лице  праведный  гнев  не  оставляли
сомнений, что он и в самом деле в состоянии осуществить эту угрозу.
   - Он, должно быть, с того корабля, -  сказал  Хуркос,  открывая  наружные
двери Мусорщика, которые служили герметической шлюзовой камерой.
   Фигура передвинулась от экрана  ко  входу.  Они  напряженно  ждали,  пока
камера закрылась, давление в ней сравнялось с давлением  внутри  корабля,  и
затем отворилась дверь в полу.
   Если незнакомец при взгляде через иллюминатор выглядел  впечатляюще,  то,
появившись в рубке, где голова его находилась в опасной близости от потолка,
он имел прямо-таки устрашающий вид. Он снял гермошлем, и на Хуркоса с  Сэмом
выплеснулись  потоки  изощренной  брани.  Глаза  великана  словно   капельки
раскаленной плазмы выделялись на пылавшем яростью лице. Его  светлые  волосы
пребывали в жутком беспорядке  -  всклокочены  и  перепутаны  так,  что  их,
видимо, расчесать уже было невозможно.
   - Кто вы, черт возьми, такие - идиоты, что ли? Идиотов же  больше  нет  в
нашей цивилизации. Вам что - не говорили? Вы же единственные в своем роде, и
надо же - я встретился с вами в этой пустоте, в которой - по всем правилам и
законам - мы и вообразить бы не могли о существовании друг друга!
   - Я полагаю, что вы сердитесь из-за столкновения, - начал Сэм, - и...
   У великана челюсть  отвисла  чуть  ли  не  до  колен,  но  потом  приняла
более-менее подобающее положение на уровне подбородка.
   - Ты полагаешь, что я сержусь из-за  столкновения!  Ты  полагаешь!  -  Он
повернулся к Хуркосу. - Он полагает, что я  сержусь  из-за  столкновения,  -
повторил гигант, как будто никто никогда не изрекал ничего глупее этой ереси
и, чтобы поверить своим ушам, ему нужно было ее несколько раз повторить.
   - Я... - снова начал Сэм.
   - Разумеется, я сержусь! Да я просто вне себя  от  ярости,  вот  что!  Ты
полез в открытый космос, не  проверив,  есть  ли  в  зоне  опасности  другой
корабль. Твое поле сомкнулось с моим, и нас вытащило в Свободный  Космос.  А
что бы случилось, если б столкнулись корабли, а не поля?
   - Это маловероятно, - возразил Хуркос. - В конце концов, диаметр  поля  -
пять  миль,  а  корабли  же  значительно  меньше  в  размерах.   Вероятность
столкновения наших кораблей в такой обширной галактике...
   -  Смотрите-ка  -  идиот  рассуждает  логически!  -  вскричал  незнакомец
громоподобным голосом. - Настоящий живой идиот лопочет наукообразный вздор с
таким важным видом, как будто сам в нем что-то понимает! Удивительно.  -  Он
театральным жестом хлопнул себя  рукой  по  лбу,  чтобы  изобразить  глубину
своего удивления.
   - Если вы хоть минуту послушаете... - Сэм вздохнул, увидев, что не  успел
он произнести и двух слов, как незнакомец уже  раскрыл  рот  для  следующего
комментария.
   - Послушать? Я - весь  во  внимании.  Готов  выслушать  ваши  объяснения.
Может, в ваших  безмозглых  головах  отыщется  какая-нибудь  причина  вашему
слабоумному поведению и...
   - Погодите минутку! - радостно вскричал Хуркос. - Я вас знаю!
   Незнакомец замолчал на полуслове.
   - Микос. Вы Микос, поэт. Гноссос Микос! Гнев смыло  с  его  лица  широкой
улыбкой, а щеки, мгновение назад  багровые  от  гнева,  зарделись  смущенным
румянцем.  Рука,  сжатая  в  огромный  кулак,  которым  великан  воинственно
размахивал на протяжении всего монолога, опустилась и разжалась в  ладонь  -
ладонь, неловко протянутую Хуркосу в знак примирения.
