Это было совсем  не  так  просто.  И  если  когда-то  в  XX  веке
электронно-вычислительная  машина  расшифровала  язык  майя  за  сорок
восемь часов,  то сейчас Каспаряну,  с его знаниями и  опытом,  с  его
киберлингвистической машиной, в миллион раз более производительной (по
числу  попыток  в  секунду),  чем  на   заре   развития   кибернетики,
понадобилось все же несколько дней.
     Результат работы был вершиной достижений лингвиста,  но  Каспарян
был мрачен. Лучше бы ему не переводить это послание!
     "Умоляем вас,  мудрые братья Вселенной,  спасти  подобный  вашему
мир.   Познание   природы   опередило   развитие  разума,  и  массовое
уничтожение одних братьев другими неизбежно.  Превращение  вещества  в
энергию  грозит  уничтожением  всей жизни.  Только вмешательство извне
может спасти нас. Примите же этот сигнал бедствия!"
     Кузнецов схватил  Каспаряна  за  рукав  скафандра.  Голос  его  в
шлемофоне прозвучал хрипло:
     - Генрих,  признайся!  Это был один из языков Земли?  Это послано
после нашего отлета? Неужели Объединенный мир распался?
     Лингвист пожал плечами:
     - Мне неизвестен этот язык, хотя я знаю много земных.
     - Как же тебе удалось расшифровать так быстро?
     - Почему?  Почему?  Да потому,  что  понять  звуковой  язык  этой
передачи  куда легче,  чем расшифровать на Земле "радиомузыку небесных
сфер".
     - Значит, термоядерная война где-то неизбежна?
     - Если не хуже,  -  вставил  Арсений,  слушавший  через  наушники
беседу  друзей.  - Очевидно,  аннигиляция.  Вещество и антивещество...
Отчаяние... Человекоподобная цивилизация...
     - Хоть бы это была не Земля! - вздохнул Кузнецов.
     - Об  этом  не  тревожься.   Как   я   понял   Эоэмма,   источник
радиоизлучения находится вблизи ядра Галактики.  Сигнал оттуда шел сто
тысяч лет. В том мире сменились уже тысячи поколений.
     - Или ни одного, - мрачно заметил Каспарян.
     - Или ни одного, - согласился Арсений.
     - Не могу в это поверить!  - запротестовал Толя Кузнецов. - Разум
не может уничтожить сам себя.
     - Самоубийство  разума  противоестественно,  как  и  самоубийство
разумного существа,  - сказал Арсений.  - Но  люди  иногда  кончали  с
собой.
     - Патологические случаи, один на сотни тысяч, - вставил Каспарян.
     - Но  и  цивилизаций не сотни тысяч.  Миллионы и миллионы.  Норма
обусловлена отклонением от нормы.
     - Ради  одной  только  этой радиограммы космического бедствия нам
стоило сюда  слетать,  -  сказал  Кузнецов.  -  Какой  урок  людям  мы
привезем!
     - Для этого надо еще вернуться, - напомнил Каспарян.
     Появившийся Эоэмм   застал   друзей   в   отведенной   им   келье
подавленными.
     Арсений через  свой  аппарат  радировал  ему  в  глаза содержание
сигнала бедствия.
     Мудрый эм  остался  равнодушным.  Ничто  не могло пробудить в нем
никаких чувств.
     - Почему он не реагирует? Не понял? - волновался Толя Кузнецов.
     - Нет,  он прекрасно понял,  - сказал  Каспарян.  -  Он  отвечает
сейчас,  что  Разум  Вселенной  не нуждается в Безумии.  Великий закон
космоса,  который  познают  эмы  в  общении  с   другими   мирами,   в
самоочищении.   Он   говорит,  что  Безумие  кончает  с  собой  и  тем
самоустраняется. Разум Вселенной остается без Безумия и потому вечен и
непреложен.   Вместе  с  тем  в  наших  действиях  Эоэмм  обнаруживает
проявление Разума.
     - Это трудно прочесть по его лицу, - отозвался Кузнецов.
     Да, лицо Эоэмма было непроницаемо.  Его  безобразный  хобот  вяло
свисал и не шевелился.
     Вскоре друзья заметили необычайное оживление в "муравейнике" и на
полянке перед ним,  которую они видели из своей кельи через устройство
"окна  дальности".  Оно  представляло  собой  тот   же   "глаз   эма",
установленный   снаружи,   и   зрительный   нерв,   который  передавал
изображение в келью на глубину многих этажей.
