слышались
слезы.
   Все опустили уменьшители и повернулись к Кате.
   - Что ты, Катя? - спросил Тима.
   - Не знаю. Мне стало страшно. Я подумала, что мы на всю  жизнь  останемся
такими...
   - Перестань, что за ерунда! - сердито сказал Тима. - Можно подумать,  что
ты какая-нибудь доисторическая слабонервная барышня!
   Виктор поднял брови.
   - Доисторические "барышни" не были слабонервны, - заметил он небрежно.
   - Ну, дореволюционная, подумаешь! Какая разница!
   - Значительная.
   - Обрадовался! Зацепил!
   Слушая эти пререкания между Тимой и Виктором, такие знакомые,  привычные,
Катя успокаивалась Готовые было брызнуть из глаз слезы высохли.
   Катя засмеялась:
   - Эх вы, драчуны неисправимые!
   - Ну, вот и отлично! - обрадовался  Тима.  Он  терпеть  не  мог  слез.  -
Прошло?
   - Прошло! Давайте в догонялки играть.
   Она коснулась рукава Виктора и побежала. Виктор за ней. Тима и  Ван  тоже
пытались ее поймать, но она ловко изворачивалась.
   - Витя, сними нас! - крикнула она на бегу. Два раза просить  об  этом  не
пришлось.
   - Об одном жалею, - говорил Виктор: - нет у нас цветной пленки. Какие  бы
получились кадры!
   - Чудо! Прелесть! - щебетала Катя. Она совсем позабыла о  своих  недавних
страхах.
   Уже  стемнело,  когда  ребята,  вдоволь  надышавшись   свежим   воздухом,
опустились внутрь листа.
   Там путешественники устроились в одной из  воздушных  "комнат"  и  начали
готовить ужин.
   Ужин ничем не отличался от обеда, но, в общем, не походил ни на то, ни на
другое.
   - Просто чай с булочками! - решила Катя. Но сок  все  же  мало  напоминал
чай, а крахмал еще меньше походил  на  булочки.  Да  разве  важно  это?  Еда
необыкновенная, а это уже само по себе чего-то стоит! Так дружно решили  все
четверо.
   - Тима, завтра мы не пройдем к коре ветки? - спросил Виктор.
   - Нет, куда там! Надо торопиться.  Чем  меньше  мы  здесь  пробудем,  тем
лучше. Я побаиваюсь, как бы Анатолий Степанович не нагрянул в лабораторию.
   Эта мысль упорно преследовала Тиму.
   - Спать, спать! - торопил он. - Завтра подниму вас чуть свет.
   Дежурных решили не назначать. Тима умел просыпаться в  точно  назначенный
для себя час и обещал всех разбудить.
   Подостлав костюмы, ребята улеглись на них, радуясь, что можно  спать  без
шлемов - в них так неудобно!
   - Хорошо бы костер развести, - мечтательно  сказала  Катя,  -  С  костром
уютно. Помню, мы ходили с ребятами в лес  -  хорошо  было.  Кругом  деревья,
птицы поют, костер горит...
   - Я тоже люблю жечь костер, - присоединился к ней Виктор.
   - И мне нравится на огонь смотреть, - сказал Ван.
   - Ничего, ребята, потерпите до завтра. Разведем дома костер, прямо у  нас
в саду! - пообещал Тима.
   - Так тебе и позволили!
   - Ну, не позволят в саду, уйдем в горы. На этот раз по-настоящему.
   - А ты все же молодец, Тима,  -  сказала  Катя.  -  Прямо  как  настоящий
начальник экспедиции. Провел нас и вывел - и не заблудился. А  здесь  трудно
найти дорогу - все так  непонятно  вокруг,  а  главное,  кажется  совершенно
одинаковым. Одну клетку от другой прямо-таки не отличишь. Никаких примет.  Я
бы нипочем не смогла, обязательно заплуталась бы.
   - Ну что ты, Катя... Ты забываешь - я ведь здесь не  первый  раз.  Иначе,
пожалуй, и мне было бы трудно. А так...