   - А я не имею удовольствия, - вежливо произнес поэт.
   Хуркос, взяв  руку,  энергично  потряс  ее.  На  какое-то  мгновение  Сэм
почувствовал, что сейчас упадет в обморок.  Единственное,  что  до  сих  пор
держало его на ногах, был страх перед этим гигантом. Этот страх, как  током,
пронзал его дрожавшие ноги и выпрямлял его своей силой. Теперь, когда  страх
исчез, ему хотелось  только  подогнуть  ноги  и  упасть  лицом  вниз.  Ценой
неимоверного усилия он все же остался стоять.
   - Мое имя Хуркос. Оно же и фамилия. Я сам никто, но я читал  ваши  стихи.
Они мне очень нравятся. Особенно "Первобытные дикари".
   - Это стихотворение,  однако,  довольно  вызывающее,  -  просияв,  сказал
Гноссос.

   Кровь размажь по гневному лицу;
   Подними ружье, топор и палицу...

   Хуркос докончил четверостишие:

   Крикни так, чтоб кровь застыла в жилах,
   Убивать - вот все, что в твоих силах.

   Улыбка на лице поэта сделалась еще шире.
   - Мир весь - только сцена для разбоя... - начал Хуркос следующую строфу.
   - Х-м-м! - как можно ненавязчивее кашлянул Сэм.
   - А! Господин Микос, это...
   - Гноссос, - перебил поэт. - И обращайтесь ко мне на "ты".
   Хуркос несказанно обрадовался этому предложению.
   - Гноссос, это мой новый друг.  Сэм,  познакомься  с  Гноссосом  Микосом,
величайшим и образованнейшим поэтом Империи.
   Лапа великана, заключив руку Сэма в свои теплые, сухие объятия,  чуть  не
переломила ему все косточки до самого запястья.
   - Очень рад с тобой познакомиться, Сэм. - Он, казалось, и  в  самом  деле
был очень рад. - Ну так из-за каких же неполадок на  вашем  судне  произошла
эта неприятность?
   - Я...
   - Возможно, я смогу помочь  их  исправить.  Позже,  когда  поэт  выслушал
рассказ об  отсутствующих  торговых  марках,  амнезии,  провалах  в  памяти,
странных голосах в голове Сэма, он потер руки, и сказал:
   - Вы от меня не отделаетесь, пока мы не  докопаемся  до  сути.  Чертовски
таинственное происшествие! Уже есть о чем писать эпическую поэму!
   - Значит, ты не сердишься? - спросил Сэм.
   - Сержусь? На что? Если ты имеешь  в  виду  это  несчастное  столкновение
наших гиперкосмических полей, забудь об этом. Ты тут ни при чем, и вообще мы
должны обсудить кое-что поважнее.
   Сэм снова тяжело вздохнул.

***

   - Ну, - сказал Хуркос, обращаясь к величайшему поэту современности, - что
ты об этом думаешь? - Он сидел на полу, обняв колени.
   Гноссос провел языком по пухлым губам, прикрывающим  широкие,  безупречно
ровные зубы, и на минуту задумался. У него были прозрачно-голубые глаза,  и,
когда он пристально на что-то смотрел, взгляд его,  казалось,  не  падал  на
предмет, а проникал сквозь него.
   - Похоже, - проговорил  он,  растягивая  слова,  -  что  кто-то  пытается
перевернуть галактику или, по крайней мере,  нарушить  установленный  в  ней
вековой порядок.
   Хуркос не мигая уставился на него. Сэм, тоже  сидевший  на  полу,  нервно
заерзал, подождал продолжения, потом снова заерзал.
   - Что ты имеешь в виду?
