онзхилл с Тампа.
     Известно, в каких условиях  американцы строят свои железные дороги: они
не  боятся ни крутых  поворотов,  ни  больших  подъемов, презирают  ограды и
всякие меры предосторожности; рельсы то взбираются на холмы, то спускаются в
долины,  идя  почти  вслепую,  то и дело отклоняясь от  прямолинейного пути;
поэтому дороги обходятся дешево и постройка их несложна; зато поезда нередко
сходят с рельс и валятся под откос.
     Сооружение дороги из Тампа  в Стонзхилл оказалось самым  простым делом,
ее построили очень быстро, и она стоила недорого.
     Барбикен был душою всего этого трудящегося люда, откликнувшегося на его
зов; он всех воодушевлял,  внушал  им свою  энергию,  свой  энтузиазм,  свою
глубокую веру в успех. Он поспевал повсюду. Казалось, он был вездесущ; с ним
неразлучен был  Мастон, который вертелся вокруг него и жужжал  как муха. При
нем  не возникало ни препятствий, ни затруднений, ни замешательств; Барбикен
оказался таким  же первоклассным  механиком,  строителем  и горняком,  каким
мастером он был  в артиллерии. Он находил ответы на все вопросы, решения для
всех  практических задач.  В  то  же  время  он вел  деятельную переписку  с
"Пушечным клубом" и с Гольдспрингским заводом;  днем и ночью, с разведенными
парами, "Тампико" ожидал его приказаний на рейде Хилсборо.
     1 ноября  Барбикен покинул Тампа  с первым  отрядом  рабочих,  и уже на
другой  день вокруг  Стонзхилла  вырос  целый поселок  из разборных домиков,
который  окружили  оградой.  В  рабочем  городке  вскоре  развилась  кипучая
деятельность,  как в любом крупном американском  центре.  Вся  жизнь городка
была подчинена строгой дисциплине, и работы были прекрасно налажены.
     Пробные  бурения,  выполненные  с  возможной  тщательностью,  позволили
определить характер почвы, и уже на 4 ноября была назначена  закладка шахты.
В этот день Барбикен созвал всех мастеров и произнес следующую речь:
     --  Друзья мои!  Все вы  знаете,  с какой  целью  я  призвал вас в  эту
пустынную область Флориды. Нам предстоит отлить пушку с внутренним диаметром
в девять футов,  со стенками  толщиною в шесть футов,  обложить  ее каменной
кладкой  в девятнадцать с  половиной  футов толщиной; для этого нужно вырыть
шахту  диаметром  в  шестьдесят  футов и  в девятьсот  футов  глубиной.  Эту
огромную работу  необходимо закончить в  течение восьми  месяцев. Итак,  вам
надо вынуть два миллиона пятьсот сорок три тысячи четыреста кубических футов
земли, то есть в  круглых цифрах  по десять тысяч  кубических футов в сутки.
Вас  тысяча человек,  и вы легко бы  с этим справились, если  бы работали на
просторе,--  но   вам   придется   работать  в   сравнительно   ограниченном
пространстве. Тем не менее работа должна быть сделана, и она  будет сделана:
я рассчитываю на ваше мужество и на ваше искусство!
     В 8 часов утра на вершине Стонзхилла  раздались первые удары кирки, и с
тех пор это  доблестное орудие ни на минуту не оставалось праздным:  рабочие
сменялись по четыре раза в сутки.
     Как ни грандиозно было это  предприятие, оно не  превышало человеческих
возможностей.  Отнюдь  нет.  Известно,  что  в свое время  были  произведены
гораздо  более трудные  работы,  где приходилось непосредственно бороться со
стихиями, и все же их доводили до благополучного конца. Достаточно упомянуть
о  "Колодце  праотца Иосифа", сооруженном близ  Каира  султаном  Саладином в
эпоху,   когда   еще   не  существовало  машин,  повышающих   в   сотни  раз
производительность человеческого труда; а между тем он был прорыт на глубину
трехсот  футов, до самого  уровня Нила.  Другой колодец был вырыт в Кобленце
при маркграфе Иоганне Баденском --  на глубину шестисот футов. В сущности, о
чем шла теперь речь? Лишь о том, чтобы увеличить эту последнюю глубину в три
раза при ширине  в десять раз  большей,  но  именно ширина  шахты  облегчала
процесс  работы.  Поэтому ни один мастер,  ни один  рабочий  не сомневался в
успехе предприятия.
