это;  вам  запретили  это
делать. Я понимаю. Что ж, желаю ему удачи, кто бы это ни был.
     - Ему это очень нужно, - сказал Саперб. - Кто бы это ни  был.  В  том
положении, в котором он оказался.


     - Какие чувства вы  испытывали,  Нат,  -  язвительно  спросила  Молли
Дондольдо, - общаясь с таким великим человеком? Ведь в чем, в  чем,  но  в
этом мы все единодушны -  Бертольд  Гольц  является  величайшим  человеком
нашей эпохи.
     Нат Флайджер пожал плечами.  Такси-автомат  уже  выехало  за  пределы
города Дженнер и теперь взбиралось по длинному подъему, постепенно  снижая
скорость  и  двигаясь  вглубь  материка,  в  местность,  которая   поросла
настоящими тропическими лесами, расположенную на огромном  влажном  плато,
которое производило впечатление некоего реликта юрского  периода.  Болото,
где водятся динозавры, отметил про себя Нат.  Совершенно  непригодная  для
людей местность.
     - Мне сдается, Гольц еще кое-кого обратил в свою веру,  -  ухмыляясь,
сказал Нату Джим Планк, подмигнув в сторону Молли.
     С небес начал бесшумно падать дождь, прозрачный и светлый. Включились
стеклоочистители, издавая громкий дребезг,  который  очень  действовал  на
нервы. Роботакси свернуло  с  шоссе  -  которое,  по  крайней  мере,  было
мощеным, - и  выехало  на  проселочную  дорогу  из  бурого  камня;  кабина
подпрыгивала на каждом  ухабе,  сильно  раскачиваясь  и  низко  оседая  на
рессорах; где-то  внутри  механизма  со  страшенным  лязгом  переключилась
передача, как только такси со скрипом и визгом, но все-таки приспособилось
к новым дорожным условиям. У Ната сложилось такое впечатление,  что  такси
не очень-то прилично справляется со своей работой. Его никак  не  покидало
тягостное  ощущение  того,  что  теперь   оно   может   в   любую   минуту
приостановиться, сделать последнее усилие и надолго замереть.
     - Вы знаете, что я ожидаю здесь вот-вот увидеть?  -  спросила  Молли,
вглядываясь в густые заросли, тянувшиеся по обе  стороны  узкой,  все  еще
поднимавшейся в гору дороги. - Я ожидаю  увидеть  за  следующим  поворотом
стоянку марсолетов Луни Люка, которые ровными рядами стоят на ней и именно
нас поджидают.
     - Именно нас? - спросил Джим Планк. - Почему нас?
     - Потому что, - сказала Молли,  -  наше  сегодняшнее  предприятие  на
грани полного краха.
     За следующим поворотом действительно показалось какое-то здание.  Нат
пригляделся к нему, пытаясь выяснить, что это такое. Старое,  обшарпанное,
на вид давно заброшенное... похоже, что это бензоколонка. Оставшаяся еще с
тех  времен,  когда  в  автомобилях  применялись   двигатели   внутреннего
сгорания. Удивительное зрелище.
     - Вот  это  старина!  -  воскликнула  Молли.  -  Настоящий  пережиток
прошлого! Как здесь все необычно. Может быть, нам стоит остановиться здесь
и осмотреть ее. Ведь это исторический памятник, наподобие  древнего  форта
или старой  мельницы  с  красными  кирпичными  стенами;  Нат,  пожалуйста,
притормозите это чертово такси.
     Нат  нажал  несколько  кнопок  на  панели  управления,  и  роботакси,
мучительно застонав от недовольства собственными  системами,  остановилось
перед бензозаправочной станцией.
     Джи Планк осторожно приоткрыл дверцу и вышел  наружу.  При  нем  была
камера  японского  производства,  он  раскрыл  ее  и,  щурясь  в  тусклом,
подернутом туманом здешнем освещении, стал  глядеть  в  видеоискатель.  От
мелкого дождика лицо его заблестело, капли воды стекали со  стекол  очков,
он снял их и засунул в карман пальто.
     - Я сделаю пару снимков, - сказал он Нату и Молли.
     - Там кто-то есть, - тихо  произнесла  Молли,  обращаясь  к  Нату.  -
Постарайтесь не двигаться и помолчите немного. За нами кто-то наблюдает.
     Выбравшись из такси, Нат пересек красную каменную дорогу  и  вышел  к
бензоколонке. Он  увидел,  как  внутри  ее  поднялся  какой-то  мужчина  и
направился ему навстречу. Дверь домика отворилась  нараспашку.  Перед  ним
стоял сгорбленный человек с несоразмерно большой,  деформированной  нижней
челюстью и огромными зубами; человек этот начал оживленно  жестикулировать
и что-то сказал.