   -  Вспомни  про  оружие.  Оружие  -  кроме  спортивного,  охотничьего   и
коллекционного - уже тысячу лет как запрещено. Ты говоришь, что  это  оружие
явно не для спортивных целей, потому что  обладает  ужасающей  мощностью,  а
коллекционировать взрывчатые вещества или новенькие,  блестящие  ружья  тоже
никто не будет. Кто-то - я вижу это с болезненной  ясностью  -  намеревается
использовать это оружие против людей.
   Сэм  невольно  содрогнулся.  Хуркос  побледнел  как  полотно.  Эта  мысль
подспудно висела у обоих  где-то  в  глубине  подсознания,  но  ни  один  не
отважился вытащить ее на яркий свет. Теперь она  предстала  перед  ними  как
единственно верная и абсолютно невозможная в силу своей чудовищности.
   - Торговых марок, - продолжал Гноссос, - нет потому, что этот  корабль  и
его содержимое не должны выдавать имя владельца и изготовителя.  Сэма  здесь
кто-то использует. Как инструмент для изменения существующего порядка вещей.
   - Тогда он может в любой момент получить приказ убить нас обоих!
   На лбу Сэма выступили капельки пота.
   - Не думаю, - сказал поэт.
   - Но приказ направиться в гиперпространство... - настаивал Хуркос.
   - Был постгипнотическим внушением.  -  Гноссос  подождал  минутку,  чтобы
посмотреть на реакцию. Когда на их лицах появилось некоторое облегчение,  он
продолжал:
   - Сэма, наверное, похитили и изъяли у него память. Затем они - кем бы они
ни  были  -  засадили   туда   серию   гипнотических   команд,   приказаний,
расположенных в определенной последовательности. Когда это было сделано, они
посадили его  на  корабль  и  запустили,  чтобы  он  выполнил  то,  что  ему
приказали. Первый  приказ  должен  был  быть  активизирован..,  ну,  скажем,
съеденной тобой пищей.
   - Но на меня-то эта пища никак не повлияла, - возразил Хуркос.
   -  В  твое  сознание,  в  отличие  от  Сэма,  ничего  под   гипнозом   не
запрограммировали. Первое внушение было запущено в действие едой. А  теперь,
вероятно, через определенные интервалы будут проявляться остальные  приказы.
Допустим, через каждые шесть часов. Или, возможно, промежутки времени  будут
неравномерные, но запрограммированные.
   - Таким образом, тот, кто дал ему приказания, о нашем присутствии  ничего
не знает.
   - Верно.
   В их разговор вмешался Сэм:
   - Я чувствую огромное облегчение.  Я  слишком  привязался  к  вам,  чтобы
убивать.
   - Одно мне только непонятно, - сказал Гноссос. - Почему вы не ответили на
мой радиосигнал сразу после столкновения?
   - Мы никакого сигнала не получали, - в замешательстве произнес Сэм. -  Мы
попытались с тобой связаться, но это ты нам ничего не ответил.
   - Рация сломана? - предположил Хуркос. Сэм, с трудом поднявшись на  ноги,
подошел к приборной доске.
   - Сообщите о состоянии приемника-передатчика. РАБОТАЕТ ИСПРАВНО.
   - Тогда эта теория неверна.
   - Но как же может мой таинственный хозяин контролировать радио,  если  он
даже не знает,  что  происходит?  -  Сэм  провел  пальцами  по  клавишам  на
приборной доске.
   Гноссос, пожав плечами, поднялся на ноги.
   - Значит, мы не правы. Вероятно, они все-таки знают, что  мы  с  Хуркосом
здесь, и теперь ждут подходящего момента, чтобы устранить  нас.  Но  с  этим
вопросом мы потом разберемся. А сейчас давайте пройдем в лабораторию. У меня
есть одна идея.

***

   Они все трое смотрели на роботов-хирургов. Сэма при виде их  передернуло:
бездушные существа с человеческими способностями. Он снова отметил  какую-то
безотчетную  ненависть,   испытываемую   ко   всем   машинам,   с   которыми
соприкасался.
