го
очертания стали заметны не только Рыбникову. Поверхность острова казалась
более светлой, чем окружавшие его паковые льды, а вдоль берега широкой
кромкой тянулись торосы.
   Остров вытянулся длинной полосой - по меньшей мере километров на сорок
- с востока на запад. Ширина же его не превышала семи-восьми километров.
   Восточная часть острова была сильно приподнята. Там его пересекала
горная гряда, круто срывавшаяся в море. С гор спускался огромный ледник,
покрывавший весь остров. И только на юго-западной оконечности виднелась
темная полоска, которую Рыбников принял сначала за глубокую трещину во
льдах. Но когда "Светолет" спустился еще ниже, оказалось, что это
свободный ото льдов каменистый берег, длиною не больше двух километров.
   Солнцев первый обратил внимание на черные точки в этой части острова.
   - Постройки, - уверенно произнес он. - Остров обитаем.
   - Нет, нет, - возразил Гарри. - Если это тот остров, то обитаем он
только внутри, под землей. Я никогда не слышал о людях, которые жили бы на
поверхности того острова.
   - Вы жили там в таких условиях, - напомнил ему Рыбников, - что многого
знать не могли.
   Солнцев задумчиво постучал пальцами по колену.
   - Скажите, Устин Петрович, этот остров отмечен на картах?
   Рыбников нерешительно покачал головой.
   - Мне ничего не известно о морских экспедициях в эту часть Ледовитого
океана. Официально о них во всяком случае не сообщалось. А заметить остров
с самолета почти невозможно: ясные дни здесь очень редки... Да, мы,
очевидно, первые сообщим миру о существовании этого острова.
   - Значит, мы должны побывать на этой земле, - сказал Солнцев, - узнать,
кто ее населяет, чем занимается... Итак, мы опускаемся на открытую нами
землю.
   Через две минуты "Светолет" приземлился на ледяной площадке и, выпустив
лыжи, понесся к юго-западной оконечности острова. Через трещины машина
легко перепрыгивала, над буграми взлетала.
   Она вихрем пронеслась мимо построек, - их было здесь не более двух
десятков, - и круто застопорила возле большой избы, сложенной из толстых
бревен.
   Вопреки ожиданиям Солнцева и его друзей, ни одна постройка ничем не
напоминала шахтного строения и ни одна из здешних убогих хижин не могла
маскировать входа в подземелье, если он существовал.
   У хижин испуганно залаяли собаки. Показались одинокие фигуры закутанных
в меха людей. Чем ближе подходили любопытные, тем медленнее становились их
шаги, страх был сильнее любопытства.
   Лев вышел из машины. Увидев человека, жители острова поспешили к нему.
Это были эскимосы.
   - Здравствуйте! - сказал Лев.
   Его не поняли. Лев повторил приветствие на других известных ему языках.
   Эскимосы промолчали. Лишь когда Иринин заговорил по-немецки, кое-кто
ответил на приветствие.
   - Скажите, друзья, как вы сюда попали? - спросил Иринин.
   Старый эскимос, подошедший совсем близко к "Светолету", испуганно
оглянулся и молча указал на бревенчатую избу.
   Лев повернулся к зданию и успел заметить в окне чье-то белое лицо с
красным носом, скрывшееся за занавеской. Заметили это и эскимосы. Они
отступили от прибывших. Больше того - они сделали вид, что не слышат
обращенных к ним вопросов.
   - Похоже на то, что за ответом надо обращаться к красному носу, -
сказал Солнцев. - Ну что ж, нанесем ему визит.
   Он поручил Гарри стеречь машину, а сам постучал у входа. Надя, Иринин и
Рыбников скромно, как полагается нежданным гостям, стояли за его спиной.
   Льву пришлось постучать еще раз. Лишь после этого в дверях появилась
толстая женщина с круглым румяным лицом. Из узких щелочек выглядывали
бойкие глаза.
   Женщина улыбнулась и жестом пригласила их войти.
   Вместо приемной наши путешественники попали в кухню. Было жарко, пахло
рыбой, свежей краской и кофе. Женщина придвинула табуреты и скрылась за
дверью.
   Хозяин не томил их ожиданием. Он вышел во всем блеске своего величия:
лысый, длинноносый, близорукий, с большим животом и тощим лицом. На нем
был нелепый старинный фрак, пожелтевшая крахмальная сорочка с воротничком,
высоко подпиравшим морщинистый подбородок. Нижняя половина фигуры была
менее великолепна: нерповые брюки, моржовые торбаза.
