же сотрудники Агентства.
     - Именно так. Это подтверждает нежелание Линдблома...
     - Что об этом думает Уэбстер Фут? - спросил Рансибл. -  Что,  по  его
мнению, они затевают?
     - После состоявшегося в понедельник разговора макетчик Верн  Линдблом
был все время поглощен работой; он ночевал или в Агентстве или  на  студии
Айзенблада в Москве, у него не было времени отдохнуть  в  своем  поместье.
Во-вторых, Адамс не загрузил на этой  неделе  свою  речь  в  авторедактор.
Другими словами, до того, как он загрузит свою речь в авторедактор, он...
     - И это все, - спросил Рансибл, - что вам удалось узнать? Это все?
     - Нам известен еще один факт, относящийся к этому  делу.  На  прошлой
неделе Броз несколько раз покидал Женеву и на  сверхскоростном  аэромобиле
летал в Агентство. И по крайней мере один раз, а  может  быть,  и  два  он
совещался  с  Адамсом,  Линдбломом  и,  вероятно,  еще  одним  или   двумя
участниками проекта - честно говоря, мы точно не знаем. Как я уже  сказал,
мистер Фут полагает, что этот "специальный проект" каким-то образом связан
с вами. А как вам известно, мистер Фут полагается на свои, пусть и не ярко
выраженные, но довольно полезные парапсихологические способности, на  свой
дар интуитивно предвидеть будущие события.  В  этом  случае,  однако,  его
видение довольно туманно. Но он подчеркивал одну мысль: сообщите Рансиблу,
что он должен проявлять бдительность по отношению ко всему необычному, что
произойдет  в  его  организации.  Даже  если  происшествие  покажется  вам
довольно заурядным. И немедленно свяжитесь с Футом, до того как вы примете
решение. Мистер Фут вполне серьезно, как экстрасенс, беспокоится  о  вашем
благополучии.
     Рансибл ехидно сказал:
     - Я бы хотел, чтобы его  беспокойство  помогло  ему  раздобыть  более
обширную информацию.
     Агент отнесся к его словам спокойно. Он вежливо сказал:
     - Несомненно, того же  желает  и  сам  мистер  Фут.  -  Он  продолжал
перебирать свои документы, стараясь ничего не  упустить.  -  Ах,  да.  Еще
одно. Факт интересный, хотя и не связанный прямо с темой нашего разговора.
Йенсенистка  по  имени  Арлин  Дэвидсон,  лучшая  рисовальщица  Агентства,
скоропостижно скончалась в конце недели от обширного инфаркта.  Точнее,  в
субботу вечером.
     - Пытались раздобыть для нее искусственное сердце?
     - И не думали.
     - Скотина, - сказал Рансибл, имея в  виду  Броза.  Он  ненавидел  его
всеми фибрами души.
     - Нам известно, - продолжал агент, - что у нее было  больное  сердце,
увеличенное с детства из-за ревматизма.
     - Другими словами...
     - Вероятно, ей дали  жесткие  сроки  для  исполнения  заказа,  и  она
переутомилась. Конечно, это только предположение.  Но  то,  что  Броз  так
часто летал в Нью-Йорк из Женевы, весьма странно, ведь ему за восемьдесят.
Этот "специальный проект"...
     - Да, - согласился Рансибл, - наверное, это и  в  самом  деле  что-то
важное. -  Он  несколько  минут  молчал,  размышляя,  а  затем  сказал:  -
Разумеется, люди Броза глубоко проникли в мою организацию.
     - Это так, и...
     - Но я знаю, что вам не известно...
     - Нам еще ни разу не удавалось раскрыть агентов  Броза,  проникших  в
вашу организацию. К сожалению.
     Он и в самом деле выглядел огорченным, для организации Фута  раскрыть
агентов Броза, числящихся сотрудниками Рансибла, было бы крупным успехом.
     - Меня беспокоит Юта, - пробормотал Рансибл.
     - Не понял вас?
     - У меня все готово, и я уже могу отдавать  команду  о  начале  работ
бригадам  железок  и  колонне  самоходных  землероек,  базирующихся  возле
бывшего Святого Георгия.
     Об этом и так все знали.
     - Мистеру Футу это известно, но у него нет по  этому  поводу  никаких
рекомендаций. По крайней мере, мне он ничего не передавал.
     Рансибл встал, пожал плечами и сказал:
     - Я думаю, ждать дальше никакого смысла нет. По видеоканалу  я  отдам
им приказ начать работы. И будем надеяться...
