осились до Хари. Когда она вернулась в комнату, я кивнул на
приготовленное белое платье:
 
   - Надень вот это.
 
   У меня было готово объяснение насчет того, куда подевалась ее одежда,
однако оно не понадобилось. Хари молча взяла платье, равнодушно взглянув
на распоротый шов. Когда она оделась, я достал из ящика стола кусок медной
проволоки - там, как и в других ящиках, лежало множество давно
запримеченных мною разных нужных в хозяйстве предметов - и, проткнув ткань
в нескольких местах, стянул шов. Хари приняла это как должное, словно
именно так и нужно было "застегивать"
   платья.
 
   Мы вышли в пустой коридор и я повел Хари в сторону кухни. Но на полпути
остановился и, пробормотав; "Забыл! Подожди меня здесь, я сейчас", -
быстро, почти бегом, вернулся в комнату. Вновь выдвинул тот же ящик стола,
присел возле него на корточки и стал ждать.
 
   Я чувствовал себя садистом, но мне нужно было убедиться в том, что все
осталось по-прежнему и Хари все так же не может обходиться без меня. В
глубине души тлела слабая надежда на то, что океан-Творец внес коррективы
в свое создание - ну что ему стоило сделать это? В голове вдруг отчетливо
прозвучал голос Снаута: "Продолжаешь свои эксперименты, Кельвин?"
 
   По-другому я просто не мог. Мне нужна была полная ясность.
 
   Ждать пришлось недолго. Из-за неплотно закрытой двери донеслось
приближающееся быстрое шлепание босых ног - и Хари с искаженным лицом
буквально влетела в кабину.
 
   - Я здесь, Хари, - уныло сказал я и поднялся. - Забыл одну нужную
штуковину.
 
   Она резко остановилась, увидев меня. Лицо ее раскраснелось, грудь часто
вздымалась. Спустя несколько мгновений взгляд ее стал осмысленным и тут же
в нем возник испуг. Хари неуверенно подошла ко мне и уткнулась лбом в мое
плечо.
 
   - Крис... - срыващимся голосом невнятно произнесла она. - Что... что со
мной? Я так испугалась... Что это?
 
   Я наклонился и поцеловал ее в висок, чувствуя себя Иудой Искариотом.
 
   - Ничего страшного.
 
   Она медленно подняла голосу и посмотрела на меня расширившимися
глазами, и я увидел в них два маленьких отражения своего лица - лица
последнего негодяя.
 
   - Это все из-за болезни?.. Да?
 
   - Это нервы, Хари. Пойдем завтракать.
 
   Она продолжала в упор смотреть на меня.
 
   - Крис... ты спал, а я вспоминала. Пыталась... Не могу вспомнить, как
я... как мы с тобой сюда... Давно?
 
   - Не очень, - ответил я, чувствуя, как деревенеет мое лицо.
 
   - А когда домой? Скоро?
 
   - Я работаю, Хари. Здесь очень много работы. Да и выбраться отсюда не
так-то просто - ульдеры до Соляриса пока не летают.
 
   - Но мы вернемся? - продолжала допытываться она.
 
   Это был хороший вопрос. Хотел бы я знать на него ответ.
 
   - Непременно вернемся, - чужим голосом произнес я.
 
   - Покажешь мне Землю в телескоп? Далеко до нее?
 
   Это становилось почти невыносимым.
 
   - Отсюда не видно ни Земли, ни Солнца, - сказал я. - Космическая пыль,
целая туманность. А насчет "далеко": в обычном пространстве - да; а при
гиперпереходе - несколько месяцев на разгон до входа, плюс на торможение.
Тут поблизости нет точек входа. Идем завтракать.
 
   ...И по пути на кухню, и за завтраком у меня не выходил из головы ее
вопрос: "Мы вернемся?" Мы. Я и она. Она...
 
   Если источник стабилизирующего поля был внешним, я обречен всю
оставшуюся жизнь провести здесь, на Солярисе. На Станции. Я стану
пожизненным заключенным.
 
   Безусловно, здесь, на Солярисе, открывается широкое поле для
исследований. Да, после нашего рапорта нужно ожидать новой вспышки
интереса к океану, нашествия соляристов. Возможно, будет направлена даже
специальная экспедиция, как это было во времена Шеннона. Десятки людей
будут с любопытством разглядывать Хари. Сбежать с ней со Станции? Но куда?
Под ядовитые небеса? И жить в скафандрах?..
 