   Хозяин остановился на пороге и попытался склонить голову в знак
привета, но твердый воротник врезался в щеки, и они обвисли двумя
складками, как у чистокровного бульдога.
   - Приветствую вас, господа, на моем острове, - сказал он по-английски,
но с весьма ощутимым немецким акцентом.
   - Благодарим вас, господин... - Солнцев умолк, ожидая, что его
собеседник назовет свое имя, но тот промолчал. - Разрешите представиться:
я - руководитель полярной экспедиции Советского Союза, а это - мои
товарищи.
   - Я очень рад, - ответил красный нос отнюдь не радушным голосом. - С
какой целью ваша экспедиция прибыла на мой остров?
   - С чисто научной, - поспешил заверить его Солнцев. - Мы неожиданно
наткнулись на этот клочок суши и, так как он не нанесен на карты, решили
исследовать его. Мы имеем на это разрешение правительства страны, которой
принадлежит этот сектор Арктики.
   Красный нос угрюмо оглядел пришельцев.
   - Простите, я вынужден принимать вас на кухне. Единственная
отапливаемая комната. Не успели доставить топливо. Прошлой осенью море
обледенело очень рано. Прошу учесть необычность условий и извинить меня.
Сейчас подадут кофе.
   Садитесь пожалуйста.
   Женщина засуетилась. Подбросила в очаг дров, сняла с плиты кофейник,
снова поставила на плиту. Побежала в комнаты, вернулась с посудой. Унесла
посуду обратно, вернулась со скатертью и стала накрывать на стол. По всему
было видно, что она имеет весьма смутное представление о том, как это
делается.
   - Долго собираетесь пробыть здесь? - осведомился красный нос.
   - Нет, - отвечал Солнцев, - я полагаю, что за два дня мы успеем
закончить топографическую съемку острова.
   - Два дня? - переспросил красный нос.
   - Не больше, - подтвердил Солнцев. - Съемку мы будем производить с
воздуха.
   Лицо хозяина чуть посветлело.
   - Как вы собираетесь назвать этот остров?
   - Об этом мы еще не думали.
   Хозяин выпрямился и заговорил с видом короля, милостиво беседующего с
послом чужеземной державы:
   - Я должен обратить ваше внимание, что этот остров открыт мною, я живу
здесь вот уже двадцать лет, и, следовательно, он принадлежит мне. Я его
единоличный властитель. Это признано всеми, кто посещал мой остров до вас.
   - Вы являетесь подданным какой-либо страны? - перебил его Солнцев.
   - Нет, - величественно заявил красный нос. - Я принадлежу лишь самому
себе и богу, слово которого я проповедую бедным эскимосам, лишенным света
истины.
   Мир греха забыл обо мне, а я не хочу помнить о нем... Страна, о которой
вы упомянули и которой якобы принадлежат эти пустынные пространства, не
подозревает о существовании этого острова. Тем не менее, вы не имеете
права поднимать здесь флаг ни упомянутой страны, ни вашего уважаемого
государства.
   - Мы и не собираемся этого делать, - заверил его Иринин.
   Поза красного носа стала совсем горделивой.
   - В таком случае... Если уж суждено моему острову появиться на картах,
этой дьявольской выдумке закоренелых грешников, а я, видит бог, всей душой
против сего, - то только под таким именем: остров Полярного Робинзона.
Надеюсь, для вас ясно, что Полярный Робинзон - это я. Этим именем можете
называть меня и вы.
   Еле скрывая улыбку, Солнцев сказал:
   - Отлично, господин Полярный Робинзон. Я уверен, мы не причиним вам
никаких забот. А для того, чтобы вы убедились, что мы преследуем лишь
научную цель, я прошу вас быть с нами, когда мы начнем производить съемку
острова. Мы займемся этим завтра и предлагаем вам осмотреть остров с
высоты птичьего полета.
   Красный нос насторожился.
   - Вы прибыли сюда на самолете. Где же он?
   - Он стоит у вашего дома.
   Полярный Робинзон торопливо выглянул в окно. Лицо его нахмурилось.
   - Вы изволите недостойно шутить, молодой человек. Если я не хочу знать
мира, это еще не значит, что я ничего не знаю о нем. Под моими окнами
стоят аэросани усовершенствованной конструкции. Не на них же вы прибыли
сюда из Советского Союза! И не на них собираетесь летать над моей
территорией!?
