сектор?

- А что случилось?

- Отказал нитридный взрыватель. Нам нужно было убрать небольшую стенку,
взрыватель отказал, и я не могу понять причины. Спустись посмотри.

- Хорошо. Я сейчас.

- Вызов центрального автомата отменить? - спросил робот.

- Нет. Наоборот, соедини меня с ним.

Через секунду знакомый хрипловатый голос сообщил о том, что один из каналов
центрального автомата переключен на его рацию. Глеб запросил информаторий и
через несколько секунд уже знал ответ, который предвидел с самого начала.

Подъем требовал внимания. Широкие подошвы скафандра, упруго пружиня под
ногой, вдавливали свои многочисленные шипы в неровности скал. Один неверный
шаг на такой крутизне мог ему дорого обойтись. Зачем, собственно,
понадобилось ему лезть наверх, к кибу? Ведь он мог вызвать его снизу, со
дна разлома. Нелепость? Ну да, всего лишь нелепость... Некие
незапрограммированные действия, как у тех автоматов... Он почувствовал
легкое головокружение, незнакомую раньше боль... Если его догадка верна, то
все так и должно быть, теперь очередь за людьми.

Внизу двое наладчиков уже разбирали нейтринную горную мину. Механизм
выглядел безупречно. А боек почему-то не доходил до капсулы, словно что-то
в системе спускового механизма изменилось, исчезла какая-то важная деталь,
нарушился заданный людьми порядок, и вот механизм не сработал...

Глеб долго вертел в руках металлическую коробку. Боль ушла и больше не
возвращалась. Но он был уверен, что это не единственный случай такого вот
необъяснимого кратковременного недомогания, что не он первый и этими
мелочами дело не кончится...

Ему понадобятся самые подробные данные обо всех незначительных поломках,
разладках и мелких неисправностях механизмов во всех квадратах, где велись
работы. Он знал, что поломки, которые не выбивают из графика основные
работы, не заносят в журналы и нигде не фиксируют. Значит, придется
поговорить со всеми кибернетиками и наладчиками. Потом ему предстоит
обработать эти данные на машине. Он не сомневался в результате, но для
предстоящего разговора с координатором нужна была серьезная подготовка.
Этот человек верил только фактам. Ну что же, за фактами дело не станет...

Пульт малого расчетчика показался Глебу чрезмерно сложным. Ему не
приходилось еще иметь дело с аппаратами такого низкого класса. Чем проще
машина - тем сложнее управление, тем более подробные команды и программы
приходилось в нее вводить. Зато малый расчетчик не фиксирует работ, которые
на нем проводятся, - именно это Глебу и требовалось. До получения
окончательных результатов никто не должен знать о его догадке. Прежде всего
об этом узнает Рент, и пусть координатор сам решит, что с этим делать
дальше...

Аппарат тихонько урчал, сетка огней на его пульте то почти пропадала, то
вспыхивала с новой силой, когда расчетчику не хватало собственных данных и
он подключался к центральному информаторию.

Автоматическое печатное устройство время от времени выстукивало на ленте
колонку цифр и вновь умолкало. Наконец раздался резкий звонок, означавший
окончание работы. Вспыхнул экран графического анализа. На топографической
схеме местности, расчерченной на квадраты координатной сеткой, змеились
голубые смыкающиеся линии, словно там был центр циклона. Это и был
результат. Глеб нажал большую зеленую кнопку под экраном и получил из щели
хрустящий лист лавсановой пленки, на которой в точности повторялся чертеж
графического анализа, обозначившийся на экране. Затем он тщательно
уничтожил в аппарате все следы только что проделанной работы и лишь после
этого, развернув чертеж, еще раз внимательно всмотрелся в разбегавшиеся по
нему голубые линии. Они обозначали одинаковое количество отказов, взятых в
определенном временном масштабе. Абсциссы не везде смыкались. Участки работ
неравномерно распределялись по поверхности планеты, и ему не хватало
данных, но общая картина все равно вырисовывалась вполне отчетливо.