     - Да, сэр.
     - Для пятидесяти тысяч человек.
     - Да, это будет большая стройка.
     - Они будут жить там, где они и должны жить - под  солнцем.  А  не  в
септических убежищах. Не как саламандры на дне пересохшего колодца.
     Все еще перебирая документы и  безуспешно  пытаясь  найти  среди  них
что-нибудь полезное, агент Фута сказал:
     - Я желаю вам удачи. Может быть, в следующий раз...
     Но он не был уверен в том, что Рансибл получит еще один доклад.  Этот
весьма скудный сегодняшний доклад может оказаться последним, если Уэбстера
Фута не подвели его экстрасенсорные способности.
     А время показало, что не подвели.



                                    15

     Из искореженных; плохо сохранившихся развалин, стоявших  тут  некогда
высотных  зданий,  четверо  бородатых  мужчин  вышли  навстречу   Николасу
Сент-Джеймсу.
     - Как случилось, - спросил  один  из  них,  -  что  тебя  не  засекли
железки?
     Одежда незнакомцев вид имела довольно жалкий, но сами  они  выглядели
здоровяками.
     Чувствуя смертельную усталость, Николас посмотрел на них и уселся  на
обломок камня, тщетно пытаясь нащупать сигарету в кармане куртки - железки
отобрали у него сигареты. Собравшись с силами, он сказал:
     - Засекли. Двое. Когда я вышел на поверхность. Вероятно, они услышали
вибрацию землеройки.
     - Они хорошо слышат вибрацию, -  сказал  главный  из  незнакомцев.  -
Любых машин. И радиосигналы. Если, например...
     - Я разговаривал по радиотелефону, и они записали весь разговор.
     - Почему же они тебя отпустили?
     - Они были уничтожены, - объяснил Николас.
     - Что, твои коллеги по убежищу вышли на поверхность и прикончили  их?
Мы так и поступили. Нас было  пятеро.  И  они  схватили  того,  кто  вышел
первым. Они не собирались его убивать, они хотели утащить его  в  один  из
этих... ну как их... ну да, жилых комплексов  Рансибла.  В  одну  из  этих
тюрем. - Он внимательно смотрел на Николаса. - А мы напали на  них  сзади.
Но так случилось, что они убили первого из нас, а точнее, его убили, когда
мы стали стрелять по железкам. Думаю, это была наша ошибка. - Он замолчал,
потом сказал: - Меня зовут Джек Блэр.
     Один из бородачей спросил:
     - А ты из какого убежища?
     - Из "Том Микс".
     - Оно здесь поблизости?
     - Четыре часа ходьбы.
     Николас замолчал. Да и собеседники не знали, что сказать, все ощущали
неловкость и смотрели в землю.
     Потом Николас сказал:
     - Двое железок, схвативших меня, были уничтожены Талботом Йенси.
     Бородачи смотрели на него пристально, не мигая.
     - Это чистая правда, - сказал Николас. - Я понимаю,  что  это  звучит
довольно странно, но я и в самом деле видел его. Он не собирался  выходить
из  своего  укрытия,  он  хотел  остаться  незамеченным,  но  мне  удалось
рассмотреть его. И у меня нет никаких сомнений в том, что это  был  именно
он. - Четверо бородачей не отводили от него глаз. - Да  и  как  я  мог  не
узнать его? - сказал Николас. - В течение пятнадцати лет я четыре или пять
раз в неделю видел его по телевизору.
     После недолгой паузы Джек Блэр сказал:
     - Дело в том, что на самом деле Талбота Йенси не существует.
     В разговор вступил еще один из них:
     - Ты разве не знал, что это чучело?
     - Как это?  -  переспросил  Николас.  И  сразу  все  понял;  за  долю
мгновения он  постиг  гигантские  масштабы  опутавшей  их  лжи.  Настолько
гигантские, что описать их не было никакой возможности. Этим людям  нечего
было и думать справиться с этой задачей. Он должен понять,  осознать  этот
обман сам, испытать его на своей собственной шкуре.
     Блэр сказал:
     - То, что видел на экране телевизора каждый вечер  там,  в  подземном
убежище, - как ты его назвал, "Том Микс"? - то,  что  вы  называли  Йенси,
Заступник - это на самом деле робот.
     - Даже не робот, - поправил его другой, - не самостоятельно  мыслящее
устройство, а просто чучело, которое сидит за столом.
     - Но оно же говорит, - попытался возразить Николас. - Рассказывает  о
патриотизме. То есть, я не хочу с вами спорить, я просто не понимаю.
