ыстрелил  в
кабланды  для того  чтобы  иметь  свидетеля,  который видел  хотя  бы  часть
схватки,  и который мог  подтвердить легенду  о  смерти центуриона,  а также
благородной кошаны.
     Собственно, версия была шита белыми нитками.  Другими словами - никакой
критики   она  не   выдерживала.   Стоило   кому-то   провести   более-менее
квалифицированное расследование и он неминуемо должен  был обратить внимание
на кое-какие несоответствия. Например, обследовав трупы  он неминуемо должен
был поинтересоваться  у  нас каким  именно образом были убиты  искны и Ухул.
Достаточно правдоподобного ответа на этот вопрос у нас не имелось.
     В целях нашей частичной реабилитации могу сказать, что другой,  версии,
которую мы могли бы рассказать не упоминая  о царице личинок нам в голову не
пришло. Кроме того,  квалифицированное расследование производить было просто
некому.  Единственный кто  кроме меня мог  им заняться, был новый  начальник
космопорта.
     Стало быть,  как  минимум, я получал некоторое дополнительное  время до
его прибытия, в течении которого мог либо найти царицу личинок, либо сделать
отчаянную попытку удрать с  Бриллиантовой.  Маута  же пошла  на  этот  обман
поскольку все еще надеялась  меня в азартном  состязании за  обладание очень
ценным призом обставить.
     - Все ясно, -  выслушав меня, сказал кабланды. - Так все и было. Думаю,
в  течении   самого   ближайшего   времени  будет  собран   совет   мыслящих
инопланетного   района,  на   котором  мой   компаньон   станет  его   новым
председателем.
     - К чему это приведет? - спросил я.
     - Зная  своего  компаньона, - промолвил  кабланды. - Могу заверить, что
скорее всего  официального  расследования не будет. Думаю,  совет согласится
принять  меры  для того  чтобы  объяснить  те  смерти,  которые  случились в
последнее  время в инопланетном районе  так, чтобы ими  не  заинтересовались
чиновники федерации.
     -  Для того чтобы избежать возникновения  слухов, способных повлиять на
рынок продажи личинок, - с некоторой долей иронии сказал я.
     - Вот именно, - промолвил кабланды. - Вот именно. И если больше никаких
странных смертей в инопланетном районе не будет...
     - Наверняка нет, - заверил его я.
     У меня даже была на это надежда. Правда, очень хлипкая.
     - В таком случае, - гордо выпрямившись, заявил кабланды. - Мне надлежит
немедленно сообщить о том что случилось своему компаньону.
     - А я отправлюсь в свою резиденцию, - сказал я.
     -  Я пойду  с тобой, - тотчас промолвила Маута,  и  отвесила мне улыбку
типа: "Ты самый лучший парень на свете. Я влюблена в тебя по уши".
     Мне пришлось согласиться.
     По идее я должен был ее  отшить. Правда, единственное к чему это  могло
привести, так только к новым осложнениям.
     - В таком случае, нам  не стоит здесь более задерживаться,  - промолвил
кабланды.
     - А что будет с трупами? - спросил я.
     - Уверен, комитет примет меры к их захоронению. Собственно, речь  может
идти только о  трупах  Медока  и клерков.  Трупы  своих сородичей  аборигены
уберут  сами.  В том числе и трупы Ухула, а также искнов. Комитет несомненно
примет меры  для  того чтобы у  аборигенов не  было  к инопланетянам никаких
претензий.
     "Тем более,  что  с уничтожением трупа Медока почти  никаких проблем не
будет, - подумал я. -  А убитые аборигены были изгоями. Другими  словами, не
входили в кланы добывающие личинки. О-хо-хо... Весь  этот инопланетный район
несомненно помешан на одном... "
     И  вообще. Что-то все слишком  гладко и  просто получалось.  Слишком уж
подозрительно гладко.
     - А как же служащие из банка Медока? - спросил я.
     - При чем тут они? - удивился кабланды.
     - Кое-кто из  них может что-то знать об этом деле. Где гарантия что они
не поднимут шум в связи с таинственной смертью своего хозяина?
     - Исключено. Банк Медока, как это водится, держался на  личности своего
хозяина. Достойного  преемника у Медока  не  было.  Как  ты думаешь, что это
означает?
     - То, что теперь его акции сильно упадут.
     -  А  потом банк  Медока переживет стремительное  падение вниз, которое
закончится слиянием с другим банком.
