вошли в широкую тень нависшей скалы,
главный инженер сделал технику замечание, обратив его внимание на ноль
второй.

- Но я передал команду на оба танка!

- Повторите!

- Что там еще?

- На ноль втором не работают прожектора.

- Включите запасные!

- Рация ноль второго не отвечает!

Рент подошел вплотную к технику и несколько секунд смотрел, как тот
пытается вызвать машину на всех запасных диапазонах.

- Передайте им сигнал "Стоп программа" на аварийной волне. Это должно
подействовать.

Сразу, как только техник нажал красную клавишу, передний танк остановился,
словно налетел на стену. Но ноль второй, шедший замыкающим, даже не
замедлил ход. Он объехал остановившийся танк по короткой дуге и скрылся в
тени скалы.

- Передайте ноль первому приказ следовать за ним, и пусть все время держит
его в лучах своих прожекторов.

Секунд через пятнадцать на экране снова возникла широкая корма ноль
второго.

- На нем не могли отказать сразу все запасные каналы связи, это исключено!
- попытался оправдаться инженер.

- Я и сам это знаю, - ответил Рент. - Проверьте его основной азимут!

- В общем он придерживается программы...

- Что значит "в общем"?

- Отклонение в десять градусов могло быть вызвано естественными
препятствиями.

- Сколько времени он будет находиться в зоне нашей прямой видимости?

- Еще двадцать минут.

- Так вот, если за это время он не вернется на программный маршрут...

Происходило что-то из ряда вон выходящее. Управляющая аппаратура автономных
кибов дублировалась. Могли выйти из строя рации, могли отказать прожекторы,
но основная программа должна была выполняться в любом случае. И они все
слишком хорошо понимали, что могла означать утрата контроля над такой
машиной.

Главный инженер расстелил перед Рейтом лавсановую кальку фотографии
местности, снятую спутником. Картографический автомат уже нанес на нее все
необходимые обозначения и синим пунктиром вычертил намеченный для танков
маршрут. Тонкая пунктирная линия пересекала ущелье и тянулась далеко в
глубину песчаной зоны, к самому центру. Даже при сильном увеличении на
снимке не было видно ничего, кроме песка. В центре пятна танки должны были
сделать круг радиусом в сто метров, произвести сейсмическое зондирование
поверхности и вернуться.

Красным карандашом инженер провел рядом с голубым пунктиром толстую линию.

- Сейчас они вот здесь. Постепенно выходят на маршрут. Рация ноль второго
по-прежнему не отвечает. В зону войдут через десять минут. Мне кажется,
программа выполняется нормально. На ноль первом все показатели в норме, мы
провели еще одну контрольную проверку.

- Хорошо. Пусть пока все остается как есть. Запустите еще один спутник на
случай, если в зоне откажет аппаратура на ноль первом. Запросите у техников
все журналы контрольной проверки. Меня интересует, как могло случиться, что
аппаратура на ноль втором отказала сразу же после запуска! Чем они там
занимались во время контроля?! И вызовите Танаева, пусть он мне на это
ответит.

Дежурный у пульта повернул к координатору взволнованное лицо.

- Ноль второй резко свернул в сторону от маршрута. Там нет никаких
препятствий. Они подошли к зоне, и он свернул. Смотрите! Идет вдоль зоны!

- Остановите ноль первый, снимайте его с маршрута, пусть идет за ноль
вторым вплотную. Нет, подождите. Заставьте его остановиться. Переведите
ноль первый ему навстречу, в лоб.

- Но у них же одинаковая мощность полей!

- Это я знаю без вас. Меня интересует, как он себя поведет при встрече. Что
вы на это скажете? - Рент повернулся к главному кибернетику и смотрел на
него так, словно тот собственными руками разрушил управляющую аппаратуру
танка.

- Если в его блоках такие же нарушения, как на геологических кибах, то
предсказать заранее ничего нельзя.

- Ну вот и давайте посмотрим, раз уж главный кибернетик не знает, что из
этого выйдет.

Ноль второй шел не точно по краю зоны. Временами он пересекал выдающиеся в
сторону песчаные языки, и тогда его защитный купол начинал переливаться
всеми цветами радуги.

