Но тогда случилось чудо. Утраченная воля, замолкшая  боевая  слава  вдруг
воплотились в этой старой ракете, взмывшей навстречу  торжествующему  врагу.
Казалось, в тот миг прорвалась пелена позорных времен,  и  в  небе  блеснуло
оружие совсем другой эпохи - стальной, огнедышащей  эпохи.  Эпохи  имперской
силы. Еще  та,  старая  Империя,  в  последний  раз  наносила  удар,  сразив
технотронного западного налетчика двумя сгустками воющего пламени.
   Пусть нам доказывают:  Империя-СССР  задохнулась  в  гонке  вооружений  с
компьютеризированным Западом. Пусть нам врут о  том,  что  русским  пришлось
сдаться перед лицом авиационных армад Запада, способных  задавить  нашу  ПВО
станциями помех и прорывами роботизированных машин на высоте деревьев. Чушь!
Русские со своей уникальной техно-цивилизацией породили  сильнейшую  систему
защиты Империи от  атак  с  неба,  накрыв  исполинскую  страну  "хрустальным
куполом",  опоясав  ее  рубежи  невидимыми   стенами   высокотехнологической
крепости. В холодной войне на этом фронте мы побеждали. Более того, выиграли
у Америки  и  всего  НАТО  настоящую  битву  в  конце  1950-х,  предотвратив
воздушно-ядерное нападение на наши города. И битва  сия  была  лишь  отчасти
холодной. Тогда, почти за сорок лет до наших дней,  русский  народ  попал  в
опаснейший кризис.
   Это при Горбачеве нас пугали американскими звездными  войнами.  (Если  вы
читали нашу предыдущую книгу, "Сломанный меч Империи", то знаете о том,  как
советская верхушка, решив сдать и развалить  Империю,  заранее  искала  себе
оправдания.)  Но  тогда,  в  1980-х,  заморские   космические   крейсеры   и
орбитальные роботы-убийцы были всего лишь рисунками на бумаге,  игрушками  в
фильмах со спецэффектами, чертежами. А в 1950-х нам грозили вполне  реальные
машины Апокалипсиса - во "плоти" из стали и дюраля. Тогда наши отцы  и  деды
подали нам пример того, как можно повергнуть во  прах  планы  гораздо  более
сильного и богатого врага.
   1
   - Не нервничайте, комэск! - похожий на сердитую птицу генерал смотрел  на
капитана, не мигая, и летчик поневоле судорожно сглотнул  слюну.  Уж  больно
пронзительны глаза этого небольшого лысоватого человека.  Думал  ли  он  еще
тогда, в училище, что окажется вот в таком положении перед  самим  Савицким,
асом из асов? Господи, да  он  тогда  бредил  этим  героем  с  позывными  "Я
Дракон!",  этим  полубогом,  вогнавшим  в  землю  три  десятка  гитлеровских
стервятников!
   Савицкий вскочил и, худощавый, подтянутый, пружинисто заходил по комнате,
еще больше напоминая  рассерженного  орла.  Полуденные  отблески  узбекского
зимнего солнца поигрывали на двух золотых звездах Героя. То, что он услышал,
не укладывалось в его голове...
   Шел 1959 год. В один из февральских дней локаторы  Туркестанского  округа
ПВО засекли высотную цель, пересекшую имперский рубеж. По тревоге  в  воздух
поднялся МиГ-19 Девятого  гвардейского  авиаполка  в  Андижане.  Серебристая
стрела перехватчика взмыла до предельного  потолка  в  17  тысяч  метров.  И
оттуда глазам пилота представился крестообразный силуэт неведомого самолета.
На  фоне  ослепительной  голубизны  стратосферы  отчетливо  виделись  прямые
длинные крылья. Но чужак шел на высоте почти 21  километр,  и  наш  оказался
бессилен  достать  его   огнем   бортового   оружия.   Самолет   неизвестной
национальности  безнаказанно   растворился   в   необъятной   шири,   словно
какой-нибудь "летучий голландец".
   Савицкий не поверил летчику-перехватчику. Не может быть  у  наших  врагов
машин такой высотности! В этом клялась и военная разведка. Да что она - наши
авиаконструкторы были уверены: ни один самолет мира не  может  держаться  на
высоте двадцати верст многие часы.  Решили,  что  пилоту  самолет-нарушитель
просто примерещился, и летчика перевели служить в  другую  часть.  Однако  в
апреле 1960 радары туркестанцев вновь засекли нарушителя рубежа, и снова  из
Андижана стартовали четыре МиГ-19 9-го ГИАП. Пилоты поднялись на  16  верст,
но так и не увидели врага.