Значки поломок, отказов механизмов, легких недомоганий людей, ведущих
работу снаружи, не были как попало разбросаны по схеме. Вместо хаоса
случайностей совершенно четко обозначился некий центр. Пятно на карте
планеты площадью примерно двести квадратных километров. Вокруг него
неприятности, обрушившиеся на исследовательские группы, как бы сгущались,
становились чаще и интенсивней...

2

Закрыв за собой дверь личной каюты, координатор Рент почувствовал, как он
устал. Почему-то в своей каюте он особенно остро ощущал одиночество,
которым вынуждены расплачиваться те, кто в интересах дисциплины соблюдают
между собой и остальным экипажем известную дистанцию.

Даже сейчас, вытянувшись на диване, позволив себе расслабиться и дать
отдохнуть натруженным за день мышцам, он ни на секунду не прервал незримую
и незаметную для окружающих связь с кораблем. Словно пучки невидимых нервов
сделали его самого лишь частью этого огромного сложного механизма. Щели
климатизаторов несли теплую волну ароматного воздуха, успокоительно тлел
над столом зеленый светлячок инфора, едва ощутимая вибрация проходила порой
от стрингера машинного отсека по левой переборке, вибрация, которую мог
обнаружить лишь его натренированный слух, - главный реактор второй день
продолжал работать на холостом ходу. Координатор тяжело вздохнул.

Бывают планеты, на которых неприятные случайности собираются словно в
фокусе, но Элана побила все рекорды. Хуже всего с энергией. Без конца
обнаруживались непредвиденные утечки, и повышенный расход сопутствовал
каждому выходу наружу. Словно у него на складе неограниченные запасы
актана! Все аккумуляторы вдвое увеличили саморазряд даже на холостом ходу.
Научная группа объясняет это повышенным фоном гамма-излучений, хотя,
похоже, Лонг в это не очень верит. С чего бы вдруг все внутренние
аккумуляторы и накопители отреагировали на этот фон! Им не раз приходилось
сталкиваться с гораздо более сильными излучениями, и ничего подобного не
было! Придется сокращать и так уже урезанный график работ. Слишком дорого
обходятся исследования на этой планете. Ему нелегко будет отчитаться перед
базой. Еще одна авария с генератором, как та, что случилась при подходе к
Элане, и они не дотянут до Земли... Израсходовано шестьдесят процентов
резервного топлива. Генераторы корабля работали на любой материи, и запасы
инертных материалов, использовавшихся в качестве горючего, они уже
полностью возобновили на Элане, но это топливо годилось только для ходовых
генераторов. Все планетные работы, посадки и взлеты на малой тяге
производились на актане. Только он годился для мощных автономных
аккумуляторов, приводивших в действие основные системы корабля и всех
кибов. Без актана они станут совершенно беспомощны. Взлет придется делать
на главных двигателях, заразив радиацией немалую площадь планеты, несмотря
на строжайший запрет...

Если бы только это! Участились болезни среди членов экипажа. Это было бы
понятно на планете с биосферой, но как объяснить вспышки гриппа и различных
инфекционных недомоганий, когда каждый выход наружу сопровождается полным
комплексом дезинфекционных облучений, а в защитных скафандрах люди вообще
не контактируют с планетой?! А эта история с роботами?

Танаев наверняка по возвращении напишет рапорт в комиссию и будет по-своему
прав. Получится, что Рент не уделил должного внимания такому невероятному
событию, как выход из строя пары роботов. Черт бы их побрал вместе с
Танаевым! Уж он-то должен знать, как важно им закончить разведку, выполнить
задание базы. А при сложившейся ситуации с горючим, когда приходится
экономить каждый выход наружу, он просто не может позволить внеплановые
дополнительные исследования! И все же Рент не хотел бы себе другого
заместителя. По крайней мере, он может поручить этому человеку любое дело и
быть уверенным, что Танаев, со своей въедливостью и скрупулезностью, все
доведет до конца. Тревожные мысли наплывали одна на другую, мешали
расслабиться, не давали отдохнуть. Рент потянулся к изголовью и включил
мент. Первые раскаты похожей на морской прибой мелодии затопили сознание,
перед глазами встали рыжие скалы, и песчаные дюны легли вокруг, словно
застывшие волны океана. Но видение тут же исчезло.