   - Контейнеры мог изготовить кто угодно, - сказал поэт. -  Но  достаточные
мощности, чтобы произвести то, что внутри  них,  есть  только  у  нескольких
компаний. Никто не в состоянии собрать роботов-хирургов из металлолома - для
этого нужно сложнейшее оборудование и  сотни  квалифицированных  работников.
Тот, кто их собрал, должен был закупить детали фабричного изготовления.
   Сэм нажал кнопку, опускающую роботов с потолка.  Они  медленно  двинулись
вниз. Когда  их  подвесные  руки  раздвинулись  в  стороны  и  машины  почти
коснулись поверхности  стола,  он  остановил  их.  Затем  развернул  главный
контейнер таким образом, чтобы крышка  входного  отверстия  оказалась  прямо
перед ними.
   Гноссос удовлетворенно потер ладони.
   - Ну, теперь мы  непременно  кое-что  узнаем.  -  Он  отодвинул  щеколды,
закреплявшие крышку, снял и бросил на пол. - У любой  компании  есть  список
поставщиков и  клиентов.  Один  маленький  номер  серии  поможет  нам  найти
покупателя и, соответственно, того, кто изготовил эту посудину.
   Наклонившись, он заглянул внутрь темного  шара,  На  его  лице  появилось
недоумевающее выражение.
   - Там кромешная тьма, - сказал  Хуркос.  Гноссос  просунул  внутрь  руку,
продвинул ее поглубже.., глубже, еще глубже, по самый локоть.
   - Там ничего нет! - воскликнул Сэм.
   - Нет, есть! - взвизгнул Гноссос. - Оно схватило меня за руку!

Глава 5

   Гноссос,  вырвав  из  машины  руку,  прижал  ее  к  груди  и  потер.  Она
покраснела, распухла и в нескольких местах кровоточила.
   - Что за чертовщина там внутри? - спросил Хуркос, отпрянув от отверстия.
   Сэм подавил крик отвращения, готовый сорваться у него с губ.
   Словно в ответ на вопрос Хуркоса, из открытого контейнера на стол  начали
сползать капли желеобразной массы янтарного цвета  с  оранжевыми  разводами.
Масса, сотрясаясь и подрагивая, увеличивалась  в  размерах.  Эти  конвульсии
сопровождались громким жужжанием. На поверхности "желе" начало формироваться
нечто вроде кожи, янтарно-оранжевый оттенок которой перешел в  розоватый,  и
это делало ее поразительно похожей на человеческую кожу -  слишком  похожей.
Кожа, сокращаясь и растягиваясь, образовывала  псевдощупальца,  опираясь  на
которые это нечто двигалось по столу по направлению к ним.
   Они отступили к самой двери.
   - Там внутри не было никаких механизмов! -  воскликнул  Гноссос,  потирая
раненую руку.
   - Но оно двигалось, - возразил Сэм. - Или же это не машина? Иначе как  же
она могла это делать без движущих частей?
   К поверхности желеобразной массы из глубины поднялись  какие-то  пузырьки
и, лопнув, оставили на ней щербинки. Но щербинки быстро затянулись,  и  кожа
приобрела свой первоначальный вид.
   - Там вместо начинки, вместо механизма была эта штука, - сказал  Гноссос.
- Она все и приводила в движение.
   Из шарообразных недр главного контейнера просочилась последняя  капля.  В
нем одном вся эта масса не  поместилась  бы,  очевидно,  она  заполняла  все
опустошенные теперь секции.  Бесформенное  "желе"  перевалилось  через  край
стола, с отвратительным хлюпаньем шлепнулось на пол и теперь приближалось  к
ним, переступая по холодному полу своими псевдощупальцами.