     - Он говорит, -  пояснил  Блэр,  -  потому  что  огромный  компьютер,
который называется Мегалингв 6-У или как-то в этом роде, передает текст  в
это "чучело".
     - А кто создает программы для  компьютера?  -  спросил  Николас.  Все
разговаривали очень медленно, словно во сне, как будто  пытались  говорить
под водой и на них давила огромная тяжесть. - Кто-то  же  пишет  для  него
речи, сам он не...
     -  У  них  много  специалистов,  -  сказал  Блэр,   -   их   называют
йенсенистами. Те йенсенисты, которые работают в Литературном отделе, пишут
речи и загружают их в Мегалингв  6-У,  а  он  как-то  обрабатывает  слова,
придает им нужную интонацию.  И  затем  "чучело"  говорит  их.  И  поэтому
выглядит как живое. Речь записывают на пленку, а потом ее просматривает  в
Женеве тип, который всем этим заправляет.  Зовут  его  Броз.  И,  если  он
одобрит сделанную запись, то  ее  по  телекабелю  покажут  всем  подземным
убежищам Зап-Дема.
     Один из мужчин добавил:
     - В России тоже есть такое "чучело".
     Николас спросил:
     - А как же война?
     - Она давно уже закончилась, - ответил Блэр.
     Николас кивнул:
     - Я понимаю.
     - Киностудия в Москве принадлежит и  тем  и  другим,  и  нью-йоркское
Агентство  тоже  совместное  предприятие.  Московской  студией   руководит
талантливый "красный" режиссер Айзенблад, он снимает фильмы  о  разрушении
городов, которые ты видел по телевизору. Обычно он снимает "в  миниатюре",
пользуясь макетами, а иногда - в натуральную величину. Например, когда  он
снимает сражающихся железок. Он настоящий профессионал. Я имею в виду, его
фильмы не вызывают подозрений. Я помню их, а иногда нам удается  настроить
приемник, и тогда мы ловим эти передачи. Когда мы жили под землей, мы тоже
верили этим фильмам. Он, этот Айзенблад, и йенсенисты обманули в  общем-то
всех, кроме тех жителей убежищ, которые выходят на  поверхность.  Как  ты,
например.
     Николас сказал:
     - Я вышел на поверхность не потому, что догадался.
     Кэрол начала догадываться, сказал он  себе.  Кэрол  была  права.  Она
сообразительнее меня. Она знала об этом.
     - И вся Земля  выглядит  так?  -  Он  показал  на  руины  Чейенна.  -
Радиация? Развалины?
     - Конечно, нет! - взволнованно ответил Блэр. - Это одна  из  "горячих
зон", которых осталось уже немного. Все остальное - парк.  Они  превратили
весь мир в огромный парк и разделили его между собой на поместья,  каждому
из них, йенсенистов,  принадлежит  множество  железок.  Как  у  королей  в
Средние века. Это даже интересно. - Он заговорил тише. - Но, я думаю,  это
нечестно. По крайней мере, я так считаю.
     Бородачи дружно затрясли головами в знак согласия:
     - Это несправедливо. В этом не может быть никаких сомнений.
     Николас спросил:
     - Как же вы живете? Где берете еду? И сколько вас?
     - В нашей группе двести бывших жителей убежищ, - ответил ему Блэр.  -
Мы живем в развалинах Чейенна. Мы  должны  были  бы  попасть  в  тюрьмы  -
огромные жилые комплексы, которые строит человек по фамилии  Рансибл.  Они
неплохие, эти жилые комплексы, в них, по крайней мере, не чувствуешь  себя
как мышь в мышеловке. Но мы хотели... - Он махнул рукой. - Я не  могу  это
объяснить.
     - Мы хотим свободно передвигаться, - объяснил один из бородачей, - но
на самом деле нам это не удалось. Мы не можем выйти из Чейенна, потому что
нас поймают железки.
     - А почему они не охотятся за вами здесь? - спросил Николас.
     - Они охотятся, - ответил Блэр, - но делают это скорее для  проформы.
Понимаешь? Эта земля - часть нового  поместья,  которое  только  строится,
вилла еще не закончена, и радиация тут еще есть. Но сюда рискнул  приехать
один йенсенист. Если его не убьет радиация, имение останется за  ним.  Эта
земля станет его поместьем, и он будет здесь хозяином.
     Николас сказал:
     - Дэвид Лантано.
