Балканам, на целив  свои  войска  на
Босфор и Дарданеллы. Наши флаги вновь, как  и  в  начале  века,  взвились  в
Порт-Артуре и Северной Корее, на Сахалине и Курилах. А еще наша  Империя  не
пожелала принимать американского "плана Маршалла", означавшего экономическую
помощь в обмен на превращение в американскую марионетку. Мы стали  поднимать
страну из руин самостоятельно.
   У США оставалась одна надежда -  применить  против  нас  ядерное  оружие,
которое они разработали ударными темпами с  1941  по  1945  год.  С  помощью
абсолютно  нерыночного  "Манхэттенского   проекта",   поистине   сталинского
суперминистерства,  с  применением  плановых  заданий,  полностью  казенного
финансирования, труда на казарменном положении и абсолютной  секретности.  2
миллиарда долларов и труд 130 тысяч  человек  поглотил  этот  проект.  Учти,
читатель, - доллар 1940-х годов равен двадцатитридцати нынешним!
   У нас в 1945 ядерного оружия еще не было. Америка  была  уверена:  победа
уже за ней, и установление Нового  Мирового  Порядка  под  звездно-полосатым
флагом - вопрос лишь времени. Стоит лишь только  накопить  побольше  ядерных
зарядов, которых пока маловато. Но не беда: страна русских лежит  в  руинах,
ее  народ  надорван  тяжелейшей  войной.  Америка  же  не  только   осталась
нетронутой, но и сказочно обогатилась на войне с Гитлером.
   В 1948  году  американский  журнал  "Лук"  ("Взгляд")  вышел  со  статьей
инженера-атомщика  Хогертона  и  "эксперта  по  русским  делам",  экономиста
Рэймонда. Мол, СССР на 22 года отстал от США  в  создании  атомного  оружия.
"Чтобы победить атом, русская техника должна быть на  уровне  американской",
писали авторы, доказывая: ну куда уж этим варварам до  нас.  цивилизованных?
Ведь прошло всего три года после Великой Отечественной.  Статья  разбивалась
подзаголовками, рисующими превосходство янки. "Завод-гигант". "Чудо механики
и  химии".  "Использовались  все  ресурсы  Америки".  "Потребовалась   новая
автоматическая   техника".   "Мы   превзошли   алхимиков".   "Фантастические
мощности".   "Подъемный   кран,   который   думает".   "Отрасли    советской
промышленности,  производящие  точные  приборы,  малоразвиты.  Со   временем
Россия, конечно, сможет повысить количество и  улучшить  качество  продукции
своих заводов точных приборов. Но на это потребуется много времени...
   ...Россия будет испытывать затруднения  в  получении  достаточного  числа
урана. Россия  испытывает  проблемы  в  снабжении  электроэнергией...  Объем
русских научно-исследовательских работ уменьшился... Русская  промышленность
перегружена работами по восстановлению..."
   Но американцы еще не знали, что в Империи наш гений  Игорь  Курчатов  уже
готовится пустить первый урано-графитовый реактор. Что  Сталин  сосредоточил
на важнейших направлениях лучшие научно-инженерные кадры, не скупясь  на  их
финансирование. Что он уже отдал приказ  на  создание  в  стране  уникальной
Единой энергосистемы, которая обойдется дешевле американской энергетики,  но
будет работать с большей эффективностью.
   А в 1949 раздалось громом поразившее Америку известие:
   Империя взорвала первую атомную бомбу. И  казалось,  над  миром  раздался
голос нашего забытого поэта 1920-х Алексея Гастева:
   Монтеры! Вот вам выжженная страна. У вас в сумке - два гвоздя  и  камень.
Имея это, воздвигните город!
   И ведь мы его воздвигли, мать вашу! И какой - ядерно-ракетный!
   Как там Петр Первый сказал? "И небываемое бывает".
   2
   Я  не  в  состоянии  в  одной   главе   описать   историю   возникновения
ядерно-ракетной силы Империи. Это - тема отдельной книги.  Но  на  некоторых
темах хотел бы остановиться. Уж больно оттеняют они  убожество  Горбачева  и
Ельцина на фоне людей-исполинов, полвека назад свершивших  невозможное.  Тем
паче что процесс создания ядерного молота  Империи  -  это  тема  отнюдь  не
только  военно-промышленная  и   стратегическая.   Здесь   воедино   слились
государственная  воля  и  мужество   наших   вождей,   проявления   русского
национального характера и пример искуснейшей игры с вековечным врагом.