     Важное решение, принятое  инженером Мерчисоном,  с  согласия Барбикена,
позволило еще ускорить ход работ.
     По одному из пунктов договора завод обязывался  стянуть дуло колумбиады
громадными обручами из  кованого  железа, которые пришлось  бы насаживать  в
раскаленном виде.  Но оказалось, что  эти  обручи --  излишняя  роскошь, без
которой  конструкция вполне может. обойтись.  Итак, от  них  отказались. Это
дало огромную экономию во  времени,  ибо стало  возможным применить новейшую
систему  конструкции  шахт,  при  которой  каменная ограда  колодца строится
одновременно   с  бурением.   Этот   весьма  простой   прием   избавляет  от
необходимости подпирать земляные стены посредством распорных брусьев, ибо их
сдерживает каменная  кладка,  которая сама  опускается вниз вследствие своей
тяжести.
     Этот  способ можно  было применить  лишь после  того, как срыли верхний
слой почвы и достигли твердого грунта.
     4 ноября пятьдесят человек рабочих выкопали в центре ограды, то есть на
самой вершине Стонзхилла, круглое углубление диаметром в шестьдесят футов.
     Первый  слой почвы оказался  чем-то вроде  чернозема, всего в несколько
дюймов толщиной; он был быстро  снят.  Под ним находился слой  мелкого песка
толщиной  в  два  фута; его пришлось  очень  тщательно выбрать,  так  как он
годился на сооружение формы для отливки пушки.
     Под слоем  песка показалась довольно  плотная  белая глина, похожая  на
английский мергель, которая образовывала ярус более метра толщиной.
     Затем кирка стала выбивать искры, ударяясь о каменистую породу. Это был
слой, образовавшийся  из  окаменелых  раковин,  очень твердый  и  совершенно
сухой.  Дойдя  до  него,  рабочие  достигли уже  глубины в шесть с половиной
футов, и тут землекопы уступили место каменщикам...
     На дне этого углубления было построено  дубовое кольцо,  подобие диска,
скрепленное  железными  болтами  и   отличавшееся  чрезвычайной  прочностью;
внутренний его диаметр был равен внешнему диаметру колумбиады. На это кольцо
были положены первые слои строительного камня; промежутки  между камнями тут
же   заливались   раствором  цемента,  прочно  скреплявшим  их.  Кладку  эту
производили,  начиная  от внешней окружности кольца, к  центру; окончив  ее,
рабочие оказались в колодце диаметром в двадцать один фут.
     Когда эта работа была завершена, землекопы  снова взялись за свои кирки
и ломы и стали выбирать  породу из-под  деревянного кольца; в образовавшиеся
пустоты всякий раз вдвигали  подставки чрезвычайной прочности;  когда  грунт
был  выбит на два фута  из-под  всего кольца,  убирали одну  за  другой  все
подставки;  мало-помалу кольцо опускалось,  а  вместе с ним вся надстроенная
кольцевая каменная  стена. Работавшие над ее кладкой каменщики проделывали в
разных местах  отдушины, чтобы  дать  выход  газам,  которые неизбежно будут
выделяться при отливке пушки.
     Все эти работы требовали от рабочих не только чрезвычайной ловкости, но
и  постоянного  напряженного  внимания.  Уже  во  время  копки  под  кольцом
некоторые  рабочие  были  серьезно  ранены  осколками  камня,  бывали   даже
смертельные случаи. Но энергия  рабочих не остывала ни на минуту -- ни днем,
ни  ночью:  днем приходилось  работать под жгучими лучами солнца,  которые в
летние  месяцы  накаливали  известковую  почву до  99В°. Ночью работали  при
электрическом  свете; удары лома о скалу, грохот взрывов, стук машин, столбы
дыма, поднимавшиеся над вершиной Стонзхилла, пугали не только стада бизонов,
но и семинолов, которые не смели приближаться к этому страшному месту.
     Работы  продвигались  быстро и  планомерно;  выемка  земли  облегчалась
паровыми подъемными машинами; неожиданных препятствий не встречалось, бывали
только заранее предвиденные затруднения, которые успешно устранялись.