Ноль первый, точно выполнив команду, развернулся и, срезая дугу, шел
наперерез ноль второму.

- Какое до них расстояние? Как долго он останется в зоне действия наших
локаторов?

- После точки встречи, если он не изменит направление, его закроет вон та
гряда.

- И больше мы его не увидим?

- Только спутник и камеры ноль первого.

- Этого мало. Я не хочу выпускать его из-под контроля. Пошлите глайдер с
камерами к точке встречи. Пошлите ноль двадцатый.

- Вы хотите, чтобы нейтринная пушка...

- Вот именно. Я хочу, чтобы у нас был над ним полный контроль в любой точке
маршрута. Вы меня поняли?

- Сейчас они встретятся!

Этот возглас дежурного оператора заставил всех, кроме главного инженера,
набиравшего программу для глайдера, вновь повернуться к экранам. Ноль
первый, опередивший ноль второго метров на двадцать, теперь развернулся и
встал у него на пути. Через секунду силовые поля должны были
соприкоснуться. Если ноль второй не снизит скорости, то энергетическая
вспышка от взаимодействия защитных полей может повредить обе машины.
Стоявшие у экранов люди затаили дыхание... Ноль второй вдруг окутался целым
облаком пыли.

- Он включил тормоза! Смотрите, разворачивается, значит, логические блоки в
порядке. Что это?! Там, на корме?!

Все уже видели, как на корме развернувшегося танка приоткрылась амбразура.
Ослепительно синий луч нейтринной пушки вонзился в силовое поле первого
танка.

- Увеличьте мощность защитного поля! Включите форсаж генераторов!

Ни одно поле не могло противостоять удару нейтринного излучения. На том
месте, где только что стоял танк, вспух голубоватый шар плазмы. Секунду
казалось, что он застыл на месте, словно границы уничтоженного защитного
поля все еще сдерживали его стремительное движение, потом, перепрыгнув
через невидимый барьер, дымовой шар стал распухать, наливаться багряными
кляксами, какими-то ошметками оплавленной лавы и металла, облаком
раскаленных паров и, словно вздохнув, в следующую долю секунды разметал все
это по песчаной прогалине. Ноль второй уходил от места встречи на полной
скорости в глубь зоны.

Грибовидное облако взрыва на экранах все еще увеличивалось в размерах, его
крайняя часть догнала уходящий танк, и защитное поле ноль второго налилось
зловещим малиновым светом.

- Откуда на ноль втором нейтринная пушка? - Тон Рента не предвещал ничего
хорошего.

- Согласно вашему приказу, с него снято все вооружение.

- Но пушка все-таки была?!

Главный инженер пожал плечами.

- Если танк произвольно может сойти с маршрута по собственной инициативе, я
уже ничему не удивляюсь!

- Там не было пушки. Во всяком случае, это не штатное орудие танка. Не та
мощность. Скорее, охранный киб.

- Так проверьте! Какой киб был приписан к этому танку?

- Ноль двадцать четвертый.

- Где он?

- Должен быть в ангаре...

Кибернетик уже нагнулся над пультом аварийной связи с автоматами. В
молчании прошла почти минута. Наконец Рент сказал:

- Не трудитесь. Его наверняка нет на корабле.

Главный кибернетик, отвернувшись от пульта, нервно схватил лежащий перед
ним на столике маршрутный чертеж и скрутил его в трубку.

- Этого я не понимаю! - Кибернетик расправил чертеж и тут же, видимо забыв,
что у него в руках, скомкал и отбросил его в угол рубки. - Он может выйти
из строя. Внешнее воздействие может разрушить в сложной системе
электронного кристаллического конда какие-то цепи, но никакое воздействие
не может заменить одни цепи другими, заменить одно задание другим, а ведь
произошло именно это!

- Вы хотите сказать, ни одно стихийное воздействие этого не может, не так
ли? - Координатор внимательно, в упор смотрел на главного кибернетика. - А
если предположить, что воздействие не было стихийным, случайным, природным?
Ведь именно этими словами мы привыкли обозначать непонятные нам явления. Ну
а если это вовсе не случайно? Если его действия целенаправленны? Ну да,
направлены кем-то извне?