     - С каким? - спросил я.
     Кабланды вздохнул.
     -  Совершенно  неважно  с  каким.  Просто, служащие  банка  Медока  это
понимают.  И наверняка  они  заинтересованы в том, чтобы  их взяли на работу
здесь же, на Бриллиантовой.
     - Они будут молчать.
     - В любом случае. И вот что еще... Кажется, между нами было дело чести?
     - Всегда  готов, -  промолвил  я.  -  Только,  давай в  этот  раз будем
стреляться не на кольтах. Может быть тебя устроят боевые бластеры?
     - Я совсем не  это имел в виду, - промолвил кабланды.  - Совсем не это.
Просто, хотел сказать  что теперь между  нами  дела чести  больше нет. Если,
конечно, ты сам не желаешь вызвать меня на поединок.
     - Почему? - спросил я.
     - Потому что если я снова вызову тебя на поединок, то  это будет уже не
дело чести, а попытка убрать нежелательного свидетеля.
     Вот так, значит? Это следовало обдумать.
     - Но есть ведь и еще один нежелательный свидетель, - встряла Маута. - И
поскольку его освобождать от поединка не нужно...
     -  То его можно превратить в желанного  гостя, - промолвил  кабланды. -
Кажется, ты жаждала купить редкое ожерелье из  личинок? Я отдам распоряжение
своим клеркам. Думаю,  дня через  три  наша фирма сможет продать  тебе такое
ожерелье, которое не продавали на  этой планете уже лет десять. Предупреждаю
- ожерелье очень редкое и отказаться от него ты не сможешь.
     - А цена?
     -   Очень,  очень   доступная,  -  сказал  кабланды.  -  Мне   придется
дополнительно взять с тебя обещание, что  на вопросы о стоимости ожерелья ты
будешь называть в два раза большую сумму, чем та, которую заплатишь.
     Маута думала не долго.
     - Хорошо, по рукам, - сказала она.
     - Ну вот и  отлично, - проговорил кабланды. - А  теперь  нам и в  самом
деле пора.
     Мы  вышли из зала, и  в полном молчании протопали по заваленному телами
аборигенов  коридору.  Перед тем  как выйти на улицу мы  все  трое,  как  по
команде приготовили оружие.
     Однако,  мы  ошиблись, засады на улице  не было.  Видимо  аборигены  не
жаждали отомстить за своих погибших собратьев.
     Все-таки, оружие мы  спрятали только тогда, когда поравнялись в первыми
домами инопланетного района. Здесь кабланды сказал, что его ждут  неотложные
дела.  Ему  еще  предстоит  собрать  экстренное  совещание  совета  мыслящих
инопланетного района.
     На прощанье он мне сказал:
     - Да, кстати, мой компаньон, чисто приватным образом, наводил справки о
твоем прошлом. Судя по нему, центурион из тебя получится просто отличный.
     Я внимательно посмотрел ему в глаза.
     Ни тени иронии, ни малейшего на нее намека.
     Когда кабланды все-таки ушел, Маута задумчиво сказала:
     - Ну и сукин сын!  Кстати, судя по летописям, предок  мой,  тот  самый,
капитал  которого  послужил  основой  благосостояния  всего нашего рода, был
таким же.
     Что я мог на это сказать? Разве что вспомнить старую пословицу?
     Король умер! Да здравствует король!




        "23."



     Когда мы с Маутой ввалились в резиденцию, Мараск сказал:
     - Ага, явился. И даже не один. Ну, давай, рассказывай.
     Я поморщился.
     Вот  уж  чего  мне  сейчас  не хотелось,  так  это  кому бы то  ни было
рассказывать что бы то ни было. Мне в данный момент хотелось плюнуть на все,
рухнуть  в  кресло  и  просто  сидеть  и сидеть,  ждать чем вся эта  история
кончится. Без меня. Без моего в ней участия.
     Все  эти  аборигены, банкиры, клерки,  кошаны, царицы личинок,  меня на
данный момент практически не интересовали. Мне хотелось  только выбраться из
этой истории целым и невредимым, и лучше бы сохранить при себе свои деньги.
     Программа минимум, так сказать.
     Причем, для того  чтобы претворить  ее в  жизнь,  мне  необходимо найти
царицу личинок.  А стало  быть, наверняка, снова придется  общаться  со всей
этой кодлой, может быть даже снова драться...