   Впрочем, разве это главное? Главное - Станция превратится в мою тюрьму.
Собственно, уже превратилась в мою тюрьму.
 
   Я мельком взглянул на Хари. Она с рассеянным видом вертела в руках
чашку. Чашка была почти полной - Хари едва ли сделала два-три глотка.
   И бутерброды поглощал только я один. Я допил кофе - и вновь ко мне
вернулась вчерашняя мысль. И теперь она уже не показалась мне такой
отвратительной.
 
   "Гостья" Гибаряна...
 
   - Ты опять о чем-то думаешь, Крис. Ты постоянно о чем-то думаешь.
 
   - Такая работа, - я криво усмехнулся. Я не любил, когда прерывали мои
размышления. А размышлять я привык в одиночестве.
 
   Но выхода не было - приходилось настраиваться на постоянное присутствие
постороннего. Постороннего - пусть даже этот посторонний был моей женой,
воссозданной из моей памяти всеблагим Творцом-океаном...
 
   - Прогуляемся по нашему дворцу, - сказал я. - А потом переговорю с
коллегами.
 
   - А кто твои коллеги?
 
   - Доктор Снаут и доктор Сарториус.
 
   - Я их... знала?
 
   - Практически нет. Каждый из нас занимался своей программой, дел была
куча и на общение просто не оставалось времени.
 
   Ложь давалась мне все легче, я привыкал лгать. Какие еще неприятные
перемены сулило мне будущее?
 
   Хари, повернувшись ко мне спиной, мыла посуду, а я смотрел на нее. Я
любил ее, черт побери, я действительно любил ее и готов был благодарить
океан за ее возвращение... воплощение... но какая-то горечь потихоньку
копилась в душе, и кое-что я гнал прочь... а оно назойливо возвращалось...
 
   ...Я провел Хари по всем четырем ярусам Станции. Мы побывали в
библиотеке и конференц-зале, на радиостанции и в аппаратной, в ремонтной
мастерской, операторской и возле вертолетов. Хари молча следовала за мной
и казалась слегка рассеянной. На обзорной площадке она долго смотрела на
скользящие внизу маслянистые волны и вдруг тихо спросила:
 
   - А здесь есть хоть какая-то суша?
 
   - Есть, - ответил я. - Только совсем немного, и не в этом районе.
 
   Потом мы вернулись в мою кабину и я, поколебавшись, позвонил Снауту.
 
   Он долго не отвечал, и я уже подумал, что он куда-то вышел, но тут
экран видеофона осветился и на нем возникло не очень приветливое лицо
кибернетика.
 
   - Добрый день, Снаут, - сказал я. - Чем ты сейчас занят?
 
   Он с минуту молча смотрел на меня, словно не узнавая, потом пожевал
губами и наконец ответил тусклым голосом:
 
   - Ничем особенным. Скажем, перечитываю Кафку. Хочешь зайти в гости?
   Или приглашаешь к себе? Дабы продемонстрировать, так сказать,
результаты эксперимента. Он ведь оказался успешным, да?
 
   - Снаут, послушай... - начал было я, но он прервал меня:
 
   - Жди...те. Сейчас буду. Только извини, облачаться в парадную форму нет
желания.
 
   Прежде, чем я успел ответить, он отключился.
 
   - Какой-то он... неприветливый, твой Снаут, - с неудовольствием сказала
Хари, с ногами забравшаяся в кресло у окна. - Он что, всегда такой?
 
   - Нет, - помолчав, ответил я, продолжая сидеть возле видеофона. -
Озабочен проблемами, только и всего.
 
   Хари покивала, скептически поджав губы, и отвернулась к окну.
 
   Так, в тишине, мы просидели несколько минут.
 
   - А по-моему, он тебе просто завидует, - вдруг сказала она,
поворачиваясь ко мне.
 
   Я удивленно посмотрел на нее:
 
   - Кто? Снаут? С чего ты взяла?
 
   Хари рассеянно провела пальцем по подлокотнику кресла и пожала плечами:
 
   - Да так... Он же говорил о каком-то твоем эксперименте. У тебя ведь
что-то получилось, да?
 
   Я опустил голову и молча кивнул, потому что у меня перехватило дыхание.
 
   - Ну вот. Он завидует, неужели ты...
 
   Раздался негромкий стук в дверь.
 
   - Входи, Снаут, - сипло сказал я.
 
