ализован, остальные прекратят сопротивление.
   - Может, все вместе, но не поодиночке. Каждый из них будет сражаться до
конца, в каких бы условиях им ни пришлось оказаться.
   - Вряд ли они захотят умирать, если ты им  предложишь  другой  вариант.
Кроме того, ты недооцениваешь жителей Урии. Конечно, это не ветераны,  но,
думаю, Веран проиграл бы и без твоего плана. Погибло бы много людей,  чего
мы и хотим избежать, но в конце концов Веран был бы побежден. Но  это  уже
наше дело.
   Мысль об этом наполнила Корсона страхом. Он знал, что люди Верана будут
деморализованы  исчезновением  боевой  дисциплины,  к  которой  они   были
приучены. Однако у них было грозное оружие, и они умели им пользоваться.
   - Я хотел бы на это посмотреть, - сказал Корсон.
   - Нет, у тебя будет другая миссия, а там тебя могут убить  или  ранить.
Это привело бы к серьезным изменениям.
   Сид с самого начала настаивал,  чтобы  Корсон  держался  в  стороне  от
возможного поля битвы. Корсон согласился, хотя ничего и не понимал. Он  не
мог привыкнуть к мысли, что эта битва уже произошла и  в  каком-то  смысле
уже выиграна.
   Однажды вечером Сид не стал приводить свои обычные аргументы, а  просто
сказал:
   - Надеюсь, ты уже закончил подготовку, дружище. Время идет.  Завтра  ты
должен отправляться.
   Корсон задумчиво кивнул.
   В тот же вечер он увел Антонеллу в конец пляжа. Она вела себя пассивно,
а Корсон помнил ее другой. Она не была ни испуганна, ни  страстна,  просто
уступила ему, хотя триста лет назад на этом  же  пляже  продемонстрировала
пылкий темперамент. В одном он был уверен: она не была девушкой.  Впрочем,
для него это не имело значения. Прижав ее к себе, Корсон заснул.
   Наутро он запряг гипрона. Корсону редко удавалось уделять ему внимание,
но, к счастью, животное было спокойным и почти не требовало опеки.  Корсон
много думал, что хорошо бы научиться  вступать  в  контакт  с  Эргисталом,
однако так и не нашел времени заняться этим. Он  спросит  Антонеллу,  если
будет нужно. Ему  становилось  плохо  при  одном  воспоминании  о  голосе,
который он слышал под пурпурными небесами.
   Сид был на пляже один. Он подошел к Корсону, когда  тот  уже  готовился
сесть в седло.
   - Удачи, дружище, - сказал Сид.
   Корсон не собирался произносить ответную речь, но и не  хотел  исчезать
молча. Утром, когда он проснулся, Антонеллы не  было.  Может,  она  хотела
избавить его от прощальной сцены?
   - Спасибо, - сказал он. - Желаю вам жить до конца вечности.
   Он облизнул губы. Столько нужно сказать,  столько  спросить!  Но  время
шло. Наконец он задал главный вопрос:
   - В тот вечер, когда  я  появился  здесь,  ты  сказал,  что  вам  нужна
медитация. Это для того, чтобы править веками?
   - Нет, - сказал Сид. - Путешествие во времени - наименее важный  аспект
этой проблемы. Мы пробуем привыкнуть к  концепции  другой  жизни,  которую
называем сверхжизнью. Это... как  бы  тебе  сказать...  жить  одновременно
многими возможностями, может, даже  всеми.  Существовать  одновременно  на
многих линиях вероятности. Быть сразу многими, оставаясь  одним.  Подумай,
что случится, если каждое существо введет свои модификации в историю.  Эти
модификации начнут воздействовать друг на  друга,  породят  интерференции,
одни - выгодные, другие - нет. Ни один человек не может в одиночку достичь
сверхжизни, Корсон! Но чтобы пойти на риск и воздействовать на свою и  его
судьбу, нужно этого другого очень хорошо знать. К этому мы и  готовимся  -
Сельма, Ана и я. Перед нами дальняя дорога.
   - Вы станете такими же, как те, с Эргистала, - сказал Корсон.
   Сид покачал головой:
   - Они будут другими, Корсон. Они не будут ни  людьми,  ни  птицами,  ни
ящерами,  ни  потомками  существующих   видов.   Они   будут   всем   этим
одновременно, точнее, БЫЛИ всем  этим.  Корсон,  мы  ничего  не  знаем  об
Эргистале. Мы знаем только то, что  можем  увидеть.  Не  потому,  что  нам
позволяют увидеть только это, а потому,  что  больше  мы  не  в  состоянии
разглядеть. Мы раскрашиваем Эргистал в свои цвета. Они там владеют чем-то,
чего мы боимся.
