От космопорта до Сентрал-Сити добрых два десятка километров, поэтому  в
день своего прибытия на Луну Садлер так и не увидел ее столицу.
   - Центральный залив, - произнес чей-то голос. - Почти приехали.
   Оглядывая салон монорельса - заполненный на этот раз почти под завязку,
- Садлер не чувствовал себя таким чужаком, как во время  прошлой  поездки.
Со многими из сидящих здесь он был уже  знаком,  остальных  знал  в  лицо.
Сегодня Сентрал-Сити примет  почти  половину  штата  Обсерватории,  вторая
половина возьмет выходной через  неделю.  Даже  Nova  Draconis  не  сумела
нарушить  этот  порядок,  основанный  на  здравом   смысле   и   понимании
человеческой психологии.
   Из-за горизонта стадом огромных черепах  выползали  купола.  В  верхней
точке  каждого  из  них  горел  маяк,  никаких  иных  признаков  жизни  не
замечалось. Садлер знал, что некоторые из этих строений можно при  желании
сделать прозрачными, но сейчас все они были темными - берегли тепло.
   Монорельс нырнул в длинный туннель, проложенный в основании  одного  из
куполов. Садлер заметил, как, пропустив вагон, за ним закрываются огромные
ворота, затем еще одни и еще. Не хотят рисковать,  подумал  он,  и  вполне
одобрил такую осторожность. Послышалось характерное  шипение  заполняющего
шлюз воздуха, открылись последние ворота,  вагон  проехал  еще  немного  и
плавно  затормозил  у  платформы,  похожей  на  платформу  любого  земного
вокзала. Садлер взглянул в окно и вздрогнул от непривычной картины  людей,
разгуливающих под открытым, как казалось, небом без скафандров.
   - Вы в какое-нибудь определенное место? - поинтересовался Уагнэл; как и
Садлер, он пережидал образовавшуюся у дверей давку.
   Садлер покачал головой:
   - Нет, просто хочу побродить и  посмотреть,  что  здесь  и  как.  Очень
интересно, куда это вы умудряетесь потратить все свои огромные деньги.
   Уагнэл явно не мог  понять  -  шутка  это  или  нет;  к  вящему  своему
облегчению, Садлер не  услышал  стандартного:  "А  хотите,  я  покажу  вам
город". Сейчас, как и часто, ему хотелось побыть одному.
   Сойдя  с  платформы,  он  оказался  наверху  длинного  пандуса,  полого
спускающегося к небольшому, плотно застроенному поселку.  Главный  уровень
располагался двадцатью метрами ниже; прежде Садлер и не  предполагал,  что
купол  так  сильно  заглублен  в  грунт  -  скорее  всего   для   экономии
строительных  материалов.  Протянутый   рядом   с   пандусом   транспортер
неторопливо поднимал на станцию грузы и багаж. Ближайшие  здания  походили
на промышленные. Вроде бы и не грязные, они имели тем не менее  запущенный
вид,  неизменно  присущий  всему,  находящемуся  в  окрестностях  доков  и
железнодорожных станций.
   Только на половине спуска Садлер  сообразил,  что  над  его  головой  -
голубое небо с плывущими в высоте перистыми облаками и  что  в  спину  ему
светит солнце.
   Иллюзия была настолько полной, что он  принял  эту  картину  за  чистую
монету, на мгновение забыв, что  находится  на  Луне  и  сейчас  -  лунная
полночь. И даже после долгого  вглядывания  в  головокружительную  глубину
синтетического небосвода ему не удалось найти  в  нем  ни  одного  изъяна.
Становилось  понятным,  почему  лунные  поселки  обязательно  строят   эти
умопомрачительно дорогие купола, а не  зарываются,  подобно  Обсерватории,
под землю.
   Заблудиться тут было трудно. Все,  за  одним-единственным  исключением,
купола Сентрал-Сити застраивались по одной  и  той  же  схеме:  радиальные
авеню, пересеченные концентрическими кольцами дорог. Исключением  является
Пятый купол, главный промышленный район  столицы,  по  сути  дела  -  один
огромный завод. Садлер решил, что туда можно не ходить.
   Некоторое  время  он  бродил  совершенно  случайным  образом,  вслепую.
