Мы знали, что вы где-то  тут  рядом,  и  решили
посмотреть.
   - Откуда вы знали? - резко спросил  седеющий  господин.  Он  так  и  не
представился, проявив по земным понятиям дурные  манеры,  а  по  лунным  -
невероятное хамство.
   - Возможно, вы слышали, - спокойно, не выходя из себя, объяснил  Уилер,
- что у нас в Обсерватории есть пара довольно  больших  телескопов.  И  вы
доставили нам порядочно неприятностей. У меня у самого из-за  ваших  ракет
погибли две спектрограммы. Так что стоит ли удивляться нашему любопытству?
   На тонких, плотно сжатых губах появилась  легкая  улыбка;  она  тут  же
исчезла, однако обстановка заметно разрядилась.
   - Думаю, вам лучше пройти в контору и там подождать, пока мы организуем
проверку. Это будет совсем недолго.
   - Простите, я что-то не понимаю. С каких это пор на Луне  есть  частные
владения?
   - Мне очень жаль, но иначе нельзя. Следуйте, пожалуйста, за мной.
   Астрономы надели скафандры и вылезли из машины.  Несмотря  на  сознание
полной своей невиновности, Уилер начал ощущать некое беспокойство.  В  его
мозгу крутились не очень ободряющие обрывки читанных когда-то историй  про
шпионов, одиночное заключение и кирпичные стенки на рассвете.
   Открылся почти незаметный,  абсолютно  точно  повторявший  искривленную
поверхность купола люк, и они оказались в промежутке между внешней  сферой
и внутренней, ей концентричной. Насколько достигал глаз, две эти  оболочки
были соединены сложным переплетением прозрачных пластиковых  стержней;  из
того же незнакомого материала был изготовлен и  пол.  Все  это  показалось
Уилеру несколько странным, однако разглядывать было некогда.
   Неразговорчивый провожатый двигался почти бегом; скорее всего  -  чтобы
астрономы увидели как можно меньше. Вскоре они  вошли  во  второй  шлюз  и
только здесь сняли скафандры. "Наденем ли мы их снова?" -  мрачно  подумал
Уилер.
   Судя по длине этого шлюза, внутренняя сфера имела  чудовищную  толщину:
когда открылась ведущая  в  центральное  помещение  дверь,  оба  астронома
мгновенно ощутили знакомый запах озона.  Где-то  неподалеку  располагалось
высоковольтное оборудование. Ничего особо странного, но запомнить все-таки
стоит.
   Они оказались  в  узком  коридоре,  вдоль  которого  тянулись  двери  с
номерами и табличками вроде "ВХОД  ВОСПРЕЩЕН",  "ТОЛЬКО  ДЛЯ  ТЕХНИЧЕСКОГО
ПЕРСОНАЛА", "ИНФОРМАЦИЯ", "АВАРИЙНЫЙ  ВОЗДУХ"  и  "ЦЕНТР  УПРАВЛЕНИЯ".  Ни
Уилеру, ни Джеймисону все это ровным счетом ничего  не  говорило,  однако,
остановившись  в  конце   концов   перед   дверью   с   надписью   "СЛУЖБА
БЕЗОПАСНОСТИ", они невесело переглянулись. "Ну вот,  так  я  и  думал!"  -
яснее всяких слов говорило лицо Джеймисона.
   После недолгой паузы вспыхнула надпись "ВОЙДИТЕ", и дверь автоматически
отворилась, пропуская астрономов и их провожатого в самого заурядного вида
кабинет. За неоглядным столом восседал мужчина с подобающей его  профессии
суровой решительностью на лице. Уже сама грандиозность этого стола  громко
объявляла миру, что деньги здесь не считают; астрономы скорбно  припомнили
канцелярское оборудование Обсерватории. В углу, на отдельном столике стоял
вроде бы телепринтер, но какой-то необычно  сложной  конфигурации,  а  все
стены кабинета были сплошь покрыты стеллажами с картотеками и папками.
   - Что это за люди? - вопросил он.
   - Два астронома из Обсерватории,  расположенной  в  Платоне.  Подъехали
сюда на тракторе, я решил, что вы захотите на них посмотреть.
   - Обязательно. Ваши фамилии?
   Следующую  четверть  часа  заняла   скучная,   утомительная   процедура
выяснения и тщательного  записывания  всех  данных  молодых  астрономов  и
обстоятельств их поездки; затем была организована связь  с  Обсерваторией.