     - Что он там говорит? - испуганно спросил Джим у Ната.
     Человек, с виду  уже  далеко  немолодой,  продолжал  нечленораздельно
лепетать "хиг, хиг, хиг". Так, во всяком случае, послышалось Нату. Он  как
бы пытался сказать им что-то, но это никак ему не удавалось. Однако он  не
оставлял своих попыток. И Нат в конце концов  был  вынужден  отметить  про
себя, что звуки, издаваемые им, все-таки складываются в какие-то  знакомые
слова; он напрягся, чтобы разобрать, что говорит  этот  человек,  приложил
даже ладони к ушам и ждал, пока неугомонный старик  с  огромной  челюстью,
продолжавший жестикулировать, все-таки выразится достаточно вразумительно.
     - Он спрашивает, - сказала Молли, обращаясь к Нату, - привезли ли  мы
почту?
     - В здешних местах, по-видимому, заведено, что  проезжающие  по  этой
дороге машины привозят сюда почту, - сказал Джим, а затем, повернувшись  к
пожилому мужчине с массивной челюстью, добавил.  -  Извините  нас,  мы  не
знали об этом. У нас нет для вас почты.
     Кивнув, старик успокоился. Он явно понял сказанное.
     - Мы разыскиваем Ричарда Конгросяна, - сказал Нат старику. - Мы  едем
верной дорогой?
     Старик посмотрел на него  как-то  искоса,  лицо  его  приняло  хитрое
выражение.
     - Овощи у вас есть? - вот что, как будто, сказал он.
     - Овощи? - удивленно переспросил Нат.
     - Я вполне могу обходиться одними овощами.
     Старик подмигнул ему и протянул руку, как бы ожидая чего-то,  надеясь
что-то получить.
     - Извините, - смущенно произнес Нат.
     Затем повернулся к Джиму и Молли.
     - Овощи. - повторил он. - Я не ослышался? Вам удалось разобрать,  что
он сказал? Именно это он сказал, верно?
     Старик тут же довольно внятно прошамкал:
     - Я не могу есть мясо. Подождите.
     Он стал рыться в карманах своего пиджака и извлек карточку, грязную и
замусоленную, на которой было что-то напечатано, протянул ее Нату. На  ней
едва ли можно было что-то прочитать. Нат поднес ее  к  свету,  прищурился,
пытаясь разобрать напечатанные на ней буквы.
     "Покормите меня, и  я  скажу  вас  все,  что  вам  хочется  услышать.
Благодарю от имени ассоциации "чап-чапычей".
     - Я  чап-чапыч,  -  подтвердил  старик,  неожиданно  отобрал  у  Ната
карточку и водворил ее снова в карман пиджака.
     - Давайте-ка сматываться отсюда, - тихо сказала Нату Молли.
     Раса, вызванная к жизни воздействием радиации, отметил про себя  Нат.
Чап-чапычи Северной Калифорнии. Здесь как раз расположен  их  анклав.  Ему
вдруг захотелось узнать, сколько их здесь? Десять?  Тысяча?  И  вот  такую
местность выбрал для себя Ричард Конгросян в качестве места обитания!
     Но, возможно, Конгросян был прав. Ведь это тоже люди, несмотря на  их
уродливую внешность. Они  получают  почту,  выполняют  какие-то  несложные
работы  или  поручения,  а  может  быть,  просто  существуют  на  пособие,
выделяемое администрацией округа, если совсем не в состоянии работать. Они
никого не беспокоят и во всех отношениях совершенно безвредны.  Он  теперь
даже испытывал некоторое чувство стыда за свою собственную реакцию  -  эту
его первоначальную, совершенно инстинктивную антипатию к чап-чапычам.
     - Хотите монету? - спросил он у старика - чап-чапыча и  протянул  ему
платиновые пять долларов.
     Кивнув в знак благодарности, чап-чапыч принял монету.
     - Спысиба.
     - Конгросян живет где-то вдоль этой дороги, верно?
     Чап-чапыч показал, в какую сторону ехать.
     - Вот и прекрасно, - произнес Джим Планк. -  Поехали  дальше.  Мы  на
правильном пути.
     Он  повернулся  к  Нату  и  Молли  и  повторил,  на  этот  раз  более
настоятельным тоном:
     - Поехали дальше.