Поскольку основательно познакомиться с  городом  было  невозможно,  Садлер
пытался хотя бы его "почувствовать". Он сразу заметил, что Сентрал-Сити  -
город со своим лицом, со своим - вполне определенным - характером.  Никто,
вероятно, не сможет сказать, почему у одних человеческих поселений все это
есть, а у  других  отсутствует;  Садлера  немного  удивила  естественность
города, построенного в таких искусственных  условиях,  однако  он  тут  же
вспомнил, что все города - на Луне ли, на Земле  ли  -  в  равной  степени
искусственны...
   По узким улочкам неспешно, со скоростью не больше тридцати километров в
час, двигались маленькие  трехколесные  открытые  машины,  предназначенные
исключительно для перевозки грузов. Через некоторое время выяснилось,  что
здесь есть  еще  и  автоматическое  "метро",  соединяющее  шесть  внешних,
стоящих по кругу, куполов и имеющее  станцию  в  центре  каждого  из  них.
Фактически это был самый обыкновенный ленточный  транспортер,  двигающийся
только в одном  направлении,  против  часовой  стрелки.  Чтобы  попасть  в
соседний купол,  могло  потребоваться  объехать  вокруг  всего  города;  к
счастью, это не было особенно страшно - вся поездка по кольцу занимала  не
более пяти минут.
   Торговые и увеселительные  заведения  находились  по  большей  части  в
Первом куполе; здесь же обитало административное и техническое начальство,
причем самое высокое начальство - в  своих  особняках.  Крыши  большинства
жилых домов были заняты садами; привезенные  с  Земли  растения  достигали
здесь умопомрачительной высоты - естественное следствие низкой гравитации.
Садлер старательно высматривал лунные растения, но так их и не  обнаружил.
Он не знал, что существует строгий закон, запрещающий  провоз  этих  чудес
природы в места проживания  людей.  В  непривычно  богатой  атмосфере  они
начинают бешено расти, а затем быстро гибнут; вонь, распространяющаяся при
гниении  останков  этих  перенасыщенных  серой  организмов,  не  поддается
никакому описанию.
   Здесь же, в Первом куполе, концентрировались прибывшие с Земли туристы.
Садлер, и сам-то не обремененный большим лунным  опытом,  поймал  себя  на
том, что созерцает этих новичков со снисходительным презрением. Многие  из
них сразу же по прилете обрядились во взятые  напрокат  балластные  пояса,
простодушно  поверив  заверениям   прокатчиков,   что   "так   значительно
безопаснее". Вовремя  предупрежденный,  Садлер  ускользнул  из  лап  этого
мошеннического бизнеса  и  тем  сэкономил  некоторую  сумму.  Не  подлежит
сомнению, что, нагрузившись свинцом, ты уменьшаешь  опасность  взмыть  при
неосторожном шаге  над  землей  (луной?)  и,  вполне  возможно,  впилиться
головой во что-нибудь твердое. Однако на удивление мало людей представляет
себе различие между весом и массой  -  различие,  делающее  ценность  этих
поясов более чем  сомнительной.  Пытаясь  привести  себя  в  движение  или
(случай более опасный) спешно остановиться, они быстро обнаруживают,  что,
хотя,  девяносто  килограммов  свинца  действительно  весят  здесь  только
шестнадцать килограммов, инерция у них точно такая же, как и на Земле.
   Пробираясь сквозь  негустую  уличную  толпу,  толкаясь  по  лавочкам  и
магазинам, Садлер нередко натыкался на своих, обсерваторских. Некоторые из
них были уже обвешаны свертками - старались наверстать упущенное за  целую
неделю вынужденной экономии. Молодые сотрудники обоего пола успели уже, по
большей   части,    найти    себе    спутниц    (спутников);    знаменитая
самообеспеченность Обсерватории была не такой уж и полной  -  в  некоторых
вещах там не хватало разнообразия.
   Три чистых, как удары колокола,  звука  застали  Садлера  врасплох.  Он
растерянно оглянулся, но так и не смог понять, откуда они исходят.  Сперва
казалось, что на этот сигнал - что бы он ни обозначал - никто  не  обратил
внимания. Затем улицы стали понемногу пустеть, а небо - темнеть.
   Солнце заволокло облаками. Облака - скорее уж  тучи  -  были  черные  и
рваные,  с  пламенными  краями;  кое-где  сквозь  их  разрывы  пробивались
расходящиеся снопы солнечного света. Садлер снова восхитился искусством, с
которым эти изображения (а чем же еще они могут быть?)  проецировались  на
купол; фальшивая гроза выглядела реалистичнее  любой  самой  настоящей,  а
потому  при  первом  же  раскате  грома  он  начал  озираться  в   поисках
какого-нибудь укрытия. Хотя улицы и не успели еще обезлюдеть, не  вызывало
сомнения, что организаторы спектакля не забудут о деталях...
