ельно  отрицать
существование  лунной  атмосферы. Вероятно,  эта атмосфера очень  разрежена,
обладает  чрезвычайно малой плотностью, но с научной точки зрения приходится
признать ее существование...
     --  Только  не  на  лунных  горах,  с вашего  разрешения!  --  возразил
незнакомец, который еще не думал сдаваться.
     -- Быть может, но в долинах она есть, даже если ее высота  не превышает
несколько сот футов.
     -- Во всяком случае, советую вам принять  меры предосторожности, потому
что ваш лунный воздух окажется невероятно разреженным.
     -- О,  дорогой мой, на одного человека  хватит!  К тому же,  добравшись
туда, я буду соблюдать возможную экономию воздуха и постараюсь дышать лишь в
редких, особых случаях.
     Разразился  оглушительный взрыв хохота. Незнакомец гордо,  с вызывающим
видом оглядел собрание.
     --  Итак,--  непринужденно   продолжал   Мишель  Ардан,--  вы  со  мной
согласились,  что на  Луне  есть некоторая  атмосфера. А если так, то должно
быть хоть "некоторое" количество воды.  Это обстоятельство лично меня весьма
радует. Кроме того, любезный мой оппонент, позвольте вам  сообщить  еще одно
соображение.  Ведь  мы  знаем  одну  только  сторону  лунного  шара, которая
обращена  к Земле,-- и если  на этой стороне  очень  мало воздуха,  то, быть
может, на другой его вполне достаточно.
     -- Это почему?
     --  А потому, что Луна  под  влиянием земного притяжения  приняла форму
яйца,  которое  обращено  к   нам  своим   более  острым   концом.   С  этим
предположением  согласуются и  вычисления Гагзена, доказывающие,  что  центр
тяжести Луны лежит в ее заднем полушарии. А отсюда, в свою очередь, следует,
что  главная  масса  лунного  воздуха  и  воды  должна  была устремиться  на
противоположную сторону земного спутника еще в первые дни творения.
     -- Чистейшая фантазия! -- воскликнул незнакомец.
     -- Напротив! Чистейшая теория, опирающаяся на основные законы механики,
и  я не  вижу  возможности  ее  опровергнуть.  А  .потому  обращаюсь ко всем
слушателям  и прошу поставить на  голосование  вопрос: возможна ли  на  Луне
жизнь, подобная той, которая существует на Земле?
     Долго  не смолкавшие рукоплескания  трехсот  тысяч слушателей встретили
это предложение. Противник Мишеля Ардана хотел еще говорить, но его никто не
слушал. Градом посыпались на него крики и угрозы.
     -- Довольно! Довольно! -- кричали одни.
     -- Гоните его в шею! -- вопили другие.
     --  Вон!  вон!   --  ревела  разъяренная  толпа.  Но  незнакомец  стоял
неподвижно --  только схватился  за  перила  эстрады -- и с вызывающим видом
ждал, пока  буря  утихнет.  Неизвестно, чем бы все это  кончилось,  если  бы
Мишель Ардан жестом не успокоил расходившиеся страсти.
     Он был слишком великодушен, чтобы оставить своего соперника беззащитным
перед толпой.
     -- Быть может, вы желаете сказать еще несколько слов? -- обратился он к
незнакомцу самым любезным тоном.
     -- Да! Сто, тысячу слов! -- ответил  незнакомец запальчиво.--  Или нет,
только одно! Упорствовать в таком намерении может только человек...
     --  Неосторожный?  Неужели вы  считаете меня  неосмотрительным,  ведь я
потребовал   от    моего    друга   Варбикена    заменить   круглую    бомбу
цилиндро-коническим снарядом, чтобы в пути не вертеться, как белка в колесе?
     -- Но вы забываете, несчастный, что толчок при вылете ядра разнесет вас
в клочья!
     --  Дорогой  мой  оппонент, вот  теперь  вы  попали  в  цель: это самая
настоящая и  даже  единственная опасность.  Однако я  верю в изобретательный
гений американцев и убежден, что они что-нибудь да придумают.
     --  Ну  а  жар,  который разовьется  при страшной  скорости снаряда  от
сопротивления атмосферы?
     -- О,  стенки снаряда  достаточно  толсты! К тому же я  мигом  перелечу
через атмосферу!
     -- Ну а съестные припасы? Вода?
     -- Я рассчитал, что могу захватить  припасов на целый  год, а  в пути я
буду находиться лишь четверо суток.
     -- А чем дышать в пути?
     -- Можно химически очищать воздух!