     Они все снова расселись в кабине такси. Нат включил двигатель, и  они
проехали мимо бензоколонки и старика - чап-чапыча, который стоял, глядя на
то, как они отъезжают, с безучастным видом, словно отключенный симулакрон.
     - Ну и ну, - выдавила из себя Молли, тяжело отдуваясь.  -  Конгросян,
наверное, совсем рехнулся, как о том уже давно говорят, зарывшись в  такой
глуши. Я бы ни за что не стала жить в таком болоте. Я уже сожалею  о  том,
что приняла участие в этой поездке. Давайте-ка лучше запишем его в студии,
о'кэй? Мне не терпится вернуться.
     Такси-автомат продолжало  ползти  дальше,  нырнуло  под  полог  густо
переплетенных лиан, а затем перед его пассажирами  снова  предстали  руины
какого-то городка.
     Ровные  ряды  гниющих  в  сырости  деревянных  домов   с   поблекшими
указателями на стенах и выбитыми окнами. Однако, как оказалось,  город  не
был покинул жителями. То  здесь,  то  там,  на  тротуарах,  через  трещины
которых пробивалась серная трава,  Нату  попадались  на  глаза  люди  или,
вернее, - отметил он про  себя  -  чап-чапычи.  Пять  или  шесть  из  них,
спотыкаясь, медленно и  неуклюже  брели  по  каким-то  своим  делам,  если
таковые у них еще  были.  Одному  Богу  известно,  чем  можно  было  здесь
заниматься. Ни телефонов, ни почты...
     Может быть, подумалось ему, Конгросяну по душе умиротворяющая  тишина
и спокойствие здешних мест.  Здесь  было  непривычно  тихо,  единственными
звуками было слабое постукивание об асфальт крохотных  капелек  моросящего
дождя, вернее даже, влаги, выпадающей из тумана. Может быть, стоит  только
привыкнуть к этому и...
     Но он тут же четко себе представил, что никогда не смог бы привыкнуть
к этому. Слишком уж явно заметен был характерный для этих  мест  полнейший
упадок, отсутствие какого бы то ни было роста или развития. Они,  конечно,
несчастные создания! -  отметил  он  про  себя,  вот  только  руки  совсем
опускать  им  никак  уж  нельзя,  они  обязаны  поддерживать  в  приличном
состоянии  свои  поселения.  То  же,  что  предстало  здесь  его  взгляду,
наполнило его унынием.
     И, подобно Молли, он уже тоже раскаивался в том, что связался с  этой
поездкой.
     - Я бы очень долго и  мучительно  думал,  -  произнес  он  громко,  -
прежде, чем закопаться в такой дыре. Но стоит в себе  ощутить  способность
на такой поступок, как уже легко можно смириться с самым трудным  аспектом
жизни.
     - В чем же он заключается, этот самый трудный аспект жизни?
     - В безраздельном господстве над нами прошлого, -  ответил  он.  -  В
таких местах прошлое господствует над душами и  умами  людей  всецело,  во
всех  без  исключения  отношениях.  Их  общее  прошлое  -  война,  которая
непосредственно предшествовала этой эпохе,  и  вызванные  ею  последствия.
Экологические изменения, коснувшиеся условий жизни каждого  человека.  Это
своего рода музей, но музей живой.  Музей,  свидетельствующий  о  развитии
рода человеческого вроде бы по спирали...
     Он зажмурил  глаза.  Интересно,  подумал  он,  рождаются  ли  дети  у
чап-чапычей? Генетически этому ничто не мешает.  Я  это  точно  знаю.  Эта
ветвь человечества явно ущербна - но тем  не  менее  это  одна  из  ветвей
человечества, и она растет дальше.
     Они выжили. И это даже  очень  неплохо,  учитывая  сложившуюся  здесь
окружающую среду,  для  эволюционного  процесса.  Именно  так  и  работает
эволюция, еще со времени появления первых трилобитов. Ему стало не по себе
от мысли.
     И затем вот что еще он отметил про себя -  я  видел  уже  это  внешне
уродливое отклонение раньше. На картинах. В реконструкциях. Эти гениальные
догадки оказались весьма правдоподобными. Не исключено, что потом они  еще
были откорректированы с помощью аппаратуры фон Лессинджера. Сутулые  тела,
массивные челюсти, неспособность питаться мясом из-за отсутствия резцов  в
качестве передних  зубов,  значительные  затруднения  с  речью  вследствие
неразвитости гортани...
     - Молли, - произнес он вслух, - вы догадываетесь, кем  они  на  самом
деле являются, эти чап-чапычи?
     Она кивнула.