   - Смертью? - спросил Корсон.
   -  О  нет,  -  ответил  Сид.  -  Смерть  не  пугает  тех,  кто  овладел
сверхжизнью. Не страшно умереть один  раз,  когда  остается  бесконечность
параллельных  существовании.  Но  есть  нечто  такое,  что   мы   называем
сверхсмертью. Она заключается в  перенесении  существования  на  плоскость
теоретической возможности, на исключении со всех линий вероятности.  Нужно
контролировать  все  креоды  Вселенной,  чтобы   избежать   этого.   Нужно
перемешать собственные возможности с возможностями целого континуума.
   - Ага, - сказал Корсон, - так вот почему они боятся того, что находится
ИЗВНЕ, вот почему окружают свой мир защитной стеной войн.
   - Возможно, - ответил Сид. - Я никогда там не  был.  Но  мои  слова  не
должны тебя пугать. Возвращайся сюда, как только закончишь.
   - Вернусь, - сказал Корсон. - Надеюсь снова увидеть вас.
   Сид грустно улыбнулся:
   - Корсон, дружище, не очень на это надейся. Но возвращайся скорее. Твое
место в Совете Урии. Удачи.
   - Прощай! - крикнул Корсон.
   И пришпорил гипрона.


   Чтобы забрать два  космических  скафандра,  он  сделал  первый  прыжок.
Следовало разбить бегство на два этапа. Он решил действовать за минуту  до
времени, назначенного для бегства.  Это  позволило  ему  определить  линию
обороны и вызвать суматоху, нужную для проведения второго этапа.
   Забраться в одну из палаток интендантства не составило большого  труда.
Как он и ожидал, ночь не ослабила бдительности в лагере  Верана.  Едва  он
забрал два скафандра и вернулся к  своему  гипрону,  как  зазвучал  сигнал
тревоги.  Палатка,  которую  он  ограбил,  находилась  на  другой  стороне
сектора, в котором стояла палатка с Антонеллой и вторым  Корсоном.  Первым
делом охрана будет осматривать место происшествия, и у  них  не  останется
времени, чтобы вернуться.
   Он прыгнул на несколько дней  в  прошлое,  выбрал  уединенное  место  и
внимательно осмотрел скафандры. Можно было приступать  ко  второму  этапу.
Корсон синхронизировался в нужном месте и поставил  гипрона  в  загородке,
предназначенной  для  животных.  В  суматохе  никто  не  обратил  на  него
внимания. Одет он был по уставу и вполне  мог,  например,  возвращаться  с
патрулирования. Корсон включил глушитель света и побежал  между  палатками
лагеря  так  быстро,  как  позволяло   зыбкое   изображение   окружающего,
создаваемое ультразвуковым  локатором.  Он  прикинул,  что  должно  пройти
секунд десять, прежде чем охрана вспомнит о своих приборах.  Впрочем,  это
им мало поможет, ведь они не знают, откуда началась атака. Радиус действия
локаторов был ограничен, а  интерференция  значительно  ухудшала  картину.
Офицеры потратили бы, по крайней мере, минуту, чтобы заставить своих людей
выключить лишние аппараты. Этого вполне хватало,  если  только  Антонелла,
используя дар ясновидения, убедит Корсона в необходимости  сотрудничества.
А он уже знал, что это ей удалось.
   Все прошло так, как он и предвидел. Он постарался закоптить свой  шлем,
чтобы ТОТ Корсон его не узнал и объяснялся только знаками. Ни к чему  было
вводить в разум того Корсона дополнительные усложняющие сведения.
   Сначала они мчались в пространстве, потом прыгнули во  времени.  Корсон
приказал своему гипрону совершить несколько быстрых маневров, чтобы  сбить
со следа погоню. Второй гипрон следовал за ним  как  привязанный.  Солдаты
Верана не знали их цели и могли бесконечно обшаривать континуум, не находя
планеты-мавзолея. Кроме того, Веран отзовет  погоню,  как  только  патруль
сообщит, что Корсон вернулся.
   Планета-мавзолей. "Интересно, - подумал Корсон, -  когда  я  открыл  ее
впервые?"