     -- А удар при падении на Луну, если только ядро до нее долетит?
     --  О,  этот  удар будет в шесть  раз менее силен,  'чем при падении на
Землю, потому что лунное притяжение в шесть раз слабее земного.
     -- Но и этого удара хватит, чтобы разбить вас вдребезги, как стекло!
     -- А что мне помешает ослабить силу падения при помощи ракет, которые я
буду пускать в нужное время?
     -- Но, наконец, допустим даже, что вы преодолеете все  опасности  и все
сложится  так  невероятно  удачно,  что  вы  долетите  до  Луны  здоровым  и
невредимым,-- каким образом вы оттуда вернетесь на Землю?
     -- А я совсем не вернусь!
     При  этом  ответе, простота которого  еще  резче  подчеркивала  героизм
Мишеля Ардана, все собрание точно онемело.  Это молчание было  красноречивее
всяких  криков восторга. Незнакомец воспользовался тишиной,  чтобы высказать
последний протест.
     -- Но вы неизбежно убьете себя,-- выкрикнул он во весь голос,-- и  ваша
смерть будет смертью безумца! Она даже ничего не даст науке!
     -- Продолжайте,  великодушный незнакомец.  Признаться, у  вас  довольно
приятная манера предсказывать.
     --  О, это уже  слишком!  -- воскликнул противник Мишеля Ардана.  -- Не
знаю, зачем я продолжаю такой несерьезный спор. Летите себе куда хотите!  Вы
просто невменяемы...
     -- Продолжайте. Не стесняйтесь.
     -- Нет! Не на вас падет ответственность за это безумное дело!
     -- На кого же? Говорите! -- Голос Ардана стал сразу повелительным.
     -- На того невежду, который выдумал эту дикую, нелепую затею!
     Было ясно,  в кого метил незнакомец.  Барбикен уже давно делал страшные
усилия,--  "пережигая свой дым",  как говорят  машинисты,--  чтобы  сдержать
себя, однако,  получив  такое  оскорбление,  вскочил  и устремился  было  на
незнакомца, который  бросал  ему  вызов  в лицо, как вдруг между ними встала
преграда.
     Толпа ринулась  к эстраде. Сотни дюжих рук сорвали ее, подняли на плечи
я:  торжественно  понесли  Барбикена  и Мишеля Ардана.  Подмостки были очень
тяжелы, но носильщики непрерывно сменялись. Всякий спорил, толкался, боролся
за честь подставить свои плечи под эту новую триумфальную колесницу.
     Незнакомец  не  пожелал воспользоваться происшедшим беспорядком,  чтобы
скрыться. Да  и  удалось  ли  бы ему  пробиться через  такую  густую  толпу?
Конечно, нет. Во всяком случае, он по-прежнему стоял в первом ряду, скрестив
руки, пожирая глазами председателя Барбикена.
     Барбикен  также  не   терял  его  из  виду.  Взгляды  этих  двух  людей
скрещивались, как сверкающие клинки противников в смертельном поединке.
     Восторженные крики толпы не смолкали в  продолжение этого триумфального
шествия. Мишель Ардан предоставил себя воле толпы с очевидным удовольствием.
Его лицо так и сияло от радости.  По временам эстрада покачивалась то взад и
вперед, то с боку на  бок -- как корабль на морских волнах. Но герои митинга
не  боялись  морской качки:  они  твердо  держались  на ногах,  и  их  судно
добралось без аварий до гавани Тампа.
     Тут  Мишелю  Ардану  удалось  выскользнуть  из  могучих  объятий  своих
страстных поклонников; добежав до гостиницы, он заперся  у  себя в номере  и
тотчас же лег в постель,  а  многотысячная толпа долго  еще гудела  под  его
окнами.
     В  то  же  самое  время  краткий, но  серьезный и решительный  разговор
произошел между таинственным незнакомцем и председателем "Пушечного клуба".
     Как  только  Барбикен  освободился,   он  прямо   направился  к  своему
противнику.
     -- Идите за мной! --  отрывисто сказал он. Незнакомец последовал за ним
по  направлению  к набережной.  Скоро  они очутились одни на пристани, перед
верфью, на улице Джонс Фолла.
     Тут враги взглянули друг другу в глаза.
     -- Кто вы такой? -- спросил Барбикен.
     -- Капитан Николь.
     -- Я так и знал. До сих пор случай еще не ставил вас на моем пути.
     -- Поэтому я сам встал вам поперек дороги.
     -- Вы меня оскорбили.
     -- Оскорбил публично.
     -- И вы ответите за оскорбление!