     По меткому  определению  Толи  Кузнецова,  каждый  эм  был как бы
радиоастрономом.  Воспринимая глазами не только свет,  но и радиолучи,
идущие  из  космоса,  эмы  должны  были  видеть  небо  не как люди - в
световых лучах, а в радиолучах.
     - Не нравится мне эта суетня эмов, - сказал Каспарян.
     - Может  быть,  они  поражены  все-таки  сообщением  о   гибнущей
цивилизации и хотят ей ответить, - предположил Толя.
     - Спустя сто тысяч лет? - усомнился Каспарян.
     - Они  не  могут  сигнализировать  с  помощью своего исполинского
"глаза", - сказал Арсений.
     Его друзья знали,  что передатчик требует в миллиарды раз большую
мощность,  чем приемник.  Поэтому людям было легче  лететь  сюда,  чем
радировать.
     Толя Кузнецов почти угадал.  Эмы собирались отвечать на  принятое
послание, но не ядру Галактики, а всем своим небесным корреспондентам,
информируя их о возможном уродливом пути развития цивилизации.
     Разведчикам Земли  привелось  быть свидетелями сеанса космической
связи.
     Но напрасно  Ратов  рассчитывал познакомиться с радиопередатчиком
невиданной мощности,  сигналы которого сам принял на  Земле.  Передача
велась непостижимо простым образом.
     Эоэмм, раскачиваясь,  как пингвин, повел пришельцев на берег, где
впервые их встретили земляне.
     - Так ли это?  - говорил Каспаряи. - Если передатчик сооружен или
"выращен"  эмами на берегу,  то почему мы не заметили его.  Куда ведет
нас этот саламандро-пингвин?
     То, что разведчики увидели, превзошло их ожидания.
     Морское побережье,  сколько  хватал  глаз,  было  занято   плотно
стоящими  один  к  другому  эмами в белых одеждах,  словно охваченными
массовым психозом.  Они раскачивались и дрожали, подчиняясь неслышному
ритму.
     Впоследствии Арсений вспоминал, что ритм всегда наилучшим образом
согласовывал действия людей,  будь то в танце, в хоровом пении или при
строевом шаге.  Ритм был объединяющим началом  коллективных  действий.
Эмы  были,  пожалуй,  самыми  коллективными существами из всех,  какие
только мог себе представить Арсений или кто-либо из его друзей.
     У эмов  не  было  никаких  сверхмощных  радиопередатчиков.  Чтобы
передать сигнал в космос,  они собирались огромной толпой на  открытых
местах  планеты  и  в  строго  рассчитанный миг единовременно излучали
радиосигнал многими миллиардами глаз  в  нужную  часть  небосвода.  Их
органы,  способные к такому единовременному действию, превосходили все
воображаемые искусственные аппараты.
     Когда Арсений  объяснил друзьям угаданный им способ радирования в
космос на Реле, Толя Кузнецов пришел в восторг.
     - Наваждение! Как они узнали об изобретении Архимеда?
     - Почему Архимеда? - удивился Каспарян.
     - А  помнишь  легенду,  как  Архимед защитил Сиракузы с моря?  Он
привел на берег всех женщин города с карманными зеркальцами и заставил
их  одновременно  направить световые зайчики в одну точку на вражеском
корабле. Деревянный корабль вспыхнул, и Сиракузы были спасены.
     - Пожалуй, так, - согласился Арсений. - А ты, Генрих?
     - Да просто потому, что не нравится мне такое их скопление!
     Эмы, как  в  религиозном экстазе,  тряслись и смотрели в звездное
небо. Эоэмм, очевидно, руководил этой радиопляской.
     Три чуждых   пришельца,   слегка   расставив  ноги,  смотрели  на
удивительные совместные действия братьев по разуму.


Глава четвертая.. ТЯЖЕСТЬ РАЗУМА



     Совсем другим, чем Эоэмм, был Эмс... Как всегда, имя ему придумал
Толя Кузнецов, решив, что этот эм "славный", в знак чего добавил букву
"с".
     Эмс был мягче Эоэмма,  не  так  безапелляционен  в  суждениях  и,
пожалуй, не обладал его устремленной, несгибаемой волей. К землянам он
относился радушнее.