* * *

Глеб не любил встречаться с Рентом в "предбаннике", как окрестили маленькую
комнатку для приемов, заменявшую прихожую в каюте Рента. В самой каюте еще
никому не удалось побывать. Рент тщательно запирал ее за собой на ключ,
словно хранил там редкостное сокровище. Этот анахронизм еще можно было
стерпеть, хотя на корабле не запиралась ни одна каюта, кроме этой. Но
"предбанник" - это уж слишком! Другого выхода у него просто не было в этот
поздний час. Рент тоже имел право на отдых. И все же, стоя перед дверью его
каюты, Глеб с раздражением думал о том, что за странная манера
разговаривать с людьми в специальной комнате, да еще при этом заставлять их
несколько минут ждать у входа.

Наконец дверь распахнулась, и порядком накалившийся Танаев вошел в
"предбанник".

Рент сидел за столом подтянутый, в застегнутой до самого горла куртке, с
прямой, как палка, спиной. Ничто в его облике не выдавало недавней
усталости. Глеб молча развернул на столе лист лавсана. И только когда
координатор вопросительно уставился на него, сделал самые необходимые
пояснения и снова надолго замолчал, ожидая, пока Рент усвоит новую
информацию и примет решение. А Рент не спешил, и где-то в уголках его глаз
чуть заметно дрожал огонек обиды.

Ну почему, почему они приходят к нему, словно он часть центрального
автомата корабля? Почему в трудных ситуациях от него ждут однозначного
безапелляционного решения, в принятии которого никто не хочет помочь ему,
словно они не знают, что никогда не бывает однозначных безапелляционных
решений, не несущих в себе зародыша будущих неприятностей...

Вдруг Рент внутренне содрогнулся. До него только теперь дошел весь грозный
смысл открытия, сделанного Танаевым. На планете существовала некая зона,
площадью примерно двести квадратных километров, в которой все неприятности,
преследовавшие их с момента посадки, словно бы сгущались. В это было трудно
поверить, но цифры, подсчитанные вычислителем, казались безупречными.
Случайное совпадение почти исключалось. Слишком обширный материал собрал и
обработал Глеб. Что же там такое? Неизвестные излучения? Нет таких
излучений, которые оставили бы без внимания корабельные индикаторы. В конце
концов, возят же они с собой пятнадцать человек не самых худших ученых?
Один Лонг стоит десятерых. Пусть думает тоже. Рент набрал на селекторе код
вызова.

...Лонг поднес график к самому лицу, ощупал его и даже посмотрел на
просвет.

- Это слишком невероятно для случайного совпадения. Придется проверить.

Координатор резким жестом остановил его.

- Интересно, каким образом вы собираетесь проверять? Вам знаком дефицит с
актаном?

- Да. Но робота в центр этой зоны придется посылать.

- Одного робота?

- Не торгуйтесь, Рент. Вам все равно этого так не оставить. Пошлете сколько
понадобится, а пока одного. И желательно не "А" класса.

- Почему?

- У меня такое впечатление, что, чем проще будет механизм, тем дольше он
там продержится.

- Ну хорошо. Жук вас устроит?

- Да... Пожалуй. Только пусть с него снимут блоки автономного управления, а
двигатели переключат на релейные радиокоманды.

- Я сам все проверю. - Глеб поднялся. - Через пару часов можно будет
выпускать.

- Не забудьте добавить резервные блоки анализаторов и по четыре передатчика
в инокамерах с каждой стороны. Так, чтобы в случае гибели автомата мы могли
получить информацию.

- Значит, обратно мне его не ждать? - Рент вопросительно поднял брови,
разглядывая хмурое лицо руководителя научной группы.

- Не знаю, Рент. Мы столкнулись здесь с чем-то таким... - Лонг пощелкал в
воздухе пальцами. - Ну, в общем, по сравнению с этим цена одного автомата
может оказаться ничтожной.

* * *

Внешне Жук напоминал подсолнечное семечко, увеличенное до размеров моторной
лодки. Матовые металлические грани, сходящиеся к носу, создавали
впечатление надежности. Лобовая броня Жука способна была отразить прямой
удар лазерного луча. Наружу не выступало ни единого механизма. Не было
видно даже швов. Жук представлял собой транспортное устройство,
использовавшееся в особо сложных условиях.