     -- Хоть сейчас.
     -- Нет.  Я хочу, чтобы это  осталось тайной между вами. В трех милях от
города есть лес Скерсно. Вы его знаете?
     -- Знаю.
     -- Не угодно ли вам пойти в этот лес с любой стороны в пять часов утра?
     -- Да, если только вы в тот же час войдете в лес с другой стороны.
     -- И вы не забудете захватить ружье? -- добавил Барбикен.
     -- Надеюсь, что и вы тоже,-- ответил Николь.
     После этих фраз, произнесенных ледяным  тоном,  председатель "Пушечного
клуба" и Николь расстались. Барбикен вернулся домой,  но, вместо того  чтобы
отдохнуть хоть несколько часов, он  провел  всю ночь над  решением  трудного
вопроса, поставленного на митинге Мишелем Арданом,-- каким способом ослабить
отдачу снаряда при выстреле?


        ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ. Как француз улаживает дело.

     Пока  председатель  "Пушечного  клуба"  и капитан  Николь  вырабатывали
условия  своей  американской дуэли (это  самая  страшная  форма  дуэли,  при
которой один противник  охотится за другим), Мишель Ардан сладко покоился на
своей постели, отдыхая после триумфа. Впрочем, слово "покоился" -- не совсем
точное  выражение, потому что американская  постель  едва ли мягче мраморной
или гранитной плиты.
     Поэтому Ардану спалось довольно плохо: он ворочался с боку на бок между
простынями  величиной  с  пеленку,  мечтая  о том, как  он поставит  в своем
снаряде комфортабельную  кушетку.  Вдруг  сквозь дремоту послышался страшный
шум:  кто-то отчаянно  ломился в дверь; стучали  каким-то инструментом. Этот
стук, столь необычный в такую раннюю пору, сопровождался громкими воплями.
     -- Отоприте! -- кричали из коридора.-- Ради бога, отоприте!
     Ардан мог и  не исполнять такую странную просьбу, но он все-таки встал,
и отворил дверь  в  ту минуту,  когда  она  чуть не сорвалась  с петель  под
ударами настойчивого посетителя.  В комнату  ворвался  секретарь  "Пушечного
клуба". Кажется, бомба и та не влетела бы так бесцеремонно.
     -- Вчера вечером  на митинге,-- крикнул Мастон  ex abrupto [14],--  наш
председатель подвергся  публичному  оскорблению!  Он  вызвал  оскорбителя на
дуэль,  и  этот оскорбитель -- не кто иной, как капитан Николь.  Они сегодня
утром  дерутся в лесу Скерсно. Я  все узнал от  самого  Барбикена.  Если его
убьют,  пропало  наше  предприятие! Надо  помешать этой  дуэли!  Один только
человек во  всем мире  может  остановить Барбикена,  и  этот  человек -- вы,
Мишель Ардан!
     Ардан  не прерывал,  не  расспрашивал  Мастона.  Он живо  схватил  свои
широченные брюки, и не прошло и двух минут, как друзья Барбикена со всех ног
неслись по улицам Тампа, направляясь к заставе.
     На  бегу  Мастон  успел  познакомить  Ардана  с  положением  вещей.  Он
рассказал  про старинную вражду между Барбикеном и Николем, по какой причине
она возникла и почему председатель клуба и капитан благодаря стараниям своих
друзей ни разу  до сих пор  не встречались. Мастон прибавил,  что дело  было
исключительно в соперничестве между ядром и броней. Столкновение  на митинге
было для Николя только предлогом, чтобы свести старые счеты с Барбикеном.
     Трудно  придумать  что-нибудь  ужаснее  американской  дуэли,  во  время
которой противники выслеживают друг  друга в зарослях,  подстерегая, прячась
за кустами,  и стараются подстрелить  противника в  лесной  чаще  как дикого
зверя.  Для американской дуэли требуются исключительные качества краснокожих
обитателей   прерий:   находчивость,  хитрость,   изобретательность,  умение
выслеживать и "чуять"  врага. Малейшая ошибка, колебание, неверный шаг могут
стоить жизни. На эти поединки янки нередко берут с собой охотничьих собак, и
тогда  каждый противник, являясь  одновременно  и  охотником и дичью, часами
выслеживает врага.
     --  Дьяволы вы, а  не  люди! -- воскликнул Мишель, когда Мастон в ярких
красках описал ему эти дикие нравы.
     -- Уж какие есть...-- скромно ответил Мастон.-- Однако надо торопиться.