   К тому моменту когда по земле застучали первые капли, а в небе огненной
змеей сверкнула первая молния, маленькое придорожное кафе было уже  битком
набито. Совершенно непроизвольно, повинуясь давней своей привычке,  Садлер
начал отсчитывать секунды. Удар грома  прозвучал  на  счете  "шесть",  что
давало удаление в два километра. Получалось, что все это происходит далеко
за пределами купола, в не проводящем звука космическом вакууме. Да  ладно,
было бы о чем говорить - в искусстве допустили некоторые вольности.
   Капли  становились  все  тяжелее  и  падали  все  гуще,  раскаты  грома
усиливались. По мостовой бежали потоки воды; оказалось,  что  вдоль  улицы
проложены сточные канавы - прежде Садлер то ли не замечал  их,  то  ли  не
придавал им никакого значения. Да,  в  этом  месте  ничто  нельзя  считать
самоочевидным, всегда нужно остановиться и задать себе вопрос: "А для чего
эта вещь предназначена? Какую функцию выполняет она на Луне? Да и  вообще,
то ли это, что мне кажется?" Действительно, если подумать, сточная  канава
столь же неожиданна в Сентрал-Сити, как, скажем, снегоуборочная машина.  А
ведь как знать, чем черт не шутит...
   - Извините, пожалуйста, - обратился Садлер к ближайшему своему  соседу,
который наблюдал гиперреалистичную грозу с  очевидным  восхищением.  -  Не
могли бы вы сказать, как часто такое происходит?
   - Приблизительно два раза в день, -  охотно  пояснил  тот.  -  Я  хотел
сказать - в лунный день. Оповещают всегда  заранее,  за  несколько  часов,
чтобы не мешать делам.
   - Мне бы не хотелось быть чересчур назойливым, - продолжил Садлер, - но
просто  удивительно,  сколько  во  все  это  вкладывается  труда.  Неужели
подобный реализм так уж необходим?
   - Возможно, нет, но нам это нравится. Дождь  нужен  обязательно,  чтобы
смывать пыль и вообще держать города в чистоте. Ну вот,  мы  и  стараемся,
чтобы дождь этот был самым настоящим.
   Если у Садлера и  оставались  на  этот  счет  некоторые  сомнения,  они
рассеялись без следа, когда через небо перекинулась  великолепная  двойная
радуга. По тротуару ударили  последние  капли,  откуда-то  издали  донесся
последний, еле слышный раскат.  Представление  закончилось,  мокрые  улицы
Сентрал-Сити снова ожили.
   Садлер успел уже проголодаться, так что уходить из кафе не было смысла;
заодно, после недолгой, но ожесточенной торговли  он  избавился  от  части
своей земной валюты - по курсу чуть-чуть ниже рыночного.  Обед,  к  вящему
его  удивлению,  оказался  превосходным.  Садлер  прекрасно  понимал,  что
натуральными продуктами здесь и не пахнет; то, что не синтетика, пришло на
стол из дрожжевых либо хлорелловых гидропонных  баков,  однако  вот  же  -
чье-то кулинарное мастерство сумело справиться  и  с  таким  неблагодарным
материалом. На Земле, подумал он, считают пищу чем-то  естественным,  само
собой разумеющимся - и редко уделяют ей должное внимание. А  здесь  нельзя
полагаться на благосклонную щедрость Природы. Пищу нужно сделать, а  перед
этим - придумать, как ее сделать, а раз все это является  работой,  кто-то
следит, чтобы работа была выполнена соответствующим образом. Ну,  примерно
как с той же самой грозой...
   Сидеть, конечно же, хорошо, но нужно двигаться. Через два часа забирают
последнюю почту. Если опоздать, Жанетта получит письмо чуть не  на  неделю
позже. А она и так успела переволноваться.
   Садлер вытащил из  кармана  незаклеенный  конверт  и  в  очередной  раз
перечитал письмо - не нужно ли что-нибудь добавить.

   "Здравствуй, любимая.
