впрямь казаться, что она существует
в  среде,  состоящей  полностью  из  искусственных  творений,  порожденных
техническими достижениями картельной системы, в частности,  "АГ  Хемие"  в
тайне сговорившимся с "Карп Унд Зоннен Верке". Их  одержимость  различными
искусственными созданиями, эрзац-реальностью была, если  говорить  честно,
для нее совершенно невыносима. За  многие  годы  сотрудничества  с  такими
картелями в ней развилось чувство животного страха перед ними.
     - У меня назначена аудиенция, - сказала она Джанет. - Извините меня.
     Она поднялась и вышла из приемной  с  камелиями.  Двое  людей  из  НП
пристроились к ней сзади, как только она вышла в коридор,  который  вел  к
алькову пасхальных лилий, где ее дожидался Макри.
     В алькове Гарт сидел еще с одним мужчиной, в котором она распознала -
по его форме - одного из высших чинов  тайной  полиции.  Однако,  кто  это
конкретно, она не знала. Очевидно, он прибыл вместе с Гартом: сейчас  они,
не зная о том, что она уже рядом, тихо совещались друг с другом.
     - Вы уже уведомили Карпа с сыновьями? - спросила она у Гарта.
     Тотчас же оба мужчины вскочили и, всем своим видом выказывая почтение
к ней.
     - О да, миссис Тибо, - ответил Гарт. - По крайней  мере,  -  я  лично
проинформировал Антона Карпа о  том,  что  симулакрон,  изображающий  Руди
Кальбфлейша, в самом скором времени прекратит свое функционирование. Но  я
еще не поставил их в известность о том,  что  следующий  симулакрон  будет
нами получен по другим каналам.
     - Почему вы не сообщили им об этом? - спросила  Николь.  Взглянув  на
своего компаньона. Гарт произнес:
     -  Миссис  Тибо,  это  Уайлдер  Пэмброук,  новый  комиссар   НП.   Он
предупредил меня о том, что в "Карп унд Зоннен" проведено закрытое  тайное
заседание высших администраторов картеля, где была  обсуждена  возможность
того, что контракт на поставку  и  изготовление  нового  Дер  Альте  будет
заключен с  какой-то  иной  фирмой.  -  Здесь  Гарт  сделал  паузу,  чтобы
пояснить. - У НП, разумеется, есть немало лиц, работающих  у  Карпа  -  об
этом нет нужды распространяться.
     Николь обратилась к комиссару НП:
     - И что же намерены предпринять Карпи?
     -  "Карп  Вере"  обнародует  тот  факт,  что   Дер   Альте   являются
искусственными созданиями, что последний  Дер  Альте  -  живой  человек  -
занимал свой пятьсот пятьдесят лет тому назад.
     Пэмброук с шумом прочистил горло; ему казалось, было не по себе.
     Разумеется это чистейшее нарушение  основного  закона.  Такое  знание
представляет собой государственную тайну и не может  быть  раскрыто  перед
испами. Как Антон Карп,  так  и  его  отец,  Феликс  Карп,  прекрасно  это
понимают; они обсудили эти аспекты на своем заседании. Они  понимают,  что
они - как и все  остальные  руководители  фирмы  высшего  уровня  -  будут
мгновенно привлечены к самой строгой ответственности.
     - И тем не менее они не побоятся это сделать, - сказала Николь и  тут
же отметила про себя: значит, мы верно оценивали обстановку.
     Люди  Карпа  уже  очень  сильны.  Они  обладают  слишком  уж  большой
автономией. И без борьбы не откажутся от достигнутого.
     - Те кто занимают наивысшие  посты  в  иерархии  картеля,  отличаются
особым упрямством и высокомерием, - подтвердил ее мысли Пэмброук.  -  Это,
пожалуй, последние настоящие носители прусской традиции. Главный  прокурор
просит, чтобы вы  связались  с  ним  прежде,  чем  перейти  к  решительным
действиям. Он считает своим долгом наметить  в  общих  чертах  направление
государственного судебного процесса против "Верке", и хотел бы обсудить  с
вами некоторые юридические тонкости. Как  только  он  получит  официальное
уведомление.
     Пэмброук искоса поглядел на Николь.
     - Судя по моим данным, картельная система  слишком  огромна,  слишком
крепко сколочена, чтобы  ее  можно  было  свалить  одним  или  несколькими
ударами. Как я полагаю, вместо прямых действий против нее, правильнее было
бы осуществить кое-какие иные меры в качестве  компенсации.  Мне  кажется,
это более предпочтительно и, главное, - выполнимо.