   Он сам себе показал дорогу,  проделав  брешь  в  законе  нерегрессивной
информации. Информация здесь кружила по кругу. Но ведь у всего  есть  свое
начало. Может, это была только иллюзия? Может, гораздо позднее  он  найдет
планету-мавзолей  впервые  и  постарается  придать   информации   круговое
движение? Может быть, неведомая  дорога,  о  которой  он  узнает  позднее,
соединяет все возможности Корсона? Пока он не мог разрешить этой  загадки,
просто не было данных.
   Над определенной точкой планеты, передав точные инструкции, он отпустил
гипрона, уносящего Антонеллу и второго Корсона, а сам сделал новый  прыжок
в будущее. Он не нашел ни малейших следов своего пребывания здесь. Это был
хороший знак - сначала Корсон боялся, что окажется лицом к  лицу  с  самим
собой или найдет два побелевших скелета.
   Он спустился с гипрона и вошел в мавзолей. Здесь ничего не  изменилось,
и Корсон взялся за дело. Время для него словно остановилось.
   Догадка Сида оказалась верной. Оборудование, нужное  для  реанимации  и
пересадки искусственного сознания, находилось в подземном этаже  огромного
здания, но вход ему удалось найти, только  зондируя  фундамент  с  помощью
гипрона. Все оказалось даже проще, чем  он  предполагал:  основную  работу
делали автоматы. Боги войны, собравшие эту  гигантскую  коллекцию,  любили
быструю работу и в то же время, несомненно, еще меньше Корсона разбирались
в принципах реанимации тел.
   У него дрожали руки, когда он приступил  к  первой  пробе.  Для  начала
Корсон  спроектировал  искусственную  индивидуальность   с   пятисекундным
периодом существования. Женщина открыла  глаза,  издала  какой-то  звук  и
вновь замерла.
   Результат первой  серьезной  пробы  поверг  его  в  шоковое  состояние.
Огромная блондинка с классическими формами,  почти  на  голову  выше  его,
соскочила со стола, что-то крикнула,  бросилась  на  него  и  заключила  в
объятия, едва не задушив при этом. Пришлось ее оглушить.  Диагноз  гласил:
слишком много фолликулина.
   Чтобы прийти в себя, он решил  пока  подложить  мешок  с  продуктами  и
табличкой под  двери  мавзолея.  Маленькая  металлическая  пластинка  была
теперь почти гладкой. Несколько опытов убедили Корсона, что образующие  ее
кристаллы реагируют на течение  времени.  Деформированные,  они  сохраняли
"память" о первоначальной конфигурации. Таким  образом,  нужно  было  лишь
достаточно глубоко нацарапать буквы. Он сделал несколько расчетов и  начал
выписывать  сообщение.  Интересно,  что  произойдет,   если   он   заменит
какое-нибудь слово? Вероятно, ничего. Однако Корсон решил довериться своей
памяти. Ставка в этой игре была слишком высока.
   Оставалось решить вопрос с обучением гипрона, который заберет Антонеллу
и того Корсона на Эргистал. Тут он решил воспользоваться  подменой  и  как
умел передавал свои воспоминания животному,  пока  не  убедился,  что  оно
доставит пассажиров не только на поля  битв  Эргистала,  но  точно  на  то
место, где оказался когда-то он сам. Дальше он уже не  мог  контролировать
поведение  гипрона,  однако  полагал,  что,  оказавшись  в  тех  же  самых
условиях, животное будет вести себя таким же образом.  Возможность  ошибки
была невелика. Кроме того, он вполне мог  доверять  тем,  с  Эргистала,  и
детали его не беспокоили.  Корсон  обучил  гипрона  реагировать  на  слово
"Эргистал", произнесенное громким голосом.
   Взамен он получил множество сведений, касающихся обычаев,  воспоминаний
и поступков гипрона.  Видовая  память  животного,  хотя  и  ослабленная  в
неволе, была достаточно сильна, чтобы Корсон создал себе образ его родного
мира. Его изумило, что гипрон, которого он всегда боялся, во всяком случае
в диком виде, был пуглив как кролик. Хотя образ его первых, конечно, давно
не существующих хозяев гипрон не мог передать  отчетливо,  было  очевидно,
что он восторгался ими и одновременно побаивался их.
   Подмена прошла успешно. Корсон  заменил  даже  упряжь  гипрона.  Он  не
хотел, чтобы внимание того  Корсона  привлекла  какая-нибудь  царапина  на
ремнях. Мешок с продуктами он оставил на видном месте у дороги.