Так что теперь, мрачно подумал Уилер, крику не оберешься. Раньше друзья из
центра связи отмечали передвижения  "Фердинанда"  только  так,  на  случай
несчастья, но теперь им придется доложить о происходящем начальству.
   Выяснив окончательно, что Уилер - это Уилер, а Джеймисон  -  Джеймисон,
хозяин грандиозного стола некоторое время хмуро  их  созерцал;  постепенно
его лицо разгладилось.
   - Вы сами видите, сколько из-за вас хлопот. Нам и в голову не приходило
опасаться  здесь  неожиданных   посетителей,   иначе   мы   поставили   бы
предупредительные знаки. Вы подъехали сюда  прямо,  не  скрываясь,  и  это
очень разумно - у нас, естественно, есть средства, позволяющие  обнаружить
любого гостя, сколько бы он ни прятался. Как бы  то  ни  было,  теперь  вы
здесь, и я думаю, в этом нет ничего  особенно  страшного.  Как  вы  скорее
всего уже догадались, это - правительственный  проект,  который  пока  что
держится в секрете. Домой  я  вас  отпущу,  но  сначала  -  две  небольшие
просьбы.
   - Какие такие просьбы? - недоверчиво поинтересовался Джеймисон.
   - Я хочу, чтобы вы обещали не  рассказывать  об  этой  поездке  ничего,
кроме  самого  необходимого  минимума.  Ваши  сотрудники  знают,  куда  вы
направлялись, так что  полного  секрета  никак  не  получится.  Просто  не
вдавайтесь в подробные объяснения - вот и все.
   - Хорошо, - согласился Джеймисон. - А вторая просьба?
   - Если кто-либо начнет вас настойчиво расспрашивать  и  вообще  проявит
излишний интерес к этому вашему приключению  -  незамедлительно  поставьте
нас в известность. Вот, собственно, и все. Счастливого пути.
   Уилер долго не мог успокоиться.
   - Ну и  наглец!  -  продолжал  негодовать  он,  занимая  свое  место  в
тракторе. - Ведь даже закурить не предложил.
   - А вот я считаю, -  негромко  заметил  Джеймисон,  -  нам  еще  сильно
повезло, что так дешево отделались. Они заняты делом  и  настроены  весьма
серьезно.
   - Хотел бы я знать,  каким  именно  делом.  Неужели  это  действительно
шахта? И чего бы, спрашивается, ради кто-то решил копаться в  куче  шлака,
именуемой "Море Дождей"?
   - Думаю, шахта. Подъезжая, я заметил по  другую  сторону  купола  нечто
очень похожее на бурильную установку.  Непонятно  только,  с  какой  такой
стати все эти шпионские страсти.
   - Объяснение может быть одно - они обнаружили здесь нечто такое, о  чем
не должна знать Федерация.
   - В каковом случае и мы тоже вряд ли что-нибудь  узнаем,  а  потому  не
стоит и голову зря ломать. Переходя к  вещам  более  насущным  -  куда  мы
теперь?
   - Давай держаться первоначального  плана.  Вполне  возможно,  следующая
наша поездка на "Фердинанде" состоится ой как не скоро, так что используем
эту на полную катушку. К тому же мне давно  хочется  посмотреть  на  Залив
Радуги вблизи.
   - Это же добрых три сотни километров на восток.
   - Да, но ты же  сам  говорил,  что  местность  довольно  гладкая,  если
держаться подальше  от  гор.  Доберемся  часов  за  пять.  Я  вожу  машину
достаточно прилично, если устанешь - подменю.
   - В незнакомом месте это слишком рискованно. Давай сойдемся на том, что
я довезу тебя до мыса Лапласа. Ты поглазеешь оттуда  на  свой  драгоценный
залив, а потом поведешь машину домой, дорога будет уже  проложена.  Только
не сбивайся с колеи.
   Уилер с  радостью  согласился;  у  него  были  сильные  и,  как  теперь
выяснилось,  несправедливые  опасения,  что  Джеймисон   плюнет   на   все
договоренности и двинет прямо в Обсерваторию.
   Следующие три часа они ползли вдоль подножия Тенерифских гор,  а  затем
свернули  к  Прямому  хребту  -  совершенно  изолированной  полоске   гор,
представляющей собой нечто вроде  слабого  отзвука  могучих  Альп.  Теперь
Джеймисон вел трактор с предельной внимательностью - незнакомая  местность
не позволяла расслабляться. Время от  времени  он  указывал  на  известные
ориентиры, и Уилер сверял их по фотографической карте.