   Ядерный  прорыв  русских   стал   возможен   благодаря   людям-исполинам.
порожденным эпохой 1930-х годов. Тем они  и  были  велики,  что  знали:  для
постижения  тайн  материи,  для  достижения  могущества  надо  прежде  всего
ускорить  процессы  в  веществах,  убыстрить  движение  в   производстве   и
транспорте, овладеть новыми видами энергии, создать невиданные ранее  машины
и технологии. И не жалеть при  этом  сил,  не  оглядываться  заискивающе  на
заграницу. В этом - главное отличие людей Империи от нынешних  тупиц,  свято
верящих в то, что можно обойтись только выпуском акций, организацией  банков
и десятым по счету переделом собственности.
   Мы начали ядерные исследования первыми в мире, обгоняя и немцев, и  янки.
Еще  в  1932  начинается  строительство   гигантского   ускорителя   частиц,
циклотрона, в Ленинградском физтехе. В 1935 в Харькове  (Украинский  физтех)
закладывают основание громадной "электронной  пушки"  для  обстрела  атомных
ядер исследуемых элементов. Уже тогда, когда ядерная энергия казалась чем-то
фантастическим, сталинское правительство не жалеет денег на эту перспективу.
К осени 1937, когда в стране происходит  вторая  Всесоюзная  конференция  по
изучению атомного ядра, глава Академии наук Игорь Губкин сообщает: нужно как
можно скорее освоить ядерную  энергию.  Число  ученых,  работающих  по  этой
проблеме, с 1933 выросло в СССР пятикратно.
   1939. Стране уже трудно. Экономика нацелена на подготовку  к  грандиозной
войне. Впереди - планы похода на Западную Европу. 1 сентября Гитлер нападает
на Польшу и разражается Вторая мировая. Еще в  апреле  немцы  начинают  свой
урановый проект, ставя во главе Гейзенберга и Гана. Но уже  21  сентября  мы
начинаем строить огромный циклотрон в Петрограде. Машину  для  получения  из
урана "ядерной взрывчатки". Ввод ее в строй планируется на  1942.  Именно  в
тот  год  молодой  Игорь  Курчатов  делает   сенсационное   заявление:   при
расщеплении ядер в килограмме урана должна выделиться энергия, равная взрыву
20 тысяч тонн тротила. Эквивалентная 20 килотоннам. Или 23 миллиона киловатт
энергии. Расчеты Курчатова полностью подтвердятся в Хиросиме.
   Тогда же ученик Курчатова, Георгий  Флеров,  вместе  с  Петржаком  делают
сногсшибательное открытие - самопроизвольное деление ядер  в  уране,  цепную
реакцию. Теперь надо найти лишь способ построить бомбу. А в перспективе -  и
реактор для получения энергии. В Харькове  собирается  важное  совещание  по
физике атомного ядра.
   1940  год.  Наша  страна  провела  тяжелую  Финскую  войну,   после   нее
присоединив к себе Прибалтику и Молдавию. Идет  титаническое  перевооружение
армии.  Но  именно  в  этом  году  Курчатов,  обгоняя  США,  выскажет   идею
графитового реактора. В декабре, за полгода до  нападения  на  нас  Гитлера,
Курчатов и группа его соратников представляют в Академию наук план овладения
ядерной  энергией  и  создания  целой  атомной  индустрии   -   заводов   по
производству обогащенного урана и тяжелой воды.  В  Америке  ядерный  проект
начнется почти годом позже...
   Увы, эти планы сбылись совсем не  так,  как  хотелось  бы.  Успей  Сталин
первым напасть на Гитлера и завоевать Западную Европу в  сорок  первом  -  и
году этак в 1944-1945 у нас была бы своя атомная  бомба.  С  ее  помощью  мы
громили базы британского флота и расправлялись с Америкой.
   Но Гитлер ударил первым. Не имея ни запасов  зимнего  обмундирования,  ни
совершенной техники, не отмобилизовав до конца свою экономику.  Он  надеялся
на мистику, на помощь древних германских богов - а этого  Сталин  просчитать
не смог. Началась тяжелейшая война. База ядерных исследований в  Харьковском
физтехе оказалась потерянной, и в  1941  немцы  вывозят  из  нее  уникальное
оборудование - уже для своей ядерной программы.  Петроград-Ленинград  с  его
ЛФТИ  оказался  в  блокаде,  парализованный  холодом,   голодом,   немецкими
бомбежками,  создание  циклотрона   останавливается.   Курчатов   и   другие
физики-ядерщики переброшены на фронтовые задачи. Нужно бороться с  немецкими
магнитными минами, решать тысячи неотложных задач на  военном  производстве.