   То был опять "Локхид  U-2"  с  мощными  фотообъективами.  Он  прошел  над
сары-шаганским полигоном  ПВО  у  озера  Балхаш,  сфотографировал  космодром
Байконур и спокойно ушел на юг.
   Но  и  это  были  не  единственные  случаи.  Как  вспоминает   выдающийся
конструктор русских зенитных и противоракетных систем Григорий  Кисунько,  в
1957 году одна из  радарных  станций  внешнего  кольца  ПВО  Москвы  засекла
неизвестный самолет. Сигнал от  него  был  очень  смутным,  он  периодически
исчезал.  Но   позже,   когда   стали   рассматривать   проявленную   пленку
фоторегистратора, выяснилось - летающий призрак шел курсом на нашу  столицу.
Сигнал оказался нечетким из-за того, что самолет летел на большой высоте,  у
самой кромки луча локатора. Было решено ждать. И точно,  вскоре  по  тревоге
включились все радары сначала московской, а потом  и  питерской  ПВО.  Чужак
пролетел над Москвой, повернул на северо-запад и через Боровичи да Ленинград
ушел дальше, через финскую границу.
   Нам дали пощечину. И очень звонкую! Хрущев, который правил страной с 1954
по 1964 год, собрал широкое совещание с участием конструкторов и военных:
   - Если раньше самолеты-нарушители летали над Закавказьем  и  Прибалтикой.
то сейчас начали среди бела дня летать  над  Москвой,  и  наши  истребители,
оказывается, не могут их достать. Что же  это  творится  с  нашей  авиацией,
которая, как говорят, летает выше всех, дальше всех и быстрее всех?
   - Такой трюк, не имеющий никакого военного  значения,  сделать  нетрудно.
Снять с самолета все, что можно, раздеть летчика до трусов... -  начал  было
оправдываться министр авиапромышленности.
   - Насчет летчика в трусиках в стратосфере - это вы  оставьте  для  другой
компании, - оборвал его Хрущев. - Вы рассуждаете о военной стороне дела,  но
не понимаете ни военного, ни политического значения того  факта,  что  чужой
самолет, как у себя дома, летает над Москвой!
   1956-1960 годы были временем настоящего нашествия "воздушных  призраков".
Обнаруживаемые цели, казалось, просто не могли существовать в  природе.  Они
блуждали в стратосфере подчас на невероятно малой скорости - всего в полторы
сотни км/час, пропадая с экранов радаров. Лучшие русские  истребители  могли
держаться на гораздо меньших высотах всего лишь считанные минуты -  за  счет
бешеного   разгона   в   плотных   слоях   атмосферы.   Для   действий    на
двадцатикилометровой высоте  конструктор  Сухой  в  ударном  ритме  создавал
перехватчик с двигателем чудовищной мощи.  Мы  ломали  голову:  что  это  за
таинственные гости? Большинство локаторов русской  ПВО  было  рассчитано  на
цели с гораздо меньшей высотой полета, и потому они безбожно  врали,  на  их
экранах мелькали только смутные отблески загадочных  самолетов.  Мы  еще  не
ведали о том, что есть у нашего врага эти U-2, и что с 1956 по 1960 год  они
тридцать раз вторгнутся в наше  небо,  проходя  даже  над  обеими  столицами
Империи. К счастью, они были слишком маломощны для того, чтобы нести ядерные
заряды, еще слишком тяжелые в те времена.
   Американцы, эти флагманы Североатлантической цивилизации, не зря лезли  в
наши небеса. 4 октября 1957 года они  испытали  шок  -  русский  конструктор
Сергей Королев запустил на околоземную орбиту первый  в  мире  искусственный
спутник. Носителем его выступила баллистическая ракета Р-7.  Первое  русское
оружие, грозящее ударом по Североатлантиде через тысячи  миль,  прямо  через
океан. И янки не знали, сколько таких ракет мы имеем.
   Самолеты-призраки рвались к нашим ракетным базам и стартовым площадкам.
   Надо было что-то делать...
   2
   Резкий сигнал тревоги поднял их в полтретьего утра 1 мая 1960  года.  Над
пакистанским Пешаваром медленно светлело небо. Утро обещало быть  погожим  и
теплым.  По  небу  плыли  редкие  облачка.  Позавтракав  и   надев   летные,
обтягивающие тело скафандры, два пилота долго  дышали  чистым  кислородом  в
боксе с белоснежными  стенами,  насыщая  кровь  жизненосным  газом.  Правда,
лететь на задание предстояло только одному из них. Сыну сапожника  из  штата
Вирджиния,   лейтенанту   Френсису   Гарри   Пауэрсу.   Пилоту    секретного
подразделения "Ю-10" Центрального разведывательного управления,  работающему
на государство за две с половиной тысячи долларов в месяц.