   Километрах в десяти к востоку от Прямого хребта они сделали остановку и
ознакомились с содержимым коробок, полученных  на  кухне  Обсерватории.  В
одном  из  уголков  кабины  был  оборудован   крохотный   камбуз,   однако
пользоваться им сегодня никто не собирался, ну разве что при  каких-нибудь
чрезвычайных обстоятельствах. Ни Уилер, ни Джеймисон не любили, да  толком
и не умели, готовить; к тому же, считал каждый из  них,  к  чему  все  эти
хлопоты? Выходной у нас или не выходной?
   - Сид, - неожиданно начал Уилер между двумя кусками сандвича, -  а  что
ты вообще думаешь о Федерации? Ты  встречался  с  этими  ребятами  гораздо
больше моего.
   - Да, и мне они нравятся. Жаль, что ты не видел последнюю команду -  их
было около десятка, изучали конструкцию телескопа.  Они  думают  построить
пятнадцатиметровый прибор на одном из спутников Сатурна.
   - Вот это да! Я всегда говорил, что мы сидим слишком близко  к  Солнцу.
Они избавятся от влияния зодиакального света и  прочего  мусора,  которого
вокруг внутренних планет навалом. Но я не про то - было  по  этим  ребятам
похоже, что они готовы поцапаться с Землей?
   - Трудно сказать. Очень дружелюбные и раскованные,  но  это  же  они  с
нами, ученые с учеными. Будь мы политиками или работниками государственной
службы, все могло бы выглядеть совсем иначе.
   - Да мы же и есть работники  государственной  службы!  Наш  драгоценный
бухгалтер Садлер напоминал мне об этом только вчера.
   - Конечно, но мы хотя бы научные работники  государственной  службы,  а
это - совсем другое дело. Можно с уверенностью сказать, что приезжающие  к
нам ребята далеко не в восторге от Земли, хотя вежливость не позволяла  им
об этом и заикаться. А насчет оскорбительности квот по металлам - тут  уже
они высказывались вслух, и неоднократно. Их главный довод состоял  в  том,
что Федерация испытывает в  освоении  внешних  планет  значительно  больше
трудностей,  чем  мы,  и  что  половина  металлов,  используемых   Землей,
транжирится попусту.
   - Ну и кто же, ты думаешь, прав?
   - Трудно сказать, ведь очень многого мы просто не знаем.  Но  на  Земле
есть  уйма  людей,  которые  боятся  Федерации  и  не  хотят,  чтобы   она
становилась сильнее. Федералы прекрасно об этом осведомлены; не исключено,
что однажды они устанут спорить и начнут попросту хапать все, до чего руки
дотянутся.
   Джеймисон скомкал обертки от сандвичей и закинул их  в  мусорный  ящик.
Затем взглянул на часы и направился к водительскому месту.
   - Пора двигаться. Уже выпадаем из графика.
   От Прямого хребта они свернули на юго-восток, и вскоре из-за  горизонта
поднялся мыс Лапласа. Огибая  этот  огромный  каменный  массив,  Джеймисон
вдруг притормозил и показал рукой куда-то в сторону.  Неожиданное  зрелище
располагало к печальным размышлениям: изуродованные  останки  трактора,  а
рядом с ними - груда каменных глыб, увенчанная металлическим крестом. Судя
по всему, трактор погиб от взрыва топливных баков, и очень давно  -  Уилер
никогда не видел такой допотопной модели. Он ничуть не  удивился,  услышав
от Джеймисона, что несчастье произошло чуть не целый век назад -  и  через
тысячу лет и через миллион обломки останутся точно такими же, как сейчас.
   Впереди показалась могучая северная стена Залива  Радуг.  Миллионы  лет
назад здесь была равнина, окруженная замкнутым кольцом гор, - кратер, один
из самых больших на Луне. Однако катаклизм,  сформировавший  Море  Дождей,
разрушил попутно всю южную часть стены, превратив ее в серповидный хребет;
концы этого хребта - мыс Гераклидов и мыс Лапласа - смотрят друг на  друга
через всю ширину залива, вспоминая о тех  далеких  днях,  когда  они  были
соединены цепью четырехкилометровых гор, от которых остались теперь только
немногочисленные холмики.
   Глядя на шеренгу каменных исполинов,  развернувшихся  лицом  к  далекой
Земле,  Уилер  благоговейно  затих.  Льющийся  с  неба  зеленоватый   свет
отчетливо вырисовывал каждую деталь крутых, уступчатых склонов, по которым
не поднимался еще никто и никогда.  Да,  конечно  же,  со  временем  будут
покорены и эти гордые вершины, но как еще много  на  Луне  мест,  куда  не
ступала нога  человека,  мест,  в  достижении  которых  человеку  придется
рассчитывать исключительно на собственные свои силы и умение.