     Через месяц  шахта была  доведена до ста двенадцати  футов,  то есть до
глубины,  намеченной планом  работ на  этот  месяц.  В  декабре эта  глубина
удвоилась, а в  январе утроилась. В феврале рабочим пришлось вести  борьбу с
почвенной  водой, просочившейся сквозь породы. Пустили в ход мощные насосы и
аппараты со  сжатым  воздухом,  чтобы  выкачать  воду,  затем забетонировали
отверстия источников, подобно тому как останавливают течь  в подводной части
корабля.  Наконец  справились  и  с  этим  препятствием.  Однако вода успела
размыть   грунт  под  кольцом,  и  произошел  частичный  обвал.  Можно  себе
представить  ужасное  сотрясение, когда при  обвале  почвы вместе  с кольцом
покосилась каменная  стена высотой  в семьдесят пять туазов. Этот несчастный
случай стоил жизни нескольким рабочим.
     Потребовалось три недели, чтобы подпереть каменную стену и снова прочно
установить кольцевой фундамент. Благодаря искусству, проявленному инженером,
а  также  силе  машин,  каменная стена,  которой  угрожала опасность,  снова
приняла устойчивое положение, и буровые работы продолжались.
     К  счастью,  никаких задержек  больше  не случилось,  и  10 июня --  за
двадцать суток до окончания срока, назначенного Барбикеном,-- шахта достигла
условленной глубины в девятьсот футов; оказалась законченной и  вся каменная
кладка;  она установлена была на фундаменте  в тридцать  футов толщины и шла
вверх полым цилиндром.
     Председатель  и присутствовавшие  при  работах члены  "Пушечного клуба"
горячо поздравили  и  поблагодарили  инженера  Мерчисона,  выполнившего  эту
титаническую работу с беспримерной быстротой.
     Все  эти  восемь  месяцев  Барбикен  ни  на  одну  минуту  не   покидал
Стонзхилла;  пристально следя за  всеми работами,  он вместе  с тем проявлял
непрестанную заботу  о  здоровье и  благополучии  рабочих;  благодаря  этому
удалось  избежать  эпидемий,  которые  так  легко  развиваются  при  большом
скоплении  народа и бывают  столь опустошительны в этих  странах,  близких к
тропикам.
     Правда,  несколько  человек  рабочих  поплатились  жизнью  из-за  своей
неосторожности, но  при столь грандиозных  и  опасных  работах  никак нельзя
предотвратить  несчастные  случаи;  на  такого  рода  "мелочи" американцы не
обращают внимания.  Они  больше  заботятся о  всеобщем благе,  чем  о  благе
каждого   человека    в    отдельности.   Однако    Барбикен   придерживался
противоположных взглядов,  никогда от них не отступая. Поэтому благодаря его
заботам, его проницательности, его мудрому  вмешательству,  его удивительной
вдумчивости  и гуманности процент несчастных случаев при сооружении шахты не
превысил среднего процента таких же случаев в  европейских странах,  которые
славятся своей техникой безопасности, например,  во Франции, где примерно на
каждые  200  тысяч   франков,  затраченных  на  работы  крупного   масштаба,
приводится лишь один несчастный случай.


        ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ. Праздник отливки.

     Одновременно  с работами  по  углублению  шахты о  такой  же  быстротой
производились  и  подготовительные  работы по отливке  колумбиады.  Если  бы
иностранец. очутился в Стонзхилле, его поразила бы неожиданная картина.
     В 600 ярдах от шахты были кольцом расположены  1200 . плавильных печей,
снабженных отражателями.  Каждая была шириной в шесть футов и  отделялась от
соседней  расстоянием  в  полтуаза.  Таким  образом,  круговая  линия  печей
достигала  двух миль в длину. Все они были построены по одному образцу, и их
громадные трубы были одинаковой высоты. Зрелище было весьма своеобразное.
     Дж. Т. Мастон находил, что эти сооружения замечательны  в архитектурном
отношении.  Они напоминали ему вашингтонские памятники. Он уверял, что нигде
в мире нет зданий красивее этих -- даже в Греции. "Впрочем, я никогда там не
был",-- прибавлял он.
     Вспомним,  что  на  третьем  заседании  комитета   решено  было  отлить
колумбиаду  из чугуна,  а именно из  серого чугуна. Действительно, этот сорт
чугуна  наиболее вязкий и ковкий; он мягче, его легче сверлить и отливать во
всякие формы:  если же его  выплавить на  древесном угле, то получается сорт
наилучшего  качества для  пушек,  цилиндров  паровых  машин,  гидравлических
прессов и вообще изделий, которые должны обладать большой упругостью.