     Эмс сразу  поразил  друзей тем,  что не переваливался при ходьбе,
как пингвин, а передвигался так быстро, что звездолетчики в скафандрах
едва поспевали за ним.  Эмс пользовался первой живой машиной,  с какой
познакомились земляне.  Он приподнял край своей белой хламиды,  и люди
увидели   удивительные   живые   машины,   прилаженные  к  его  нижним
конечностям.   Искусственные   мышцы   обладали   огромной   силой   и
выносливостью.   Впоследствии   Эмс  показал  людям  отдельно  живущие
исполинские   органы,   которые   могли   бы   поспорить   с   земными
экскаваторами.
     - Это  надо  же!  -  воскликнул   Толя   Кузнецов,   рассматривая
"усиленные ноги" эма. - Вроде живых протезов.
     - Давай спросим,  какую он может развивать скорость?  - предложил
Арсений.
     Эмс ответил взглядом,  что ему  непонятно,  зачем  нужна  большая
скорость передвижения?  Для чего мыслящим существам ускорять природные
процессы?
     Получив от землян ответ,  Эмс, в отличие от Эоэмма, который сразу
бы   осудил   неразумное   стремление   людей   исправлять    природу,
заинтересовался новым для него проявлением разума.
     - Эмы и без перемещения могут общаться друг с  другом,  -  словно
оправдываясь, радировал Эмс.
     Ионизированные верхние слои атмосферы,  как объяснил он,  отражая
короткие  радиоволны,  позволяют  эмам  "видеть" и "общаться" на любом
расстоянии.
     - А почему они не летают? - поинтересовался Каспарян.
     Эмсу передали этот вопрос,  и впервые люди почувствовали какое-то
смущение  Эмса.  Создалось  впечатление,  что  они задели нечто,  чего
касаться не следовало бы.
     Толя Кузнецов по-своему объяснил эту реакцию Эмса:
     - Так ведь  это  их  биологическая  особенность!  Эмы,  вероятно,
испытывают неприязнь к той среде, в которой жили или будут жить в ином
воплощении.  Эны (неведомые)  сначала  жили  в  море,  и  поэтому  эмы
(мудрые) не терпят водной стихии,  не пользуются ее богатствами, может
быть,  не желая повредить молодым энам.  Поэтому они и  не  пересекают
морских  просторов,  не  заселяют островов,  не путешествуют на другие
материки, не стремятся к захватам чужих стран.
     - А  почему  же  они  не  желают  летать  по  воздуху?  -  упрямо
интересовался Каспарян.
     - При чем тут воздух? Я говорю о море.
     - Потому,  что они еще в  послании  на  Землю  утверждали,  будто
летают и наслаждаются.
     Что-то удерживало друзей от прямого вопроса Эмсу.
     "Инженер живой  индустрии" показал друзьям возделанные поля эмов.
Они выращивали не только растения,  но и  искусственные  живые  ткани,
используемые для пищи эмов и для создания живых машин.
     Люди увидели целое поле шевелящихся змей,  вылезающих  из  почвы.
Отвратительные  щупальца  угрожающе тянулись к разведчикам,  и те,  не
отставая  от  Эмса,  с  трудом  заставили  себя  идти  около  "скопища
притаившихся осьминогов".
     - Вы заметили,  что они никого не убивают? - с облегчением сказал
биолог,  когда змеиное поле осталось позади. - Давайте спросим об этом
Эмса.
     Эмс радировал  в  ответ,  что  не  видит смысла в отнятии жизни у
живых существ ради того, чтобы воспользоваться частью их живых тканей,
когда можно вырастить отдельно эти ткани.
     Арсений заинтересовался,  откуда берут энергию живые машины эмов.
Электрической  энергией  эмы пользовались мало,  получая ее опять же с
помощью живых клеток, подобно электрическим угрям и скатам.
     Эмс охотно  показал людям гигантские пищеварительные машины.  Они
усваивали пищу и давали концентрированные питательные  соки.  Кузнецов
рискнул  попробовать эту пищу на вкус и заверил друзей,  что она нечто
среднее между медом и молоком.  "Медомолоко" одинаково годилось и  для
самих эмов, и для их машин.
     - Вроде универсального горючего, - сказал Арсений.
     - Фабрика синтетического бензина! - рассмеялся Толя.
     Живые фабрики питательных соков походили на туши китов, плававших
в синеве джунглей. Искусственные змеи непрерывным потоком подтаскивали
к прожорливым пастям измельченную растительность, отправляясь вместе с
нею в жадное чрево машин.
     - Не нравится,  -  поморщился  Каспарян.  -  Не  хочу  любоваться
пищеварением.