Курчатов  то  с  минами  в  Севастополе  борется,  то  бронебойные   снаряды
разрабатывает, то изобретает защиту танков от кумулятивных снарядов  немцев.
Флеров трудится авиатехником в бомбардировочном полку. Петржак  -  начальник
разведки в зенитном  полку.  Будущий  ракетчик  Ко  ролев  работает  то  над
реактивными  минометами,  то  над  новыми  двигателями.  Враг  грозит  взять
Москву...
   И все-таки мы создали свое ядерное оружие!
   Этим мы обязаны по большому счету четверым: научным  гениям  Курчатова  и
Королева,  несгибаемой  воле  Сталина  и   непревзойденным   организаторским
способностям Лаврентия Берия. Можно как угодно судить двоих из этой четверки
с моральных позиций, но это свершение у них не отнять никому. Тем более, что
у империй всегда своя мораль во веки веков. Даже у нынешней американской.
   Как это было? Весной сорок второго, когда полк Георгия Флерова вывели  на
отдых в Воронеж, молодой физикпервым делом бросился  в  местный  университет
познакомиться со свежей научной литературой  из-за  рубежа.  (Да,  читатель,
даже во время тяжелейшей войны "тоталитарный режим" Сталина не  скупился  на
то, чтобы снабжать научными новинками даже провинциальные университеты!  Это
вам  не  россиянские  времена).  Обнаружив  то,  что  иностранцы   полностью
прекратили публикации  по  ядерной  физике,  Флеров  кинулся  писать  письмо
Сталину. На  Западе  делают  урановую  бомбу!  Флеров  едет  в  Казань,  где
выступает перед академиками.
   Сталин... Получив письмо Флерова в труднейшем 1942 о том, что  на  Западе
создается оружие фантастической разрушительной силы,  и,  сопоставив  его  с
данными прекрасно отлаженной разведки, Сталин все быстро понял.  Он  поверил
Флерову, который всего за  шесть  лет  до  того  был  всего  лишь  студентом
физтеха. В июне Сталин вызывает Флерова в Москву  (Господи,  да  ведь  тогда
немцы перли к Волге и на Кавказ, и  страна,  казалось,  вот-вот  рухнет  под
ударами Гитлера). Вот это воля была у Императора! В  отличие  от  Гитлера  и
даже многих американских "столпов", он не  счел  атомную  бомбу  сказкой,  а
распорядился срочно начинать русский  ядерный  проект.  Распорядился  тогда,
когда самые  густонаселенные  и  промышленно  развитые  районы  были  заняты
гитлеровцами, когда Империя ожесточенно сражалась за свою жизнь,  голодая  и
испытывая нехватку буквально всего.
   Научным "головой" дела стал  русский  ученый  Игорь  Курчатов  (1903-1960
гг.), который образование получал в Таврическом  университете,  созданном  в
Крыму при Врангеле. То есть у белых, которые  воевали  с  красными.  Вопреки
соплям и воплям нынешней интеллигентщины о том, что при Сталине умных  людей
расстреливали и гноили в лагерях, Курчатов работал тогда на полную мощь.
   В октябре 1942 Курчатова вызывают в Москву. Знакомят с данными разведки в
США. Уже в декабре Курчатов дает план работ по Русскому ядерному проекту.
   Вот вам еще красноречивая иллюстрация сталинской  воли.  Для  работы  над
бомбой  нужен  циклотрон.  По  приказу  Сталина  из  Питера  вывозят  мощные
электромагниты тамошней установки, и к 1944 в Покровском-Стрешневе в  Москве
начинает действовать новый ускоритель. С  его  помощью  мы  первыми  в  мире
получаем поток дейтронов - столь нужных ядер  тяжелого  водорода,  дейтерия.
Потом бомбардировкой урана мы получаем на этой машине плутоний - куда лучшую
ядерную взрывчатку. В этот момент от нас безнадежно отстают британцы. У  них
нет циклотрона. Нет его и у гитлеровцев. Сталин осыпает Курчатова наградами.
Теперь он - академик, кавалер высшего ордена тех времен - ордена Ленина.