     - Неандертальцами,  -  предположил  Джим  Планк.  -  Это  никакие  не
мутанты,  появившиеся  в  результате  воздействия  радиации,  это  регресс
эволюции, проявление атавистических черт.
     Такси-робот  продолжало  упрямо  ползти  через  городок  чап-чапычей.
Разыскивая слепо, чисто механически,  расположенное  неподалеку  прибежище
всемирно известного пианиста Ричарда Конгросяна.



                                    9

     Рекламка Теодоруса Нитца пропищала:
     - В присутствии незнакомых разве вы не чувствуете временами себя так,
будто вы вообще не существуете? Разве вам  не  кажется,  что  они  вас  не
замечают, ведут себя так, будто вы невидимы? То ли в  автобусе,  то  ли  в
салоне космического корабля вы разве временами  не  обнаруживаете,  обведя
взглядом окружающих, что никто из  них,  абсолютно  никто  не  то  что  не
обращает на вас никакого внимания - даже вида не подает, будто вас  видят,
вы им всем совершенно безразличны и что, весьма возможно, даже...
     Маури Фрауэнциммер тщательно прицелился и подстрелил  рекламку  Нитца
из своего дробовика, заряженного шариками с двуокисью углерода, когда  она
присела на дальней стене его захламленного кабинета. Она протиснулась сюда
еще ночью и утром приветствовала  его  своими  с  металлическим  привкусом
разглагольствованиями.
     Сбитая рекламка свалилась на пол. Маури раздавил ее всем весом своего
плотного, крепко сбитого тела, а затем вернул свой дробовик на специальную
подставку для него.
     - Почта, - произнес Чик Страйкрок. - Где сегодняшняя почта?
     Он искал ее в кабинете повсюду с первого же  мгновенья  после  своего
прибытия на работу.
     Маури с шумом потягивал из чашки горячий кофе.
     - Посмотри сверху вон тех папок. А вон той тряпкой мы  обычно  чистим
литеры пишущей машинки.
     Он откусил кусочек посыпанного сахарной пудрой пончика.  Маури  сразу
же сообразил, что Чик ведет себя как-то странно, и  теперь  его  занимало,
что же это означало.
     - Маури, - неожиданно окликнул его Чик, - здесь у  меня  кое-что  для
вас написано.
     Он бросил на стол вчетверо сложенный лист бумаги.
     Даже не разворачивая его, Маури заранее знал его содержание.
     - Я увольняюсь, - сказал Чик.
     Лицо его было бледным.
     - Пожалуйста, не надо,  -  сказал  Маури.  -  В  любую  минуту  может
случиться что-нибудь такое,  благодаря  чему  мне  удастся  продлить  -  и
довольно надолго - существование фирмы.
     Он так и не развернул заявление Чика, оставив его валяться  там,  где
Чик его швырнул.
     - Чем же ты станешь заниматься, когда уйдешь отсюда?
     - Эмигрирую на Марс.
     На столе зажужжал интерком, в  его  громкоговорителе  раздался  голос
Греты Трюп.
     - Мистер Фрауэнциммер, вас хочет видеть  мистер  Гарт  Макри.  С  ним
вместе еще несколько джентльменов.
     Интересно, кто это, подумал Маури.
     - Пока не пускайте их, - сказал он Грете. - Я  совещаюсь  с  мистером
Страйкроком.
     - Занимайтесь-ка лучше  своим  бизнесом  дальше  сами,  без  меня,  -
решительно заявил Чик. - Я ухожу. Свое  заявление  я  оставляю  у  вас  на
столе. Пожелайте мне удачи.
     - Желаю удачи.
     Маури чувствовал себя очень удрученным, почти что  больным.  Он  тупо
глядел на стол, пока дверь не открылась, а затем и закрылась за покинувшим
кабинет Чиком. Ну и паршиво же начался  рабочий  день,  отметил  про  себя
Маури. Подняв заявление, он развернул его, пробежал взглядом написанное  и
снова сложил лист. Затем нажал кнопку интеркома и произнес:
     - Мисс Трюп, впустите - как вы там назвали... мистера Макри, что  ли?
Вместе с сопровождающими его джентльменами.
     - Слушаюсь, мистер Фрауэнциммер.
     Дверь кабинета отворилась, и Маури тотчас  же  весь  подобрался,  ибо
сразу же сообразил, что это важные правительственные  чиновники;  двое  из
них были в серой форме национальной полиции, а  у  главы  всей  делегации,
очевидно  этого   самого   Макри,   была   осанка   и   манера   держаться
высокопоставленного представителя исполнительной власти,  другими  словами
стопроцентного госта. Неуклюже поднявшись из-за стола, Маури протянул руку
и сказал:
     - Господа, чем могу быть вам полезен?