     - Что это?  - метнулся в сторону Толя Кузнецов.  - Птица! Впервые
здесь вижу.
     Над джунглями мелькнуло какое-то существо на огромных крыльях.
     - И это тоже не нравится, - буркнул лингвист.
     - Это эл! - воскликнул Толя.
     - Почему эл?
     - Потому,  потому, - в тон другу ответил Толя, - что с этой буквы
начинается  любовь.  Должны же быть эмы,  которые уже превратились для
любви и наслаждения в элов. И они летают.
     - И поэтому эмы не стремятся в воздух? Так, скажешь?
     - Конечно! Это стихия их последующего превращения.
     - Ясно,  эл прилетал к фабрике питательных соков подкормиться,  -
пошутил Ратов.
     - Так и должно быть,  - серьезно ответил биолог.  - Эмы вынуждены
заботиться о питании и работающих, и переставших трудиться.
     - Любопытная порода летающих пенсионеров, - съязвил Каспарян.
     "Мир летающих элов" так и остался загадкой для землян. Ни Эмс, ни
тем более Эоэмм не были расположены что-нибудь сообщать об этом.
     Когда Эоэмм снова  явился  к  пришельцам  Земли,  они  попытались
разузнать у него, что означает превращение обитателей Релы в существа,
отдающиеся наслаждениям и полетам.
     От Эоэмма пришел лаконичный радиоответ, что ему нечего добавить к
тому, что все эмы вместе радировали в космос.
     Затем Эоэмм сообщил людям,  что "Разум эмов" - может быть,  здесь
имелся в виду какой-нибудь Совет разумных обитателей,  а  может  быть,
просто  понятие  целесообразности  -  пришел к выводу,  что дальнейшая
связь эмов с космосом  должна  проводиться  при  участии  пришельца  с
Земли.
     - Пришельца или пришельцев? - попробовал уточнить Каспарян.
     Эоэмм подтвердил,   что  имеется  в  виду  один  пришелец,  и  он
почему-то посмотрел на Арсения Ратова.
     - Вот здорово!  - обрадовался Кузнецов. - Совместная деятельность
различных мыслящих обществ Вселенной налаживается!
     - Этого  нельзя допустить!  - запротестовал Каспарян.  - Отделить
одного из нас? Ни в коем случае!..
     Арсений стоял,  глубоко  задумавшись.  Он один из трех друзей был
без шлема и дышал с помощью живого нагрудника.
     - Отказаться просто, - сказал он. - Жить и работать с ними! Какие
возможности их изучить!
     - Можно  наблюдать  муравейник,  но  зачем  в  него  садиться?  -
рассердился Каспарян.
     И все-таки  Арсений настоял на своем.  Он напомнил,  как отважные
исследователи храбро шли жить к папуасам или индейцам и, только прожив
с ними годы,  начинали понимать их. Тот же Миклухо-Маклай или Шульц!..
А  примеры  еще  более  отдаленных   столетий!   Разве   в   отношении
инопланетной  цивилизации  надо поступать иначе?  Пусть в распоряжении
Ратова лишь несколько месяцев,  а не лет,  но и  за  это  время  можно
увидеть эмов уже не глазами туриста, а исследователя.
     Каспарян обжаловал решение Арсения Петру Ивановичу Туче,  но  тот
ответил,  что  начальник  разведывательной  группы  может поступать по
своему  усмотрению,  так  как  лучше  разбирается  в  обстановке,  чем
командир звездолета
     Так Арсений остался среди эмов.  Он  отдал  Толе  Кузнецову  свой
лазерный пистолет, чтобы тот отвез его в ракету.

     Космическая шлюпка, как назвал ракету Туча, не один раз совершала
рейс на звездолет,  поочередно доставляя на поверхность  планеты  всех
исследователей  с "Жизни".  Ее водил Толя Кузнецов.  Исследовательские
группы  были  спущены   на   различные   континенты   планеты.   Всюду
завязывались  сношения  с  поселениями  эмов,  где уже знали о прилете
пришельцев с Земли.
     Арсений жил среди эмов,  переселясь в глубь джунглей. Он заставил
себя питаться искусственными мышцами.  Ведь это же были местные белки,
ничем не хуже искусственных земных. Их оказалось возможным поджаривать
на вертеле. Его надоумил так делать еще Каспарян. Инопланетный шашлык,
по мнению друзей, не уступал даже кавказскому.
     Конечно, Арсении был  прав.  Никогда  при  одних  только  внешних
столкновениях  с  эмами  он не узнал бы столько,  сколько понял,  живя
среди них. Особенно он интересовался устройством общества эмов.