     - Но ведь это мне решать, как поступить, - спокойно заметила Николь.
     И Гарт Макри, и Пэмброук почтительно кивнули в унисон.
     - Я обсужу это вопрос с  Максвеллом  Джемисоном,  -  в  конце  концов
решила она. - Пусть Макс поразмыслит и четко определится в отношении того,
как эта информация с Дер Альте будет воспринята испами,  неинформированной
общественностью. Я себе пока что совершенно  не  представляю,  как  они  к
этому отнесутся. Взбунтуются ли они? Или это покажется им просто  забавным
недоразумением? Лично я склоняюсь скорее ко второму.  Я  сама  нахожу  это
забавным. И не сомневаюсь в том, что так это мне показалось  бы  и  в  том
случае, если бы я была, ну, скажем, мелким служащим какого-нибудь  картеля
или правительственного агентства. Вы со мною согласны?
     Никто из ее собеседников не улыбнулся в ответ на ее  слова.  Они  оба
оставались сосредоточенными и мрачными.
     - По-моему, позвольте мне ясно высказаться  на  сей  счет,  -  сказал
Пэмброук, - обнародование этой  информации  опрокинет  все  здания  нашего
общества.
     - Но ведь это в самом деле так забавно,  -  не  унималась  Николь.  -
Разве не так? Руди-манекен, эрзац-творение картельной системы - и,  вместе
с тем, наивысшее избираемое должностное лицо СШЕА. Эти люди голосовали  за
него и за тех других Дер  Альте  до  него  вот  уже  на  протяжении  целых
пятидесяти лет - извините, но это не может не смешить. Как еще иначе можно
отнестись к этому?
     Она теперь и сама смеялась; сама мысль о том, что  можно  было  много
лет ничего не знать  об  этой  "Гехаймнис",  этой  высшей  государственной
тайне, и вдруг  узнать  ее  и  не  рассмеяться  при  этом,  была  выше  ее
разумения.
     - Я думаю, что я все-таки предприму решительные действия,  -  сказала
она Гарту. - Да, я приняла решение. Свяжитесь  завтра  же  утром  с  "Карп
Варке". Говорите непосредственно как с Антоном, так и Феликсом. Скажите им
как бы между прочим, что вы арестуете их сразу же, стоит им только сделать
малейшую попытку предать нас в глазах испов. Скажите им, что НП уже готова
их взять.
     - Хорошо, миссис Тибо, - мрачно произнес Гарт.
     - И не принимайте это слишком близко к сердцу, -  сказала  Николь.  -
Если Карп не уймется и все-таки раскроет эту  "Гехаймнис",  мы  все  равно
как-нибудь это переживем - мне кажется, что здесь вы не совсем правы.  Это
не будет означать конец нашего статуса-кво.
     - Миссис Тибо, - сказал Гарт, - если Карп обнародует эту  информацию,
независимо от того, как к этому отнесутся  испы,  больше  уже  никогда  не
будет ни одного нового Дер Альте. А если следовать букве закона,  то  ваши
властные полномочия проистекают только из того, что вы его жена. Такое  не
очень-то  укладывается  в  голове,  потому  что...  -  Гарт   замолчал   в
нерешительности.
     - Ну, говорите!
     - Потому что ясно каждому, независимо от того  притом  или  испом  он
является, что вы обладаете наивысшей  властью  в  нашем  истэблишменте.  И
очень важно любыми  доступными  способами  поддерживать  миф  о  том,  что
каким-то образом, пусть даже и не прямо, но этой властью  вы  наделены  из
рук народа посредством всенародного голосования.
     Наступило неловкое молчание.
     - НП, пожалуй, - произнес наконец Пэмброук, - следовало бы  взять  за
жабры эти Карпов и еще до того, как им удастся  обнародовать  свою  "Белую
Книгу". Таким образом мы отсечем их от средств массовой информации.
     - Даже под арестом, - заметила  Николь,  -  Карпам  удастся  получить
доступ по меньшей мере к одному из этих средств. Нужно смотреть  фактам  в
глаза.
     - Но их репутация, если они окажутся арестованными...
     - Единственным верным решением, - произнесла Николь задумчиво, как бы
рассуждая  вслух,  -  было  бы  физическое  уничтожение  всех  тех  высших
руководителей фирмы, которые посетили это собрание, где обсуждались опросы
высокой политики. Другими словами, всех служащих картеля,  имеющих  статус
гост, независимо от того, сколько их там. Даже если  количество  их  будет
исчисляться сотнями.