     Уф...
     Я рухнул  в  кресло. Маута расположилась в другом, причем, сделала  это
очень грациозно.  Кстати,  судя по всему,  вот  уж кто был готов хоть сейчас
кинуться в самую  гущу интриг, схваток, словесной пикировки, так это она. Ее
буквально  распирало  от желания  что-то сделать. Прямо сейчас,  немедленно.
Ничего хорошего это не предвещало.
     - Кажется, ты забыл что  я твой помощник, - напомнил Мараск. - А  стало
быть, должен быть в курсе всех твоих дел. Выкладывай, чем все закончилось.
     - Может быть, стоит рассказать мне? - спросила Маута.
     - Нет,  -  отрезал  Мараск. -  Я помощник центуриона, а не  взбалмошной
девицы.
     Я подумал что сейчас они наверняка поругаются. И вообще, от Мараска так
просто не отделаешься. А стало быть рассказывать придется.
     - Я жду, - напомнил Мараск.
     Откинувшись в кресле поудобнее, я полуприкрыл глаза и вкратце рассказал
что произошло с тех пор как мы,  тесной  компанией, отправились на небольшую
увеселительную  прогулку  в   город  аборигенов.  Причем,  Маута  все  время
вставляла  в  мой рассказ замечания, смысл  которых сводился к тому, что все
кто  принимал участие  в великой  резне в  священном зале,  являются полными
недоумками, уродами, трусами и подлецами.
     Когда  нашими  объединенными  усилиями  рассказ  был  закончен,  Мараск
объявил:
     - Гм... вот значит как! Все это нужно обдумать.
     Чего-то вроде этого я и ожидал.
     Сейчас  он будет думать, а  потом изречет какой-нибудь  туманный совет.
Может  быть, после этого  он потребует мяса. И  на этом все  закончится. Мне
опять придется добывать все сведенья самому.
     Вот именно - самому.
     Меня ощутимо тянуло в сон. И  это было плохо. Это означало, что силенки
моего симбиота и в самом деле подходят к концу. Может быть это и к лучшему?
     Вот сейчас плюну на все, скажу  Мауте что об  ней думаю  и отправлюсь в
спальню центуриона. А  потом завалюсь на  допотопную кровать  с шишечками на
спинках, закрою глаза и засну.
     Почему бы и нет? Теперь можно, поскольку  искны Ухула  мертвы. А  стало
быть, можно спать не опасаясь что кто-то остановит твое сердце.
     А где-то там, в космопорте, хорошая девочка Айбигель ждет когда я приду
и сообщу что прикончил убийцу ее любимого. Что же я ей  расскажу? А может  и
не надо ей вовсе ничего рассказывать? Может быть,  ей лучше не знать кем был
ее любимый, и как он на самом деле умер? Не знать-не ведать? Может быть, так
будет более правильно с точки зрения вселенской справедливости?
     Рано или поздно хорошая девочка Айбигель создаст себе легенду о умном и
храбром  Ухуле, которого погубили злые мыслящие,  потому,  что он  не  желал
плясать  под  их  дудку.  А продажный  центурион Маршевич, человек  с темным
прошлым, сделал вид что ищет этих убийц, но конечно, так и не нашел.
     И  так, потихоньку, полегоньку, хорошая девочка  Айбигель  создаст себе
божка,  на  которого  будет  молиться,  с   которым  будет  вести  мысленные
разговоры, о котором будет мечтать, зная что мечта эта неисполнима, до самой
смерти. Или до  тех пор, пока ей  не встретится кто-то  более сильный, более
красивый, более умный, более добрый... Если встретится.
     Вот только, это будет кто угодно, только не центурион Маршевич. Почему?
     Ну, хотя бы потому что я улечу с этой планеты.  А если даже и задержусь
здесь на  какое-то время,  то она  будет помнить что  это именно я не  нашел
убийцу. Хотя и  мог. И конечно, основным чувством  которое она будет ко  мне
испытывать, станет  презрение. С другой стороны, если  я расскажу  как  умер
Ухул, она меня возненавидит.
     Почему? Откуда я знаю? Просто так и будет. Так устроено в этом мире.  И
выбор собственно, у меня небогатый.
     Ненависть  или   презрение.  Почти   одинаковые   чувства,  что  сильно
затрудняет выбор.