   - Именно с этой машины мы будем изучать ваш остров, - заверил его
Солнцев. - Итак, если вы ничего не имеете против, мы заедем за вами
завтра. А до тех пор мы займемся делами, которые не имеют ничего общего с
вашими владениями.
   - Не смею вас задерживать, - холодно ответил Полярный Робинзон. - Буду
ждать вас завтра.
   Через минуту путешественники были в своей машине и под одобрительные
возгласы любопытных покатили прямо к морю.
   Эскимосы вдруг закричали и, взволнованно размахивая руками, побежали за
"Светолетом".
   - Обрыв! Остановитесь!
   Машина с безумной скоростью мчалась навстречу гибели. Вот она достигла
гребня, за которым был двухсотметровый обрыв. Каково же было изумление
бесхитростных зрителей, когда машина на их глазах легко взмыла в небо и
через несколько секунд исчезла за облаками!
   Они долго еще судачили под окнами того, кто считал себя властителем
острова, и не расходились до тех пор, пока на пороге бревенчатого дома не
появилась пышная подруга красноносого Полярного Робинзона.
   - Ваш хозяин работает, - закричала она, - а вы здесь гогочете, как гуси
весной. Марш отсюда! За работу!
   Действительно, проповедник слова божия в Арктике трудился в поте лица
своего. Он сидел возле радиопередатчика в дальней комнате своего дома и
взволнованно кричал в микрофон:
   - Эти сани оказались летательной машиной с колоссальной скоростью.
Наверное, это еще не все, - у нее есть еще какие-нибудь функции. От этих
большевиков всего можно ожидать... Правда, на поверхности они ничего не
заметят, но...
   Кто может ручаться? Учтите, генерал: они считают меня чудаком, бежавшим
от цивилизованного мира в пустынную Арктику. Я проповедую христианскую
религию язычникам-эскимосам. Ха-ха-ха!.. Завтра они будут у меня снова. Но
я один, а их пятеро. Я ничего не могу сделать. А вы больше меня
заинтересованы, чтобы об этом острове никто не знал. И истребители у вас,
не у меня! Понимаете? И следов не останется. А разнюхают что-нибудь
большевики, то - ошибка:
   неизвестный самолет в нашем секторе Арктики... Но завтра пусть ваши
истребители сидят на своей базе. Завтра я буду с ними, буду блюсти
интересы Полярного Робинзона. И вообще ваши летчики сначала должны
убедиться, что меня нет с ними, и только тогда действовать решительно...
 
 
   Под водой 
 
   - Хотел бы я точно знать, - раздумывал вслух Иринин, - что это за
субъект? В самом ли деле миссионер? Или резидент какой-нибудь
империалистической державы? У Монии, например, немало военных баз в
Арктике. Разве она не могла приспособить для своих агрессивных целей и
этот остров? Поверхность его - неплохой естественный аэродром. Гладкий
лед... Для чего бы еще сидеть на острове резиденту с двумя десятками
эскимосского населения?.. И не поэтому ли он скрывает свою национальность?
Говорит по-английски...
   - А акцент немецкий, - заметила Надя.
   - Безусловно, немецкий, - согласился Иринин. - Что ж, это неудивительно.
   Много бывших гитлеровцев говорит теперь на английском языке. Ведь
подкармливают их теперь многие и больше всех - Мония.
   - А по-моему, - сказал Солнцев, - для нас сейчас важно другое...
Господин...
   гм... Полярный Робинзон встретил нас весьма неприветливо и
настороженно. Но он сразу согласился сопровождать нас завтра. Вас это не
удивляет, товарищи?
   - А почему бы ему не согласиться? - буркнул Рыбников. - Ведь с воздуха
ничего не видно...
   - Совершенно верно, - кивнул Солнцев. - Об этом и я подумал. Если бы на
поверхности острова были какие-либо признаки того, что в недрах его что-то
делается, он постарался бы немедленно выпроводить нас отсюда. Но вход в
Подземный город находится под водой...
   - Да, да, под водой, - подтвердил Гарри.
   "Светолет" плавно опустился на лед. Солнцев и Иринин, выйдя из машины,
определили его толщину... Она достигала трех с четвертью метров.