   Уилер вспомнил, как давным-давно, еще школьником, впервые увидел  Залив
Радуги в слабенький самодельный телескоп. Две маленькие линзы, укрепленные
в картонной трубке, - вот, собственно, и все  устройство,  но  радости  от
него было даже больше, чем теперь - от гигантских приборов Обсерватории.
   "Фердинанд" описал широкую дугу, развернулся  в  обратном  направлении,
носом на запад, и замер. Впереди ясно виднелась прорезанная в толстом слое
пыли колея, которая пребудет здесь вечно, разве  что  ее  затопчут  колеса
других, пришедших следом машин.
   - Конечная остановка, - провозгласил Джеймисон. - Меняемся местами,  до
Платона машина в полном твоем распоряжении. Через горы снова поведу я, так
что разбуди. Спокойной ночи.
   "И как это он умудряется?" - удивленно  думал  Уилер,  глядя  на  почти
мгновенно  заснувшего  Джеймисона.  Возможно,  укачало  мягким   движением
трактора, как  ребенка  в  люльке.  Надо  и  дальше  обойтись  без  резких
бросков... Он включил двигатель и повел машину к Платону, стараясь  ни  на
сантиметр не съезжать с колеи.



8

   Рано или поздно это должно было случиться,  философически  утешил  себя
Садлер и постучал в дверь директора. Сколько ни старайся, при такой работе
обязательно кого-нибудь обидишь. И будет крайне  интересно  узнать  -  кто
успел уже пожаловаться...
   Сказать, что профессор не отличался высоким ростом, значит  не  сказать
ничего; он был настолько миниатюрен, что некоторые люди не  принимали  его
всерьез - и очень  потом  горько  каялись.  Садлеру  возможность  подобной
ошибки не грозила, он-прекрасно знал, насколько  часто  очень  низкорослые
люди  прилагают  все  старания,  чтобы  компенсировать   свой   физический
недостаток (многие ли диктаторы имели хотя бы средний рост?),  а  вдобавок
был уже наслышан, что Маклорин -  один  из  самых  своенравных  обитателей
Луны.
   Перед Маклорином расстилалась девственно-чистая, ничем не  захламленная
поверхность письменного стола. Безукоризненную эту гладь не нарушали  даже
непременные блокнот с ручкой - только  маленький  пульт  коммуникатора  со
встроенным динамиком. Ничего неожиданного  -  уникальные  административные
методы директора, его ненависть ко всей и всяческой  писанине  также  были
притчей во языцех. Руководство жизнью  Обсерватории  осуществлялось  почти
исключительно в  устной  форме.  Конечно  же,  кто-то  там  делал  записи,
составлял рабочие графики и доклады - но сам Маклорин только включал  свой
микрофон и отдавал приказы. Система работала без сучка, без задоринки,  по
той простой причине, что он записывал все свои указания  в  голове  и  мог
мгновенно "проиграть" их наглецу (таких давно уже  не  осталось),  который
осмелился бы заявить: "Но, сэр, вы же  никогда  мне  этого  не  говорили!"
Ходил слушок (а скорее всего - низкая клевета),  что  Маклорин  занимается
иногда  фальсификацией,  меняет  свои  ментальные  записи  задним  числом.
Доказательств, естественно, ни у кого не было.
   Директор указал на свободный стул (единственный в кабинете).
   - Не знаю, чья это была блестящая идея, - начал он, не дожидаясь,  пока
Садлер сядет, - но меня даже не предупредили о вашем будущем приезде. Знай
я  заранее,  я  попросил  бы  отменить  его  -  или  хотя   бы   отложить.
Эффективность необходима, но сейчас очень сложное,  беспокойное  время.  У
моих сотрудников есть занятия значительно более серьезные,  чем  объяснять
вам свою работу, особенно сейчас, когда мы кладем все силы  на  наблюдение
сверхновой.
   - Мне искренне жаль, что вас  не  оповестили,  -  дружелюбно  улыбнулся
Садлер. - Скорее всего решение было принято уже  после  вашего  отлета  на
Землю. - (Интересно,  что  бы  сказал  директор,  знай  он,  что  все  это
тщательно подстроено?) - Я понимаю, что, в некотором роде, путаюсь у ваших
работников под ногами, однако они оказывали мне всю возможную помощь, и  я
не слышал ни одной жалобы. Более того, у нас установились вполне приличные
отношения.