   Очень хотелось бы сказать тебе, где  я  сейчас  нахожусь,  но  это  мне
запрещено. Идея была не моя, но все равно, мне дали специальное задание, и
я обязан сделать все возможное, чтобы выполнить его наилучшим образом.  Со
здоровьем все в порядке, связаться с тобой прямо я не могу, но ты пиши мне
на почтовый ящик, номер которого я тебе давал, и  твои  письма  дойдут  до
меня, раньше или позже.
   Очень жаль, что я не приехал на годовщину, но  честное  слово,  с  этим
абсолютно ничего нельзя было поделать. Надеюсь, ты получила мой подарок  и
он тебе понравился. Я искал эти бусы очень долго и  никогда  не  признаюсь
тебе, сколько они стоят.
   Ты очень обо мне скучаешь? Господи, как же мне хочется вернуться домой!
Я знаю, что ты очень расстроилась  и  обиделась,  когда  я  уехал,  но  ты
постарайся поверить мне и понять: я никак не мог рассказать  тебе,  в  чем
тут дело. Ты, конечно же, понимаешь, что я хочу Джонатана  Питера  так  же
сильно, как и ты. Верь мне, пожалуйста, и не смей думать, будто я поступаю
так из эгоизма или потому, что не люблю тебя. У меня были очень  серьезные
причины, когда-нибудь я смогу тебе о них рассказать.
   А самое главное - береги себя и поменьше волнуйся. Ты же знаешь, что  я
вернусь при первой же к тому возможности. И я тебе обещаю:  как  только  я
вернусь, мы не будем больше откладывать. Только вот знать  бы,  когда  это
будет.
   Я люблю тебя, милая, никогда в этом не сомневайся. У меня сейчас  очень
трудная работа, и я справляюсь с ней только потому, что знаю:  ты  в  меня
веришь."

   Он прочитал свое письмо очень внимательно, стараясь на момент позабыть,
что для него значат все эти слова, и читать их, словно  написанные  кем-то
другим, чужим и незнакомым. Не слишком ли многое здесь раскрыто? Вряд  ли.
Возможно, это письмо и не следовало  писать,  но  оно  никоим  образом  не
выдает ни смысл работы своего автора, ни где тот находится.
   Садлер заклеил конверт, однако не стал писать  на  нем  ни  адреса,  ни
фамилии. Вместо этого он сделал нечто, являвшееся, строго  говоря,  грубым
нарушением присяги.  Он  вложил  его  в  другой  конверт,  адресованный  в
Вашингтон, его адвокату. Вместе с сопроводительной запиской:

   "Дорогой Джордж, ты бы очень удивился, узнав, где  я  сейчас  нахожусь.
Жанетта этого тоже не знает, и я не хочу, чтобы она беспокоилась.  Поэтому
напиши на этом конверте  ее  адрес  и  опусти  в  ближайший  ящик.  Считай
сведения о моем теперешнем  местонахождении  абсолютно  конфиденциальными.
Как-нибудь я все тебе объясню."

   Джордж догадается, в чем тут дело, но он умеет хранить  секреты  почище
Планетарной разведки. Садлер не мог  придумать  никакого  более  надежного
способа послать Жанетте письмо и решил немного рискнуть -  для  своего  и,
главное, ее спокойствия.
   Он расспросил, где тут ближайший почтовый ящик (в Сентрал-Сити их  было
совсем немного), и опустил письмо. Через пару часов оно будет  уже  лететь
на Землю,  а  завтра,  к  вот  этому  времени,  доберется  и  до  Жанетты.
Оставалось надеяться, что она все поймет - а если не поймет, то хотя бы не
будет судить его заочно, до возвращения.
   Рядом с почтовым ящиком стоял газетный лоток, и Садлер  купил  "Сентрал
ньюс". Время еще  есть,  несколько  часов,  и  если  в  городе  происходит
что-нибудь интересное, местная газета обязательно напишет.
   Политических новостей почти нет, возможно, тут действует  что-то  вроде
цензуры. Пробежав глазами заголовки, даже не догадаешься, что  где-то  там
есть какой-то там кризис. Чтобы найти серьезные сообщения, нужно тщательно
просмотреть  всю  газету.  Вот,  скажем,  на  второй   странице   короткая
информация, что у лайнера, прибывшего с Земли на Марс,  возникли  странные
карантинные неприятности и ему запретили посадку - а другому, находящемуся
на Венере, не дают разрешения на взлет. Садлер почти  не  сомневался,  что
эти неприятности связаны с  причинами  не  столько  медицинского,  сколько
политического характера: Федерация показывает зубки.