   - Прошу вас, дорогой Никита Галактионович, - сказал Солнцев, -
запротоколировать начало испытаний "Светолета" во льдах и подо льдами.
   - Что вы намерены предпринять? - спросил Иринин.
   - Показать вам еще одну особенность "Светолета" - форсировать это
ледяное поле и побывать в глубинах океана.
   Они вернулись в кабину. Солнцев ушел в рубку управления.
   Из носовой части "Светолета" выдвинулась штанга с хоботками по краям.
Две тонкие струи белого пламени со свистом врезались в лед. Образовалась
щель шириною в ладонь.
   Выпилив таким образом квадратную льдину, "Светолет", поднявшись в
воздух, спикировал на нее, вдавил в воду и нырнул в образовавшуюся прорубь.
   И вот уже машина осторожно движется под водою к каменному барьеру
острова.
   Яркий луч ощупывает каждое углубление, каждую трещину в мрачных
подводных горах.
   Ничего похожего на вход в Подземный город не было обнаружено. Не
найдено и сооружений, о которых рассказывал Гарри.
   Привлеченные ярким светом, к "Светолету" со всех сторон устремились
обитатели морских глубин. Длинный плоский палтус уставился своими
замороженными глазами в зеркало рефлектора и, ослепленный, не уходил с
дороги. Стайки окуней с распущенными веерами плавников метались в конусе
луча.
   "Светолет" пошел вдоль берега, сначала на восток, затем, обогнув мыс,
на запад, северо-запад. Вскоре он очутился в небольшом фиорде, врезавшемся
километра на два в остров. Справа и слева в нескольких десятках метров от
"Светолета" поднимались почти отвесные стены. Но никаких следов Подземного
города, никаких признаков присутствия человека... А ведь фиорд, казалось,
был прекрасным местом для устройства подземного входа...
   Лишь через несколько часов в одном из неглубоких заливов северного
побережья "Светолет" наткнулся на остатки затонувшей подводной лодки.
   Вдруг Гарри закричал:
   - Смотрите! Вон там... Это вход!
   Он указывал на то место каменного выступа, куда упиралась изуродованная
корма подводной лодки. Над ней в каменном выступе было видно отверстие,
сделанное руками человека - об этом свидетельствовала его правильная форма.
 
   - Да, похоже на подводный вход, - стараясь скрыть волнение, сказал
Солнцев.
   Каждому хотелось отправиться в разведку. Пришлось прибегнуть к
жеребьевке.
   Исключив Солнцева, как начальника экспедиции, и Надю, для которой не
было подходящего скафандра, Рыбников, Иринин и Гарри стали пытать
счастья...' Надломленная спичка досталась Гарри, и все принялись снаряжать
его в путь. В громоздком водолазном костюме Гарри был похож на сказочное
морское чудовище.
   Спустившись через люк в герметическую камеру, помещавшуюся между
стенками фюзеляжа и кабины, Гарри был выброшен оттуда наружу мощным
напором сжатого воздуха.
   Неопытный водолаз, неуклюже поднявшись на ноги, тяжелым шагом
направился к затонувшей подводной лодке. Неуверенно стал карабкаться на
корму. Солнцев передал ему по ультразвуковому аппарату:
   - Гарри, вы забыли инструкцию. Не кустарничайте. Закройте клапан - и
воздух сам поднимет вас.
   Слова Солнцева, прозвучавшие в шлеме, были для Гарри полной
неожиданностью.
   Он и не подозревал, что в шлем вмонтирован ультразвуковой аппарат -
значит, ни на минуту не потеряется связь с друзьями. Гарри весело
рассмеялся:
   - Очень хорошо! Скажите еще что-нибудь, Лев Леонидович!
   Солнцев сказал, что Гарри не должен забывать о клапане, регулирующем
давление воздуха в скафандре.
   Гарри поднял свою огромную руку в металлической перчатке, нащупал
клапан и нажал кнопку механизма. Через две минуты, надувшись как шар, он
оторвался от дна. Цепляясь руками и ногами за выступы скалы, Гарри
добрался до отверстия, но, забыв о своем объеме, сразу же застрял в нем.
   Рыбников и Надя, наблюдавшие за ним из рубки, не могли удержаться от
смеха.
   - Действительно, потешное зрелище, - сказал Солнцев, - но не забывайте,
что это небезопасно. Скафандр может порваться. Тогда мы вряд ли сумеем
выручить Гарри.