   Маклорин задумчиво помял  свой  подбородок.  Садлер  с  трудом  оторвал
взгляд от крошечной, не больше, чем у ребенка, но  при  этом  -  идеальных
пропорций кисти.
   - Сколько еще вы намерены здесь пробыть?
   Да, усмехнулся про себя Садлер, не очень-то он бережет чужое самолюбие.
   -  Трудно   сказать.   Область   моих   исследований   имеет   довольно
неопределенный характер. Следует, вероятно, предупредить вас, что я  почти
еще не занимался научной стороной деятельности Обсерватории - а  ведь  она
скорее всего и представляет наибольшие трудности. Пока что  я  ограничивал
свои интересы административной и техническими службами.
   Новость явно не обрадовала Маклорина; сейчас он был похож на  крошечный
вулкан, готовый к извержению; предотвратить катастрофу можно  было  только
одним способом.
   Садлер встал, подошел к двери, быстро  ее  открыл,  выглянул  наружу  и
снова закрыл. Этот - намеренно мелодраматичный - спектакль лишил директора
дара  речи;  тем  временем  Садлер  обогнул  стол  и   щелкнул   тумблером
коммуникатора.
   - Вот теперь можно и поговорить, - начал он. - Очень  не  хотелось,  но
деваться, похоже, некуда. Скорее всего вы таких штук еще не встречали.
   Ошеломленный, никогда прежде не  сталкивавшийся  с  подобной  наглостью
директор увидел перед собой белую, совершенно чистую пластиковую карточку.
Неожиданно на ней появились - чтобы тут же снова  исчезнуть  -  фотография
Садлера и короткий печатный текст.
   - А откуда она взялась, - спросил он, немного придя в себя, - эта самая
Планетарная разведка? Никогда о такой не слыхал.
   - Так и должно быть. - Белая карточка спряталась в кармане  Садлера.  -
Организация у нас довольно молодая, и  она  совсем  не  рвется  на  первые
страницы  газет.  Как  ни   печально,   сотрудники   Обсерватории   сильно
заблуждаются относительно  смысла  моей  работы.  Говоря  откровенно,  мне
безразлична эффективность вашей организации, и я полностью согласен с тем,
что бессмысленно расписывать научные исследования по графам приход-расход.
Но легенда получилась хорошая - или вам так не кажется?
   -  Продолжайте.  -  В  голосе  Маклорина   звучало   опасное,   ледяное
спокойствие.
   Сцена начинала доставлять Садлеру удовольствие, неприлично выходящее за
рамки удовлетворения успешно выполненным  служебным  долгом.  Нет,  нельзя
позволять себе упиваться властью...
   - Я ищу шпиона. - По его голосу можно было подумать, что  речь  идет  о
чем-то совершенно будничном, заурядном.
   - Вы что - серьезно? Мы же в двадцать втором столетии!
   - Я говорю абсолютно серьезно. Не стоит, вероятно, и добавлять, что  вы
не должны сообщать об этой беседе никому, даже Уагнэлу.
   - Чтобы кто-то из наших сотрудников занимался шпионажем? - презрительно
фыркнул Маклорин. - Даже подумать об этом смешно.
   - Об этом всегда смешно подумать, - терпеливо объяснил  Садлер.  -  Что
ничуть не меняет положения.
   - А если на секунду предположить, что ваши обвинения  имеют  под  собой
хоть какую-нибудь основу - у вас есть догадки, кто же это такой?
   - Если бы и были, на этой стадии я не мог бы вам ничего сказать. Однако
постараюсь быть предельно откровенным. Мы не уверены, что шпион  -  кто-то
из ваших  сотрудников;  в  пользу  этого  говорит  некий  туманный  намек,
подхваченный одним из наших агентов - но никак не  более.  Однако  наличие
утечки  информации  где-то  на  Луне  несомненно,  и  я  расследую  данный
конкретный вариант. Теперь вам понятно, почему я выспрашиваю всех с  такой
дотошностью - стараюсь не выбиваться из роли, и только. К  этой  роли  все
уже привыкли, а потому остается надеяться, что и таинственный мистер Икс -
если он, конечно же, существует - тоже  принимает  ее  за  чистую  монету.
Кстати сказать, именно поэтому мне и хочется знать, кто на меня жаловался.
Такие скорее всего нашлись.
   Маклорин начал издавать негодующие звуки - но тут же капитулировал:
   - Если вер