   Хотя Снаут и заверил, что не собирается предстать перед нами в парадной
форме, он все-таки сменил сетчатую майку на светлую, слегка помятую
рубашку, а запятнанные полотняные штаны на коричневые, тоже слегка помятые
брюки с широким поясом - фасон, который был в моде у мужчин
"бальзаковского возраста" лет пятнадцать, а то и двадцать назад.
Остановившись на пороге, он кивнул мне, а потом подчеркнуто вежливо
поклонился Хари, исподлобья глядящей на него. Она ответила едва заметным
кивком.
 
   - Это доктор Снаут, Хари, - сказал я и тут же вспомнил, что подобная
сцена уже происходила совсем недавно. В библиотеке. С... другой Хари...
 
   Снаут, по-видимому, подумал о том же самом, потому что со странной
усмешкой повторил те же, кажется, слова, которые сказал тогда:
 
   - Я малозаметный член экипажа... - И добавил: - И не только доктор
Снаут, но еще и Аллан Снаут, или просто Аллан.
 
   - Проходи, Аллан, - сказал я.
 
   Снаут шагнул в комнату, развернул стоящий у стены стул и уселся на него
задом наперед, сложив руки на его спинке. Я оказался между ним и Хари,
которая по-прежнему сидела в кресле и теребила подол платья.
   Кажется, Снаут ей не понравился. Наше молчание начинало затягиваться.
 
   - Ты хочешь, чтобы я тебя поздравил? - наконец спросил Снаут,
внимательно разглядывая свои руки.
 
   - А почему бы и нет?
 
   - Что ж, поздравляю, если тебе так хочется. Ты уже поставил в
известность нашего доктора Сарториуса?
 
   - Еще нет. Но обязательно поставлю.
 
   - Ну-ну, - сказал Снаут, продолжая разглядывать собственные руки,
словно он видел их впервые. Хари переводила взгляд с него на меня. -
Позволь пожелать тебе дальнейших успехов.
 
   - Снаут, у меня есть одна идея, - торопливо произнес я; я не хотел,
чтобы он сейчас встал и молча ушел. - Еще одна попытка Контакта.
 
   Снаут поднял ладони и загородился от меня:
 
   - Нет-нет, я в этом не участвую. Не хочу, знаешь ли, вновь оказаться
неправильно понятым. Зачем тебе Контакт, Кельвин? Зачем вообще нужен
контакт горы и мыши? Слишком по-разному они видят мир, согласись.
 
   Хари взяла с подоконника какую-то книгу и начала с шелестом
разворачивать цветные вкладыши. Это, конечно, было что-то из области
соляристики.
 
   - Гора и мышь существуют в разных мирах, - продолжал Снаут, бросив на
нее беглый взгляд. - В самодостаточных мирах. Так сказать, каждому свое.
 
   Я уже неплохо изучил его и поэтому молча ждал продолжения. Он вновь
мельком взглянул на Хари, рассеянно рассматривающую какие-то диаграммы, и
сказал то, что я и рассчитывал услышать:
 
   - Впрочем, ладно. Давай свою идею. Надеюсь, речь не идет о тотальной
бомбардировке или "Пифагоровых штанах", которые можно начертать в небе с
помощью какой-нибудь светящейся смеси?
 
   - Это мы оставим на потом, - ответил я. - Пока идея другая.
   Экспериментально установлено, что наш объект реагирует на воздействие.
Я имею в виду энцефало...
 
   - Понял, понял, - не дал мне договорить Снаут. - Что дальше?
 
   - Это пока единственный известный нам канал. Почему бы не
воспользоваться им для передачи как можно большего количества информации о
человечестве? История, современность...
 
   Снаут некоторое время задумчиво барабанил пальцами по спинке стула.
   Потом медленно покивал:
 
   - И он все узнает и все поймет. Прочувствует и проникнется. И в ответ
откроет нам свою душу и обучит манипуляциям с пространством-временем и
прочим запредельным штучкам.
 
   - Не исключено.
 
   - Еще один фанатик Контакта, - пробормотал Снаут. - Опять ты пытаешься
подойти с человеческими мерками, Кельвин. А ты не думаешь, что ему давно
уже все о нас известно? Кажется, мы уже имели возможность убедиться...
 
   - Твои аргументы такие же непроверенные, как и мои, Снаут! По-моему,
лучше все-таки действовать, чем сидеть сложа руки. Нужно провести
эксперимент. Ничего не получится - что ж, будем думать о "Пифагоровых
штанах" или еще о чем-нибудь.
 
   - Эксперимент! - Снаут скривился. - Очередной эксперимент. Ну, давай,
Кельвин, экспериментируй. У тебя это довольно удачно получается. Тебя же
не остановит мое отрицательное отношение к этому, верно? Ты ведь все равно
будешь делать свое.
 