     - Правильно. - Блэр как-то странно посмотрел на него. - Откуда ты его
знаешь?
     - Железки, напавшие на меня, принадлежали ему.
     - И они хотели убить тебя?
     Он кивнул.
     Четверо обменялись встревоженными взглядами,  поняв  друг  друга  без
слов:
     - А Лантано был на вилле? Одобрил он их решение?
     - Нет, - ответил он. - Они попытались  связаться  с  ним,  но  им  не
удалось. Они приняли решение самостоятельно.
     - Тупые чурбаны! - выругался  Блэр.  -  Лантано  не  разрешил  бы  им
убивать! Я в этом совершенно уверен. Он не решился бы на убийство. Они  же
были созданы для того, чтобы убивать. Я имею в виду, что многие железки  -
ветераны войны: они приучены уничтожать все  живое.  Остановить  их  может
только приказ хозяина. Но тебе повезло - ты сумел спастись. Хотя это  было
ужасно. Просто ужасно.
     - Но, - вступил в разговор один из  бородачей,  -  что  он  сказал  о
Йенси? Разве это возможно?
     - Я видел его, - повторил Николас, - я уверен в том, что это был он.
     Джек Блэр  заговорил,  он  цитировал  какой-то  неизвестный  Николасу
текст:
     - "Я видел Бога! Есть у вас сомнения? Вы осмеливаетесь сомневаться  в
этом?!". Какое оружие было у  того  парня,  который  тебя  спас?  Лазерный
пистолет?
     - Нет. Железка превратился в пыль. - Николас попытался объяснить, что
освобождение пришло внезапно. - От них остались  только  две  кучки  сухих
опилок, напоминающие ржавчину. Вам это что-нибудь говорит?
     - Это новое оружие, оно только у йенсенистов, - кивнул  Блэр.  -  Так
что тебя спас йенсенист, у бывших жителей убежищ такого оружия нет. Я даже
не знаю, как оно называется. Но, должно быть, оно  сделано  еще  во  время
войны,  и  такого  оружия  у  них   много.   Время   от   времени,   когда
соседям-йенсенистам не удается провести межу между двумя  поместьями,  они
бросаются в арсенал-хранилище в Агентстве, в  Нью-Йорке  -  это  там,  где
фабрикуются "печатные материалы". Потом сломя  голову  бросаются  к  своим
аэромобилям и мчатся в свои поместья - и ведут своих железок  в  бой.  Это
просто смешно; они набрасываются друг на  друга  как  ополоумевшие,  после
чего выводят  из  строя  дюжину-другую  железок  или  просто  их  калечат,
достается иногда и йенсенистам. А затем отправляют покалеченных железок  в
ближайшие подземные убежища, чтобы их там отремонтировали. Они ведь  вечно
стремятся увеличить свои свиты и закрепить за собой железок  новых,  более
совершенных типов, которых изготовляют под землей.
     - В поместьях  у  некоторых  йенсенистов  содержатся  до  двух  тысяч
железок. Целые армии, - добавил другой.
     - Поговаривают, что у Броза, - сказал Блэр, - десять или  одиннадцать
тысяч железок, хотя чисто формально все без  исключения  железки  Зап-Дема
находятся в распоряжении генерала  Холта.  Он  может,  как  вы  понимаете,
воспользоваться своей властью и отменить распоряжение  любого  йенсениста,
любого  хозяина  поместья,  и  призвать  на  службу  своих   железок.   За
исключением железок Броза. - Он понизил голос: - Никто не  может  отменять
приказы Броза. Броз  -  самый  главный.  Только  он  может  входить  в  то
хранилище, где хранится самое совершенное оружие, которое так  и  не  было
применено. Это ведь страшное оружие, и если бы его пустили в  ход,  то  от
нашей планеты остались бы одни воспоминания. Война  прекратилась  как  раз
вовремя. Если бы она продлилась еще месяц - конец. - Он махнул рукой.
     - Мне очень хочется закурить, - сказал Николас.
     Четверо бородачей посовещались,  и  один  из  них  неохотно  протянул
Николасу пачку "Лаки Страйк". Николас бережно взял одну сигарету и  вернул
драгоценную пачку.