   Нашим ученым помогла разведка, находившаяся под патронажем Берии, до 1946
г. выкачавшая из "Манхэттенского проекта" США громадное количество секретов.
Не верьте глупостям вроде того, что с помощью одного только  шпионажа  можно
было сделать бомбу. Нет, для этого нужно было вести самостоятельные  работы,
обладать полным циклом знаний, и только тогда разрозненные сведения, добытые
по крупицам, могли дать толк. Использование разведки и получение сведений от
тех, кто сотрудничал с нею в США добровольно, было вполне оправданным.  Ведь
мы, изнемогая в страшной борьбе на фронтах, не могли позволить себе затрат в
миллиарды  долларов  на  атомные  исследования,  как   это   могла   сделать
недосягаемая для врагов Америка, попивавшая в  безопасности  и  апельсиновый
сок, и кока-колу. А использовать силы врага в своих целях - это тоже победа.
   В те  годы  Сталину  удался  беспрецедентный  маневр.  Он  сумел  сделать
строительным материалом для нашей бомбы ... евреев. Их  мировое  сообщество.
Как? Обманув их. Дело в том, что в США 1930-1940-х годов они уже были весьма
могущественной   группой,   фактически   определявшей    политику    Штатов.
"Манхэттенский проект" был также под их контролем. Кто тогда заправлял  всей
военной промышленностью США? Финансист Бернард Барух,  который  после  войны
станет главой Комиссии по ядерной энергии. Сам проект пролоббировал  Альберт
Эйнштейн, большой почитатель сионизма. "Курчатовым" в Манхэттенском  проекте
выступал  нью-йоркский  еврей  Роберт  Оппенгеймер.  Заместителем   такового
работал  венгерский  еврей  Эдвард  Теллер,  позже  создатель   американской
водородной (термоядерной)  бомбы.  Среди  фигур  калибром  поменьше  в  этом
проекте этого народа - пруд пруди.
   Тут масса любопытных раскладов получается.  Заместителем  Баруха  по  его
"ядерной комиссии" в 1946-1950 годах работал еврей Давид Лилиенталь,  юрист,
специалист  по  коммунальному  хозяйству  Чикаго,  ставший   потом   главным
энергетиком  долины  реки  Теннеси,  -  его  заметило  еврейское   окружение
президента Рузвельта. Лилиенталь затем сменит Баруха на  посту  председателя
комиссии. Вторым заместителем Баруха трудился баварский еврей Льюис  Штраус,
сын сапожного фабриканта. Барух помог ему  сделать  карьеру  в  американском
госаппарате еще в 1917 году, потом устроив  Штрауса  к  знаменитому  банкиру
Якову Шиффу в банк "Кун, Лееб и Ко". К тому самому еврею Шиффу и в то  самое
учреждение,   которое    финансировали    подрывную    деятельность    левых
революционеров в России во время Русско-японской войны  1904-1905  годов.  С
тем, чтобы ускорить революцию, наше поражение в той войне и  развал  могучей
России. Словом, узок сей круг. (Сведения беру из примечаний Айвора Бенсона к
очень любопытной книге Дугласа Рида "Спор о Сионе").
   В 1944 Сталин обещал еврейским воротилам Америки очень многое.  Например,
те желали  вложить  капиталы  в  восстановление  Гомельской  области,  места
компактного  проживания  евреев.  Он  распространял  слухи  о  том,  что   в
благословенном Крыму по окончании войны будет создано еврейское государство,
куда могут съехаться и западноевропейские евреи.
   Это очень подействовало на Оппенгеймера и Эйнштейна.  Именно  Оппенгеймер
взял  на  работу  в  свою  лос-аламосскую  лабораторию  завербованного  нами
немецкого еврея Фукса, передав ему  массу  сведений.  (К  тому  же,  наивные
физики-ядерщики считали, будто после победы над Гитлером установятся тишь да
гладь, СССР и США сольются в вечной дружбе. Сталин в эту чушь не  верил,  но
разубеждать зарубежных товарищей не торопился.) Но как только все, что можно
было выкачать из американцев, было  получено,  Сталин  перестал  ломать  эту
комедию. В Крым захотели? Жирновато будет. Пожалуй, эту гениальную  операцию
надо внести в программы обучения нашей будущей элиты.