   Потом он вернулся к моменту, когда приступил к оживлению пленниц  богов
войны. Корсон не знал, что случится, окажись  он  лицом  к  лицу  с  самим
собой, но память гипрона избавила  его  от  этого.  Животное  отказывалось
пользоваться дорогами, на которые уже  ступало.  Видимо,  оно  чувствовало
свое  присутствие   через   секундный   экран   времени   и   инстинктивно
передвигалось в другое место. В  каком-то  смысле  оно  слепо  подчинялось
закону нерегрессивной информации.
   Корсон вновь взялся  за  подготовку  рекрутов  для  Верана.  Теперь  он
работал торопливо, чтобы быстрее со всем покончить.  Он  слегка  опасался,
что боги войны застанут его врасплох и придется с ними рассчитываться,  но
несколько путешествий в будущее и близкое прошлое немного его успокоили.
   Он создал три разные  модификации  искусственной  личности.  Одинаковое
поведение женщин могло сразу насторожить Верана. С той же целью он  выбрал
"образцы" разных типов, стараясь, чтобы они не были похожи друг на  друга.
После  первого  опыта  он  собирался   наделить   реанимированных   женщин
сексуальной холодностью, но,  посмотрев  на  результаты,  ввел  в  матрицу
несколько женственных черт. Он не мог решить, стабильны  ли  искусственные
личности. Слишком короткая жизнь матриц могла провалить весь план, но в то
же время Корсон не хотел наделять этих кукол долголетием. Хотя  он  считал
их только манекенами, его начинало тошнить при мысли о  том,  как  с  ними
могут обойтись люди Верана. В конце  концов  он  решил  отвести  им  сорок
восемь часов плюс-минус два-три часа. Когда это время закончится,  рекруты
Верана просто  умрут  из-за  отсутствия  необходимого  оборудования.  Если
ситуация будет развиваться так, как он надеется, все произойдет в  течение
нескольких часов или даже минут. Если он ошибся  в  расчетах  -  его  план
рухнет. Веран сможет заставить своих солдат безжалостно  уничтожить  новых
"рекрутов".
   Корсон пребывал в растерянности, он не знал, сколько тел надо  оживить.
Слишком малое их число грозило вызвать ссоры между солдатами, а  этого  он
совсем не хотел. С другой стороны, слишком большое их  количество  создаст
проблему с транспортировкой  и  вызовет  недоверие  солдат  Верана  к  его
"рекрутам". Корсон поначалу подумал, что шестисот человек  вполне  хватит,
но потом  решил  оживить  две  тысячи  женщин.  Сделать  это  одному  было
практически невозможно, и он наделил двадцать  тел  такими  способностями,
чтобы  они  могли  ему  ассистировать.  Это  были  точные   и   неутомимые
инструменты. Ему стоило немалого труда сдерживаться и не кричать  на  них:
постоянное молчание и вечные улыбки манекенов действовали ему на нервы.
   Когда Корсон  убедился,  что  может  оживить  две  тысячи  рекрутов  за
несколько часов, перед ним встала проблема одежды и транспорта. В мавзолее
ничего этого не было. "Незачем одевать мотыльков?"  -  с  горечью  подумал
Корсон. Он совершил несколько путешествий в  соседнюю  планетную  систему,
нашел  войсковой  склад  и  бессовестно  его  ограбил.  Оставалось  только
надеяться, что эта  кража  не  вызовет  серьезного  катаклизма  в  истории
планеты. По опыту он знал, что,  несмотря  на  автоматизированные  системы
учета, из интендантств всех армий Вселенной порой исчезали большие  партии
амуниции,  и  это  не  вызывало  серьезных  изменений  в   ходе   истории.
Какой-нибудь чиновник, чтобы оправдать погрешности в  накладных,  проведет
несколько бессонных ночей, придумывая более-менее правдоподобную  историю.
В худшем случае - его просто уволят. Не эти люди творят историю.
   С транспортом было сложнее. Еще немного, и Корсон вызвал  бы  Эргистал.
Но эту возможность он решил приберечь на самый крайний случай: он  не  мог
заставить себя просить помощи у богов Эргистала. Он слишком хорошо  помнил
презрение, звучавшее в Голосе.  Корсон  предпочитал  быть  пешкой,  но  не
роботом. Может, это не слишком умная  позиция,  зато  его  собственная.  В
конце концов он нашел решение. С помощью своих ассистенток он демонтировал
несколько  перегородок  мавзолея   и   таким   образом   получил   большие
металлические плиты, из которых начал строить огромную герметичную кабину.