   - Еще много значит, когда представляешь себе общее устройство  дерева,  -
вмешался Ван. - Тогда и не кажется все одинаковым.
   Наступило долгое молчание.
   -  Хорошо  все-таки,  ребята,  что  завтра  мы  возвращаемся,   -   сонно
пробормотала Катя. - Я соскучилась по Джохору, и, вообще, мне...
   Катя не договорила. Она крепко уснула,  подложив  под  щеку  ладонь.  Она
всегда засыпала первая. Ван и Виктор тоже, как видно, задремали. Только Тиме
не спалось. Он лежал с открытыми глазами, переворачиваясь с боку на  бок,  -
то ли он боялся проспать, то ли мысли о завтрашнем дне не давали ему покоя?
   "Может ли мама узнать? -  спрашивал  он  сам  себя.  -  Но  как?  Откуда?
Впрочем, всякое бывает".
   Лучше не думать. Он еще раз перевернулся и  закрыл  глаза,  чтобы  скорее
уснуть.
   Его уже начала одолевать дремота, как вдруг чуткое ухо  уловило  какой-то
шорох. Но повернуться, посмотреть,  в  чем  дело,  было  лень.  А  шорох  не
прекращался. Он то замирал, то усиливался.
   Решив, что это ему кажется, Тима  только  крепче  зажмурился.  Но  что-то
упорно продолжало шелестеть. Тогда Тима открыл  глаза,  повернулся  и...  от
удивления сел. Перед ним, одетый  в  полное  обмундирование,  с  кинокамерой
через плечо и с шлемом в руках, стоял Виктор.
   - Ты куда?
   - Хочу  побродить  немного,  кое-что  доснять.  На  обратном  пути  будет
некогда, - деловито сказал Виктор.
   - Как это - побродить? Да ведь ты заблудишься.
   - Почему я обязательно должен заблудиться? Ты же не заблудился.
   - Что из этого? Я знаю устройство дерева, а ты нет.  Потом,  я  здесь  не
первый раз, ты же знаешь. Кроме того...
   - Кроме того, я не маленький и сам за себя отвечаю, - раздраженно перебил
его Виктор, - Давно обхожусь без нянек.
   - Обходись, как хочешь, там, на земле, мне на это решительно наплевать, а
здесь я несу за тебя ответственность. Я не могу тебя отпустить.
   У Виктора поднялись брови.
   - Мне кажется, ты берешь на себя слишком много, - медленно произнес он. -
Уж не думаешь ли ты  на  самом  деле,  что  можешь  меня  отпускать  или  не
отпускать?
   - Вот чудак, - усмехнулся Тима. - Разве в этом дело? Мы пошли  вчетвером.
Держимся друг друга. Только тогда и не страшно, когда все вместе.
   - Что может случиться со мной в этой пустыне с протоплазмой? Смешно!
   - Не знаю. Ты можешь заблудиться,  попадешь  в  такое  место,  откуда  не
выберешься. Может испортиться радио, наконец...
   - Ерунда. Повторяю - я не маленький.
   -  Виктор,  ты  не  должен  уходить.  Слышишь?  В  голосе  Тимы   звучали
повелительные нотки.
   - А я уйду!
   - Не смей!
   - Ого! Кажется, ты приказываешь?
   - Пойми...
   - Ничего не желаю понимать. Оставь меня  в  покое!  Ты  и  в  самом  деле
вообразил  себя  начальником  настоящей  экспедиции,  задрал  нос.  Смотреть
противно!
   - Ты сошел с ума! - крикнул Тима - Нельзя разлучаться! Нельзя!
   - Тише, не кричи. Всех поднимешь. Ван уже проснулся.
   - А я не спал, - сказал Ван. - Я все слышал.
   Виктор, не стоит уходить одному.
   - Да он и двух шагов не сделает, как заплутается, а потом иди  разыскивай
его! - вскричал Тима, с силой хлопнув себя по коленке.