   - Я хотел узнать твое мнение.
 
   - А зачем тебе мое мнение, Кельвин? - Снаут тяжело поднялся со стула.
   - Договорись с Сарториусом - а он, конечно, не пройдет мимо такой идеи
- и действуй. Иди в библиотеку, читай, освежай в памяти нашу историю - а
потом Сарториус пропитает сии воды твоими знаниями. И приблизится к нам
какая-нибудь симметриада, и поведает человеческим голосом сногсшибательные
истины.
 
   - Нужно действовать, - повторил я, пропуская мимо ушей его иронию.
 
   - Воистину, - ответил Снаут. - А теперь позвольте вас покинуть, - он
перевел взгляд с меня на Хари. - Там у меня, знаете ли, роботы стоят
некормленые-непоеные. Буду рад видеть вас у себя в любое время. До встречи.
 
   Он вновь склонил голову, адресуясь к Хари, и Хари молча кивнула в ответ.
 
   Когда Снаут вышел, тихо прикрыв эа собой дверь, она отложила книгу и
уверенно сказала:
 
   - Ну конечно, он тебе завидует. Злится, что это не он придумал, а ты.
   Ты его не слушай, Крис. Поступай, как решил.
 
   Конечно же, я не стал ей объяснять, что дело тут вовсе не в зависти.
 
   - Поступай, как решил, - эхом пробормотал я и покосился на видеофон.
   - Что ж, пожалуй, так и сделаем. И начнем прямо сейчас; зачем
откладывать в долгий ящик? Верно, Хари?
 
   Она с легким удивлением взглянула на меня и неуверенно пожала плечами:
 
   - Тебе виднее. Я же в этом не разбираюсь.
 
   - Прямо сейчас, прямо сейчас, - приговаривал я, разворачивая видеофон
таким образом, чтобы в поле зрения Сарториуса, которому я намеревался
позвонить, попал не только я, но и Хари. - Вот так...
 
   Сарториус включился сразу же, словно сидел у видеофона и ждал моего
звонка. Я еще не успел ничего сказать, когда он увидел Хари. Я, конечно,
не знаю, какой вид бывает у людей, столкнувшихся с привидением или с
ожившим мертвецом, но, наверное, именно такой.
   Бледное лицо Сарториуса побелело еще больше, челюсть отвисла, глаза
расширились, и даже сквозь контактные линзы было видно, что взгляд его
полон изумления и страха... нет, это не совсем точное определение:
Сарториус был просто потрясен. Через несколько мгновений кровь бросилась
ему в лицо и на лбу выступил обильный пот.
 
   - Добрый день, доктор Сарториус, - делая вид, что не замечаю его
состояния, сказал я и передвинулся вместе со стулом чуть в сторону, чтобы
заслонить от него Хари. Я не ожидал, что он испытает такой шок.
   - У меня к вам очередное интересное предложение.
 
   Он бессмысленно смотрел сквозь меня и шевелил тонкими губами, словно
пытался что-то сказать. Или же шептал молитву. Казалось, он не слышит меня.
 
   - Доктор Сарториус! - я повысил голос, стараясь привлечь его внимание.
- Давайте обсудим. Мне без вас не справиться, а эксперимент очень
интересный.
 
   Я был уверен, что эти слова обязательно должны дойти до сознания
Сарториуса. Так и оказалось. Доктор издал какой-то судорожный звук,
похожий на всхлип, поджал губы и теперь уже смотрел именно на меня.
   Краска медленно исчезала с его лица и оно приобретало обычную бледность.
 
   - Вам удалось, доктор Кельвин, - хрипло сказал он, откашлялся и ладонью
вытер пот со лба. - Значит... процесс возобновился...
 
   - Тут дело в другом. Но не об этом сейчас разговор. Мы находимся здесь
ради Контакта, не так ли? Предлагаю предпринять еще одну попытку, доктор
Сарториус.
 
   Я повторил ему то, что уже говорил Снауту. Сарториус слушал меня все
более внимательно, и видно было, что он справился с потрясением и пришел в
себя. Во всяком случае, выглядел он теперь вполне обычно, хотя нет-нет да
и пробегала по его лицу какая-то судорога.
 
   - Идея действительно интересная, - медленно сказал он, когда я
замолчал. - Можете всецело рассчитывать на мою помощь, доктор Кельвин.
 