В конце концов, он  же  путешествовал  в  чем-то  похожем  на  гроб  между
Эргисталом и Урией. Один гипрон мог забрать с собой в пространство и время
значительный груз, если расстояние было не слишком велико. Веран таким  же
способом переправил снаряжение. Несколько попыток убедили Корсона, что так
можно перевозить одновременно двести человек.
   Он пробыл на планете-мавзолее больше двух недель, армейские пайки давно
закончились, но он основательно запасся  провизией  на  складах  ближайшей
планеты. Своих ассистенток, за неимением лучшего, он кормил  сывороткой  и
глюкозой - им вполне хватало. Он устал  до  смерти.  Конечно,  можно  было
отдохнуть, но он не собирался оставаться в  этом  мрачном  мире  ни  одной
лишней минуты.
   Он внимательно проследил  за  реанимацией  первой  группы  и  подсадкой
искусственной личности. Наконец он увидел, как двести женщин покидают свои
гнезда  и  разрывают  асептическую   оболочку,   направляясь   гуськом   к
центральной аллее, и устало улыбнулся. Потом в глазах у него  потемнело  и
накатила тошнота.
   Одна из ассистенток удивленно повернулась к нему. Он слабо отмахнулся.
   - Ничего, - сказал он. - Ничего страшного.
   Как будто обращался к живому человеку.
   Но в устремленных на него великолепных фиалковых глазах  не  отражалось
ни беспокойства, ни жалости. Они понимали его, слушались, владели речью  в
определенных им самим пределах, но не более  того.  Они  не  существовали.
Каждый раз, когда он пытался забыть о происхождении этих женщин, их  глаза
напоминали ему об этом. Они были всего лишь грубым, искаженным  отражением
его собственного разума.
   Дверь  мавзолея  не  хотела  открываться  перед  женщинами,  и  Корсону
пришлось стоять на  пороге  все  время,  пока  они  проходили  перед  ним,
поднимали с травы одежду и одевались. Послушные его приказам, они натянули
капюшоны и вошли в кабину, а  затем  погрузились  в  гипнотический  транс.
Корсон закрыл дверь кабины, подозвал гипрона, приладил упряжь, сел в седло
и нырнул во время.
   Они приземлились на Урии, вблизи лагеря Верана, вскоре после  того  как
он покинул планету, чтобы отправиться в будущее. Он отсутствовал на поляне
всего несколько секунд, хотя его возвращение, реанимация второй  группы  и
еще одно путешествие заняли не один час. Он путешествовал так десять  раз,
и это заняло несколько полных суток его собственного  времени.  На  третий
день он, чуть не плача от усталости, повалился на землю и заснул. На пятый
день даже гипрон начал выказывать признаки утомления, и  Корсону  пришлось
ждать, пока животное отдохнет. Прощаясь с планетой-мавзолеем, он освободил
ассистенток. Сказал слово, и они упали, все так же молча улыбаясь.
   На Урии он разбудил своих "рекрутов", и  выстроил  в  длинную  колонну.
Когда показался лагерь, он остановил их на видном месте, недалеко от линии
обороны, построил в несколько рядов, а сам окликнул охрану.  Через  минуту
появился Веран.
   - Ты выглядишь усталым, Корсон, - сказал он. - Кого ты нам привел?
   - Рекрутов, - ответил Корсон.
   Веран  сделал  знак.  Артиллеристы   навели   замаскированные   орудия,
остальные направили на него детекторы.
   - Надеюсь, это не ловушка, Корсон. Хотя твое украшение...
   - Никто из них не вооружен, - осторожно сказал Корсон. - За исключением
меня.
   - Точно, - подтвердил солдат с детектором.
   - Хорошо, - решил Веран. - Ты сумел убедить тех, из будущего.  Я  люблю
действовать, Корсон. Вели приблизиться первой шеренге и скажи, чтобы сняли
капюшоны, - я хочу увидеть их лица.
   Весь  лагерь,  кроме  охраны,  собрался  за  спиной  Верана.  Корсон  с
удовлетворением заметил, что солдаты вели себя более свободно, чем раньше.
Несколько недель отдыха на Урии сделали свое дело. Дисциплина не  ослабла,
но некоторые незначительные детали  говорили  о  многом