Несколько секунд в рубке висело долгое молчание.

Первым заговорил главный кибернетик:

- Вы хотите сказать, что нашими автоматами управляет кто-то извне? Это
невозможно!

- Нет! - резко ответил координатор. - Я хочу сказать, что наши автоматы
кто-то извне изменяет таким образом, что они перестают быть нашими
автоматами!

- Такое предположение могло бы объяснить многое, - задумчиво проговорил
Лонг, - и даже то, каким образом дважды стало возможным целенаправленное
изменение кристаллокондов наших кибов.

- Вот именно. В первом случае я еще мог поверить в стихийное воздействие,
но сейчас... Что там с нейтринной пушкой?

- Глайдер уже вышел. Он будет на месте через пятнадцать минут. Но на нем
нет защитного поля...

- Ему оно и не нужно. Я не собираюсь вводить его в зону. Достаточно вывести
на линию прямой наводки.

Облако на экранах медленно рассеивалось. Постепенно становилась прозрачной
вся его восточная часть, до этого скрывавшая вышедшую из-под контроля людей
машину. Перед ними открылась широкая панорама песчаной пустыни, на которой
не было ни малейшего выступа и не было заметно никакого движения.

- Не мог же он раствориться!

Координатор переключил экраны на объективы спутника. Теперь, с большой
высоты, они видели всю зону, словно большую приплюснутую тарелку. Если не
считать воронки от взрыва, на ней не было ни единого пятнышка. Машина
исчезла.

Долго, настойчиво пищал зуммер аварийного вызова. Медленно, словно
просыпаясь, координатор потянулся к выключателю.

- Ну что там еще?

- Пилота Танаева нет на корабле. Его фон не отвечает на аварийный вызов.

4

Больше всего Глеба мучила темнота. В переходном тамбуре не было
предусмотрено освещения. Глеб едва помещался в узком металлическом колодце,
похожем на раскаленную духовку. Спина и колени упирались в противоположные
стены. Перед глазами плыли цветные пятна. Сорок градусов, когда рядом нет
воды, - это, пожалуй, многовато. От жажды пересохло во рту. Но хуже всего
было то, что он почти полностью утратил всякое ощущение времени.
Равномерный шум генераторов и дрожь переборок еще больше притупляли
сознание. Тренировки в сурдокамере более длительны, но там нет изнуряющей
жары, нет жажды, соленые струи пота не расползаются под рубашкой липкими
лентами и никто не скребется за металлическими стенами... Крысы здесь
завелись, что ли? Вот опять за его спиной вдоль стены кто-то простучал
маленькими коготками. Он понимал, что после биологического контроля и серии
дезинфекции, которым подвергаются машины перед отправкой в космос, на них
не может сохраниться ни одной бактерии, и все же кто-то определенно бегал у
него за спиной... Звук расплывчатый, глухой... Скорее всего, это кибер
что-то делал в своем грузовом отсеке, за толстыми стальными плитами...
Временами Глеб совершенно терял ощущение реальности. Ему казалось, он давно
плывет в темной густой реке, а рядом с ним маленькое металлическое
создание, похожее на крысу и на робота одновременно. У него были ядовитые
зубы, и Глеб понимал: главную опасность представляют именно эти зубы. Ему
бы увернуться, убежать, но сил уже не было, и проклятая крыса в конце
концов вцепилась в затылок. Глеб закричал, рванулся и, окончательно придя в
себя, понял, что танк только что резко изменил направление. Двигатели под
полом взвыли, и почти сразу где-то снаружи тяжело ухнуло и засвистело. Удар
подбросил машину. Пол под ногами мелко затрясся. Снаружи происходило нечто
чрезвычайное, нечто такое, что требовало его немедленного вмешательства.

Самым трудным было первое движение - встать, распрямить спину... Голова
закружилась, и несколько секунд он вынужден был стоять неподвижно,
собираясь с силами.

Свет неожиданно ударил по глазам, как только он приоткрыл крышку люка. Ну
конечно, наверху, в машинном отделении, должен был быть свет. Он успел
забыть об этом... Казалось совершенно невозможным дышать расплавленным,
жидким свинцом, на который походил воздух, хлынувший из машинного
отделения.