   - Тогда я прямо сейчас пойду в библиотеку, полистаю кое-что. А завтра
проведем первый сеанс. Согласны?
 
   - Ваше предложение принимается, доктор Кельвин. Я поставлю вас в
известность о том, в котором часу можно будет заняться вашей
энцефалограммой. - Сарториус посмотрел на меня. Губы его все-таки слегка
подрагивали.
 
   - Хорошо, - сказал я и нажал клавишу отбоя.
 
   В комнате наступила тишина. Ее тут же нарушил голос Хари:
 
   - Какие-то они все... Почему он так уставился на меня, Крис? Не узнал?
 
   Я повернулся к ней и подумал, что теперь в полной мере могу
прочувствовать содержание выражения "навеки вместе". И другого:
   "скованные одной цепью"... И еще я подумал о детских сказках про
джиннов, выпущенных из бутылки недальновидными людьми...
 
   - Наш доктор Сарториус так занят работой, что забывает, как выглядят
другие. Только и всего, Хари. Пойдем-ка пороемся в книгах.
 
   6.
 
   Мы с Хари просидели в библиотеке до самого вечера. Я показал ей, как
играть в компьютерные игры - а их было великое множество, словно на
Станцию прибывали не работать, а развлекаться, - и она с увлечением
предалась этому бесполезному занятию, даже, кажется, забыв о моем
присутствии. Впрочем, я не стал проверять, так ли это в действительности;
что я мог приобрести? Пять минут свободы? В обмен на истерику... Нет, до
таких издевательств я еще не дошел. Я выбрал по картотеке десятка два
книг, устроился в кресле у низкого столика, наискосок от Хари, не
отрывающей глаз от дисплея, и принялся их просматривать.
 
   Не знаю, кому когда-то пришла в голову идея тащить с Земли на Станцию,
за тридевять земель, не только компактные дискеты, но и громоздкие книжные
тома, но этот человек (или эти люди) явно был психологом. В сущности,
книги являлись совершенно лишним грузом, все их содержание вполне могло
уместиться на паре-тройке дискет - если подходить к делу чисто
прагматически. Но они создавали привычный земной уют, который так важен
для тех, кто годами оторван от родной планеты - говоря языком журналистов.
Прав был Снаут, сказавший однажды, в одном из первых наших разговоров, что
мы вовсе не хотим завоевывать космос - мы хотим только расширить Землю до
его пределов...
 
   Все отобранные мною книги были солидными коллективными трудами,
освещающими разные аспекты развития человеческой цивилизации, обильно
снабженные фотографиями, рисунками, схемами и картами. Я перелистывал
страницу за страницей, проникаясь каким-то невольным благоговением и
восхищением, словно со стороны, с космической высоты охватывая взглядом
этот длинный нелегкий путь, и задавался теми же вопросами, которыми
задавались многие другие, жившие на Земле до меня: кто мы?
   какова наша цель?.. и есть ли эта цель?..
 
   Мы до сих пор так и не стали единой семьей, думал я, нашу цивилизацию
нельзя назвать планетарной. То тут, то там на нашем теле вдруг
обнаруживаются все новые и новые язвы национальных и религиозных распрей.
Нет ни эллина, ни иудея - как бы не так! И плевать хотели на Библию
почитатели Корана... Мы не достигли золотого века, и далеко не каждый день
приносит нам радость. И хватает у нас и забот, и проблем, и добро, как во
все времена, продолжает тяжелую схватку со злом, и не всегда, очень даже
не всегда побеждает в этой борьбе. Да, мы достигли многого в сфере
технического прогресса, но в общей своей массе человечество отнюдь не
стало лучше, чем пять или десять веков назад.
   Вопреки мечтаниям романтиков-предков, мы продолжаем тесниться на Земле
и не спешим выплескиваться в космические просторы, потому что человек
рожден именно для жизни на Земле - в других мирах ему неуютно, и он
стремится вернуться под родные небеса даже с самой распрекрасной планеты
Галактики... Впрочем, такие планеты еще не открыты нами, да и вряд ли
будут открыты в ближайшие столетия - опять же, вопреки надеждам праотцов,
мы не рвемся исследовать Дальний Космос, хотя с овладением процессом
гиперперехода это вполне технически осуществимо. Тем не менее, экспедиции
к другим мирам - вещь довольно редкая. Потому что мы - люди Земли, потому
что мы в значительной степени уже удовлетворили свое любопытство и поняли,
что нам не суждено, видимо, встретить себе подобных. Космос пуст, космос
чужд человеку, и дальние миры не для н