     Другими словами, отметила она про  себя  -  самая  настоящая  чистка.
Такая, какую можно было бы увидеть разве что во время революции.
     Она вся съежилась от этой мысли.
     - Нахт и Нобел, - прошептал Пэмброук.
     - Что? - спросила Николь.
     - Термин, которым нацисты обозначали незримых агентов  правительства,
которые специализировались на политических убийствах.  -  Он  хладнокровно
поглядел на Николь. - Ночь и туман. Они  входили  в  состав  эйнзацкоманд.
Чудовища. Разумеется, наша национальная полиция, наша  НП  не  располагает
ничем подобным. Очень жаль. Так что вам придется действовать, опираясь  на
помощь со стороны военных. Мы вам здесь не подмога.
     - Я пошутила, - сказала Николь.
     Оба ее собеседника теперь с нескрываемым интересом смотрели на нее.
     - Никаких чисток, - продолжила Николь. -  Их  не  было  ни  одной  со
времени Третьей мировой  войны.  Вам  это  прекрасно  известно.  Мы  стали
слишком цивилизованными для массовых убийств.
     Пэмброук нахмурился, его губы нервно подергивались.
     - Миссис Тибо, - сказал он. -  Когда  специалисты  из  Института  фон
Лессинджера доставят Геринга в нашу эпоху, вы, возможно, сумеете  устроить
так, чтобы сюда была доставлена и необходимая вам эйнзацкоманда. Вот она и
сможет взять на себя труд расправы с Карпами, а затем вернуться в свою эру
Варварства.
     Николь уставилась на него, широко открыв рот от удивления.
     - Я говорю серьезно, предпочтительнее - для нас, чем позволить Карпам
сделать  достоянием  самых  широких  кругов  общественности  те  абсолютно
секретные  сведения,  которыми  они  располагают.  Последнее  -  наихудшая
альтернатива из всех, это угроза самым устоям нашего миропорядка.
     - Я с вами совершенно согласен, - сказал Гарт Макри.
     - Это безумие, - произнесла Николь.
     - В самом ли  деле?  -  не  без  удивления  вопросил  Гарт  Макри,  -
посредством  применения  принципов,  разработанных  фон  Лессинджером,  мы
получили доступ к прекрасно подготовленным убийцам, а, как вы сами на  это
только что указали, в нашу эпоху такие профессионалы просто не существуют.
Я сомневаюсь в том, что уничтожить придется десятки или сотни лиц. Как мне
кажется,  круг  убитых  может  быть   ограничен   Советом   Директоров   и
вице-президентами картеля. Самое, пожалуй, большее - восемь человек.
     - И,  -  горячо  поддержал  его  Пэмброук,  -  эти  восьмеро,  высшие
администраторы Карпа, являются преступниками  де-факто:  они  собрались  и
организовали  заговор   против   законного   правительства.   Их   следует
рассматривать  наравне  с  сыновьями  Иова.  С  этим  Бертольдом  Гольцом.
Несмотря на то, что они  одевают  галстуки-бабочки  каждый  вечер  и  пьют
изысканные вина, а не маршируют по улицам и не спят в трущобах.
     - Позвольте мне заметить, - сухо произнесла  Николь,  -  что  все  мы
де-факто являемся преступниками. Потому что вся наша власть - как вы  сами
подчеркнули, зиждется на тотальном обмане. И притом огромнейшего масштаба.
     - Но наше правительство законно - сказал Гарт. - Независимо от  того,
с помощью ли мошенничества или какого-либо  иного  способа  оно  пришло  к
власти.  И  этот  так  называемый  "тотальный  обман"  совершен  в  высших
интересах всего народа. Мы  пошли  на  него  совсем  не  для  того,  чтобы
подвергнуть хоть  кого-нибудь  эксплуатации  -  в  отлично  от  картельной
системы, которая именно с этого и живет! Нашей  целью  вовсе  не  является
насытиться кровью за счет кого-либо другого.
     По крайней мере, отметила про себя Николь, это то, в чем мы  пытаемся
убедить себя сами.
     - поговорив только что с главным прокурором, -  почтительно  произнес
Пэмброук, - я знаю  теперь,  какие  чувства  вызывает  у  него  все  более
растущее влияние картелей. У Эйнштейна такое ощущение, что им  обязательно
нужно укоротить руки. Это очень существенно.