"Подняться туда? В этот раскаленный радиоактивный ад?" Нет, он не сможет.
Надо поскорей захлопнуть крышку люка... Но вместо этого он почему-то полез
вверх, с трудом переставляя ноги по металлическим скобам, заменявшим
ступени. Подъем занял минут пять. Наконец он почувствовал под ногами пол
машинного отсека. Пот заливал глаза. Несколько секунд он ничего не мог
рассмотреть. Вся машина мелко вибрировала, и он ощущал ее дрожь каждой
клеточкой своего тела. Вскоре глаза немного привыкли к ослепительному
блеску ламп. Генераторы выли на высокой ноте. Их кожухи расплывались в
радужные пятна. На таком расстоянии он еще ничего не видел. Зато совсем
рядом, справа, рука нащупала знакомую нишу дверного замка. Откуда здесь
дверь? Здесь не должно быть никакой двери, все переборки герметично
перекрываются специальными шлюзами... И вдруг он вспомнил... Шкафчик,
аварийный шкафчик...

Еще не веря себе, он рванул ручку, замок послушно поддался. Прямо перед ним
шелестела и переливалась серебряными отблесками текстонитовая ткань
скафандра...

- Идиот, последний идиот! - обозвал он себя. - Ну конечно же, в машинном
должен был быть резервный скафандр!

Вместо того чтобы медленно поджариваться в этой душегубке, нужно было
действовать, потому что скафандр прежде всего означал полную защиту от
радиации, нормальную температуру, а в случае необходимости - и возможность
выхода наружу.

Натянуть его, закрепить магнитные швы и включить внутреннюю систему
терморегуляции - все эти привычные, сотни раз отработанные движения не
заняли больше минуты. Струя свежего, прохладного воздуха ударила в лицо из
респиратора. Глеб блаженно зажмурился. Теперь можно было жить...

И в эту секунду погас свет. Одновременно встали оба генератора, и наступила
жуткая, неправдоподобная тишина. Почти сразу же он понял, что тишина была
обманчива. Как только слух оправился от дикого рева двигателей и
пронзительного воя гравитационных моторов, он услышал снаружи странный
шелест и дробный нарастающий стук. В то же мгновение машину мелко-мелко
затрясло, точно кто-то бросил ее на огромное сито. Дрожь нарастала. От нее
заломило виски, заныли зубы. Вибрация перешла в звуковой диапазон,
зазвенели, завыли переборки. Что-то упало и разбилось рядом с ним. Машина,
весившая десятки тонн, одетая в непроницаемую броню, упрятанная в кокон
защитных полей, тряслась как в лихорадке... Вдруг он сообразил, что никаких
полей больше нет, раз встали генераторы, и если машина сейчас находится в
зоне... Он старался не думать о том, что случится через несколько секунд
после того, как под действием энтропийного поля распадется наружная
силиконовая броня...

* * *

Сейчас, когда в ангаре не было двух самых больших машин, его пространство
казалось неоправданно огромным. Группа людей совершенно затерялась под
сверкавшим ослепительным светом куполом. Полное освещение потребовалось
кибернетикам. Чтобы не отключать многочисленные цепи, в которых могло быть
искомое повреждение, решено было вести работу на месте. Узкий длинный стол
заполняли детали и отдельные узлы разобранного контрольного автомата.
Главный кибернетик Кирилин семенил вдоль стола, подключая к бесчисленным
контактным разъемам контрольные приборы. Тут же, на ходу, он считывал их
показания в диктофон карманного калькулятора. На его крошечном табло то и
дело вспыхивали новые цифры суммарных результатов. В третий раз в течение
этого часа на экране связного фона появилось усталое лицо координатора.
Едва сдерживая закипавшее раздражение, Кирилин даже не поднял головы от
приборов. Координатор терпеливо ждал.

- Я еще работаю, Рент. Ничего нового я не могу сказать. Я сразу же сообщу
тебе результаты. Сразу, как только закончу.