     Но как они ни спешили, бегом  пересекая поле, еще мокрое от росы, топча
рисовые плантации,  перепрыгивая через  ручьи,  они добрались до леса лишь к
половине шестого. Следовательно, Барбикен уже целых полчаса был в лесу.
     На краю леса работал старый дровосек, связывая нарубленные дрова.
     Мастон подбежал к нему, крича:
     --  Вы  не  видали, как  в  лес входил человек  с ружьем?  Председатель
Барбикен... мой лучший друг...
     Достойный секретарь "Пушечного  клуба" простодушно  полагал, что  все в
Америке знают  его председателя. Однако по лицу дровосека было видно, что он
ничего не понял.
     -- Охотника! -- пояснил тогда Ардан.
     -- Охотника? Да, охотника видел,-- отвечал дровосек.
     -- Давно?
     -- С час будет.
     -- Опоздали! -- воскликнул Мастон.
     -- Ну а выстрелы слышали? -- спросил Ардан.
     -- Нет. Не слыхал.
     -- Ни одного выстрела?
     -- Ни единого. Охотник-то, видать, не из важных.
     -- Что же делать? -- вырвалось у Мастона.
     -- Идти в лес и отыскивать их,  рискуя подцепить  пулю, предназначенную
не для нас.
     -- Ах, лучше десять пуль мне в  череп, чем  одну в голову Барбикена! --
воскликнул   Мастон  таким  тоном,   в  искренности  которого   нельзя  было
сомневаться.
     -- Ну так вперед! -- крепко пожимая руку товарищу, крикнул Ардан.
     Через  несколько  секунд они  уже  скрылись в  густых зарослях.  Стеной
стояли  великаны кипарисы, сикоморы,  тюльпанные деревья, оливы,  тамаринды,
дубы и магнолии. Деревья тесно переплетались ветвями, и сквозь них ничего не
было видно даже в нескольких шагах. Мишель Ардан и  Мастон шагали бок о бок,
пробираясь  сквозь высокие травы,  прокладывая  себе  дорогу  через  толстые
лианы, пристально  вглядываясь  в кусты и сплетения  ветвей, в  темную  чащу
леса, ожидая на каждом шагу услыхать страшный звук ружейного выстрела.
     .Индеец, быть  может,  и сумел бы разыскать следы,  которые  должен был
оставить  Барбикен, но  Ардан  с  Мастоном  шли  наугад, вслепую,  с  трудом
пробираясь сквозь дебри.
     Прошел  час  в бесплодных  поисках. Друзья остановились. Тревога их все
росла.
     -- Должно быть, все кончено! -- произнес обескураженный Мастон.-- Такой
человек, как  Барбикен,  не станет пускаться на хитрости,  он не  устроит ни
засады, ни  западни!  Он  слишком  храбр,  слишком честен!  Он  пошел  прямо
навстречу опасности и, вероятно, настолько удалился от дровосека, что тот не
слышал выстрела.
     -- Ну а мы  сами? А мы?-- возразил Ардан.-- Неужели  мы не услыхали бы:
уже битый час мы бродим по лесу.
     -- А что, если мы опоздали? -- воскликнул Мастон с отчаяньем в голосе.
     Мишель Ардан не знал, что  ему ответить. Они двинулись дальше. Время от
времени  они громко  звали  Барбикена  и  Николя,  но ни тот,  ни другой  не
отвечали на их призыв. Резвые стайки  птиц вспархивали с  ветвей, вспугнутые
криком, и уносились в чащу, лани шарахались от людей и исчезали в дебрях.
     Еще добрый час они  рыскали в чаще.  Обошли уже большую часть  леса. Но
нигде не было видно ни малейшего следа поединка. Они уже начали  сомневаться
в словах дровосека и  Ардан уже готов был  прекратить бесплодные поиски, как
вдруг Мастон остановился как вкопанный.
     -- Тес! -- произнес он.-- Там кто-то есть!
     -- Кто?
     -- Мужчина! Он  стоит неподвижно. Ружья  у  него  не видно... Что же он
делает?
     --  Ты его узнаешь? -- спросил Ардан, который  ничего не мог разглядеть
из-за своей близорукости.
     -- Да, да! Вот он обернулся! -- отвечал Мастон.
     -- Кто же это?
     -- Капитан Николь!
     -- Николь! -- воскликнул Ардан, и сердце у него болезненно сжалось.
     -- Николь без оружия! Значит, ему больше нечего бояться своего врага!
     -- Идем  к нему! -- решительно  сказал Мишель Ардан.-- По крайней  мере
узнаем правду!