   - Склад с оружием!  -  вскричал  Сэм  и,  бросившись  в  коридор,  широко
распахнул дверь, ведущую в помещение напротив.  Наверное,  под  гипнозом  он
научился обращаться с оружием и поэтому так быстро  про  него  вспомнил.  Он
умел убивать; он мог остановить эту гигантскую амебу. Он снова  показался  в
двери с винтовкой в руках, вскинул ее на плечо, прицелился.
   - Отойдите прочь!
   Гноссос и Хуркос отступили  к  рубке  управления.  Прицелившись  в  центр
массы, Сэм спустил курок. Из винтовки вырвалась, вспыхнув,  голубая  искорка
и, как вновь зажженная звезда, устремилась вперед. От нее исходил  свет,  но
не  тепло.  Даже  наоборот,  пламя,  казалось,  распространяло  вокруг  себя
прохладу. Столкнувшись с "желе", оно погрузилось в него. Масса, скорчившись,
издала звук, напоминавший крик, хотя это, безусловно, был не  голос.  "Желе"
остановилось, Сэм снял с курка трясущиеся пальцы и глубоко вздохнул.
   И тут "желе" прыгнуло на него!
   Он снова выстрелил, и голубая искорка заплясала  внутри  янтарной  массы,
как молния в прозрачном шаре. Он снова прицелился и спустил курок.
   Ничего не произошло.
   Ничего!
   Никакой голубой искры. Никакого прохладного,  но  смертоносного  пламени.
Даже никакого щелчка паршивого! Он поднял оружие, чтобы  рассмотреть  его  и
проверить, не заклинило ли где-нибудь. Тогда он увидел, как из ствола забила
пульсирующая янтарная жидкость. Внезапно руку его ошпарило как  кипятком,  и
из патронника тоже вылезла амеба. Он отбросил винтовку  в  сторону  и  начал
яростно тереть руку о  стену,  царапая  ее  до  крови  в  отчаянной  попытке
освободиться от "желе".
   - Взрывчатка! - крикнул Гноссос.
   Сэм, повернувшись, снова ринулся на склад. Он вышел оттуда, держа в руках
три гранаты. Он подбежал к Гноссосу и Хуркосу, тяжело дыша, глаза  его  были
расширены, сердце отчаянно колотилось.
   Желеобразная масса тем временем оправилась и прошлепала  в  коридор,  где
соединилась  с  каплями  вещества,  вытекшими  из   винтовки.   Обе   части,
встретившись,  соприкоснулись  поверхностями,  которые  при  этом  замерцали
бордовым светом, потом слились и стали единым целым.
   - Теперь я, кажется, понимаю, почему не работало радио, - сказал Гноссос.
- Оно попросту не хотело работать.
   - Похоже, что весь корабль живой, - согласился Сэм.
   Хуркос стукнул рукой по стене и прислушался к упругому звуку.
   - Это металл. Черт меня побери, если там есть что-нибудь, кроме металла!
   - Там внутри, - сказал Сэм, не  отрывая  глаз  от  шевелящегося  в  конце
прохода "желе". - Глубоко внутри, под обшивкой,  напихано  еще  много  этого
студня.
   - Но гиперпривод...
   -  А  тут  на  самом  деле  и  не  должно  быть  никакого   механизма   с
гиперприводом, - сказал Сэм. - "Желе" каким-то образом может само образовать
гиперпространственное поле. Могу  предположить,  что  на  борту  вообще  нет
никаких механизмов. Во всех оболочках только "желе".
   - Значит, твой страх перед машинами... - начал Хуркос.
   - Передался от того, кто построил, - или от того, что  построило,  -  эту
штуковину.
   Амеба снова начала двигаться, мокро шлепая нежными ножками по  полу.  Она
была шесть футов в высоту и весила, судя по всему, добрых триста фунтов.