Экран мигнул и погас. Координатор так и не произнес ни слова. Кирилин
почувствовал угрызения совести. В конце концов, Рента можно было понять.
Глеб был его другом, почти другом, потому что настоящих друзей у того, кто
занимал эту проклятую должность, быть не может... Как это непросто -
держать в железных тисках дисциплины такой огромный корабль, отвечать за
каждого. Наверное, Рент надеялся что-то доказать Глебу, оправдаться за ту
историю, когда Глеб спас шестерых и потерял должность пилота, но теперь уже
поздно, теперь никому он ничего не докажет, а оправдываться придется перед
базой, и не только ему, всем придется объяснять, каким образом с корабля,
закрытого по тревожному расписанию, бесследно исчез человек...

* * *

Рент сидел в центральной лаборатории за крошечным столиком, втиснутым между
двумя объемными экранами. В хозяйстве Лонга координатор почему-то всегда
чувствовал себя неуверенно. То и дело входившие сотрудники научного отдела
бросали на него любопытные взгляды и тут же забывали о присутствии
командира корабля. Он был чужим в их родной стихии непонятных формул,
вспыхивавших змеек, бесчисленных графиков, мыслей, выраженных на
недоступном простому смертному языке... Центральный экран занимала
увеличенная карта, снятая со спутника в момент исчезновения танка.

И это все, что еще можно было понять. Впрочем, самой карты почти не
осталось. Теперь ее покрывала целая сеть каких-то формул, расчетов и цифр,
обозначавших гигаватты мощности пород, мощности фона, баллы подземных
толчков, атмосферы сжатий и растяжений отдельных пластов и десятки, сотни
других специальных данных, расщеплявших общую картину происшедшего,
делавших ее еще более загадочной и совершенно необъяснимой...

Рент встал, подошел к карте и увеличил на весь экран крошечную точку
поверхности, ту самую, где на предыдущем снимке секунду назад еще была
видна машина, а на этом ее уже не было. Только небольшая рябь, словно это
не песок, а озеро, поверхность которого всколыхнули упругие, расходящиеся
во все стороны волны.

- Может, поле отключилось в момент удара взрывной волны?

Лонг покачал головой.

- Я уже подсчитал. Достаточно было простой брони, с такого расстояния она
бы выдержала удар. Тут что-то другое.

- Так что же? У тебя достаточно квалифицированные специалисты, и я вправе
потребовать однозначного ответа хотя бы на этот вопрос!

- Они делают все возможное, Рент.

- Пусть сделают невозможное. Я должен знать, куда девался этот танк!

Лонг задумчиво посмотрел на координатора.

- Думаешь, Глеб был там?

- Я не верю в бесследное исчезновение ни машин, ни людей!

- Но почему именно на ноль втором?

- Потому что с ноль первого он мог бы связаться с нами по рации, - сказал
Рент и со злостью ударил кулаком по переборке.

Расположенный неподалеку экран какого-то индикатора покрылся рябью помех.
Лонг неодобрительно посмотрел на координатора, но промолчал.

- Не мешало бы тебе потрясти техников, а заодно и кибернетиков. Хорошо бы
наконец узнать, каким образом Глеб мог остаться в закрытом ангаре после
включения программы. Кстати, это могло бы помочь и в наших исследованиях.

- Там тоже делают все возможное, можешь не сомневаться. Но время... У меня
такое ощущение, что уходят последние минуты, когда еще не поздно что-то
предпринять, а мы, как слепые котята, каждый шаг в темноте...

- Кое-что мы уже знаем, но я тебя понимаю... Мои ребята сделают все;
поторопи еще раз кибернетиков.

* * *

Рент захлопнул дверь своей каюты и несколько секунд стоял неподвижно,
пытаясь сформулировать и уточнить только что возникшее подсознательное
решение. "Если Кирилин обнаружит, что контрольный автомат выдал сигнал в
центральный блок по собственной инициативе... Если внутри корабля будет
обнаружен хоть один автомат, способный к самостоятельным, отличным от
программы действиям, мне придется отключить их все. Все сразу. Даже
решениям Центавра нельзя будет безоговорочно доверять. Придется кое-что
вспомнить и кое-что научиться делать руками... И все равно мы сразу же
станем беспомощны..."

Рент устало сел в кресло. Вяло набрал код на обслуживающем автомате. Из
щели появился поднос с дымящимся ужином. Есть не хотелось. Почти насильно