     Пройдя  несколько  десятков  шагов,  они  остановились,  чтобы  получше
разглядеть  капитана.  Они ожидали увидеть человека,  насытившегося  кровью,
празднующего победу! То, что они увидели, совершенно их ошеломило.
     Между  двумя  громадными тюльпанными  деревьями  была  натянута  густая
сетка,  и в ней, жалобно пища,  барахталась запутавшаяся крыльями  крошечная
птичка. Что за  птицелов  расставил  эту страшную  сеть?  Это  был  ядовитый
флоридский  паук,  величиной  с  голубиное  яйцо,  с  длинными  лапками.  Но
отвратительное  насекомое  не  успело  завладеть  своей жертвой;  неожиданно
завидев страшного  врага, оно поспешно скрылось в густых  ветвях тюльпанного
дерева.
     Положив ружье  на землю и забыв об опасности своего  положения, капитан
Николь старался как можно осторожнее высвободить птичку из сети,  раскинутой
чудовищным пауком.
     Наконец  это ему  удалось,  он  выпустил птичку из  рук, и  та,  весело
взмахнув крылышками, быстро исчезла в вышине.
     Николь с умилением следил за ее полетом среди ветвей. Вдруг  у него над
самым ухом раздались слова, произнесенные растроганным голосом:
     -- А  ведь вы славный человек! Николь обернулся. Перед ним стоял Мишель
Ардан, повторяя на все лады:
     -- Великодушный, милейший человек!
     -- Мишель Ардан? -- воскликнул  Николь.-- Что вам  тут надо, милостивый
государь!
     -- Пожать вам руку, Николь, и главное, помешать вам убить Барбикена,  а
Барбикену не дать убить вас.
     -- Барбикен!  -- воскликнул капитан.-- Я уже  битых два  часа его  ищу.
Куда он спрятался?..
     -- Николь! --  перебил  его Ардан.-- Это уж  невежливо с вашей стороны.
Надо уважать своего противника. Будьте спокойны, если Барбикен жив, мы скоро
его отыщем. И это тем  легче,  что  и он вас  разыскивает... если только  не
занялся, подобно вам, освобождением птичек, попавших в беду. Но когда мы его
отыщем,-- попомните слово Мишеля Ардана! -- о дуэли не будет и речи.
     --  Между  председателем  Барбикеном  и  мною  такая  давняя  вражда,--
многозначительно сказал капитан Николь,-- что только смерть одного из нас...
     -- Ну вот еще!  Будет вам! --  перебил Ардан.-- Такие славные люди, как
вы и Барбикен, пожалуй, могут ненавидеть друг друга, но обязаны один другого
уважать. Вы не будете драться!
     -- Нет! Я буду драться, милостивый государь!
     -- Не будете!
     -- Капитан,-- горячо воскликнул Мастон,-- я  близкий друг председателя,
его alter  ego  [15]. Если уж вам непременно хочется кого-нибудь  укокошить,
стреляйте в меня: не все ли вам равно?
     -- Милостивый государь! -- воскликнул Николь, судорожно сжимая ружье.--
Эти неуместные шутки...
     --  Моему  другу  Мастону  совсем  не до  шуток,-- перебил  его  Мишель
Ардан,--  и  я понимаю  его желание  умереть за человека, которого он горячо
любит.  Но ни он, ни Барбикен не падут от пули капитана Николя, потому что я
сделаю  вам  и  Барбикену  такое  соблазнительное предложение,  что  вы  оба
поспешите его принять.
     -- А что это за предложение? -- спросил Николь с недоверием в голосе.
     --  Терпение!  --  отвечал  Ардан.--  Я  могу  его  изложить  только  в
присутствии Барбикена.
     -- В таком случае давайте его искать! -- воскликнул капитан.
     Все  трое  пустились дальше. Капитан молча разрядил свое ружье, вскинул
его на плечо и двинулся вперед стремительной походкой.
     Прошло полчаса в бесплодных поисках. Мастон не мог отделаться от черных
мыслей.  Он  мрачно  всматривался в  Николя  и спрашивал  себя: быть  может,
капитан уже совершил свою месть и злополучный Барбикен, сраженный его пулей,
лежит где-нибудь  весь в  крови. Казалось, Мишеля Ардана  тревожили такие же
мрачные  думы.  Оба  пронизывали  взглядом капитана Николя, точно  собираясь
потребовать от него ответа. Внезапно Мастон остановился.
     Шагах  в  двадцати,  по  пояс в  траве,  виднелся  человек.  Он  сидел,
прислонясь к стволу гигантской ката