На экране рубки управления виден был почти весь ангар, в котором
располагался Жук. Все было готово к пуску. В рубке вместе с Глебом сидели
только Лонг и координатор. Словно не ожидая от эксперимента, затеянного
Лонгом, ничего хорошего, Рент удалил даже дежурного и сам сел за пульт
управления наружными автоматами.

Жук тяжело качнулся и медленно поплыл к эстакаде. Между ним и полом
обозначилась узкая щель. Она постепенно расширялась и вскоре достигла
полуметра. В этом пространстве не было ничего, кроме сжатого
антигравитационного поля, нейтрализовавшего притяжение планеты. Автоматы на
антигравитационной подушке были очень удобны. Их проходимость практически
не имела ограничений, но из-за большого расхода энергии использовались они
редко.

Медленно, словно нехотя, дверь шлюза отошла в сторону, пропуская Жука под
мощные потоки облучений дезинфикаторов.

На экране замигал зеленый огонек, означавший, что стандартная процедура
подготовки автомата к выходу закончена.

"Мы можем дорого заплатить за свое чрезмерное любопытство, - неожиданно
подумал Глеб, впервые почувствовав, что опасения координатора не так уж
беспочвенны. - Насколько проще и спокойней было бы закончить стандартные
исследования и убраться с этой планеты восвояси, предоставив разбираться во
всем специальной научной экспедиции, которую, впрочем, могут и не послать:
слишком дорогое удовольствие - специальная экспедиция. Да и не сможем мы
теперь просто так уйти отсюда, никогда себе этого не простим". Менять
что-нибудь было уже поздно. Наружная дверь шлюза, медленно повернувшись,
стала выдвигаться в сторону от корабля, образуя пандус. По нему тяжелая
машина могла плавно опуститься на поверхность планеты.

Каждый раз, когда открывался центральный транспортный люк, Глеба поражала
толщина основной корабельной брони. Слой металла, слагавший пандус, был
значительно больше его ширины, и вся конструкция от этого выглядела
неоправданно громоздкой.

Как только Жук съехал с пандуса, Рент увеличил мощность двигателя, и сразу
же изображение на экране смазалось от волны раскаленных газов. Следящий
автомат тут же переключился на более высокий ярус, и теперь на экране стала
видна значительная часть заваленной скальными обломками поверхности
планеты. Над всем этим первозданным хаосом, почти сливаясь с ним по цвету,
медленно ползло металлическое семечко.

- Ты не хочешь вернуть людей на корабль? - спросил Лонг, словно ему
передалась тревога, которую испытывал Глеб с того самого момента, как
вернулся из карьера и начал собирать первые данные для вычислителя.

- Зачем? Мы всего лишь послали транспортный автомат в один из секторов
планеты. Ты хочешь, чтобы я каждый раз из-за такого пустяка останавливал
работы? Или у тебя есть более определенные соображения?

- Нет... - Лонг сморщил свое и без того изъеденное морщинами лицо. - Я не
думаю, что это опасно. Но это достаточно необычно. Мы не знаем, как себя
проявит то, что скрыто в этой зоне. Ведь что-то там есть?

- Вы даже в этом не уверены. И вообще позвольте мне самому решить, что
здесь опасно, а что нет! - вдруг отрезал Рент.

Теперь они молча смотрели, как Жук неторопливо плыл над скалами,
напоминающими ледяные торосы. Казалось, в этом месте по поверхности планеты
с размаху бил огромный молот. Но скалы постепенно понижались. Все чаще
между ними появлялись проходы, словно кто-то вылизывал среди камней
огромным шершавым языком широкие прогалины. Рент увеличил скорость и
направил машину в одну из таких прогалин. Развернувшись на ровном месте,
Жук вздрогнул и рванулся вперед.