   20 августа 1945 года, через 12 дней после  атомного  удара  по  Хиросиме,
Берия возглавил Специальный комитет при правительстве  СССР,  возглавив  все
работы по нашему ядерному  проекту.  Осенью  сорок  пятого,  в  еще  залитой
кровью,  истерзанной  стране,  Сталин  создает  сегодня  всемирно  известные
кузницы ядерных специалистов - Инженерно-физический и физико-технологический
институты (МИФИ и МФТИ).
   Работа строилась так.  Собственно  ядерной  программой  было  занято  ПГУ
(Первое главное управление) правительственного спецкомитета. Но одновременно
Берия же  курировал  и  работу  ТГУ  -  Третьего  главного  управления,  под
руководством которого работало СБ-1 (потом КБ-1), где  создавалось  ракетное
управляемое оружие Империи. Под эгидой ТГУ работало и ОКБ-1  основоположника
русской практической космонавтики - гения нашего, Сергея Павловича Королева.
А также конструкторские бюро  других  наших  "ракетно-космических  богов"  -
Глушко, Янгеля, Челомея.
   Берия построит Минсредмаш - уникальный сверхконцерн, в  котором  окажутся
слитыми военное производство, гражданский атом и  сильнейшая  научная  база.
(ПГУ переименуют в Минсредмаш после ареста Берии в 1953).  Здесь  уже  тогда
сольются химия  и  электроника,  машиностроение  и  строительство.  "чистые"
исследования  и  энергетика.  О  том,  какая  отличная  система  внутреннего
административного  контроля  за   издержками   производства,   затратами   и
приоритетностью работ в нем тогда была налажена, мне с уважением рассказывал
в 1999 Константин Куранов, отставной замминистра атомной промышленности  РФ.
А  ведь  Куранов  -  из  демократов,  сахаровец,  участник   интеллигентских
демократических "тусовок" конца 80-х!
   Стараниями Берии ученые-ядерщики даже во  время  войны  будут  снабжаться
всеми материальными благами на уровне государственной верхушки  страны.  Его
организаторские способности в экономике?  Куда  до  него  Чубайсу,  Лужкову,
Черномырдину или Березовскому! Вот как вспоминал о тех годах  ныне  покойный
Павел Судоплатов, тогда - глава спецотдела "С" (ядерной  разведки)  НКВД-МВД
СССР.
   "Я  узнал,  что  Берия  как  заместитель  председателя   Государственного
комитета обороны в годы войны отвечал не только за  деятельность  спецслужб,
но    и    за    производство    вооружения    и     боеприпасов,     работу
топливно-энергетического комплекса. В особенности его  интересовали  вопросы
добычи   и   переработки   нефти.   В   кабинете   Берии    стояли    макеты
нефтеперерабатывающих  заводов.  По  его  инициативе  Ванников,  Устинов   и
Байбаков (им не было еще и по сорока лет) были выдвинуты  на  высокие  посты
наркомов производства боеприпасов, вооружения и нефтяной промышленности.
   Участие  в  заседаниях  под  председательством   Берии   открыло   новый,
неизвестный мне мир. Я знал, что разведка имела важное значение  во  внешней
политике, обеспечении безопасности страны,  но  не  меньшее  значение  имело
восстановление народного хозяйства и создание атомной бомбы. До  сих  пор  я
вспоминаю  наших  талантливых  организаторов  промышленности  и   директоров
заводов...
   Выработка этих решений  оказалась  гораздо  интереснее,  чем  руководство
агентурной сетью в мирное время. Хозяйственная деятельность позволяла  людям
проявлять таланты и способности в решении  таких  проблем,  как  преодоление
нехватки ресурсов, срывы поставок оборудования  и  материалов.  Организовать
слаженную работу  многих  отраслей  промышленности  для  реализации  атомной
программы  было  делом   не   менее   сложным,   чем   успешное   проведение
разведывательно-диверсионных операций в годы войны.
   Берия,  грубый  и  жестокий  в  обращении  с   подчиненными,   мог   быть
внимательным, учтивым и  оказывать  каждодневную  поддержку  людям,  занятым
важной работой, защищал этих людей от интриг органов НКВД или  же  партийных
инстанций.  Он  всегда  предупреждал  руководителей  предприятий  о   личной
ответственности  за  неукоснительное  выполнение  задания,  и  у  него  была
уникальная способность внушать людям как чувство страха, так и  воодушевлять
на работу.
   ...Мне кажется, что сначала у людей превалировал страх. Но  постепенно