   - Надевайте-ка скафандры, - сказал Гноссос, беря в руку гранаты.  Он  сам
все еще был в скафандре, и шлем лежал рядом. - Придется перебраться  на  мой
корабль. После того как нам стала известна часть его тайны, оно не  позволит
нам долго оставаться в живых.
   Сэм с Хуркосом  залезли  в  скафандры,  пристегнули  шлемы  и  прикрепили
баллончики с воздухом. Хотя все эти движения и были выполнены на  предельной
скорости, на них, казалось, понадобились часы. Когда  они  оделись,  Гноссос
захлопнул люк, отделявший рубку управления от коридора, по  которому  к  ним
неторопливо приближалось "желе".
   - Посмотрим, как оно сюда проберется! - сказал поэт, надевая  шлем.  -  А
теперь рвем когти отсюда.
   - Боюсь, что ничего у нас  не  получится,  -  возразил  Сэм,  стоявший  у
приборной доски. - Я нажал  все  кнопки,  чтобы  декомпрессировать  рубку  и
открыть входной люк, но не могу добиться от корабля никакого ответа.
   Хуркос, расширив глаза, подпрыгнул к приборной доске и  включил  связь  с
компьютером.
   - Выпусти нас!
   Но компьютер был  не  компьютером.  Из  обвитой  проводами  пластмассовой
голосовой платы раздался оглушительный вопль. В нем слились  визг,  рычание,
скрежет... Словно  тысячу  крыс  сжигали  заживо.  Словно  миллион  воробьев
схлестнулись в смертельной схватке.
   - Выключи его! - крикнул Гноссос. Хуркос с размаху ударил по выключателю.
Звуки  продолжались.  Сначала  они  выбрасывались  неравномерными  порциями,
рассыпались  на  части  и  снова  срастались.  Потом  они  слились  в   один
непрерывный,  режущий  уши  оглушительный  грохот.  А  потом  динамик  начал
выплевывать капли "желе"...
   Оно  сочилось  сквозь  отверстия  в  прутьях  решетки.  Внезапно  решетка
динамика отлетела,  снесенная  напором  находившейся  за  ней  массы.  Части
приборной доски начали проваливаться внутрь по мере  того,  как  "желе",  на
которое они опирались, просачивалось наружу.
   Грохот продолжался.
   - Это тот же звук, - прокричал Сэм  в  микрофон  на  своем  скафандре,  -
который я слышал, когда повиновался гипнотическим приказам, - только  сейчас
он ничего не приказывает.
   - Гранаты! - крикнул Хуркос, стараясь  голосом  перекрыть  грохотание,  а
"желе" тем временем стекалось  на  пол,  и  разбухающая  пульсирующая  масса
изменила цвет с янтарного на розоватый. На люк из коридора  напирала  другая
глыба. Раздался скрежет разрываемого металла. Сейчас люк не выдержит  и  они
окажутся в ловушке между двумя бесформенными чудовищами. "Желе" закроет их с
головой и поглотит их плоть.
   Гноссос вырвал чеку из гранаты и бросил ее. Ничего не произошло.
   - В гранатах тоже "желе"! - крикнул Хуркос. Сэм  выхватил  из  рук  поэта
один из оставшихся снарядов.
   - Нет. В них нет механизмов, поэтому "желе" нет смысла заменять их собой.
Там только химические вещества, которые взрываются от сотрясения.  Нужно  ее
хорошенько встряхнуть. Гноссос просто неудачно ее метнул.  -  Он  с  размаху
швырнул вторую гранату в иллюминатор.
   Корабль в одно мгновение залил ослепительно яркий  свет.  Взрывная  волна
ударила в основном наружу. До них она не дошла, разбившись о второй  сгусток
"желе", поднявшийся, чтобы проглотить гранату. Трое  друзей  каким-то  чудом
пробрались к покореженному носу корабля,  чтобы  нырнуть  в  темную  пустоту
космоса и добраться до "Корабля Души", судна поэта, которое дрейфовало всего
лиш