   Гарри выпустил из скафандра лишний воздух. Помахав рукой "Светолету",
он скрылся в отверстии.
   - Еще не освоился, - сказал Солнцев, - опять забыл инструкцию. Эй,
Гарри! - крикнул он в микрофон. - Включите фонарь! Кнопка у запястья левой
руки.
 
 
   Восстание разгорается 
 
   Раш провел людей через заброшенные гезенки и ворвался в центральную
шахту верхнего горизонта с юга, а Янковский, воспользовавшись ступеньками
в главном стволе, одновременно прошел со своей группой с севера. Пленные
охранники уныло шагали впереди.
   Выполняя приказ русского, небольшие вооруженные отряды тем временем
врывались в штольни и штреки на всех горизонтах и, не встречая серьезного
сопротивления, обезоруживали надсмотрщиков, освобождали и вооружали
заключенных.
   Чертеж профессора Паульсена оказался точным, и повстанцам не пришлось
тратить времени на разведку местности.
   По всем ходам Подземного города к верхнему горизонту потянулись
повстанцы.
   Они пели, плясали, кричали, не зная, как еще выразить свою радость.
   Изможденные лица впервые за много лет улыбались, на них сияла радость.
Один, сорвав с груди номерную бляху крикнул:
   - Я - Жан Буатье!
   Со всех сторон раздалось в ответ:
   - Я - Джон!
   - Я - Морис!
   - Я - Стефан!
   Седой широкоплечий мужчина сидел на камне: держа дубинку в руках и
раскачиваясь из стороны в сторону, он плакал навзрыд.
   - Что с вами, друг? - спросил Раш.
   - Я забыл свое имя...
   Русский принялся называть все приходившие ему на память имена, но
человек простонал:
   - У нас нет таких имен!
   - Вы - француз?
   - Я датчанин...
   Раш продолжал называть имена. Когда он произнес "Олаф", датчанин
взволнованно воскликнул:
   - Погодите! Кажется, так звали меня... А может быть, моего брата?
   - Ну, конечно, Олаф - это вы, - сказал Раш. - Давайте же мне вашу руку.
   Поздравляю вас, Олаф. Вы снова стали человеком.
   - Спасибо! - горячо ответил датчанин. - А кто вы, Раш?
   - Я - русский.
   - Советский?! - воскликнул Олаф и бросился к Рашу.
   Гладя его плечи, вглядываясь в лицо, датчанин бормотал:
   - Спасибо! Спасибо!.. Я здесь забыл свое имя. Но я не забыл, что на
свете есть советская страна, коммунисты... - Он крепко пожал руку
русскому. - Москва!..
   Раш хотел ответить, но тут гулко заговорил репродуктор:
   - Внимание! Внимание! Внимание!
   Конноли требовал от заключенных беспрекословного подчинения, грозил,
запугивал жестокой расправой.
   Моро вскочил на камень и, размахивая автоматом, старался перекричать
громкоговоритель:
   - Друзья! Это чепуха! Никто им оружия не отдаст! Так я говорю?
   - Так! Правильно! Смерть палачам! Смерть убийцам! Вперед!
   Глухой гул пронесся по подземелью. Задрожала земля под ногами,
посыпались со стен камни.
   Комендант действует...
   Моро между тем продолжал:
   - Товарищи, не может быть, чтобы они взорвали последний выход! Должен
быть другой выход, и мы найдем его во что бы то ни стало!
   Раш спокойно добавил:
   - А не найдем, - пробьем новый.
   Комендант этой проклятой фашистской каторги утверждает, что
единственный путь к административному горизонту - это четыреста метров
колодца центрального ствола. Но он, Раш, убедился, что фашисты сами плохо
знают подземный лабиринт. Конноли известно только то, что построено при
нем. А то, что было до него, все старые, полуразрушенные штреки и гезенки
для коменданта такая же тайна, как и для восставших. Должен быть еще один
заброшенный ствол. Возможно, что система гезенков, которой повстанцы
воспользовались для захвата горизонтов, ведет в самую верхнюю галерею и
даже на поверхность...
   - Смерть насильникам! Долой палачей! Свобода или смерть! - кричали
повстанцы в ответ на горячие призывы Моро.
   Раш стал на камень рядом с ним и поднял руку. Стало очень тихо.
   - Друзья, наше освобождение зависит от нас самих. Сейчас важно
захватить жизненные центры Подз