   - Если я и двух шагов не сделаю, то искать меня будет нетрудно, - резонно
заметил Виктор.
   - Подцепил, поймал на слове! Вечная манера! А  что  из-за  тебя  кутерьма
будет - не сомневаюсь
   - Поразительная самоуверенность! - надменно сказал Виктор - Но  довольно.
Пустой спор. Я ухожу.
   Тима подскочил к нему, схватил за руку, пытаясь удержать насильно.  Между
мальчиками завязалась борьба. - Нет! - вмешался Ван.
   - Остановитесь, ребята! - сказал он спокойно. - - Пусть Виктор идет, если
он хочет. Тима, брось, не держи его в самом деле,  он  не  маленький.  -  Да
пусть идет к черту! - сказал Тима и отпустил Виктора.
   Виктор, чуть отдышавшись после  борьбы,  надел  шлем,  оттянул  надрез  в
стенке клетки и скрылся в темноте. Только видно было, как прыгал огонек  его
фонаря.
   Ван и Тима некоторое время сидели молча.
   - Я пойду за ним, - неожиданно заявил Ван.
   - Чепуха какая! - пробормотал Тима. - Не дал людям отдохнуть.
   - Ничего, дружище, - Ван  ласково  положил  руку  на  плечо  Тимы,  -  не
расстраивайся.
   - Ты знаешь, Ван, я хочу сейчас только одного:  скорее  вернуться,  чтобы
все осталось  позади.  Вот  и  Катя  нервничает.  Я  был  спокоен.  Все  шло
нормально. А теперь из-за этого дурня, того и гляди, наживешь беду.
   - Постараюсь, чтобы ничего не случилось.
   - Я бы и сам пошел, но...
   - Будет только хуже. Уж лучше я. Как-нибудь слажу  с  ним.  Не  волнуйся,
спи.
   Тима некоторое время следил за двумя огоньками, видневшимися один  ближе,
другой дальше. Через некоторое время огоньки  сошлись.  Постояли  на  месте.
Потом исчезли. Тима, скрипнув в ярости  зубами,  лег,  закрыл  глаза,  всеми
силами стараясь успокоиться и заснуть... Снова вскочил. Подошел к  чемодану,
вынул  из  него  радиомаяк.  Установил.  Тотчас  же  послышались  мелодичные
перезвоны. Тима вынул запасной маленький фонарик. Подключил его к радиомаяку
- вспыхнул тонкий яркий луч.
   - Ну, теперь им нетрудно будет найти нас... - пробормотал  Тима  и  снова
лег.
   Усталость взяла свое - в конце концов он задремал.
   ПРОПУСК 124 - 161стр.
   Свежий воздух сделал свое дело.
   - Катя, Катюша! - тихо позвал Тима. - Жива? Катя посмотрела на Тиму.  Она
была так слаба, что в ответ не  могла  произнести  ни  слова,  только  снова
прикрыла веки.
   - Сейчас я тебе дам чего-нибудь глотнуть. - Тима поспешно вытащил  трубку
от баллона с соками и поднес конец ее к Катиному рту.
   Катя слабо сжала трубку зубами. Крышка  открылась  -  и  в  рот  полилась
освежающая струйка сока.
   Катя  отстранила  трубку.  Немного  полежала  не  шевелясь,  с  закрытыми
глазами. Потом что-то прошептала. Тима низко склонился  над  ней,  подставил
ухо, стараясь уловить ее слова.
   - Повтори, Катюша, - попросил он.
   - Где мы? - услышал он ее слабый голос.
   - В листе, Катя.
   - Что это было? Гром, треск...
   - Все в порядке, Катя! - бодро сказал Тима.  -  Мы  живы  и  скоро  будем
совсем здоровы. Ничего не болит?
   - Нет, только слабость...
   - Это пройдет, - уверенно сказал Тима.
   - Нужно идти. Нас ждут...
   - Ничего, подождут! - беспечно заявил Тима. - Знаешь что: ты полежи, а  я
схожу разузнаю, где Ван и Виктор. Приведу  их  сюда.  Тогда  мы  все  вместе
возьмем тебя на буксир. Ладно?