     Хотя нет,  не совсем.  К  ненависти прилагается крушение  мира  хорошей
девочки  Айбигель, осознание  того, что она  любила  чудовище, а  стало быть
отвращение к себе...
     Вот  она, причина! Айбигель возненавидит  меня за то, что я позволил ей
испытать к себе самой отвращение. И  это  так же верно, как то, что я сейчас
сижу в кресле с закрытыми глазами. А напротив  меня сидит Маута, лихорадочно
пытающаяся придумать как сложить два и  два, да так чтобы в результате у нее
в руках появилась царица личинок.
     И стало быть мне придется выбрать презрение.
     Забавно. Банкиры,  сейфы которых  я вскрывал имели  право испытывать ко
мне это чувство. И конечно испытывали. Наряду с ненавистью.  Но сейчас-то за
что? За то,  что благодаря моим усилиям убийца шестерых мыслящих получил  по
заслугам? И не является ли это благим поступком?
     Нет, я конечно получил  и награду. Кабланды больше не станет приставать
ко мне с этими идиотскими вызовами на поединок. Более того, если я  каким-то
чудом  задержусь  на Бриллиантовой,  никто  и  словом не  обмолвится  о моем
прошлом.
     Разве этого мало?
     Вот только, вся беда  в  том,  что получил я эту награду не  за то  что
совершил  благое  дело,  а потому,  что благодаря  мои  действиям, компаньон
кабланды  теперь станет председателем совета  мыслящих инопланетного  района
Бриллиантовой. Иначе говоря, получит эту планету в свое полное распоряжение.
     И пусть  кто-нибудь после  этого скажет  мне  хоть слово  о  вселенской
справедливости... пусть только заикнется.
     А вообще, какого черта я об этом сейчас думаю?
     Надо плюнуть на все и грохнуться спать. Спать.. спать...
     Я помотал головой и с усилием открыл глаза.
     Спать пока еще было рановато.
     Где-то  неподалеку,  может  быть в  ближайшей  гостинице,  была  царица
личинок. И  мне надо  было  ее найти.  Во избежание  объявления  на  планете
чрезвычайного  положения.  Для  того  чтобы  Бриллиантовая  окончательно  не
превратилась для меня в смертельную ловушку.
     Поэтому, спать я буду потом. А сейчас нужно действовать.
     Я встал. Потянулся. Подумал что  неплохо  было  бы закурить сигарету. И
еще я подумал, что мне надлежит отделаться от Мауты, хотя  бы на пару часов.
Для того, чтобы она не мешалась под ногами.
     И я  даже почти уже придумал  как  это сделать. Но  тут, вдруг,  Мараск
сказал:
     - Хм...  если я не ошибаюсь, теперь  тебе осталось только найти  царицу
личинок?
     - Точно, - подтвердил я.
     - Ну так вот, можешь не тратить зря силы.
     - Почему? - машинально спросил я.
     - Потому, что эта самая царица личинок я и есть.
     Первой  же  моей  мыслью  было что  он полный кретин.  Потому что более
неудачный момент для подобного признания найти было чрезвычайно трудно.
     А Маута уже  поднималась из  кресла. И рука ее выдергивала из-за  пояса
бластер. А у меня не  был активизирован симбиот. И я знал что активизировать
его я уже не успею. А стало быть, надо рассчитывать только на свои силы.
     И пока  все эти занимательные мысли проносились у  меня в  голове, тело
мое, каким-то  непонятным  образом действовало,  тоже  хваталось  за оружие,
выдергивало его из-за пояса...
     А я знал, я  чувствовал что конечно не успею. И Маута выстрелит первой,
уложит меня наповал, заберет царицу личинок и в  течении ближайшего получаса
улетит с Бриллиантовой...
     А потом вдруг выяснилось что я  все  же успел, поскольку ствол бластера
Мауты все еще поднимался, а ствол моего уже был нацелен точнехонько кошане в
лоб.
     И  наверное  Маута могла  еще  успеть прострелить мне например ногу. Но
только, ее натренированное тело, прежде чем  она  сообразила что происходит,
отреагировало  должным образом, швырнуло бластер на пол и плюхнулось обратно
в кресло.
     А секунд  десять  спустя я  позволил  себе снять  палец  со  спускового
крючка, и даже слегка опустить ствол бластера.
     -  Прошу  прощения,  - сказал  Мараск.  -  Я  и  не предполагал что  вы
прореагируете таким образом. Гм... так бурно.
