один парень живет, надо бы навестить.
   - Идет, - сказал Хаос.
   В этот миг на крыльцо вышла Иди в ночной рубашке. И заморгала  от  яркого
утреннего света.
   - Иди, -  нервно  сказал  Хаос,  -  это  Билли.  Мой  старый  друг..,  из
Сан-Франциско.
   - Здравствуйте. - Иди встревоженно посмотрела на Фолта.
   - Наше вам, - отозвался Фолт.
   - Я ненадолго отлучусь, - сказал Хаос. - Если хочешь, приеду ночевать.  Я
вернусь.
   Теперь она смотрела на Хаоса, в ее глазах читался вопрос. Но сказала  она
только:
   - Ладно. До встречи.
   - Хорошо, хорошо, - произнес Хаос. Фолт раскурил новую сигарету и  теперь
ждал, глядя на ступеньки крыльца.
   - Не забудь, я сегодня переезжаю, - сказала Иди.
   - Я вернусь до полудня. - Хаос подошел вслед  за  Фолтом  к  мотоциклу  и
уселся на заднюю половину седла.
   - Всякий раз, как здесь бываю, заглядываю к этому корешу, - говорил Фолт,
когда мотоцикл с ревом нес их по автостраде,  которая  огибала  город,  -  и
всякий раз думаю, что больше, наверное, его не увижу. А он все живет и живет
себе. Между прочим, в шестидесятых его на стул пытались посадить.
   - На стул?
   - Раньше он был знаменитостью. Участвовал в каком-то покушении.  Впрочем,
сам не убивал. Говорили, будто его подружка пыталась шлепнуть президента.  В
общем, классический козел отпущения, твердит людям то, чего они  слышать  не
хотят. Опережать свое время - дело, как ни крути, невыгодное.
   - Раньше? - переспросил Хаос, ибо ни на что другое в эту  минуту  не  был
способен. Из уголков его глаз ветер выжимал слезинки и разгонял по вискам.
   - Ну да, раньше, - ответил Фолт. - До того, как все переменилось.
   Мотоцикл оставлял позади редкие автомобили;  на  противоположной  окраине
города он свернул на улицу, пообочь которой теснились брошенные  закусочные.
Фолт притормозил у рекламного щита, призывавшего: "Заблудитесь в  величайшем
лабиринте под открытым небом". Мотоцикл остановился, двигатель  умолк,  Фолт
пнул щит.
   - Вот он где прячется.
   - В лабиринте?
   - Ага. Единственный чувак, которому не надо все время переезжать.
   - Меня тут с одним познакомили, так он в лифте живет, - сказал Хаос. Фолт
поднял брови.
   -  Вакавилль  двумя  диковинами  прославился:  дурдомом   и   лабиринтом.
Счастливчик жил и там, и там.
   - Никогда раньше не слышал, что в этих краях есть лабиринт.
   - Это модель знаменитого японского лабиринта, в Японии это самый  крупный
аттракцион. Чтобы там поплутать, туристы со всего мира так и  валят".  Но  в
переводе это дело не звучит. Я в том смысле, что и этот лабиринт надо было в
Японии строить, где все чистенько и аккуратненько. А в  Америке  все  и  так
заблудшие. Еще до Развала заплутали.
   Америка. Хаос вспомнил и  это  название.  Слово  обозначает  все  и  вся:
Вайоминг, Калифорнию, Юту и многое, многое другое. Есть  оно  и  в  названии
Малая Америка, правда, на втором месте. Конечно, раз есть Малая Америка,  то
существует  и  большая,  просто  ее  ни  к  чему  упоминать,  она  же  такая
огромная...
   - Когда случился Развал, Счастливчик и еще несколько парней драпанули  из
психушки и спрятались в лабиринте. Потом другие  ушли,  но  Счастливчик  так
ничего и не заподозрил. Он и нынче считает себя знаменитостью.  А  на  самом
деле его никто и не помнит. Я пытался растолковать, да какое там...
   Фолт провел Хаоса через празднично разукрашенный вход  в  первый  коридор
лабиринта. Высокие стены были испещрены надписями  -  философские  изречения
вперемешку с похабщиной. Фолт высматривал  красные  аэрозольные  стрелки,  а
Хаос, шагая за ним по пятам, быстро терял терпение.
   - Счастливчик! - крикнул Фолт. В мозгу у Хаоса роились вопросы, но он  не
знал, с какого начать. Он хотел спросить Фолта о Развале. Он хотел  спросить
о Гвен. В сновидениях Эверетт любил Гвен,  и  если  Хаос  -  на  самом  деле
Эверетт... Хаос попытался об этом не думать. Они  свернули  за  угол  и  под
навесом увидели Счастливчика. Он лежал  в  тени  на  пластмассовом  матрасе,
читал покетбук без обложки и громко насвистывал мотивчик.  При  виде  гостей
улыбнулся,  показав  полный  рот  плохих  зубов.  У  него  было  обветренное
морщинистое лицо в обрамлении косматой бороды, одежда давно  превратилась  в
лохмотья.
   - Эй, Счастливчик. - Фолт полез в  кожаный  рюкзачок,  достал  две  банки
консервов  и  вручил  человеку,  который  изрядно  смахивал   на   призрака.
Счастливчик уселся на матрасе и с довольной улыбкой прочел  этикетки,  после
чего запихал банки в груду мусора под ржавым карточным столом.
   - Как делишки? - осведомился Фолт.
   Счастливчик пожал плечами и вновь улыбнулся:
   - Да какие у меня делишки...
   - Но ты же там ошивался.
   - Больше не ошиваюсь. - Счастливчик содрогнулся. -  Джек,  меня  пытались
пришить, очень старались. Нет, теперь я просто сижу вот  тут,  в  лабиринте,
прячу бороду от дождя, а задницу - от разных свиней. Джек, кто твой друг?
   - Счастливчик, его зовут Эверетт.
   - Эверетт? Гм... - Счастливчик почесал  в  бороде  -  сначала  задумчиво,
потом яростно, будто обнаружил блоху. Казалось, он хочет что-то сказать,  но
пауза все затягивалась.
   - Счастливчик...  -  начал  Фолт.  Старик  вдруг  выпрямил  спину  и  зло
уставился на Хаоса.