     - Возможно, - сказала Николь. - У вас просто выработалась  переоценка
значения картелей.  Я  не  могу  этого  сказать  о  себе.  Нам,  наверное,
следовательно бы подождать денек-другой,  когда  среди  нас  будет  Герман
Геринг, и мы сможем проконсультироваться с ним по данному вопросу.
     Теперь оба мужчины глядели на нее, широко разинув рты.
     - Это я так, пошутила, - сказала она.
     Но не покривила ли она при этом душой? В этом она  и  сама  не  могла
разобраться.
     - А ведь в конце-то концов именно Геринг, - сказала  она,  -  основал
гестапо.
     - Я бы никогда не смог одобрить этого, - высокомерно заявил Пэмброук.
     - Но не вы определяете политическую  линию  нашего  правительства,  -
напомнила ему Николь. - Формально этим должен заниматься Руди. То  есть  -
я. Я могу принудить вас действовать от моего имени по данному  вопросу.  И
вы станете это делать - если, разумеется, не предпочтете присоединиться  к
сыновьям Иова и маршировать в  их  рядах,  швыряя  булыжники  и  скандируя
лозунги.
     И Гарт Макри, и Пэмброук чувствовали при этом  себя  весьма  неуютно.
Они были крайне недовольным таким поворотом беседы.
     - Не пугайтесь раньше времени, - попыталась успокоить их Николь. - Вы
понимаете, что является подлинной основой политической  власти?  Не  пушки
или войска, а способность  заставить  других  делать  то  что,  по  вашему
мнению, они должны делать. Любыми уместными для этого  методами.  Я  знаю,
что в состоянии заставить НП делать все, что мне хочется - несмотря на все
те чувства, что вы испытываете при этом лично.  Я  в  состоянии  и  Герман
#Геринга заставить делать то, что мне захочется. И  не  Герингу  принимать
решения - это сугубо моя прерогатива.
     - Я надеюсь, - произнес Пэмброук, - что вы  не  заблуждаетесь,  когда
говорите о том, что  вам  удастся  справиться  с  Герингом.  Признаюсь,  я
изрядно напуган этим экспериментом с  прошлым.  Вы  можете  этим  отворить
опасные шлюзы. Геринг далеко не клоун.
     - Я прекрасно  осознаю  это,  -  сказала  Николь.  -  Только  вот  не
позволяйте себе вольность давать мне советы, мистер Пэмброук. Не  такая  у
вас должность.
     Пэмброук покраснел, молчал какое-то время, затем произнес тихо:
     - Извините меня. А теперь, если у вас нет  возражений,  миссис  Тибо,
мне  бы  хотелось  поднять  перед  вами  еще  один  вопрос.  Речь  идет  о
единственном оставшемся психоаналитике,  ныне  еще  практикующем  на  всей
территории СШЕА. О докторе Эгоне  Сапербе.  В  объяснении  причин  НП,  по
которым ему позволено...
     - Я не желаю ничего об этом слышать, - сказала  Николь.  -  Я  только
хочу, чтобы вы занимались своим делом. Да будет вам известно, я  с  самого
начала не одобряла Акт Макферсона. Поэтому  вы  вряд  ли  можете  от  меня
ожидать,  что  я  стану  возражать,  если  он  не  будет  в  полной   мере
выполняться.
     - Пациент, о котором идет речь...
     - Пожалуйста, - довольно резко оборвала его Николь.
     Пэмброук  послушно  пожал  плечами,  выражение  его   лица   осталось
бесстрастным.



                                    8

     Как только они отправились  в  конференц-зал  на  первом  этаже  дома
"Авраам Линкольн", Ян Дункан, хвостом волочась за  Элом  Миллером,  увидел
плоское,  трусливо  удиравшее  с  их  дороги  марсианское  существо,   так
называемую папоолу. Он тут же резко остановился.
     - Это ты привел ее сюда?
     - Ничего ты не понимаешь,  -  произнес  Эл.  -  Разве  нам  не  нужно
обязательно добиться успеха?
     Немного поразмыслив, Ян произнес:
     - Но не таким путем.