     - У нас ведь ничего нет, - извиняющимся тоном сказал Блэр. -  Правда,
новый хозяин, начавший здесь строить поместье, этот Дэвид Лантано,  парень
неплохой. Я бы даже сказал, что он не позволяет  своим  железкам  выкурить
нас отсюда. Не разрешает им врываться в наше логово, но это только  тогда,
когда он сам здесь. Он как бы заботится о нас. Снабжает нас едой.  -  Блэр
замолчал, а потом  снова  заговорил,  причем  Николас  не  мог  понять  то
выражение, которое появилось у него на лице: - И  сигареты.  Да,  он  и  в
самом деле пытается нам помочь. И таблетки, он самолично сбрасывает нам  с
аэромобиля противорадиационные таблетки. Он и сам принимает их. Я  имею  в
виду, он вынужден это делать.
     - Он болен, - добавил другой  бывший  житель  убежища.  -  Он  сильно
обожжен. Понимаете ли, по закону  он  должен  проводить  здесь  двенадцать
часов в сутки. И он не может сидеть в подвале, как мы. Это  мы  живем  под
землей и вышли мы только потому, что  заметили  вас.  -  Блэру  он  нервно
сказал: - Нам лучше побыстрее убраться обратно в логово. Для одного дня мы
уже получили вполне достаточно. - И показал на Николаса: - И он тоже, ведь
он уже несколько часов на поверхности.
     - Вы берете меня с собой? - спросил Николас. - Я  могу  жить  у  вас,
ребята? Я вас правильно понял?
     - Само собой, - кивнул Блэр, - так наша община и  появилась.  Неужели
ты мог подумать, что мы прогоним тебя? Нет, мы не такие. - По-видимому, он
разозлился не на шутку. - Чтобы тебя убил какой-то железка?  Ну,  нет.  Мы
этого не допустим! - Он помолчал, потом заговорил снова: - Это своего рода
благотворительность.  Можешь  оставаться  у  нас  сколько  хочешь   -   мы
приглашаем тебя. Позже,  когда  сориентируешься  в  обстановке,  ты,  если
захочешь, можешь им сдаться и поселиться в одном из тех жилых  комплексов,
в которых живут уже сотни тысяч бывших жителей убежищ. Но это твое  личное
дело. Однако пора идти.
     Он зашагал среди развалин по едва заметной тропинке, все остальные, в
том числе и Николас, зашагали за ним гуськом.
     - Иногда уходит несколько недель, - сказал Блэр через плечо, -  чтобы
полностью "прочистить мозги", отделаться от всего, чем ты  был  нашпигован
за пятнадцать лет просмотров телепередач. - Он на мгновение остановился  и
как-то очень искренне сказал: - Рассудком ты уже со всем этим  примирился,
но я знаю, что сердцем, душой еще нет. Для  этого  нужно  время.  Никакого
Йенси нет и никогда не было. Никогда, мистер Сент-Николас.
     - Нет, - поправил его Николас, - Николас Сент-Джеймс.
     - Йенси никогда не существовал, хотя война поначалу и  в  самом  деле
была, посмотри только. - Он показал на развалины, раскинувшиеся на  многие
мили, на Чейенн. - Но Йенси изобрел Стэнтон Броз, воспользовавшийся  идеей
западногерманского продюсера, жившего в прошлом веке, ты, наверное, слышал
о нем. Но тот умер до того, как  ты  появился  на  свет,  а  они  все  еще
показывают   его    документальные    фильмы:    "Победа    на    Западе",
двадцатипятисерийный фильм о Второй  Мировой  войне.  Я  смотрел  его  еще
ребенком.
     - Ну конечно, - сказал Николас, - Готтлиб Фишер.
     Он  видел,  причем  много  раз,   этот   ставший   уже   классическим
документальный фильм, который ставили на один уровень  с  такими  фильмами
как "Головокружение", "На западном фронте без перемен" и "Голубой  ангел".
И он изобрел Йенси? Готтлиб Фишер? Николас  шел  за  четверкой  бородачей,
совершенно сбитый с толку, и очень хотел прояснить все сразу.
     - Но почему он это сделал?
     - Чтобы добиться власти, - ответил Блэр не  останавливаясь;  они  уже
очень спешили, стремясь как можно быстрее добраться  до  своего  "логова",
глубокого подвала, который уцелел под водородными  бомбами,  превратившими
эту местность в "горячую зону".
     - Ага, - понимающим тоном повторил Николас, - чтобы добиться власти.
     - Помнишь, Фишер исчез во время того злополучного полета  на  Венеру.
Он хотел  стать  одним  из  первых  покорителей  космоса,  он  не  мог  не
отправиться в тот рейс, и на этом для него все закончилось, потому что...
     - Я помню, - сказал  Николас.  В  газетах  тогда  появились  огромные
заголовки. Преждевременна