     Однако и такой  чугун еще недостаточно хорош, если сплавлен только один
раз; его очищают, или  рафинируют, посредством вторичной  плавки, освобождая
от последних кремнистых примесей.
     Первая   плавка   железной   руды,   предназначенной  для   колумбиады,
производилась  в доменных печах Гольдспрингского завода; в соприкосновении с
углем  и  кремнеземом,  при  чрезвычайно высокой температуре,  руда выделяет
расплавленный металл, который, соединяясь с углеродом, превращается в чугун.
Выплавка нужного количества чугуна была закончена. Предстояло  отправить его
в Стонзхилл.  Дело  шло о тридцати  шести миллионах фунтов чугуна, перевозка
его по железной дороге обошлась бы слишком дорого; она стоила бы столько же,
сколько   самый   чугун.  Поэтому  решено  было  зафрахтовать   в  Нью-Йорке
специальные суда  и нагрузить их  брусками  чугуна.  Понадобилось  не  менее
шестидесяти восьми судов, по тысяче тонн каждое. 3 мая эта флотилия вышла из
Нью-Йорка  в  Атлантический  океан,  взяла курс  на  юг вдоль  американского
берега, вошла в Багамский пролив, обогнула южную оконечность Флориды, прошла
вдоль бухты Эспириту-Санто и, без единой аварии в пути, 10 мая бросила якорь
в  гавани  Тампа.  Там  вся эта  огромная  масса чугуна была  перегружена  с
кораблей в вагоны железной дороги и к середине июня  благополучно доставлена
в Стонзхилл.
     Предстояло затем загрузить  1200 печей чугуном  и углем. Неудивительно,
что печей  было так много,-- ведь им  предстояло  выплавить  60  тысяч  тонн
чугуна. В каждой из них могло поместиться около 114 тысяч фунтов чугуна.
     Образцом для  стонзхиллских печей послужили печи, отливавшие чугун  для
пушки Родмена. Это были приземистые печи, имевшие в поперечном разрезе форму
трапеции. Топки в этих печах находились с  двух сторон и благодаря дымоходам
равномерно нагревались на всем своем протяжении. Стены печей были сложены из
огнеупорного кирпича, а  все внутреннее их устройство сводилось к колосникам
для сжигания угля и к подовой плите, на которой складывались  бруски чугуна;
плите был  придан  наклон  в 25В°, для того  чтобы расплавленный металл  мог
свободно стекать в резервуары. От каждого резервуара шел каменный  желоб,  и
все 1200 желобов сходились, как радиусы, к отверстию шахты.
     На другой же день после того, как были  закончены  работы по сооружению
стены и по бурению, Барбикен велел приступить к формовке внутреннего канала.
Требовалось соорудить в  центре  шахты цилиндр  высотой  в  девятьсот футов,
шириной  в  девять футов, ось  которого должна была  совпадать с  осью самой
шахты. Он  должен был заполнить все пространство, предназначенное для канала
колумбиады.
     Этот  цилиндр сложили  из  смеси глинистой земли  и  песка,  к  которой
подмешивали рубленую солому и сено; промежуток между цилиндрической формой и
каменными стенами  шахты предстояло потом залить расплавленным  чугуном  для
образования дна и шестифутовых стенок пушки.
     Чтобы  удержать  этот  цилиндр  в  равновесии,  его стягивали  по  мере
сооружения  железными  обручами;  кроме  того, он  закреплялся через  равные
промежутки толстыми поперечными  брусьями, глубоко замурованными в  каменную
толщу  шахты.  Конечно,  при  выплавке  орудия  все  скрепления должны  были
расплавиться и  смешаться с жидкой массой  чугуна, но это не могло уменьшить
прочность колумбиады.
     8  июля все эти работы  пришли  к  благополучному  концу; отливка  была
назначена на следующий день.
     -- Это будет очень величественная церемония,-- сказал Мастон, обращаясь
к Барбикену.
     --  Без сомнения,--  отвечал Барбикен,-- но посторонних  лиц я туда  не
допущу.
     -- Как? Вы не откроете двери для публики? -- удивился Мастон.
     -- Ни за что ее не  пущу.  Отливка колумбиады дело очень сложное, чтобы
не сказать  опасное, и я  предпочитаю произвести эту  операцию при  закрытых
дверях. Можно будет устроить празднество  при выстреле колумбиады, но  никак
не раньше.