     Он все понял. Папоола овладеет умами и чувствами собравшихся, как это
удается ей делать с прохожими. Она окажет экстрасенсорное  воздействие  на
них, подталкивая их к благоприятному решению. Что вполне согласовывалось с
моральными принципами продавца полуразвалившимися летательными аппаратами,
сущими драндулетами, как их величали в народе, а стоянки их  -  "притонами
драндулетов". Для Эла это было совершенно естественной  нормой  поведения,
сообразил Ян. Если им не  удастся  добиться  успеха  виртуозной  игрой  на
кувшинах, они  обеспечат  благоприятный  для  себя  результат  конкурса  с
помощью папоолы.
     - Неужели ты сам  себе  наихудший  враг?  -  оживленно  жестикулируя,
прошептал Эл. - Это просто маленькая хитрость,  характерная  для  торговой
рекламы. К такой рекламе прибегают вот уже целое столетие -  это  древний,
вполне респектабельный метод привлечения общественного мнения в нужную для
себя сторону. Я вот что хочу сказать: давай смотреть фактам в лицо, мы уже
очень давно не практиковались в игре на кувшинах.
     Он притронулся к  пульту  управления  у  себя  на  поясе,  и  папоола
поспешила вперед, чтобы нагнать их. Эл еще раз что-то  сделал  у  себя  на
поясе...
     И в сознании Яна убедительно зазвучало вот что: "А почему бы  и  нет?
Все остальные так поступают".
     - Убери от меня подальше эту тварь, - с трудом выдавил он.
     Эл пожал плечами. Мысль, которая вторглась в сознание Яна со стороны,
постепенно угасла. И все же, какой-то осадок остался. Он больше уже не был
уверен в том, что он не одобряет использование папоолы.
     - Это еще ничто по сравнению с тем,  чего  можно  достичь  с  помощью
имеющейся у Николь машинерии, - подчеркнул Эл, заметив выражение лица Яна.
- Всего-то одна папоола против инструмента промывания мозгов  в  масштабах
всей планеты, в который Николь превратила  телевидение,  -  вот  где,  Ян,
реальная опасность. Папоола - весьма грубое, примитивное средство  -  и  к
тому же ты  сознаешь,  что  подвергаешься  воздействию  со  стороны  этого
существа. Совсем иное дело, когда слушаешь Николь. Нажим, оказываемый  ею,
такой тонкий, неуловимый, и одновременно такой всеобъемлющий...
     - Мне ничего об этом неизвестно, - сказал Ян. - Я знаю только то, что
если мы не добьемся успеха, если не получим возможности  сыграть  в  Белом
Доме, жизнь для меня потеряет всякую ценность. Вот к этой мысли никто меня
не подталкивал со стороны. Я в самом деле именно  так  чувствую.  Это  моя
собственная, выстраданная мною самим мысль, черт побери!
     Он открыл дверь, и Эл прошел в зал, неся за  ручку  свой  кувшин.  Ян
последовал за ним, и мгновеньем позже они оба уже были на сцене, глядя  на
заполненный наполовину зал.
     - Ты когда-нибудь ее видел? - спросил Эл.
     - Я ее вижу все время.
     - Я имею в виду - в действительности. Лицом к лицу. Так  сказать,  во
плоти.
     - Разумеется, нет, - признался Ян.
     В этом-то и заключается смысл его такого страстного желания пробиться
в Белый Дом. Чтобы  увидеть  ее  саму,  а  не  телевизионное  изображение,
увидеть не нечто воображаемое, а подлинное.
     - А я видел ее один раз, - заметил Эл. -  Я  только-только  развернул
свою стоянку "Марсолеты Луни Люка" N_3 на главном проспекте  Шривперта,  в
Луизиане. Было раннее утро, около восьми часов. Я увидел правительственный
кортеж машины. Естественно, первой моей мыслью было, что это  национальная
полиция - я начал лихорадочно сворачиваться. Но это оказалось не так.  Это
был правительственный кортеж, сопровождавший Николь, которая  направлялась
на торжественную церемонию по случаю открытия нового жилого  комплекса,  в
то время самого крупного в стране.
     - Верно, - вспомнил ЯН. - "Поль Баньян".
     Футбольная команда  "Авраама  Линкольна"  каждый  год  встречалась  с
командой этого комплекса и всякий раз проигрывала. В "Поль  Баньяне"  было
более десяти тысяч жильцов, и все они принадлежали  к  классу  управленцев
низших уровней; это было фешенебельное многоквартирное здание для мужчин и
женщин, подступивших к самому порогу, чтобы стать гостами.  И  ежемесячная
квартплата была в нем невероятно высока.
     - Тебе не мешало бы увидеть ее, - задумчиво произнес  Эл,