   Он был почти в полном спокойствии. Ему предстоял уже не  первый  подобный
полет за четыре года. Странным представлялось только одно  -  место  старта.
Обычно их U-2 вылетали с базы Инжирлик в Турции. А  тут  вот  перебросили  в
Пакистан. Ну не все ли равно?
   Припав к респиратору, Пауэрс погрузился в воспоминания. С  1956  пришлось
летать  над  Черным  морем,  Закавказьем,  вторгаться  в  русское  воздушное
пространство над Средней Азией. Поднимаясь из Инжирлика, обычно прокладывали
курс до озера Ван, откуда поворачивали на Тегеран, а уже  оттуда  к  Каспию.
Рубежи Союза пересекали обычно из Афганистана. В августе  1958  он  перегнал
самолет в норвежский Буде по маршруту "Инжирлик -  Афины  -  Сицилия  -  Рим
Франкфурт-на-Майне - Ставангер". Там его ждал командир подразделения  "Ю-10"
полковник Бирли. (В 1999 из Инжирлика самолеты НАТО будут летать на бомбежки
Югославии).
   Сначала было страшно. Потом - даже интересно. Они воображали себя бравыми
парнями из фантастических рассказов Роберта Хайнлайна. А самолеты-разведчики
казались ракетными шлюпками, парящими над  неведомой,  враждебной  планетой,
населенной странным народом. Совсем непохожим на них, сидящих в кабинах...
   Кислород, шипя, тек в маску. А рядом  полковник  Шелтон  методично  давал
инструкции. Теперь стало ясно - лететь  выпало  лейтенанту  Пауэрсу.  Шелтон
развернул карты. Маршрут пролегал от  Пешавара  на  Аральское  море,  откуда
предстояло идти на Свердловск,  Киров,  Архангельск  и  Мурманск.  А  оттуда
прямиком к  базе  в  норвежском  Буде.  В  случае  недостатка  горючего  или
кислорода можно было повернуть на  Норвегию,  не  долетая  до  Мурманска,  у
Кандалакши на Кольском полуострове.
   Пауэрс красным карандашом помечал участки, над которыми надо  обязательно
пролететь, включая мощную фотоаппаратуру. Главное  -  это  русский  ракетный
полигон в казахстанской пустыне Бетпак-Дала, знаменитый  Сары-Шаган.  Пауэрс
не  знал,  что  мы  там  делаем.  А  там  вовсю  шли  испытания   уникальной
противоракетной системы "А", детища Кисунько, которая потом послужит основой
сильнейшей в мире противоракетной обороны Москвы...
   Впрочем,  целей  для  разведки  хватало.   Русские   аэродромы   и   базы
баллистических ракет. Промышленные районы Урала.
   В  карманы  летного  комбинезона  легли  нож,  тяжелый  столбик   золотых
червонцев,  хрустящая  пачка  русских  рублей.  Пауэрс   передернул   затвор
длинноствольного пистолета с глушителем, хорошо  знакомого  оружия.  К  нему
дали целых двести пять патронов.  Стандартный  набор,  привычный  по  многим
полетам.
   Но Уильям Шелтон протянул ему серебряный доллар.
   - На счастье, сэр?
   - Скорее, наоборот... - Шелтон выдернул из монеты  искусно  упрятанную  в
нее иглу. - Это яд мгновенного действия.
   - Не придавайте  этому  большого  значения!  -  рассмеялся  он,  когда  у
лейтенанта вытянулось лицо. - Вы же знаете, что русские  неспособны  достать
вас на такой  высоте.  У  них  нет  ракет,  которые  могут  маневрировать  в
разреженной  стратосфере.  Но  мало  ли  что:  двигатель   откажет,   высоту
потеряете. Вы же не хотите попасть в пыточные подвалы на Лубянке?
   И еще раз напоминаю: в особом случае не забудьте  активизировать  систему
подрыва машины. В руки русских не должно ничего попасть. На аэродроме в Буде
вас встретят люди из "Ю-10". Пароль не забыли?
   - Так точно, сэр. Я должен  показать  им  кусок  черной  ткани.  Принимая
серебряный доллар, Пауэрс вдруг почувствовал холодный  комок,  сбежавший  по
хребту куда-то в низ живота.  Спокойствие  его  улетучилось,  и  его  сменил
липкий страх. Он не исчез  даже  с  приходом  сержанта-синоптика,  монотонно
забубнившего обстановку на  трассе  перелета.  И  Пауэрс  не  знал,  что  он
участник тайной операции, которая так и называется "Перелет".