     Пожав ему руку, Макри произнес:
     - Это вы - Фрауэнциммер?
     - Верно, ответил Маури.
     Сердце его учащенно  забилось,  от  волнения  даже  перехватило  дух.
Неужели они собираются прикрыть его? Примерно вот так же полиция нагрянула
и в Венское училище психиатров.
     - что я такого совершил? - спросил он и сам услышал, как задрожал его
голос от самых мрачных предчувствий.
     Макри улыбнулся.
     - Пока что -  ничего  особенного.  Мы  здесь  с  целью  приступить  к
обсуждению вопроса относительно  размещения  одного  заказа  вашей  фирме.
Однако, для этого требуется статус гост. Разрешите отключить ваш интерком?
     - П-простите? - застигнутый врасплох, спросил Маури.
     Кивнув людям из НП, Маури отступил в сторону. Полицейские  подошли  к
столу и быстро отключили  интерком.  Затем  внимательно  осмотрели  стены,
мебель, тщательно обследовали каждый дюйм комнаты  и  находившейся  в  ней
обстановки, а затем кивком дали знать Макри, что он может продолжать.
     - Вот и прекрасно, - произнес Макри. - Фрауэнциммер, мы тут  принесли
с собою спецификацию сима, которого мы хотим,  чтобы  вы  сконструировали.
Вот.
     Он протянул запечатанный конверт.
     - Ознакомьтесь. Мы подождем.
     Открыв конверт, Маури внимательно изучил его содержание.
     - Вы в состоянии это сделать? - через некоторое время спросил Макри.
     Подняв голову, Маури заметил:
     - Эта спецификация относится к Дер Альте.
     - Верно, - кивнул Макри.
     Так вот оно что, наконец-то сообразил  Маури.  Вот  оно  -  то  самое
знание, требующее статуса гост. Теперь я и сам стал  гостом.  И  произошло
это совершенно неожиданно, по сути мгновенно. Теперь я приобщен  к  узкому
кругу избранных. Как плохо, что ушел Чик;  бедный  чертяка  Чик,  как  это
несвоевременно с его стороны, какое невезение. Останься он  здесь  еще  на
пять минут...
     - Это будет актуально еще в течение пятидесяти лет, - сказал Макри.
     Они впутывают его в свои игры.  Делают  его  соучастником  всей  этой
комедии.
     - Бог ты мой, - воскликнул Маури. - Никогда бы  даже  не  подумал  об
этом, глядя на его выступления по телевидению,  слушая  его  речи.  А  вот
теперь я и сам должен создать точно такую же чертову штуковину.
     Перед глазами у него поплыли круги.
     - Карп немало постарался, - сказал Макри. - Особенно хорош  этот  его
нынешний сим,  этот  Руди  Кальбфлейш.  Нам  очень  хотелось  бы  знать  -
догадывались ли вы, специалист в данной сфере, о чем-нибудь?
     - Никогда, - признался Маури. - Ни разу мне такое даже  в  голову  не
пришло. - Ни разу.
     - А вы в состоянии сделать не хуже? Соорудить такого сима?
     - Разумеется.
     - Когда вы приступаете?
     - Да хоть сейчас.
     - Вот и прекрасно.  Вы  понимаете,  что  поначалу  нам,  естественно,
придется  держать  здесь  людей  из  НП   для   обеспечения   безопасности
государственной тайны?
     - Валяйте, - пробормотал Маури. - Раз надо, так надо.  Послушайте-ка,
простите меня, мне нужно всего пару секунд.
     Он  бочком  протиснулся  мимо  них  к  двери  и  вышел  в   приемную.
Застигнутые врасплох, гости не успели ему помещать.
     - Мисс Трюп, вы обратили внимание, в какую сторону убыл отсюда мистер
Страйкрок? - спросил он.
     - Он только что отъехал, мистер Фрауэнциммер. В  сторону  автотрассы.
Как мне кажется, он  направился  домой,  в  "Авраам  Линкольн"  -  он  там
проживает.
     Вот бедолага, подумал Маури. И сокрушенно покачал головой. Удача Чика
Страйкрока все еще при нем, она его и  сейчас  не  оставила.  Им  овладело
приподнятое настроение. Это коренным образом все меняет, решил он. Я снова
при деле. Я поставщик Двора Его Величества, вернее, Белого  Дома.  Что,  в
общем-то, одно и то же. Да, одно и то же.