     Эмы были  ярко  выраженными  общественными  существами.  Жили они
большими колониями,  выращивая все необходимое для жизни, включая даже
живые машины и сооружения. Жизнь их целиком была связана с природой.
     Селились они в  огромных  "муравейниках",  напоминавших  пчелиные
соты.  Каждый  эм занимал одну келью.  Эти соты-кельи уходили на много
этажей в глубь планеты.  Однако любовь эмов к природе была так велика,
что  одна  стена  кельи всегда представляла собой часть искусственного
глаза.  Она соединялась  с  другой  его  частью  тончайшим  зрительным
нервом.   Сам   же   зрачок,   исходя   из  склонностей  каждого  эма,
устанавливался где-нибудь в гуще джунглей;  этот выбранный пейзаж,  по
желанию  изменяемый,  и  видел  всегда  перед  собой  обитатель кельи.
"Кусочек природы",  радовавший его в "окне дальности",  был отделен от
него многими этажами и даже километрами.
     Общество эмов на всей планете было  единым,  но  неуправляемым  в
земном   понимании.   Арсений   не   мог  установить,  есть  ли  здесь
регулирующие  жизнь  эмов  учреждения.  Создавалось  впечатление,  что
общество жило,  как саморегулирующийся механизм,  а еще лучше сказать,
как живой организм,  в котором клетки могли менять  по  своей  прихоти
местоположение,  всегда  оставаясь  при  этом  его  составной  частью.
Жизнеспособность  этого  организма  покоилась,   таким   образом,   на
содружестве  всех клеток,  на безусловной разумности каждой особи,  на
естественном ее подчинении целесообразности.
     Общаясь со  многими сотнями эмов,  Арсении понял,  что сам способ
передачи мыслей взглядом,  несущим в себе  информацию,  исключает  для
эмов  ложь.  Иметь  в мозгу одну мысль,  а передать взглядом с помощью
радиоколебаний другую,  очевидно,  было органически  невозможно  -  не
существовало барьера перехода от биотоков мозга к звуковым колебаниям.
Очевидно,  радиоколебания были неразрывно связаны с биотоками мозга, и
каждый  эм  сообщал  другому только то,  что думал,  а думал он всегда
рационально и правильно.
     Эмы были бесполы.  Они не знали страстей и эмоций. Вся история их
цивилизации была историей рационального и последовательного развития.
     Докладывая по  радио о своих наблюдениях Туче,  Арсений вспоминал
историю Земли. Тот реагировал бурно.
     - Ты представляешь,  Арсений, как развивалась бы вся человеческая
культура,  если бы на нее не влияли страсти жрецов и фараонов, королей
и придворных, феодалов, цезарей и римских пап!.. Как бы выглядела наша
история без фавориток и временщиков,  если бы ее  отделить  от  любви,
честолюбия, ненависти, мести? А главное, жажды власти?
     - Не могу ее обнаружить, - кратко заключил доклад Арсений.
     Находившийся в   это   время  на  "Жизни"  Каспарян  не  преминул
заметить:
     - В муравейнике тоже нет власти. Каждый муравей отдает всего себя
муравейнику и, по-видимому, без принуждения.
     Но Арсений убедился, что на Реле действовал не инстинкт, а разум.
     Эмы казались  бесполыми.   Но   должны   же   были   они   как-то
размножаться!  При  попытках  Арсения выяснить это у эмов,  они или не
понимали его или не  хотели  понять.  Может  быть,  интерес  пришельца
казался им непристойным?
     Толя Кузнецов,  регулярно общаясь,  с Арсением по радио, высказал
ему свои соображения биолога,  которые и проверял Арсений, стараясь не
вызвать   у   эмов   раздражения.   Каспарян   оставил   ему    своего
киберлингвиста,  пользуясь  для  общения  с  эмами других групп вторым
экземпляром, имевшимся на звездолете.
     По-видимому, размножение  эмов  проходило уже на другой стадии их
существования,  которую Толя условно назвал эрой элов.  Возможно,  элы
обретали  различный пол,  не подозревая,  какой им выпадет на долю при
метаморфозе.  Но дальнейшее оставалось неясным.  Рожали ли  они  живых
детенышей,  метали  икру или откладывали где-нибудь яйца,  из которых,
быть может,  в воде появлялись мальки энов  -  все  это  оставалось  в
области догадок.
     Как бы то ни бы