   Собрав в кулак всю свою волю, он стал навытяжку  и  выслушал  официальный
приказ на полет. Потом его зашнуровали в скафандр и вывезли в  микроавтобусе
на аэродром, где уже ждал заправленный до отказа  длинноносый  "локхид".  На
иссиня-черных крыльях и корпусе машины не было  ни  одного  опознавательного
знака.
   - Строго придерживайся отмеченного маршрута, парень.  И  да  хранит  тебя
Господь! - сказал ему Шелтон, пожимая на прощание руку.
   Техники помогли пилоту надеть тщательно уложенный парашют "свитлинг".  Со
странным колющим чувством Пауэрс оглядывал свою герметичную кабину. Надувная
лодка  на  месте.  Он  пощелкал   тумблерами   автопилота   А-10,   проверил
приемники-фиксаторы работы радаров - приборчики от фирмы "Хьюлетт  Паккард",
провел рукой по переключателям  фотоаппаратуры.  Механик  помог  ему  надеть
белый гермошлем с  ярко-красной  цифрой  29  на  нем  -  порядковым  номером
Пауэрса. Потом, присоединив  шланг  к  кислородному  баллону,  проверил  ток
дыхательного газа.  Лейтенант  уселся  в  кресло,  пристегнул  ремни,  начал
рутинные операции подготовки к взлету. Чертов доллар, казалось, жег ему  бок
через плотную ткань костюма. Сглотнув слюну,  Фрэнсис  проверял  аппаратуру.
Радиолокатор в порядке. Миниатюрный катушечный магнитофон  тоже.  Питание  к
устройству для постановки помех чужим радарам подключено...
   В 6 часов 30 минут по местному времени, тяжело  разбежавшись  по  полосе,
иссиня-черный U-2 оторвался от земли и взял курс к русским рубежам...
   3
   Пролетев над желто-пыльным Афганистаном, изборожденным  "морщинами"  гор,
самолет Пауэрса достиг колоссальных гребней Памирского хребта и в 5 часов 36
минут по московскому времени вторгся в  наше  воздушное  пространство  в  20
километрах юго-восточнее таджикского Кировабада. Соблюдая  режим  полнейшего
радиомолчания, он дал условный сигнал: два щелчка тумблером передатчика.  Но
о нарушении границы сразу  же  доложила  наша  радарная  станция  на  горном
перевале Хабурабад...
   ...Пауэрс не знал об этом. Как и о том, что Пешавар с 1980  станет  базой
войны на истощение Красной Империи, Советского Союза. Нашей Империи.  И  что
потом она будет  кроваво  и  страшно  расчленена,  и  хабурабадский  локатор
взорвут озверелые банды таджикских "вовчиков"-ваххабитов в 1992 году,  уходя
в Пакистан после своего поражения в гражданской войне...
   Он шел на высоте 20 тысяч метров в  морозной  разреженности  стратосферы.
Изредка попискивали приемники-отметчики работы русских радаров. Да, они  уже
"ведут" его от станции к станции. Пускай. Видеть - еще  не  значит  достать.
Страх и неуверенность постепенно спрятались куда-то в темный  уголок  мозга.
Лейтенант  стал  даже  насвистывать  модный  рок-н-ролльный  мотив,   строго
придерживаясь красных отметок на карте. Щелкал тумблерами мощных "кодаков" в
нужных районах. Да и сам зорко вглядывался в раскинувшиеся  внизу  просторы.
Вставал солнечный ясный день, русские праздновали свой Первомай,  но  Пауэрс
не боялся: мало кто разглядит его машину, купающуюся в  ослепительном  свете
на такой высоте. Но сатанински черный цвет корпуса и крыльев делал  "локхид"
совершенно незримым уже на  расстоянии  в  пару  миль.  Зато  за  прозрачным
колпаком пилотского  кокпита  открывался  великолепный  вид.  Вот  аэродром,
который неизвестен Шелтону. Вот несколько блестящих  цилиндрических  колонн.
Очевидно, крупное нефтехранилище. Пауэрс деловито наносил их  координаты  на
карту.
   Над Сары-Шаганом он увидел большой застроенный участок,  крупные  здания.
Тот самый район,  который  так  интересовал  полковника.  Русские,  кажется,
совсем не беспокоятся...