   Катя в знак согласия прикрыла веки.
   Тима, надев шлем, отправился  на  разведку.  Когда  он  добрался  до  той
клетки, где они с Катей находились в момент катастрофы,  то  обнаружил,  что
только тонкая стенка отделяла его от воды, которой полны  были  все  смежные
клетки. Это было пренеприятнейшее открытие.
   "Ого! - подумал он. - Дело дрянь! Лист-то  оторвался!  Да  еще  угодил  в
воду. Что за вода? Может, просто лужица, а может..."
   Тима осторожно разрезал стенку, высунулся наполовину в это  отверстие  и,
вооружившись уменьшителем, стал осматриваться.
   Ветер почти стих, лист едва покачивался на  воде.  Неужели  их  унесло  в
канал?! Тима стал искать уменьшителем  берег.  У  него  немного  отлегло  от
сердца. Он увидел высокую траву, камыши...
   Пруд.  Берега  канала  облицованы  камнем,  а   здесь   трава.   Осмотрев
окрестности внимательнейшим образом, Тима окончательно убедился в  том,  что
они в пруду. Он узнает его. И камыши, и белые  водяные  лилии-кувшинки,  Да,
да, пруд, недалеко от Джохора: километрах в полутора-двух, не  больше.  Если
бы они попали в канал, их унесло бы течением,  и...  поминай  как  звали!  А
пруд... это не так уж плохо, в конце концов. Отсюда  можно  выбраться.  Как?
Этого Тима еще не представлял, но все же оставалась какая-то надежда.
   Тима поспешил обратно.
   Катя уже чувствовала себя лучше. Тима застал ее расхаживающей из  угла  в
угол
   - Ну что? - бросилась к нему Катя. Она удивилась, увидев его одного.
   - Все в порядке, - ответил он. - Мы в пруду. У Кати подкосились ноги.
   - Как... в пруду?! Значит, лист унесло?
   - Унесло, Катюша, - охотно согласился Тима и поспешно  прибавил  -  Могло
быть куда хуже! Представь, если бы мы попали в канал.
   Катя так побледнела, что Тима взмолился:
   - Только, пожалуйста, не падай в обморок! Прошу тебя! Все  будет  хорошо,
вот увидишь. Завтра мы будем дома, мама  испечет  пирог,  и  мы  будем  пить
настоящий чай!
   Он говорил первое, что попадалось на язык, чтобы успокоить девочку. Кроме
того, нужно держать себя в руках. Раскиснешь - хорошего будет мало.
   - Ой, Тима, ты несешь вздор! - растерянно прошептала Катя.
   Для нее такой поворот дела оказался  совсем  неожиданным.  Она  почему-то
была уверена, что лист на месте, что сейчас придут мальчики и они отправятся
вместе домой. И вдруг такой удар!
   - Как же мы теперь будем? -  спросила  она;  голос  ее  звучал  по-детски
беспомощно.
   - Во-первых, сами что-нибудь придумаем, а во-вторых, нас наверняка  будут
искать. Ван и Виктор вернутся и вс„ расскажут.  Их  нигде  нет,  значит  они
остались в ветке. Я думаю, они уже приближаются в эту  минуту  к  серебряной
дороге и...
   Тут Тима запнулся - он вспомнил, что у товарищей  нет  лучем„та.  Они  не
смогут пустить в ход серебряную дорогу.
   - Почему ты запнулся?
   - Да  просто  так...  Что  ты  придираешься!  Катя  укоризненно  покачала
головой:
   - Не скрывай от меня ничего, Тима. Мы оба попали в беду, и оба должны  из
нее выкручиваться.
   - Ну, если ты так уж хочешь, то я вспомнил, что у них нет лучем„та  и  им
трудновато будет добраться до лаборатории.
   - Серебряная дорога?.. Понимаю. Но пешком по ней можно идти?
   - Разумеется. Только дольше. Вот и вс„.