   А на четвертой - пища  для  размышлений.  В  окрестностях  Юпитера,  на
каком-то   Богом   и   людьми   забытом   астероиде   арестована    группа
исследователей.  Обвиняют   их   в   некоем   нарушении   правил   техники
безопасности. Очень похоже, что обвинение  липовое  -  равно  как  и  сами
исследователи. Скорее всего Планетарная разведка снова лишилась нескольких
своих агентов.
   На  развороте  -  довольно  наивная  передовица,  проливающая  свет  на
истинное положение вещей и выражающая полную уверенность, что  в  конечном
итоге  восторжествует  здравый  смысл.  Садлер  не  питал  особых  иллюзий
относительно распространенности среди людей этого самого здравого  смысла,
а потому отнесся к надеждам на  его  торжество  скептически  и  перешел  к
местным новостям.
   Все людские общины, где бы они ни находились, занимаются примерно одним
и тем же. Люди  рождаются,  людей  кремируют  (образующиеся  в  результате
фосфорные  и  азотные  соединения  тщательно  хранятся),  люди  женятся  и
разводятся, уезжают из города, подают в суд на соседей, организуют  пьянки
и митинги протеста, становятся жертвами совершенно невероятных  несчастных
случаев, пишут "письма редактору", меняют работу... Да, тут все точно  так
же, как и на Земле. Такая мысль ввергала в тоску. Ну зачем,  спрашивается,
человек стремился покинуть родную  планету,  если  все  эти  странствия  и
путешествия ни на йоту не изменили его природу? Сидел бы  уж  лучше  дома,
чем - ценой огромных расходов - экспортировать свою персону  со  всеми  ее
глупостями и слабостями в другие миры.
   Новая работа делает тебя  циником,  укорял  себя  Садлер.  Посмотрим-ка
лучше, что тут есть по части развлечений.
   В Четвертом куполе - теннисный турнир, идти поздно, хотя посмотреть  на
это зрелище, по всей видимости, стоило. На Луне играют мячами  стандартных
размеров  и  массы,  однако  мячи  эти  пронизаны  бесчисленными   порами,
увеличивающими трение о воздух, а потому летят не дальше,  чем  на  Земле.
Если бы не это умышленное мячевредительство, хороший драйв легко послал бы
мяч через  весь  купол.  К  сожалению,  траектории,  избираемые  пористыми
мячами, весьма своеобразны и способны довести любого земного теннисиста до
нервного припадка.
   Циклорама (это в Третьем куполе) обещает поездку по  бассейну  Амазонки
(комариные укусы - по желанию и за дополнительную плату). Сеансы  -  через
каждые два часа. Садлер прибыл с Земли  совсем  недавно  и  не  успел  еще
особенно  по  ней  истосковаться.  Кроме  того,  он  уже   видел   сегодня
великолепный сеанс циклорамы - ту самую недавнюю грозу. Скорее всего  этот
разгул стихий проецировался аналогичным образом, при помощи целой  батареи
широкоугольных проекторов.
   В конце концов он остановил свой выбор на плавательном бассейне.  Самое
знаменитое  и  роскошное  сооружение  располагавшегося  во  Втором  куполе
спорткомплекса Сентрал-Сити, он  пользовался  у  сотрудников  Обсерватории
большой популярностью. Одна из главных опасностей, подстерегающих человека
на Луне, - это  нехватка  физических  нагрузок  и  связанный  с  ней  риск
мышечной атрофии. Любой, пробывший здесь больше  пары  недель,  испытывает
заметные трудности, вернувшись на Землю, к нормальной силе тяжести. Однако
совсем не профилактические соображения  привели  Садлера  в  бассейн.  Ему
просто захотелось испытать свои силы в сложных прыжках с вышки, слишком уж
рискованных дома, где за первую же секунду падения проходишь пять  метров,
а к тому же врезаешься в воду с чересчур большой скоростью.
   Второй купол располагался на противоположной стороне города. Садлер  не
хотел приходить в спорткомплекс уставшим, а потому  решил  воспользоваться
услугами подземки;  однако  он  проворонил  выход  -  медленно  движущийся
участок   дорожки,   проложенный   параллельно   основному,   быстрому   и
непрерывному транспортеру. Не желая делать полный круг, он вышел в Третьем
куполе и вернулся коротким переходным туннелем - все купола были соединены
между собой в точках