   Детище   конструктора   Кларенса   Джонсона,   U-2   легко   скользил   в
головокружительной выси. Фрэнсис уже здорово привык к этой  машине.  Рекорды
скорости ей не нужны, ее  максимум  -  790  километров  в  час.  Зато  можно
забраться на высоту в 24 тысячи метров. Конструктор сделал ее этаким  легким
реактивным планером: при длине в пятнадцать  метров  размах  прямых  крыльев
достигает 24,4 метра. И лететь можно на целых  6  тысяч  верст.  Вот  только
нагрузка маловата.
   ...Оставив позади Ташкент  и  Сыр-Дарью,  пролетев  вдоль  берега  Арала,
Пауэрс прошел над Троицком и Челябинском, углубившись на две тысячи верст  в
наши просторы. Почему его не  сбили  раньше?  В  декабре  1996  издательство
"Молодая гвардия" выпустило увлекательную, как триллер,  книгу-расследование
военного журналиста Анатолия Докучаева "Сети шпионажа".  Он  здорово  описал
то, как мы охотились за самолетами-призраками,  через  какие  трудности  нам
пришлось прорываться. Прочти ее, друг! Пересказывать эту  книгу  просто  нет
смысла.
   А прорвался Пауэрс так далеко потому, что противовоздушная оборона страны
тогда на юге была слаба. Шел болезненный процесс  ее  строительства.  Ракеты
лишь разворачивались. Только-только поступили на вооружение мощные  высотные
перехватчики Су-9, и пилоты учились летать на них, стрелять  в  стратосфере.
Машины едва поступили  с  заводов,  ракеты  "воздух-воздух"  еще  лежали  на
складах.  Командные  пункты  еще  не   освоили   сложной   науки   наведения
самолетов-истребителей на  цель  в  стратосфере:  там  не  позволены  резкие
развороты, чреватые потерей высоты. В общем, получилось  нечто  сродни  1941
году.
   Получилось так, что Пауэрс долетел до Урала, счастливо  минуя  зоны  огня
зенитных ракет. Пока не дошел до  Свердловска-Екатеринбурга,  крупного  узла
противовоздушной обороны. К тому времени она  была  изрядно  наэлектризована
нервными приказами Хрущева. Лидер страны действительно не находил себе места
-  самолет-нарушитель  мог  идти  на  Москву,  где  собрались   все   высшие
руководители страны, где шли массовые праздничные шествия. Удобнейший момент
для обезглавливающего и деморализующего удара водородной бомбой!  Истеричные
импульсы "сверху" больно вонзались в мозг командующего авиацией ПВО генерала
Савицкого. Ас Великой Отечественной распорядился выслать на перехват Пауэрса
и самолеты. Из-под Свердловска чуть не  подняли  в  воздух  МиГ-19  капитана
Бориса Айвазяна и старшего лейтенанта Сергея Сафронова.  Но  сообразив,  что
"19-е" не достанут высотного  гостя,  на  перехват  послали  капитана  Игоря
Ментюкова на Су-9. Он оказался там случайно, перегоняя невооруженную  машину
с завода в свою часть. Его послали в полет без ракет  и  высотного  костюма.
Увы, Сталин уже ушел, и вместе  с  ним  из  жизни  страны  помаленьку  стали
уходить ответственность с дисциплиной.
   Когда капитан уже шел наперерез Пауэрсу и до "локхида"  оставалось  всего
верст двенадцать,  радар  Су-9  ослеп  -  экран  покрылся  "молоком"  помех.
Казалось,  самолет  врага  включил  станцию   радиоподавления.   И   летчика
продолжали наводить с наземного командного пункта.
   Ментюкову приказали идти на таран. На верную гибель. Ведь разгерметизация
кабины после удара была бы смертельной: на высоте двадцати  верст  у  пилота
без скафандра закипела бы кровь,  лопнули  барабанные  перепонки  и  глазные
яблоки, а внутреннее давление тела разорвало бы его плоть.  Но  Ментюков  не
отвернул. Только неумение наземного пункта наводить на цель  новейшие  тогда
перехватчики спасло капитана: Су-9  потерял  высоту.  И  тут  ему  приказали
уходить из зоны: началась стрельба ракетами. Горючее у Су-9  иссякало,  и  в
воздух срочно подняли Айвазяна и Сафронова. Да, читатель, практически  тогда
над Свердловском случился первый бой ракетной и реактивной  ПВО  с  реальным
воздушным противником. Бой, который вела новая  русская  боевая  система,  у
которой разные части еще не приработались друг к другу.
   Аппаратура  предупреждения  об   облучении   самолета   радарами   пищала
беспрерывно.  Радиолокатор