   - Будем надеяться.
   Катя хотела было спросить, как Ван и Виктор попали в  ветку,  но  тут  же
отвлеклась. Ее занимала настойчивая мысль.
   - Далеко ли мы от лаборатории? - спросила она.
   - Километра полтора, не больше...
   - Так ведь это же совсем рядом! - обрадовалась Катя. -  Мы  туда  отлично
дойдем! О чем же тут размышлять?
   Тима уставился на нее в крайнем изумлении.
   - Ты соображаешь, что говоришь? Для нас это превратилось в сто  пятьдесят
тысяч километров. За всю жизнь не пройдем!
   Катя сразу же сникла. В самом деле, какая глупость!
   - Может, и пройдем, только вернемся старенькими, -  невесело  усмехнулась
она.
   -  Вот  что:  если  ты  уже  прилично  себя  чувствуешь,  давай   сначала
подкрепимся, а  потом  осмотрим  лист.  Выясним,  долго  ли  он  сможет  нас
продержать.

   День был в  полном  разгаре,  когда  наши  путешественники  выбрались  на
поверхность своего зеленого "плавающего острова". Небо  расчистилось,  ветер
давно утих, солнце ярко сияло, не осталось и следов недавней бури.
   Катя и Тима подошли к краю листа, сняли  шлемы  и  положили  их  рядом  с
собой. Тут же был и футляр с радиомаяком. Тима с ним не расставался.
   Лист тихо-тихо, почти незаметно плыл, подгоняемый легким теплым ветерком.
   Катя потянулась и с удовольствием вдохнула свежий  воздух.  Пахло  водой,
водяными растениями, тем особым запахом, которым отличаются стоячие водоемы.
Путешественникам казалось, будто они находятся среди океана, на неизвестном,
необитаемом острове, куда их выбросило во время кораблекрушения.
   Осторожно ступая, Катя подошла к краю листа. И  тут  она  заметила  очень
странное явление: вода стояла над краем листа довольно высоким валом, он  то
надвигался, то отступал, но не разливался по "берегу". Катя подозвала  Тиму.
И оба они долго смотрели на  водяной  вал,  раздумывая,  что  бы  это  могло
значить.
   - Наверное, это и есть поверхностное натяжение, - сообразил Тима.
   Да, Тима это верно определил. Дело в том,  что  всякое  вещество,  в  том
числе и вода, состоит из мельчайших частиц -  молекул.  Они,  как  крошечные
магнитики, притягивают друг друга. Молекулы,  находящиеся  внутри  вещества,
притягиваются со  всех  сторон  одинаково.  А  для  тех,  что  находятся  на
поверхности, притяжение внутренних молекул ничем не уравновешивается, потому
что снаружи их ничто не притягивает. Поэтому поверхностные молекулы образуют
как бы упругую пленку, которая давит на внутренние слои жидкости. Эта пленка
подобна упругой резиновой оболочке детского  воздушного  шара.  Ее  называют
пленкой поверхностного натяжения. Вот почему можно  наполнить  стакан  водой
немного выше края и она не прольется. Здесь  действуют  силы  поверхностного
натяжения.
   - Мы с тобой такие легкие, Тима, что могли бы пройти по воде, не  замочив
ног. Правда? - спросила Катя.
   - Пожалуй, - задумчиво ответил Тима. - Только мне кажется, что костюм наш
и все снаряжение настолько нас утяжеляют, что ничего бы не вышло  из  этого.
Да и опасно  нам  покидать  лист.  В  пруду  может  произойти  много  всяких
неожиданностей и очень неприятных встреч. Я бы не хотел попасть кому-либо на
обед.
   Катя засмеялась:
   - Не могу сказать, чтобы и я мечтала об этом!
   Она заглянула в воду.
   В глубине неясно различались силуэты странных существ, не похожих  ни  на
одно из знакомых Кате животных. Изредка  проплывала  чья-то  огромная  тень,
быстро скрываясь из виду. Наверное, это были рыбы.
