до мной, уходя в глубину массива, и я увидел в
нескольких шагах от себя, у входа в овальную галерею, лежащее тело,
облаченное в обычный скафандр, какими была укомплектована Станция.
   Человек лежал на боку, подтянув согнутые ноги к животу и сложив руки
под головой. Он мог бы показаться спящим, если бы не лицо, которое было
хорошо видно с того места, где я стоял. Прозрачный шлем был откинут на
спину и ничто не мешало мне рассмотреть это лицо.
 
   Хватаясь рукой за стенку и спотыкаясь, я подошел к мертвецу и опустился
на колени рядом с ним. Не то чтобы я хотел это сделать - просто ноги не
держали меня.
 
   Я знал этого человека. Этим человеком был я.
 
   Бесконечно долго сидел я возле неподвижного тела, глядя в собственное
мертвое лицо. Я был уверен, что знаю, как и почему произошло все это
тогда, в тот день, когда он... я... оставив Снаута на взлетной площадке,
повел вертолет к мимоиду, плывущему под ударами черных мускулов океана.
Он... я... решил не тешить себя верой и ожиданием. И просто снял шлем.
 
   Но кем же тогда был я, сидящий у мертвого тела?
 
   Я чувствовал, что навсегда теряюсь в холодной пустоте. Пустота грозила
вот-вот растворить меня, и я торопливо расстегнул крепления правой
рукавицы скафандра и с силой провел тыльной стороной ладони по острому
наросту на стене. Боль была резкой, кровь заструилась по руке, стекая на
желтую твердь мимоида. Я ждал.
 
   И дождался знакомой картины: сначала мой глубокий порез затянулся новой
розовой кожей, а потом шрам исчез. Осталась только засохшая кровь.
 
   "Регенерируют с необыкновенной скоростью, прямо на глазах", - так
говорил Снаут о "существах F"...
 
   Я знал, как это случилось. Моя энцефалограмма. Он, этот черный исполин,
создал копию того, кто лежал здесь, у изрешеченной отверстиями стены.
Создал после того, как Крис Кельвин, отбросив веру и ожидание, ушел из
жизни.
 
   Тяжело поднявшись, я повернулся и побрел назад, к выходу из щели.
   Остановился на берегу, у вертолета, и обвел глазами пространство,
заполненное тем, кого человечество изучало десятки лет; с кем пыталось
вступить в Контакт. И по воле кого должно было закончить свое
существование.
 
   Я не ощущал себя "гостем". Я был человеком. Всего лишь человеком, не
более.
 
   Мерно катились черные волны. Возможно, это был совсем другой,
виртуальный мир, созданный океаном. А возможно, все это просто виделось
мне, тому Кельвину, который снял шлем и дышал сейчас ядовитой атмосферой
Соляриса, медленно уходя из жизни. Я знал, что мне никогда не откроется
истина. Мне суждено было отныне стоять на этом берегу, стоять, окруженному
сверкающим жидким гигантом. Стоять в ожидании новых жестоких чудес.
 
   Я ни во что не верил. Мне не дано было знать, продолжается ли время
этих жестоких чудес...
 
   1999 г.