Взглянув на показатель скорости, Глеб заметил, что стрелка далеко еще не
доходит до средней отметки. Мало того, она медленно катилась назад. Видимо,
координатор тоже заметил это, потому что резко, до отказа, передвинул
тумблер, управляющий мощностью двигателя, и включил форсаж. Машина снова
рванулась вперед. Стрелка прыгнула почти в самый конец шкалы. На экране,
показывающем местность с бортовых передатчиков, мелькнула знакомая стена
ущелья. Теперь Жук вошел в зону, в которой до сих пор еще не бывали ни
люди, ни их машины. Всего двадцать километров отделяло его от центра
таинственного пятна, вычерченного Глебом на карте планеты. Вдруг
изображение, транслируемое бортовыми передатчиками Жука, потеряло четкость.
Глеб крутанул настройку, но стало еще хуже.

- Что там такое?! - сразу же рассвирепел Рент. - Вы что, не можете держать
настройку?

- Настройка здесь ни при чем!

- Тогда что же?

- Откуда я знаю! - огрызнулся Глеб. - Я не связист! Вы слишком засекретили
наш эксперимент. Здесь могут понадобиться разные специалисты.

- Хорошо, - неожиданно согласился Рент. - Пригласите всех, кого считаете
нужным. И увеличьте мощность управляющих передатчиков, машина нечетко
выполняет команды. Если не хватит энергии, я запущу главный реактор, -
сквозь зубы добавил координатор.

- Кажется, он начинает забывать про экономию, - пробормотал Лонг.

Несколько минут ушло на то, чтобы объяснить вошедшим в рубку специалистам
создавшуюся ситуацию. За это время Жук заметно потерял ход. Стрелка
скорости, несмотря на полностью выжатый форсаж, болталась где-то посредине
шкалы.

- Ну, так что там с передатчиками? - нетерпеливо спросил Рент. - Машина
выходит из-под контроля. Что это, наводки? Экран?

- Нет. И то и другое наши приборы сразу же определяют, - уверенно ответил
главный инженер. - У меня такое впечатление, что дело в самой машине.

- Да, - подтвердил связист. - Похоже, начали разрушаться телеобъективы на
Жуке. Смотрите: рябь на экране имеет характерную структуру.

- Почему же молчат бортовые анализаторы? Они должны реагировать на любое
внешнее воздействие! Все поля в норме, даже радиоактивный фон не
увеличился!

- Попробуйте взять левее, - вдруг вмешался молчавший до сих пор Лонг.

- Но там же скалы!

- Именно поэтому. Мне кажется, местность в остальных местах что-то уж
слишком выровнялась.

Жук покатился в левый угол центрального экрана. На бортовых экранах
замелькали нечеткие изломанные вершины. Временами изображение исчезало
вовсе. Лонг согнулся над самым экраном, что-то стараясь там рассмотреть. Он
то и дело включал увеличение и фиксаторы, словно забыл, что изображение
автоматически записывается центральным автоматом. Глеб хотел сказать ему об
этом, но не успел.

Скалы неожиданно кончились. На какое-то время изображение на экране стало
почти резким. Впереди, насколько позволяли объективы, виднелась ровная
песчаная плешь. Лонг стремительно нагнулся и включил максимальное
увеличение. Песок приблизился, заполнил собой экран. Глеб не сразу понял,
что его так поразило. И вдруг вспомнил, что на планете нет атмосферы и,
значит, не может быть ни воздушной, ни водной эрозии. Какая же сила
превратила здесь скалы в песок?

- Похоже на пыль, - пробормотал Лонг. - Нет определенной формы. Я не могу
рассмотреть отдельных песчинок, не хватает резкости. Да сделайте же
что-нибудь!

Глеб отстранил оператора и сам взялся за верньеры автоматического
управления Жуком. На какое-то время ему удалось выровнять машину,
стабилизировать ее положение, и объективы теперь держали изображение в
центре экрана, но это мало помогало, предательское помутнение пятнами
расходилось по всем экранам.

- Это все-таки объективы. Поверхность линз разрушается.

- Возьмите пробы этого песка! - приказал Рент.

Глеб отстучал шифр команды, и почти в ту же секунду из кормового отсека
Жука вытянулась длинная когтистая лапа пробоотборника. Но не успела она
коснуться почвы, как вся ее нижняя часть потеряла резкие очертания и стала
расплываться, словно пробоотборник опустили в расплавленный металл.

- Какая