   Катя и Тима отошли подальше от края.  Они  решили  осмотреться  вокруг  и
вооружились уменьшителями.
   Вот берег, заросший осокой. Вот лежат на воде твердые глянцевитые  листья
белой водяной кувшинки - нимфеи.  Над  ней  кружились  какие-то  мошки.  Вот
другая кувшинка, третья... Когда  смотришь  в  уменьшитель,  кажется,  будто
цветы совсем близко, но  стоило  опустить  трубу,  как  они  превращались  в
маленькие, окутанные голубой дымкой  точечки  -  словно  далекие  острова  в
открытом море.
   Было тихо-тихо. Только изредка в  неподвижную  тишину  врывался  какой-то
густой гул, словно работал  мотор  низко  летящего  самолета.  Это  пролетал
где-то в вышине комар.
   Тима не отрывал глаз от уменьшителя. Он все смотрел и смотрел вперед,  на
знакомые места, такие близкие и вместе с тем недосягаемые. Как подать о себе
весть? Как найти способ перелететь огромное  расстояние,  отделяющее  их  от
"домика", от черной плиты, единственного места во всем мире, где они с Катей
смогут обрести свой нормальный вид? Неужели же на  всю  жизнь  обречены  они
странствовать по свету незаметными пылинками или станут  жертвой  какой-либо
амебы или инфузории!  На  каждом  шагу  их  подстерегала  опасность  в  этом
огромном мире, населенном чудовищами, бессмысленными, тупыми, но от этого не
менее страшными и  не  менее  опасными,  чем  любой  зверь  для  человека  в
девственном лесу.
   Еще вчера Тима с беспокойством думал о  том,  что  тайна  их  путешествия
станет известна в Джохоре раньше, чем они вернутся.
   Сегодня он уже мечтал, чтобы об этом узнали как можно скорее. Они с Катей
так нуждаются в помощи! Только бы Ван с Виктором добрались  до  лаборатории!
Когда это может произойти? Самое большее - дня через два-три. Нет,  быстрее,
конечно, быстрее! Может, Анатолий Степанович  вернется  сегодня,  в  крайнем
случае - завтра. Разумеется, он тотчас же отправится в лабораторию и  увидит
там сигнальные огни. Скорей всего, сам спустится  вниз.  И  тогда  обнаружит
Вана и Виктора.
   Отец! Наверное, его вызовут. Да, конечно. А мама?..
   Тима почувствовал, как он холодеет от этих мыслей. Вот она - цена обмана!
Казалось, все так просто: обегают в лист и вернутся. А что получилось?
   Тима тяжело вздохнул.
   Подошла Катя. Она участливо заглянула ему в глаза.
   - Ты думаешь о маме, да, Тима? - сказала она.  -  Я  тоже,  Тимочка...  Я
вспомнила сейчас Москву, нашу  комнату.  Мама  ничего  не  знает,  бедняжка.
Наверное, ей скажут либо когда мы вернемся, либо когда не останется  никаких
надежд на наше спасение.
   Тима взял себя в руки и сказал почти весело:
   - Пустяки, Катя, выкинь из головы эти мысли! Нас обязательно найдут,  или
мы сами как-нибудь изловчимся... Вот увидишь! Давай лучше подумаем, что  нам
сейчас делать.
   Путешественники  уселись.  Тима  облокотился  на   футляр   с   запасными
инструментами, а Катя, как она любила делать, обхватила колени  руками.  Так
они сидели некоторое время,  погруженные  в  свои  невеселые  мысли.  Солнце
сильно припекало, было душно. В эти часы обычно  они  прятались  от  жары  в
затененных комнатах с  включенными  приборами  домашнего  климата.  А  здесь
деваться было некуда. Внизу, в воздушной клетке листа, было ничуть не  лучше
- не имело смысла спускаться туда. Все-таки от воды шла прохлада.
   - Сидим над водой, а искупаться нельзя, - с сожалением произнесла Катя.
   - Не стоит, хотя и соблазни