     - Предполагать надо было, - прорычал я. - А что если бы  мы сейчас друг
друга подстрелили?
     Краб-кусака выбил зубами короткую дробь, и более не произнес ни звука.
     Пнув  оружие  кошаны  так, что оно отлетело куда-то в угол, я осторожно
присел на подлокотник кресла. Свой собственный бластер я положил на колено.
     Если Маута попытает на меня напасть, я успею его схватить.
     - Рассказывай, - приказал я Мараску.
     Краб-кусака задумчиво помахал клешнями, потом сказал:
     - О  чем говорить?  Я и есть  царица личинок. Теперь  ты должен  решить
станешь ли моим покровителем.
     -  Врешь  ты  все,  - решительно  заявила Маута. -  Царица личинок, она
женского рода.
     -  А кто тебе  это  сказал?  - полюбопытствовал Мараск. -  Титул царица
личинок приобретает  женский род лишь  при переводе на всегалакт. Понимаешь,
что я имею в виду?
     - Все равно - не сходится, -  сказал  я. - По твоим словам ты  сидишь в
резиденции вот уже двадцать  лет.  Конечно, ты  мог меня обмануть. Но как же
быть  с посыльным из ресторана, а также  Медоком, которые явно  знали о тебе
уже давно. В то же время, старейшина сказал...
     -  Он сказал,  что я  недавно остался  без покровителя, -  перебил меня
Мараск. - Всего -  навсего. А покровителем моим был как вы понимаете старина
Эд. Все двадцать лет.
     - Допустим, - сказал  я. - Но почему ты не сообщил мне сразу о том, что
являешься царицей личинок?
     - А как ты  думаешь, почему умерли те два центуриона, которые появились
на планете после смерти старины  Эда? После того  как  умер второй, я понял,
что кто-то стремится оставить меня без покровителя.  Еще я понял, что убийца
каким-то образом узнает кто  стал моим следующим покровителем. Открой я тебе
кем являюсь, то Ухул не стал бы размениваться на телохранителей Мауты.
     - И поэтому ты молчал? - спросил я.
     - Да,  мне ничего не оставалось  как  ждать и надеяться на то,  что  ты
найдешь убийцу. Так в конце концов и получилось.
     - Но ты  мог просто  сказать  мне кем являешься. При этом  мне вовсе не
обязательно было становиться твоим  покровителем. Просто, знай я в чем дело,
мне было бы легче найти преступника. Учти, почти до самого конца я думал что
убийцей является старина Эд.
     Краб-кусака несколько раз щелкнул зубами. Потом сказал:
     -  Попробуй, поставь себя на  мое место. Почему я должен был довериться
первому встречному - поперечному, вдобавок ничуть не похожему на центуриона?
Учти, если ты  станешь моим  покровителем, то отменить это может только твоя
или  моя  смерть.  В то же  время , покровитель вправе потребовать от царицы
личинок  любой  помощи,  которую  та может  ему  предоставить  в  силу своих
способностей, не нарушая определенных моральных принципов.
     - И почему же ты решил все-таки мне довериться? - спросил я.
     - Потому что убедился что ты тот, кто может стать моим покровителем.
     - Стоп, стоп, - заявила Маута. - А почему это твоим покровителем должен
стать он? Почему не я?
     -  Потому  что я  выбрал  именно его, - заявил Мараск. - Мои  моральные
принципы разрешают мне при выборе покровителя читать его мысли. Понимаешь?
     - И ты, поганец этакий, читал мои мысли? - спросил я.
     Вот это мне уже совсем не понравилось.
     - О, только сейчас. И  всего  лишь  пять минут, -  ответил Мараск. - Ты
думал о Айбигель... и то, что ты думал, мне понравилось.
     - Может быть прочитаешь мои мысли сейчас, и узнаешь что я о тебе думаю?
- спросил я.
     - Я решил, - заявил Мараск. - И предлагаю тебе стать моим покровителем.
Согласен?
     Вот это был уже  очень серьезный  вопрос.  И прежде чем давать на  него
ответ, следовало хорошенько подумать. Кстати, и кое-что уточнить.
     - А Медок не знал что ты являешься царицей личинок?
     -  Нет.  Его  предшественник  на  посту  председателя  совета  мыслящих
инопланетного района - знал. Именно он сделал старину Эда центурионом. И тот
действите