     Председатель  был совершенно  прав; при отливке  пушки могли  произойти
непредвиденные осложнения и  аварии, а большое стечение зрителей помешало бы
с ними бороться. Надо было обеспечить себе  свободу действий.  Поэтому никто
не был допущен в ограду,  кроме делегации "Пушечного клуба", уже прибывшей в
Тампа. Среди них были: пылкий Билсби, майор  Эльфистон, генерал  Морган, Тон
Гантер, полковник Блемсбери и futti q uanti  [9]; для всех этих  лиц отливка
колумбиады являлась личным праздником.
     Дж.  Т.  Мастон взял на себя  роль  проводника приезжих  товарищей;  он
посвятил их во все подробности, таскал их повсюду, на склады и в мастерские,
показывал машины и  заставил их осмотреть  весь  круг печей.  После  осмотра
тысяча двухсотой печи они уже не чуяли под собой ног от усталости.
     Начало  отливки было  назначено ровно  на  12  часов дня.  Поэтому  еще
накануне в  каждую печь  заложили 12  тысяч  фунтов чугуна  в  виде брусков,
которые были сложены решеткой, чтобы их со всех сторон охватывало пламя, и с
самого  утра  1200 труб  стали  извергать клубы дыма и языки  пламени; почва
кругом  сотрясалась и  глухо гудела.  Для выплавки чугуна требовалось равное
весовое  количество металла  и  угля.  Следовательно,  в  печах должны  были
перегореть 68 тысяч  тонн угля; над Стонзхиллом разостлалось огромное черное
облако, почти затмившее солнечный диск.
     Скоро по всей линии печей жара стала невыносимой. Рев пламени напоминал
раскаты  грома; мощные  вентиляторы  с  оглушительным свистом  гнали  свежий
воздух в эти пылающие горны, насыщая их кислородом.
     Для  успеха  отливки  необходимо было произвести ее  как можно быстрей,
поэтому  было  условлено,  что при сигнальном  выстреле  из пушки резервуары
мгновенно откроются, выпуская расплавленный металл.
     Рабочие  и  мастера  стояли каждый  на  своем посту, ожидая выстрела  с
нетерпением  и, разумеется, не без тревоги.  Кроме них, внутри ограды никого
не было. Мастера-литейщики стояли у самых сточных отверстий.
     Барбикен  и  его  коллеги находились на  соседнем холмике.  Перед  ними
стояла пушка, которая должна была выстрелить по сигналу главного инженера.
     Незадолго до полудня показались первые капли жидкого чугуна;  понемногу
стали наполняться приемники; наконец  весь чугун  расплавился; но надо  было
дать  ему   немного   отстояться,   чтобы  посторонние  примеси  всплыли  на
поверхность.
     Пробило двенадцать. Внезапно блеснуло  желтое  пламя,  и раздался  звук
пушечного выстрела. В тот же миг раскрылись 1200 сточных отверстий, и из них
сразу  выползли  1200  огненных змей,  извиваясь  сверкающими  кольцами. Они
быстро достигли краев шахты и ринулись в нее с ужасающим грохотом и гулом на
глубину  900  футов.  Это  было  великолепное,  захватывающее зрелище. Земля
дрожала; над шахтой заклубились вихри дыма, ибо раскаленный металл мгновенно
испарил  влагу,  скопившуюся  на  внутренних  стенках пушечного  канала и на
стенах шахты, и пар  вырвался  наружу  через  отдушины в каменной кладке. Он
устремился  вверх густыми  спиралями  и поднялся  на высоту пятисот  туазов.
Индейцы, блуждавшие по степи вдалеке от Стонэхилла,  могли подумать,  что во
Флориде  появился новый вулкан, а между тем  тут  не было ни  извержения, ни
смерча, ни грозы, ни  борьбы стихий  --  ни одного  из  тех явлений природы,
которые устрашают  человека. Нет! Эта масса  красных  паров,  это гигантское
пламя, вырвавшееся, точно  из кратера, дрожание  почвы, похожее на подземные
толчки  при землетрясении, невообразимый шум, подобный реву  урагана,--  все
было делом человеческих рук; человек вырыл пропасть  и низвергал в нее целую
Ниагару расплавленного металла!


        ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ. Колумбиада.

     Удалась ли отливка колумбиады?